***
Бежать от призраков всегда опасно. Тяжелое и мрачное прошлое не выкинуть как ненужную вещь, это то, что остаётся с тобой навсегда. А смерть близкого человека и без того труднее отпустить. Мирослав работал в полиции уже много лет. За его плечами было достаточно раскрытых дел, которыми Майский мог похвастаться. И он вполне собой гордился, разве что гордость за всё это куда-то улетучивалась при столкновении с реальными проблемами. Саша Жилина была его напарницей. Они хорошо ладили и близко дружили. Иногда даже позволяли себе переспать друг с другом, хотя дальше секса ничего не заходило. С такой работой, как у них, личная жизнь — это привилегия или дар, который доступен не всем. Вместе они работали почти пять лет, Александра пришла к ним в отделение ещё совсем зеленой. Сначала не сошлись характерами, а потом стали отличными напарниками, которые прикрывали спины друг друга. А потом что-то пошло не так. Может быть всё дело в том, что их взаимоотношения требовали роста, но никто из них не собирался менять ход событий, но ссоры из-за всего стали неотъемлемой частью их сотрудничества. Мир с Сашей работали над одним делом, и для Жилиной оно стало последним. Стоило им сильно поругаться из-за того, что дело крайне опасное и Саше лучше бы сидеть в отделении и бумажки перебирать, как разлад почти разрушил их дружбу. После того, как Александра сказала, что Мир сексист, раз думает, что женщина не может заниматься таким делом, они не разговаривали. А потом Саша, желая доказать Майскому и самой себе, что она способна на большее, полезла в самое пекло. И поплатилась за это жизнью. Как бы Мир не старался бежать от этих мыслей, но события месячной давности вгоняли его в депрессию и не давали покоя. Он винил во всём себя, сидя на кухне и глядя на чашку, которую ему когда-то подарила Жилина. Всё в этой квартире напоминало о том, что когда-то подруга и напарница приходила к нему в гости, рассматривала вещи и какие-то из них даже дарила. Приходить на работу было тяжелее — видеть пустующее место в кабинете было невыносимо больно. Саша умерла у него на руках, когда Майский догадался, что Саша не оставит всё в покое, он бросился за ней, но оказалось поздно. Она успела последний раз на него посмотреть, но рана от выстрела сожрала её быстрее. Если бы он пришёл чуть раньше, то, может быть, её удалось бы спасти. Жилина смогла только пошевелить губами, и только потом Майский понял, что она произнесла его имя. Сердце сжимало от этого с такой силой, что хотелось согнуться и не разгибаться. Мирослав прощался с этой квартирой. Уходить из профессии мужчина не собирался, но расстаться с местом и городом желал всем своим сердцем. Слишком много воспоминаний с этим городом, хранить и прокручивать которые Мир просто не мог себе позволить: слишком большая цена просмотра. Он покрутил в руках кружку, проведя подушечкой пальца по сколу, и тяжело вздохнул. Его переводили в Петербург из Москвы, и в северной столице Майский надеялся найти всё то, в чём так нуждался — в нагрузке. Работать безвылазно и успевать дома только спать. Ему предстояло несколько часов в дороге, а потом ещё и встреча с арендадательницей, чью квартиру Мир нашел поближе к участку за минимальную цену. Снимать квартиру в Петербурге не сильно дешевле, чем в Москве, так что пришлось отказать себе в каких-то удобствах. После нескольких часов в поезде Мирослав ощущал себя селедкой из банки. С его огромным ростом сложно было комфортно сидеть в общественных местах или транспорте. Всё, что хотелось — лечь спать и отдохнуть, как следует. Отдыхал он, правда, практически весь месяц