Чёрное в белом

Дождь всё не прекращался. Придя в домик, я тупо сидел на кровати и пялился в стену. Нужно было собраться с мыслями, немного подождать и идти к директору. Забирать документы. Вскоре вернулся Госс, а за ним и братья. Они начали собирать свои вещи. Ну да… Они теперь студенты и будут жить в другом месте. Я же вроде решил, что учеба тут мне не нужна и что я хочу уйти, так почему мне сейчас так грустно? Госс несколько раз останавливался, кидая взгляды в мою сторону, порывался что-то сказать, но так и не осмелился. Только позже я заметил, что Жерар, так же как я, сидит на кровати. Хмурый и расстроенный. И, в отличие от братьев, вещи складывать не собирается. Неужели тоже провалил? Тогда к лучшему, что я ухожу. Даже думать не хочу, как бы мы вдвоем жили. — Держи, — Госс вдруг остановился напротив меня и протянул мне оранжевый кристалл. Видимо, увидев моё недоуменное выражение лица, он решил пояснить, — огненный кристалл. Высуши волосы и одежду. А то сляжешь. Я кивнул и принял подарок. Я не совсем понимал, как я должен этим пользоваться и решил просто погреть руки, а потом начал водить кристаллом по волосам. Они понемногу согревались и высыхали. Приятно всё-таки, когда о тебе заботятся. Вскоре домик опустел. Я не хотел долго находится с Жераром наедине, поэтому пошел в здание администрации. Чего тянуть? Директор уже должен был вернуться. Если, конечно, у него не нарисовалось новых дел. На улице было пусто. Никто, видимо, не хотел гулять под дождём. Зайдя в здание, я оставлял после себя мокрые следы, от чего становилось неуютно. Я пытался высушиться и согреться кристаллом, который взял с собой, но получалось так себе. Уже перед кабинетом меня охватила странная паника. Будто бы я иду на собственную казнь. Но ведь это не так! Так какого черта? Упёрто сжав губы и угомонив дыхание, я постучался. С той стороны разрешили войти. Леджер сидел над бумагами. Даже не поднял на меня глаза. Я неловко мялся в дверях, не зная, можно ли сесть без разрешения. — Сядь, рассказывай зачем пришел, — сказал директор, всё так же продолжая работать. Я закрыл за собой дверь и прошел к креслу, — если ты хочешь обжаловать решение экзаменов, то это не возможно. Жди пересдачи завтра. — Н-нет… — я запнулся и прокашлялся, пытаясь говорить спокойнее, — Я хочу забрать документы. Он на секунду замер, нахмурил брови, но вскоре снова начал строчить что-то на бедном листе бумаги. Я ждал ответа. Поставив точку, он вздохнул и достал из ящика стола подозрительно знакомую бумагу и положил передо мной. — Подписывай и проваливай на все четыре стороны, — он протянул мне ручку и чернильницу. Я присмотрелся. Соглашение на запечатывание чёрной магии… Нет… Почему? — А… Без этого нельзя? Я… Вдруг я захочу поступить в другой пансион. — Рэ-Моран, — строго присёк он мои потуги. Он откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди, закинув ногу на ногу и смотря на меня из-под припущенных век, — не надо делать мне мозги. Ты либо подписываешь, либо не маешься дурью. Я из-за тебя не собираюсь платить огромные штрафы. Было бы ради чего. — Штрафы?.. — А ты как думал? У тебя скоро совершеннолетие, а ты рассуждаешь как маленький ребёнок. Если ты вдруг кого-то покалечишь, убьёшь, проклянёшь, за это будешь отвечать не только ты, но ещё и твои родители, со мной в придачу. Так что подписывай, если действительно намерен уходить. — Я… А… Можно мне подумать? — Да ради Бога. Забирай с собой соглашение и иди отсюда. Не явишься на экзамен в следующем месяце — я вынесу вопрос о принудительной печати. В воздухе этот вопрос висеть не будет. Я кивнул и на дрожащих ногах вышел в коридор. Как же так то…? Почему всё не может быть проще? Я совсем запутался. Готов ли я рискнуть и отказаться от единственного, что у меня есть в этом мире ради Гюилома и семьи? Не уверен… Мне бы хотелось сказать, что да — готов. Но это будет враньём. Ведь если я подпишу и это окажется ошибкой, я не смогу её исправить. Но… Жил ведь всю прошлую жизнь без магии. Что мне мешает прожить и эту без неё? Тем более, у меня всё ещё будет лекарская магия, которой тогда ничего не будет мешать развиваться и расти. Чёрт возьми, я же уже принял решение! Всё! Хватит сомневаться, в конце концов! Но всё же… Как же это сложно. Ведь мир, это опасное место, люди ненадежны. Меня могут бросить, могут отвергнуть, меня могут обидеть. Как всегда было в прошлом. Что же мне придумать? За этими мыслями я не заметил, как уже зашел в домик. Было тихо. Я умылся, чтобы придти в себя и оперся руками на раковину. Подумать. Надо подумать… — Вернулся, принцесса? — послышался ехидный голос Жерара. — Как же ты меня заебал… — тихо прошипел я. Но, кажись, парень меня не услышал, так как затыкаться не спешил. — Пытался обжаловать решение проверяющих, небось? — весело сказал он и остановился рядом со мной. Заметив бумагу Инквизиции, которую я положил рядом, он, не спрашивая, взял её и начал