***
— Мам, может всё же оставишь мне немного? Я через месяц уже смогу отдать, — без особой надежды спросил я, сидя на заднем сидении машины и невесело смотря в окно, за которым был ветер и снег. Вылазить из тёплой машины в такой холод совсем не хотелось. Особенно в осенней курточке. — Мы это уже обсуждали, — послышался строгий женский голос спереди, — тебе уже стукнуло восемнадцать, а ты всё ещё хочешь сидеть на шее матери? Ты теперь живешь в общежитии, будешь получать стипендию, если постараешься. Вот с неё и откладывай. — Но этого не хватит... — Тогда советую тебе вложиться в учёбу лучше. Будешь получать повышенную. А если нет, так иди и устраивайся на работу, а меня своими просьбами доставать перестань! — сказала она на грани крика. Машина резко остановилась около остановки, — Всё. Проваливай. И по таким пустякам мне не звони, — стоит ли ей говорить, что я в принципе никому позвонить не смогу? Денег на счету уже давно нет. Пришлось промолчать и выйти из машины. Дикий ветер, казалось, пытался вскрыть меня. Я поёжился, жалея о том, что у этой курточки даже нет капюшона. Машина уехала, забрав с собой единственный источник света. Тьма была непроглядной, только редкие машины, проезжая мимо, на секунду освещали мой клочок земли. Но стоило идти дальше. В темноту... — ...Пойдёшь? — Что? — я резко оборачиваюсь, натыкаясь взглядом на говорившего парня. В коридоре колледжа гораздо теплее, чем на улице, но я не спешу идти сдавать куртку в гардероб. — Говорю, Семченко сегодня тусу устраивает у себя. Пойдёшь? — Ах... Да, конечно, я буду, — я слегка улыбаюсь и киваю. Я знаю, что вы приглашаете меня не потому что я вам друг, а потому что вам просто весело втихую смеяться надо мной. А я и не против. Меня это не трогает. Зато я могу бесплатно поесть и выпить, чтобы забыться. — Тогда сегодня у него на хате, после третьей, — говорит он и уходит дальше. Голова кружится. Я облокачиваюсь спиной о стену, прикрыв глаза и пытаясь прийти в себя. Но ноги не держат. Я сажусь на пол – становится легче. Нос щекочет запах табака и алкоголя. Играет громкая музыка, слышаться множества голосов. Я открываю глаза, смотря на пол, устланный жестким старым ковром. На меня показывает горлышко бутылочки. Стоит только поднять взгляд и я вижу скривившуюся мордашку девушки. Помнится, на первом курсе она мне очень нравилась. Я даже пытался признаться ей в любви. Что же она тогда мне сказала? Ах, да: "Прости конечно, но тебе для начала стоит начать следить за собой". Конечно же, ведь в твоём вкусе рельефные парни, а я далеко не такой. Я был бы рад поцеловать тебя. Но не в такой обстановке. Не в кругу пьяных и ржущих студентов. Не по воле пресловутой игры. Ведь поцелуй со мной, это наказание. Это стыдно. Тот кому я выпал — проигравший. Этого никто не говорит вслух. Но я это вижу. На кухне что-то с грохотом падает, шум режет барабанные перепонки и заставляет вздрогнуть, резко вспыхивает облако тьмы, заволакивая меня обратно к себе.***
Я резко проснулся и сел на кровати, не успев даже подумать о том, что мне снилось, ведь понял, что грохот-то был вполне реальный. Я скинул с себя одеяло, заметив, что Гюилома уже рядом нет, а за окошком маячит рассвет. Нехотя встав, я быстрым шагом направился к выходу. В гостиной было пусто и тихо. Видимо, что-то грохнуло таки на кухне. Что они там такое делают, что я шум услышал со второго этажа? Спустившись вниз по лестнице, я аккуратно глянул на кухню. Там был Гюилом, собирающий с пола посуду. Судя потому, что там же, на полу, валялась скатерть, кто-то либо её сдёрнул, либо перевернул стол. — Что случилось? — спросил я, опускаясь рядом на корточки и решив помочь всё собрать. Посуда тут была железная, так что, благо, она не разбилась и нам не придётся собирать осколки. Керамическая посуда была у меня, которую мне дали с собой из поместья, но я старался особо ею не пользоваться. — Да так, Штефани сегодня не в духе. Повздорили немного, вот она и решила выместить злость на посуде, — он слегка мне улыбнулся. Вскоре вся посуда была снова на столе, как и скатерть. Гюилом обтрусил свою форму и поблагодарил меня. Стоит признаться, эта чёрная форма безумно ему шла... Так, чёрт, не об этом сейчас нужно думать! — Рэ-Цвар! — послышался злобный женский рык из коридора, — Ты собираешься сегодня идти на тренировку или твоя аристократическая задница предпочитает крутить шашни?! — Кхм, прости, мне нужно бежать, сегодня важная тренировка, — он сунул мне в руку какой-то ключ, — вот, закроешь двери, когда уйдёшь. Вернусь я только завтра, наверное, так что как-нибудь свидимся, отдашь, — я только успел обалдело кивнуть, когда Гюилом наклонился, поцеловал меня в щёку и убежал. Вот это номер, бля. Я скоро вообще перестану переваривать и осознавать то, что происходит со мной в этой жизни. Всё как-то слишком быстро, я совершенно ничего не успеваю. Вот я только знакомлюсь с Гюиломом и думаю, что он мутный и неприятный тип, а вот – уже стою и краснею от его поцелуя, перед этим подумав, что он, сука, сексуально выглядит в этой своей чёрной мантии. Пиздец котёнку... А ведь я так и не спросил ничего. Он будто бы точно знает, когда надо уйти, а когда появиться. Это немного пугает и настораживает. Но в тоже время, хочется узнать его получше. Понять, что его привлекло во мне и, что меня притягивает в нём. Хочу ли я ответить ему взаимностью и не надумал ли я лишнего?***