до перевода, потому что начальник велел не загружаться работой в связи с потерей напарницы, и весь отдел старался Майского не напрягать. С одной стороны, хотелось, чтобы никто его не трогал, но с другой — нужно было работать, чтобы не сойти с ума. Вина ужасное чувство. Она способна сожрать тебя изнутри и оставить голимый скелет с мышцами. Душа становится истрепанной, и из двадцати одного грамма остаётся маленькая крупица, помогающая вставать по утрам и ходить на работу. Нужно было отвлекаться и не зацикливаться на негативе, но у Мирослава с этим возникали проблемы. Оказавшись в Петербурге, Майский позвонил женщине, с которой они должны были встретиться по поводу квартиры. Пока Лариса Фёдоровна заканчивала со своими делами, Мир добирался от вокзала по назначенному адресу. В Петербурге он вообще был пару раз по работе однажды, но это было так давно, что город казался чужим и неестественным. Дух ощущался даже иначе, не такой, как московский, хотя дымящих граждан со всеми способами курения хватало настолько, что чуть ли не на каждом метре в нос ударял запах вишни, карамели или какой-нибудь другой фруктово-сладкой фигни. Он и сам курил, только по классике — обычный «винстон». В трудные времена приходилось экономить, и курил откровенную гадость, но благо сейчас Майский мог себе позволить сносные сигареты. Лишний раз поест гречу, но покурит нормально. У дома по назначенному адресу он покурил, встав на углу, чтобы ветер обдувал куртку. Не совсем хотелось появляться перед арендадательницей провонявшим дымом. Город был серый, как и дом, в котором Миру предстояло жить — это было старое здание с обшарпанной парадной. Единственным ярким пятном в доме был магазин цветов на первом этаже — сиреневая вывеска красиво пестрела на фоне серой отделки фасада. Мир бросил беглый взгляд на витрину, а потом шмыгнул носом и зашёл внутрь дома. Квартира находилась на пятом этаже. Лариса Фёдоровна оказалась старше, чем Майский себе представлял. Он ожидал увидеть женщину лет пятидесяти, но ошибся, ей было уже за шестьдесят, и добродушное лицо было изрезано морщинами. — Здравствуйте, Лариса Фёдоровна, это я по поводу квартиры звонил. — выученно улыбнулся Майский, когда женщина открыла перед ним дверь. — Здравствуйте, Мирослав. Проходите-проходите. В квартире пахло старостью, причем не конкретно человеческой, а в целом складывалось ощущение, что вещи здесь настолько устарели, что стали источать запах. И не сказать, что противный запах, скорее просто особенный и непривычный. Мир знал, что условия в квартире так себе, но и подумать не мог, что будущее жильё будет выглядеть так плохо. Обои были очень старые, и наклеены даже не везде. Одна единственная комната была обклеена, а все остальные стены в помещении — побелены. В ванной даже не было плафона, всего-то лампочка, крепящаяся на стене. Мебель старая вся, особенно шифоньер с антресолью с вычурными тонкими вензелями по периметру дверей. Мужчина вздохнул, последний раз взглянув на ковер на стене, у которой стоял диван, и снова натянуто улыбнулся хозяйке квартиры. — Квартира хоть и старая, но жить тут можно. Тут когда-то жила моя мама с семьёй, рука не поднялась продать. А мне сын дом купил, так вот я и сдаю. — прокомментировала Лариса Фёдоровна. — Так что, голубчик, ты тут ничего не меняй. Что-то принести из нового можешь, но ремонт не трогай вместе с мебелью. Сантехника вся новая, за это можешь не переживать. — Хорошо, я вас понял. Меня… Устраивает. Вообще Мир немного привирал. В Москве у него жилье было куда лучше, но он был готов пойти и на такие меры. Всё это было так чуждо