читать. — Тебя не учили, что брать чужие вещи нельзя?! — рыкнул я на него и выхватил лист из рук. — Кто бы говорил, — сказал он отстраненно, став как-то смурнее на вид, — за что тебя так? — О чём ты? — О контракте с Инквизицией. За что тебе предлагают печать? — Я сам хочу её поставить, — бросил я и прошел мимо него в комнату. Надо собрать все свои вещи. — Чего? — донеслось удивленное уже мне в спину, — Я, конечно, знал, что светлые те ещё слюнтяи, особенно аристократия, но что бы так… — Да завали уже своё ебало! — заорал я на него, не выдержав и повернувшись таки к нему лицом, — Что вы все суёте нос не в своё дело? То Госс, то теперь, вот, ты! Забыл как избивал меня за какую-то херню недавно, а?! С каких пор тебе есть дело до моих проблем?! — Да с тех самых пор, когда все в пансионе начали говорить, что мы с братьями твои покровители. — Кто «все»? Ни разу о таком не слышал, — я раздраженно фыркнул и вернулся к вещам, — меньше уши развешивать надо, может сдал бы экзамен. Меня вдруг потянули за шиворот. Жерар грубо развернул меня к себе лицом и замахнулся для удара, но я вмазал ему первый и он невольно сделал шаг назад. — Если ты ещё хоть раз меня тронешь, я сломаю тебе обе руки, — перед глазами замелькали блестящие нити, — они тебе явно не нужны. — Та пожри тебя скверна, — он потёр скулу, — и это ты решил запечатать магию? Добровольно? Да не поверю ни за что! Да ты временами даже на светлого не похож… — Да заткнёшься ты сегодня или нет?! И вообще, «светлый», не «светлый», какая к чёрту разница? Отстань от меня! Не существует никаких «светлых» и «тёмных». — Да-да, конечно, помню я эту лекцию, — он закатил глаза, — тогда ты просто душевно больной, раз ты делаешь одно, а говоришь другое. — Жерар… — Вау, ты что, помнишь моё имя, Софьен? — Завались. Что за бессмысленный разговор? — Тц, меня Госс попросил за тобой присмотреть. Сказал, что ему не нравится, что с тобой происходит. Я ему, конечно, не поверил. Уж не наблюдал я за тобой особо, но этот контракт на печать… Да ты действительно больной! — Погоди. Госс? Нахрена? — Ну вы же, вроде как, друзья. Откуда я знаю? Но то, что за тобой, оказывается, очень интересно наблюдать, это точно… Я поджал губы и, собрав наконец-то свои вещи, пошёл на выход из комнаты. Не было никакого желания пытаться понять, что всем этим людям от меня надо. Что Госсу, что Жерару. Почему люди всегда пытаются лезть туда, куда их не приглашали? Дождь снова усилился. Над островом нависли чернеющие тучи, полностью закрыв небо. Стемнело сегодня раньше обычного… Куда я собрался идти? Ноги сами принесли меня к порту. Самих кораблей было толком не видно из-за темноты и завесы ливня со снегом. Но у них всех горели разноцветные фонари. Будто бы пару десятков небольших маяков. Может, я хотя бы смогу уплыть отсюда? Мне совсем не хочется оставаться на этом острове ни на минуту. Мне просто хочется домой… Я ходил по краю берега, пока не нашёл корабль, у которого была спущена доска, чтобы на него можно было зайти. На самом верху кто-то разговаривал. Я особо не думал и стал подниматься к ним. — Извините… — Стой! Куда идёшь? — вскрикнул моложавый юношеский голос. Я вздрогнул от неожиданности. — Мне… Я хотел спросить когда отходит этот корабль. — Завтра утром, если наладиться погода, — ответил второй, спокойный и глубокий голос, — если нет, будем стоять дальше. Да ты поднимайся, не стой там. — Но капитан…! — попытался ему возразить первый. — Пусть-пусть. Лестница мокрая, упадёт ещё. Поднявшись наверх, я смог слегка разглядеть лица своих собеседников, которые были освещены желтоватым светом от фонарей. Юноша доставал капитану всего-то до плеча. Он был ниже даже меня. Его лицо исполосовали тени, на глаза падала длинная чёлка, растрепанная от ветра. Капитан оказался довольно величественным, огромным мужчиной. Туго заплетенный хвост коротких волос лежал на плече как приклеенный и никакой ветер не мог его побеспокоить. — Пошли хоть под крышу зайдём, небось промок до нитки, — недовольно сказал юноша, будто бы делал мне одолжение. И мы действительно пошли, оставив капитана. Уже внутри я заметил, что парнишка совершенно сухой. Пшеничные волосы, пусть и растрепались, ни капли не мокрые, как и одежда. Да как это вышло? Я, вспомнив про свой огненный кристалл, достал его из внутреннего кармана и попытался погреть об его хотя бы руки, но, кажись, он стал греть гораздо меньше. Парнишка завёл меня в маленькую, но, слава Богу, тёплую комнату. Заметив у меня в руках кристалл он тяжело вздохнул, закатил глаза и забрал его у меня. Я уж хотел было возмутиться, но так и застыл с открытым ртом, когда он открыл масляную лампу и положил кристалл к зажженной свечи. Маленькое пламя стало колыхаться и тянуться в сторону камня, будто бы что-то пыталось всосать огонь внутрь. — Они же портятся от воды, — недовольно сказал блондин и вышел. Да уж… С каждым разом становиться всё интереснее жить.