Я собрался довольно быстро, так как не завтракал. Не хотелось воровать из чужого холодильника, да и я рассчитывал, что успею что-то поесть уже у себя. Но "дома" меня ждал сюрприз. Никто уже не спал. Госс возился на кухне и, когда я вошёл, только кивнул мне в знак приветствия. Жерар, Зачари и Доган сидели в спальне на одной кровати и рубились в карты. Ничего подозрительного. Я полез под кровать за своей сумкой, чтобы переодеться в спортивное и обнаружил, что мои вещи явно кто-то перебирал. Сменная одежда была помята и засунута в рюкзак комком. Тогда я решил проверить и другие свои сумки. Ну как знал же, а! Посуда была на месте, сменное постельное бельё тоже, а вот денег – ни гроша! Вот совсем! Я встал, зло глянув в сторону братьев. Госс этого сделать не мог, а вот у них было полно времени. Суки злопамятные. Мне бы очень не хотелось получать по лицу от них снова, а я бы получил, тут сомневаться не приходится. Я бы мог припугнуть их огнём, но я не совсем его контролирую. Попаду в кого-то снова и меня, на этот раз, точно отправят к Инквизиции. — Хей, вы, три барана, кто из вас лазил в моей сумке? — они тут же обратили на меня внимание и только поржали, — Что я смешного спросил? — Ты бы, маг-недоучка, сначала научился бы вещи защищать, а потом возмущайся. — Что? — я чуть не задохнулся от возмущения. А чем они лучше? Сами вещи свои тоже под заклятия не ставили! Да и вообще, если не заперто, не значит, что можно вот так в наглую брать и красть деньги! Да сколько можно? Как долго это ещё будет продолжаться? Все эти смешки и унижения. Да, может я один раз и ошибся, хотя своей вины я не вижу, но это уже слишком. Конечно, физически я ничего не мог. Мне нужно больше тренироваться. Но сделать что-то нужно было здесь и сейчас. Я осмотрелся. На кровати Догана висела его сумка. Насколько я знаю, она была у него единственная. Ну ничего, раз они не хотят признаваться, я сам перетряхну их вещи. Может быть до них наконец-то дойдёт, что доминировать надо мной таким способом не выйдет. Я верну своё. Их же методом. Не устраивая словесные баталии и не пытаясь достучаться до них мирным путём. Я быстро подошёл, схватив сумку тут же получил лёгкий укол током. Но я не собирался всё вот так бросать, поэтому перетерпел боль. С лица Догана тут же слетела улыбка, он вскочил на ноги, что бы остановить меня, но было уже поздно – я вывернул все его вещи наружу. Денег не было. Тогда, отбившись от его рук, я полез за вещами следующего. У Зачари магия была наложена сильнее, чуть слезы из глаз не полетели. Сумку вывернуть я не успел, владелец у меня её выхватил и попытался вмазать мне по лицу, но я увернулся. Правда, уткнулся спиной в Жерара. Суки. — Считай это компенсацией за прошлый раз и не отсвечивай, — сказал Зачари, самодовольно улыбаясь. Как же бесят. — Да за те деньги, что там были, я мог бы не только вашу одежду всю купить, но и вас самих! — выплюнул я в гневе, гораздо позже осознав, что, пожалуй, звучало это слишком... Слишком. Жерар схватил меня за волосы, потянув наверх, пока я наблюдал, как мрачнеет лицо Зачари. На третьего брата я даже смотреть не хотел. Да я бы и не успел, мне быстро прилетело кулаком в лицо. Перед глазами замелькали уже знакомые черные мушки. Я вцепился в руку, которая держала меня за волосы, пытаясь как-то отодрать его от себя, что бы вывернуться, но я был слишком слаб. Новые удары не заставили себя долго ждать. В какой-то момент мне стало так плохо, что я не заметил, как опустились руки и я просто безвольно повис. Кажись, эти трое мне что-то кричали, но разбирать сил не было. Мудаки. Спустя, кажись, вечность, меня отпустили и я упал на пол, как мешок картошки. Сколько это будет продолжаться? Я должен стать сильнее... Должен. Попытавшись открыть глаза, я заметил странные красные ве́нки в досках пола. Они слегка колыхались и отблескивали то синим, то розовым, то фиолетовым или желтым. «Так вот как выглядят плетения» - подумал я, перед тем как всё-таки потерять сознание.