ему, совсем не похоже на то, что было в прошлом месте жительства, а это для него самое главное. К чужому он привыкнет, а вот к тому, что носило в себе хоть какую-то память о былом — вряд ли. Попрощавшись с хозяйкой, Мир тяжело вздохнул. Завтра ему предстояло пойти на новую работу, а сегодня нужно было разобрать вещи и сходить за продуктами. Одевшись, он взял кошелек и ключи, и вышел из дома. По пути сюда он видел небольшой магазинчик на первом этаже соседнего дома, и уже тогда отметил, что скорее всего сюда и будет забегать после работы закупаться. В магазине, как оказалось, было всё необходимое для комфортного существования, поэтому закупив минимальный набор продуктов и прочего, Мир со спокойной душой пошел обратно домой. Возвращаясь, он снова проходил мимо цветочного магазина и заметил, что на витрине пропало несколько емкостей с цветами. В силу своей профессии пришлось стать очень внимательным, и потому даже такая мелочь не ускользнула от взгляда мужчины. По возвращению домой Мир запарил себе доширак. Готовить совсем не хотелось, поэтому он раскидал по шкафчикам и холодильнику продукты, поел лапшу и пошёл разбирать чемодан. Вещей у него было не так уж много, но раскладывал он их долго и методично. Выкладывал попросту порядок в голове, а уже потом на полках шифоньера. Завтра его ждет непростой день.***
Открытие казино звучало как что-то очень заманчивое. Заманчивое лишь в том смысле, что Игорь чувствовал, что близок к тому, чтобы что-то новое открыть — как в компьютерной игре. Выходишь на новый уровень, и тебе открываются новые возможности, которые можно использовать впоследствии. На его доске с картой висело много фотографий богачей, и, говоря честно, он сомневался в каждом, но в разной степени. Не доверять людям — главное его кредо, пока они не докажут, что им можно верить. Ему хотелось верить Полесковой, но ситуация, которая между ними произошла, не отпускала даже при разговоре с Димой. Сейчас Гром был уже один и собирался вновь наведаться к Игнату. Если ему срочно нужно было что-то достать, Игнат был тем самым человеком, к которому можно обратиться за помощью. Перед тем, как выйти из дома, он позвонил ему и попросил достать приглашение и костюм. Из красивой одежды у Игоря было несколько комплектов формы, одна из которых была парадной. И заявиться в таком виде в казино было бы очень глупо. Уже ближе к вечеру Гром добрался до Бустера. Удача была прям на его стороне: и костюм достал, и приглашение, и нашёл машину, которую угнали совсем недавно. Вообще Игорь умел водить, его ещё в детстве папа учил, а до него пару раз пытался дед Илья показать, как устроен автомобиль. Бабушка тогда очень сильно ругалась на деда, и уроки в машине пришлось прекратить. Перед входом в «Золотой Дракон» Игорь почувствовал себя дискомфортно от множества людей и вспышек фотоаппаратов. Прикрыв лицо, он быстро пересек дорожку и оказался внутри. В костюме он чувствовал себя чужим, не самим собой. Такой костюм он надевал, наверное, на выпускной, а с тех пор он заметно стал крупнее в плечах. Ворот рубашки будто давил шею, но Гром терпел. Несмотря на молчаливое осуждение происходящего, максимум отражающееся на его лице, Игорь вдруг испытал азарт игры. Разыграл себе в голове удачные сценарии, а потом понял, что у него с собой всего пятьдесят рублей, на этом даже не уедешь. Оглядев присутствующих, едва сморщив нос от музыки, Игорь заметил подозрительную пару: кудрявый мужчина в тёмно-изумрудном костюме о чём-то шушукался с девушкой с ярко-красными волосами. По крайней мере, Игорь был уверен, что это волосы. Гром подошёл и