Исполнитель.

Адмирал Пиетт отличался аналитическим складом ума, так что при постороннем озвучивании фактов, которые уже давно были перед его глазами, в его мозгу что-то щёлкнуло и практически всё встало на свои места. Рука поползла к виску полностью на автомате, пока его глаза поражённо воззрились на высокого, сейчас замершего с таким кислым выражением на лице, что можно диву даваться. А мгновением позже Пиетт с ошеломлением увидел, что высокий мужчина, постаравшись, чтобы прибывшие с умными намерениями пираты не заметили лишних телодвижений, грозит ему, адмиралу флота (надо уточнить какого!) кулаком, явно намекая на его прикладывание распрямлённой ладони к виску. Да и выражение голубых глаз было многообещающим. Пальцы почему-то рефлекторно стиснулись в кулак, который Пиетт благоразумно прижал к бедру: его охватила паническая атака и неприятная дрожь в коленках. А поднятая с незнамо каких глубин память издевательски подкинула ему воспоминание о том, как падает замертво предыдущий владелец ранга «адмирал». Пиетт тогда через много ступенек взлетел в флотской иерархии. Вытянувшийся во фрунт бывший вояка с воодушевлением пялился на костюм жизнеобеспечения, словно бога лицезрел. Разочаровывать его казалось верхом скотства, но под пристальными алмазами голубых глаз, Пиетт наступил на горло своему человеколюбию.  — Гм… Любезный. Боюсь вас разочаровать, но дело в том, что этот костюм, — вот же скотство! Что бы такое придумать-то на лету? «Скажи, что он так и был здесь!» — прошелестела чья-то посторонняя мысль, но знакомыми интонациями. — Нам навигатор нужен, как воздух. Я до карт и нынешних маршрутов дотянуться не смог!»  — …этот костюм был здесь к нашему прибытию на мостик. Бровь того, кого искин нарёк Вейдером, при этой фразе скептически выгнулась. Значит, «был здесь»?.. Что за игру ведёт сейчас Пиетт? Правда хорошо, что вовремя отреагировал на молчаливое предупреждение в виде кулака. Умный мужик! Риус молчаливо зыркал по сторонам, впадая мало-помалу в полное уныние: такой корабль — и достался не им. Скотство же! Но в отличии от дяди, который решил не иначе как вспомнить своё хорошее прошлое в ранге военного Империи, Риусу ничто не мешало наблюдать за странными мужиками, прибывшими сюда раньше их. И молчаливый их обмен выразительными жестами и взглядами был парнем не упущен. Внутри колыхнулась жилка авантюриста и всё своё внимание он сосредоточил на этих таких в чём-то разных, а в чём-то слишком похожих людей. И почти сразу удостоился чести прочувствовать всю тяжесть светлых глаз высокого оппонента, непроизвольно поёжившись. Вовремя унимать собственное любопытство Риус никогда не умел, так что выразительно вылупился на голубоглазого, взглядом постаравшись передать тому мысль:"Я знаю, что вы скрываете!» Ох! Лучше бы он унял своё шило, которое ему жить спокойно не давало! В глазах потрёпанного мужика промелькнуло садистское выражение. Риус уже струхнул заранее. Синтар же вёл мысленную речь, изливая все претензии к своей прошлой жизни и последовавшие его неудачи. После этой треклятой, совершенно непонятной битвы при Эндоре, где погиб цвет имперского флота (а подбирать кадры лорд умел, чтобы там не говорили! Лучшие служили на его кораблях, да даже интриговали, чтобы попасть под крыло Повелителя Тьмы, чтобы там не пропагандировали повстанческие ушлёпки!). А после Эндора галактика словно с ума сошла. Нет, правда-правда! Свои мысли Синтар давно научился при себе держать, только в пьяном виде позволяя себе излить на несправедливости жизни душу какому-то собутыльнику. И слова находившегося под градусом мужика понятное дело никого не заинтересовали. А Синтар и в самом деле не понимал, что произошло после гибели не только флота у Эндора, но в той же битве погиб и главком, этот