резко схватил девушку за руку, поворачивая к себе. Как он был удивлён, узнав в девушке Пчёлкину. — Ты тут что забыла? — процедил Гром. — Эй, мужик, полегче. — настороженно проговорил кудрявый, чуть пихнув Грома в плечо. — Макс, спокойно, мы тут совершенно законно. Товарищ майор просто шутит. — успокоила своего напарника Юля. — Законно? Это так ты понимаешь? — Игорь поднял руку девушки. — Это что? — Жучок, никогда не видел что ли? — девушка вырвала руку и водрузила жучок на место. — И мы тут законно. Из прессы. — Из прессы? А это кто? — Игорь кивнул на Макса. — Максим Кольцов, из Москвы, если вам так будет угодно. — насупился мужчина. — Освещаем событие, конкретно — открытие казино. У вас с этим какие-то проблемы, командир? Игорь нахмурил брови, но отвечать не стал. — Вам лучше отсюда убраться. — Игорь потянул Юля за плечо в сторону выхода, но девушка ловко подхватила майора под локоть и натянуто улыбнулась. — Тише, Игорь, ты же не хочешь, чтобы нас отсюда выгнали вместе? Делай вид, что наслаждаешься казино. — Вы вообще понимаете, чем чревато ваше присутствие здесь? По городу бегает массовый убийца, а вам лишь бы на этом нажиться. — Мы хотя бы пытаемся разобраться в происходящем, пока вы свои жопы протираете. Видал я таких полицейских, им на лапу дают, а они и в ус не дуют, пока люди страдают. — огрызнулся Макс. Игорь чувствовал, что начинает злиться. Юля резко подскочила к своему спутнику и положила ласково ему ладони на грудь. — Макс… Расслабься. Пусть майор делает своё дело, а у нас своё расследование. — Знаешь, Юль, ты бы лучше освещала какие-нибудь более позитивные новости. — Гром попытался держать себя в руках. — Какие? Если бы такие позитивные вещи случались, о них бы и рассказывали. А так, уж прости, приходится копаться в мусоре и совать нос туда, куда не звали. — Да хотя бы про героя какого-нибудь, в качестве примера. Сейчас это было бы актуально. — Игорь поджал губы, бросив взгляд на Кольцова. — Героя? Кого? Герои только в комиксах, дядь. — усмехнулся Максим. — Да хоть про Разумовского. — Разумовский? Пфф, он не герой. — Юля бросила насмешливый взгляд на Макса. Они смотрели друг на друга и будто всё поняли. — Не герой? Почему нет? — Игорь чувствовал, что облажался. — Хотя бы потому, что у него контракт с крупнейшей оружейной корпорацией «Хольт Интернешнл». — Юля улыбнулась и хмыкнула. — Звучит знакомо… — Игорь отвел взгляд, копаясь в воспоминаниях. — Так что, Игорь, если в этом городе появится хоть один герой, я узнаю об этом первая. Звучало как глупая самоуверенность, но у Игоря была возможность порыться в том, что делает Пчёлкина. Судя по тому, какие ролики она выкладывала, смело можно было сделать вывод, что Юля себя на мелочи не растрачивает, и чтобы достать информацию, она готова пойти на всё. С одной стороны, такие люди сильные и добиваются многого, другое дело, что они могут стать такими, как Чумной Доктор и лишать окружающих жизни, лишь бы достичь какую-то свою цель. Игорь обдумывал всё то, что сказала ему Юля. Он бросил взгляд на неё и Максима, танцующих среди остальных. Кольцов совсем не стеснялся обнимать журналистку за талию, порой спускаясь ладонью ниже. С прошлого визита к Юле домой Игорь не помнил, видел ли он признаки присутствия мужчины дома, а это значило, что они с Пчёлкиной вместе совсем недавно. Мутный этот Кольцов, ничего не скажешь, но какого-то подозрения особого он у Игоря не вызывал. Его скорее смущали они оба, потому что Гром снова и снова возвращался мыслями к соседке. Он вдруг подумал, что будь это не по работе, то был бы рад, будь Влада рядом с ним. В красивом наряде и улыбающаяся. Возможно, они бы тоже танцевали вот так вместе, не переживая из-за того, что может произойти нечто непоправимое. Непоправимое, однако, случилось. Игорь ждал, что на мероприятии появится сам Чумной Доктор, но в итоге на казино началась облава его последователей. Началась суматоха, у людей паника. Разумовский вышел вперед в попытках договориться, но не вышло. Игорь успел только додуматься бросить стакан из-под виски, а потом думать было некогда. С ним случалось всякое, не всегда он выходил сухим из воды, но сейчас проиграть Игорь не мог. Его скрутили толпой, и Гром подумал, что это нечестно. А потом снова неразбериха, откуда-то взявшееся подкрепление, которое он не вызывал. За такое время не успели бы доехать, а значит, кто-то предупредил заранее. Лицо ныло, рубашка была вся в крови, и Гром попытался сделать вид, что он тут случайный гость, когда подошёл к Стрелкову. Но его актёрские способности не помогли. — Ты уволен. Из уст Евгения Борисовича это звучало как приговор. Если к угрозам Прокопенко он привык, то от москвича слышать подобное было волнительно. Если сказали, что уволен — значит, так и есть. В участке его ждали нравоучения, которые Гром хотел засунуть Стрелкову куда подальше. Он красноречиво и даже с упоением перечислял все заслуги Грома, и по виду был рад тому, что может спихнуть взбалмошного Игоря с его места. Игорь заметил незнакомого мужчину, которого никогда раньше не видел. Он приехал сюда не со Стрелковым, да и одет не так, и чего он забыл в кабинете тут, когда его отчитывают. — … Вам вместо этого предлагаю моего знакомого. К тому же, он к вам перевелся. Раскрываемость и без вашего пёсика пойдёт в гору. — улыбнулся Стрелков. — Мирослав очень исполнительный и ответственный. Прокопенко, видимо, не впечатлило, он хотел возмутиться, но Игорь понимал, чем всё это чревато. Остановив Фёдора Ивановича, он достал из ящика заявление об увольнении и выпрямил его насколько мог. Выйдя из кабинета начальника, Гром испытал неприязнь. Ко всему, что происходило, а главное — обиду. Он столько всего сделал для людей, а его попросту турнули с работы. Никаких тебе «спасибо» и «пожалуйста», вали по-хорошему, иначе будет по-плохому. Да ещё этот Мирослав. Откуда он вообще взялся? Огромный мужик, примерно его возраста, с таким ростом люди в баскетбол играют, а не в органах себе нервы тратят. Странно конечно, новый бывший коллега ему не понравился, к тому же на его место собирались протолкнуть. Но больше всего Игорю было обидно из-за Димы, что именно Дубин сдал его со всеми потрохами. Изначально ему не нравилось то, что Прокопенко приставил к нему стажёра, но сейчас особенно ощущалось это раздражение, которое рвало душу. Игорь подошёл и по привычке сгрёб деньги со стола, опустив кучу купюр Диме в руки. — Напарник… — с неестественной улыбкой произнес Гром и ушёл. Хотелось жутко домой. По дороге в свою одинокую обитель позвонил Прокопенко, и скомандовал топать к ним. Дома у дяди Фёдора Гром переоделся. Надо бы как-то вывести кровь с рубашки, но что-то ему подсказывало, что бесполезно пытаться исправить ситуацию. Казалось, что началась какая-то чёрная полоса. С Владой что-то не заладилось, потом ещё казино, увольнение. На Игоря вдруг накатила жуткая тоска, и от всего этого он даже не хотел возмущаться. Он просто устал. А после того, как они с Фёдором Ивановичем выпили, он хмельной вообще расслабился и не чувствовал ничего, кроме тоски. — Игорёк… — по-отечески произнес Прокопенко. — Не надоело тебе постоянно быть одному? Игорь молчал. Несмотря на то, что Фёдор Иванович опять завёл