самый лорд Вейдер, да и Император Палпатин приказал долго жить. И пошла лавина странных и непонятных событий. Ну рухнула диктатура… И? Чего ликовать-то? Чему радоваться начали, идиоты? Что жизнь станет лучше и начнётся праздник жизни и все станут богатыми и счастливыми? Куда там! Ох и натерпелся Синтар после этого Эндора! Едва добрался до родины, оказавшись ненужным на корабле, который оказался в зоне боевых действий. Их капитан оказался слабаком, при виде погибшего Исполнителя и взорвавшейся станции, он, вместо того, чтобы дать стрекача в Центральные миры, где был сильнейший флот, или на худой конец отправился бы в свободное плавание, ожидая дальнейшее развитие событий… Этот гад, даже не обсудив с старшими офицерами команды плана, крикнул в эфир, что сдаёт корабль на милость победителя! Синтар до сих пор помнил, что спасло капитана только срочное бегство с мостика, пока офицеры приходили в себя, прихватив с собой кодовые цилиндры, без которых компьютер не смог бы стронуть корабль с места. Приказы же следовало подтверждать! В результате всех офицеров призовая группа повстанцев, не долго думая, на волне эйфории, не иначе, выпнула с борта корабля. И Синтар ещё благодарил Силу, что произошло именно так! Другим, кто оказал сопротивление или сдался, но позже, пришлось семь кругов ада пройти через шизанутых следователей и разведку Новой Республики, как обозвали себя победители. Да, конечно одна битва не сделала войны, но ликвидированные Император и главком оставили Империю без рук и головы (кто был кто — на откуп воображению). Тужившаяся примерить величие Палпатина мелкая сошка надрывала не только животики понапрасну, но с упорством идиота стремительно сокращала военную силу в пустом противостоянии с оборзевшим Альянсом. Синтар внимательно наблюдал за событиями, скрипя зубами и стеная, видя то, что происходит. Надеяться он перестал, когда по центральному головидению по всем каналам была проведена трансляция высокопарной речи нового Канцлера Новой Республики. Крупным планом показали бледное, воодушевлённое лицо госпожи Канцлера, чандрилианки Мон Мотмы, которую обзывали репортёры жёлтых газет «Ведь Ведьма», намекая, что официальная личина этой милейшей дамы совершенно не то, что она демонстрирует вне Сената и экранов. И дайте такой волю, она почище Палпатина окажется. А вот отдельный поклон Синтар отдал бы тому, кто свалил как Палпатина, так и Вейдера. Почему, спросите вы? Да парень оказался ауридиевым слитком такой чистоты, что Синтар прослезился от его речи. Непритязательный китель категоричного чёрного цвета, как помнил Синтар даже сейчас, резко контрастировал с белоснежным платьем Канцлера. А уж речь… Люк Скайуокер не восславлял новый режим и заслуги госпожи Канцлера. Он нагло проигнорировал попытку Мотмы прервать свою речь, одной фразой: «Я не прерывал вашу речь, госпожа Мотма, так что дайте мне закончить мою! Сами пригласили!», продолжив тихую и проникновенную речь. Джедай, одним словом! Синтар помнил, как утихли под негромкие звуки слов Скайуокера вопли недовольных, как затихла огромная площадь, словно укрощённый строптивый жеребец, вслушиваясь в льющуюся проникновенную и обличительную речь с губ этого пацана. Но его последний выстрел, которым он наградил Мотму, был впечатляющим!  — Я прошу почтить память всех, кто сложил свои головы с той и другой стороны, минутой молчания. Мы живы только потому, что они стояли впереди нас, защищая своими телами наши жизни! Синтар помнил, как в каком-то трансе поднялся со стула, где сидел, поднял дрожащую руку к виску в салюте приветствия, помнил, как там, на площади Сената, большинство воздало ту же честь, а остальные подавленно молчали, не вмешиваясь. Ибо вякни кто-то слово против — и быть новой войне. Кажется это осознавали все. А голубоглазый джедай стоял на трибуне, устремив свой тяжёлый взгляд немигающих глаз вперёд, стиснув губы и в вызове вскинув подбородок. Выпрямленная его ладонь не дрожала, отдавая воинский салют. Только в окончании длительной минуты его губы шевельнулись, что-то беззвучно произнеся. Этот эпизод стал бомбой, которую Скайуокер столь непринуждённо подложил под кресло Канцлера. Синтар не понимал в политике, но в войне начал разбираться. А Скайуокер объявил войну. И сумел завоевать симпатии галактики, почти не прилагая усилий. Заодно и себя обезопасил. Но его выступление было вырезано из эфира в дальнейшем из патриотических соображений, не иначе. Да и сам он перестал мелькать рядом с высочайшей особой. Но следить за этим парнишкой Синтар давно уже перестал. Другие дела и заботы закрутили бывшего имперца, да и племянника, оставшегося без родителей, пришлось на ноги поднимать в эти нелёгкие времена. Годы шли, а лучше никак не становилось. Межсистемные стычки, распоясавшиеся пираты и гангстеры, подавление мятежей… Республику ждал весь спектр «конфеток», которыми столь щедро одаривала галактика. Раз Империя справится с этим быдлом не смогла, куда там миролюбивой и основанной на политическом болтании Новой Республике? Очнулся впавший в вспоминания Синтар только тогда, когда его как следует дёрнули за рукав замызганной куртки.  — Вы меня слышите? Лорда Вейдера там нет, это только костюм жизнеобеспечения, — карие глаза военного внимательно смотрели в наполнившиеся разочарованием глаза пожилого вояки в прошлом. Из его тела словно стержень выдернули, взгляд потускнел. Пиетт не был жестоким человеком и преображение этого мужика от пары слов что-то задело в нём за живое. Адмирал поджал губы, бросив быстрый взгляд на своего товарища. Тот сейчас буравил молодого парня взглядом хищника, явно оставив на откуп Пиетту старшего. «Я ещё пожалею о самоуправстве!»  — Если вы ещё не потеряли навыков старшего навигатора, то вам следует приступить к выполнению своей непосредственной работы, — не давая собеседнику и возможности отступить, лязгнул приказным и непререкаемым тоном Пиетт, заставив Синтара вздрогнуть и уставиться на провозгласившего это предложение военного.  — Сэр? — прошелестел навигатор, возрождаясь на глазах.  — Даю вам час времени…хотя нет, полчаса, чтобы вы привели себя в порядок и приступили к своим непосредственным обязанностям. Вопросы есть? — сухо осведомился адмирал, показывая всем своим видом, что приказы здесь отдаёт он, а что незаконно — то никакого не касается.  — Сэр! Могу я приступить к мониторингу систем корабля? — высокий шагнул вперёд, оказавшись на одной линии с ошалевшим от такого кульбита судьбы молодого Риуса. Пиетт едва воздухом не подавился, когда в игру вступил непринуждённо Вейдер, отдавший право отдавать команды и править на корабле. Это совершенно в сетку координат Пиетта не влезало, но остановил его тихий шепот веселящегося Искина корабля, ввинчивающийся в мозг: «Согласитесь. Он наверняка знает, что делает», а после секундной заминки, сомневаясь, добавил: «Наверное». Пиетту сразу стало «легче», ага. Нет, что в его мысли столь легко и просто можно было залезть и декламировать свои советы, адмирала ничуть не задевало. Что вы! А вот как донести до вреднющего Искина, что его команда самопроизвольно растёт и ей требуется одежда, питание, да вообще полное обеспечение? «Вам требуется только подумать, но в форме приказа. Не просьбы. Я выполню!» «Как с формой нашего любезного лорда? Ты промахнулся на пару размеров!» «Не моя вина. Вы сказали, цитирую: «как моя». Я выполнил. Теперь сперва мерку сниму, а после реплицирую требуемое». Новые возможности корабля Исполнитель тревожили Пиетта уже не на шутку. И над выводами нужно было поразмыслить.