этот разговор, он не чувствовал раздражения, скорее сам погружался в эти мысли и искал на него ответ. Наверное, надоело, иначе бы он не продолжал переживать из-за ситуации с соседкой. Но ему было проще соврать, убедить себя в этом и жить дальше. — А зачем мне ещё кто-то? Мне и так хорошо. Он отвел взгляд, потому что врал. Было не по себе, сердце сжималось от печали. На него слишком много всего обрушилось за последнее время, и со всем этим он не справлялся. Он знал, что должен всё это как-то решить, разрулить, но внутренний голос подсказывал, что сейчас он не в том состоянии, чтобы расправить плечи и вернуть всё на места. Не всё сразу. — Не, ну ты же людям не доверяешь, да? — спросил Фёдор. — Игорёш? Гром продолжал смотреть в сторону, отрицательно кивая. Он думал, что если посмотрит на Прокопенко, тот всё прочтет в его глазах, и тогда он сам себя не сможет убедить в том, что всё складывается правильным образом. — Я такой же был, как ты. Также им не верил, — легко произнес мужчина. — А чо думать, доверишься, всё равно ж продадут, правда? Фёдор Иванович знал Игоря слишком долго, чтобы понимать, почему Игорь так себя ведёт. У них было общее горе на двоих — один потерял друга, второй — отца, и оба вынесли из этого урок. Только у каждого был свой. И Гром совершенно точно зарубил себе на носу — не доверять никому. Фёдор потянул на себя Игоря, заставляя посмотреть ему в лицо. Ему не нравилось, что тот отводит взгляд, было важно, чтобы Игорь понял, о чём говорит ему старший. — А потом, Игорёня, я твоего папу встретил. А потом Ленку. И вот вся жизнь… — он выдержал короткую паузу. — Она перевернулась, понимаешь? Игорь наконец-то заставил себя посмотреть на человека, который заботился о нём с момента, как не стало отца. — Потому что, когда ты понимаешь, что за твоей спиной стоит семья, друг, жена… У тебя столько силы появляется, ты горы перевернешь, понимаешь? Дыхалка вторая открывается, и все. Гром молчал, глядя в пол. Перед глазами неслись картинки из его жизни, из далекого беззаботного детства, когда он был совсем маленьким. А потом, ближе к гибели отца, всё поменялось, и с тех пор жизнь пошла будто не по тому руслу. С тех самых пор, как он познал, что такое одиночество. И даже наличие рядом Прокопенко не спасло его психику. Сложно было себя снова убедить в том, что жить иначе — можно. Но ему ведь так хотелось… — Не отталкивай людей, Игорь. — произнёс Фёдор, глядя в глаза Грома. — Тебе сила нужна. Хлопнув молодого по плечу, Фёдор откинулся назад. Он сделал всё, что мог, а всё остальное зависит уже от Игоря. Гром отвернулся, чувствуя, как сердце бьётся чаще. Он понимал, что Прокопенко прав, но страшно было так же, как и всегда. Время было позднее, скорее даже клонилось к утру. Фёдора Ивановича от усталости и алкоголя клонило ко сну. Игорь решил, что больше занимать время у бывшего начальника не будет. Он собрался, вышел на улицу и решительно шагнул под дождь. Выпитый алкоголь заставлял его немного шататься, но в ровно той же степени добавлял уверенности. Через Игната в такой час ему удалось добыть телефон, который он сломал Юле, и решил, что надо бы исправить косяки. Однако Юля была не последним человеком, перед которым Игорю стоило оправдываться. Он всё ещё не понимал, в чём его вина, но почему-то чувствовал, что обязан извиниться. Дверь квартиры Влады нарисовалась перед ним как что-то значимое. Знаковое место, иначе он и не мог сказать. Конечно, у Игоря всё ещё были ключи от её квартиры, но если Полескова закрылась изнутри, то все его жалкие попытки войти закончились бы провалом. Он тихо постучал, и только потом подумал, что ещё слишком рано для визитов. Отступать было нельзя. За дверью послышались шаги, а затем замок щелкнул. Влада открыла дверь и чуть было не зашибла Игоря, хотя надеялась, глянув в глазок, что он хотя бы сделает шаг назад. — Я… не буду заходить, но… — Игорь пытался собраться с мыслями, и нужные слова, как назло, не приходили на захмелевший ум. — Боже, ты что… Пьяный? — Влада обеспокоенно посмотрела на мужчину, прищурившись. — М… Не знаю, не уверен, что всё ещё. — неуверенно ответил Игорь. — Иди сюда… — тихо сказала девушка, беря Игоря за руку и заводя его в квартиру. Внутри было тепло, а он немного промок, да и после драки в казино всё тело ломило. Он неуверенно стоял на ногах, но не хотел показаться слабым, сейчас ему это не на руку. Игорь шумно втянул носом воздух, почесав ладонью кончик носа, и не решался поднять взгляд на Владу из-под кепки. — Ты зачем напился? — Полескова придерживала мужчину за плечи, глядя изучающе на соседа. Заметно ссадин и ушибов прибавилось, и она боялась спросить, в какую заваруху на этот раз Игорь попал. — Я выпил то, несколько рюмок. Да и повод был, я всё испортил и меня уволили… — он пожал плечами, отводя взгляд в сторону. — Что… Игорь… Почему? — Влада сняла с него кепку, чтобы наконец-то нормально посмотреть мужчине в лицо. — Ну… Бывает вот, — Игорь развёл руками. — Я облажался. По большей части с тобой. — Со мной? — Влада нахмурилась. — Да, Влад. С тобой. Опять. А знаешь, почему? Потому что ты мне нравишься. — Ты… пьян и говоришь всякую ерунду. Давай утром поговорим? — Нет, я достаточно трезв, послушай меня. Я знаю, что могу быть невыносимым и козлом, но… С тобой мне хорошо, как не было хорошо уже очень давно. Я не должен был так с тобой поступать… Прости меня. — Игорь взял соседку за руку и сжал ладонь. Влада ощутила, как мурашки побежали по телу. От слов Игоря сердце стучало так бешено, что казалось, она упадёт в обморок от волнения. Но ничего плохого не случилось. — Дай мне шанс… Мы с тобой не с того начали. Полескова поджала губы, глядя на Игоря сочувствующим взглядом. Она и представить себе не могла, что у него на душе творится, удавалось только догадываться. И от этой откровенности сердце сжималось, что глаза стали влажными. Она резко сделала шаг, отпуская мужскую ладонь, и крепко обняла Грома, прижимаясь щекой к его груди. Зажмурившись, она шумно выдохнула и постаралась не заплакать. — Игорь, ты не виноват, просто… Я не хочу, чтобы ты винил себя. Мне сложно доверять людям. Однажды я позволила близкому мне человеку сделать больно. Я очень его любила… Давала понять, что он мне очень нужен, но… Он бросил меня. Я росла одна, у меня никого не было. Поэтому, мне сложно доверять людям. Я не хочу, чтобы мне снова сделали больно. Я не хочу, чтобы меня бросали. — Как и я. Я знаю, о чём ты говоришь, потому что прошёл через это одиночество сам. Но… — Игорь нежно погладил соседку по спине, прижимаясь губами к ее виску. — Давай будем вдвоём с этим справляться? Хотя бы попытаемся. — Я… Мне страшно… — Полескова уткнулась носом в плечо мужчины, чтобы не разрыдаться. — Ты тоже мне дорог, просто… Я боюсь. — Давай попытаемся? — он чуть отстранил от себя за плечи Владу. Она молчала, отведя взгляд. Желание и страх боролись между собой, и что конкретно ответить, Влада не знала. Её разрывало от чувств, и приходилось кусать губы, лишь бы эти эмоции её не накрыли с головой. Прикрыв глаза, она опустила голову и тяжело вздохнула. — Давай… Поговорим завтра, мне нужно подумать. — она поджала губы и виновато взглянула на Игоря. Он понимал, и потому было больно.