White Tee

      Высокие стандарты тоже отрицательно влияют на самооценку, ведь вы разочаровываете себя всё чаще и чаще...       Юнджи захлопнула книгу и отложила в сторону. В свои почти пятнадцать лет она поняла, что у неё нет к себе высоких стандартов. Наверное, ей повезло, что самооценка на нужном уровне, чтобы понять, что ты - это просто ты, который что-то да умеет делать. А если нет, то почему бы не научиться? Не получается – и ладно.       Сонг умела неплохо плавать лягушкой, кататься на велосипеде, плести фенечки и иногда что-то мычать себе под нос, обладала навыками самозащиты. С недавних пор благодаря Джумину умеет обращаться с огнестрельным оружием, а в особенности со снайперской винтовкой. Старший брат любезно выделил несколько недель, чтобы обучить её, хотя родителей заверял, что ужасно занят учебой.       Но... Учебой ли? Юнджи иногда просыпалась посреди ночи, слыша за стеной стоны боли Джумина, а на следующее утро на его лице можно было заметить либо обработанную ссадину, либо замазанный синяк. Брат отмахивался. А однажды, проходя мимо случайно открытой ванной, Юн заметила, как Джумин отмывается от крови. Своей или чужой? Сонг застыла от шока, а брат заметил её и выгнал, закрыв дверь. После того случая он решил научить её приемам самообороны и стрельбе.       Нельзя было сказать, что Юнджи не нравится. Она любила своего брата, хотя между ними нередко вспыхивали ссоры и происходили стычки. И проводить время с ним, когда Джумин решил научить стрелять! из настоящего оружия, ей очень понравилось. Брат оказался классным учителем, позволяя себе различные шутки и истории.       Это, наверное, был третий их урок, когда Джумин, совсем недавно получивший права, повез их на далекую от города заброшку. Юнджи была там прежде лишь один раз, и то случайно - когда сбежала из дома с друзьями. О том случае у неё осталось лишь одно напоминание - тонкий, но длинный вертикальный шрам на левом предплечье. Аж мурашки по телу пробегают, когда она вспоминает об этом.       Юн отвлеклась от воспоминаний, задирая широкий рукав бежевой футболки. Она решила вновь рассмотреть отметину, за которую получила сначала от родителей, а потом и от брата. В тот день было не то, чтобы больно, скорее страшно. Получать шрамы всегда страшно. Её на мгновение передернула и она соскочила с кровати.       Шаркая босыми ногами по полу, она аккуратно приоткрыла дверь, чтобы та не скрипнула: время перевалило за два ночи и почти все обитатели квартиры на окраине Сеула спали. Из родительской комнаты раздавался храп уставшего отца, который вернулся тоже заполночь, часто раздавалось шуршание одеяла: крутилась мать. Мама-то не особо переживала за отца или Джумина, почти все время находясь дома, не считая редких случаев, когда её на обсуждения различных супер-скучных-неинтересных вещей вызывали подруги.       Домашний запах спелого бергамота распространял диффузор, стоящий на витиеватом трельяже в узком коридоре. Потертый линолеум под ногами был таким ледяным, что Юнджи мечтала о крыльях, как в комиксах про фей. Сонг потерла крылья носа и аккуратно двинулась в сторону уборной.       На кухне полностью раскрыто окно, на темной улице без единого работающего фонаря раздаются лишь звуки дождя и скрип веток. А Джумина до сих пор нет. Это Юнджи проверила, когда заглянула в комнату брата. Ему-то повезло, ванная находится ближе, чем её спальня. Грянул гром. Юн споткнулась о собственные ноги от испуга. Острые колени больно соприкоснулись с полом и Сонг закусила губу, чтобы не застонать. Боль в ногах распространялась по бедрам и икрам из-за находящихся на коленках гематомах. Не повезло ей выпросить ролики, которые для их улиц оказались не особо подходящим видом спорта.       Юнджи доковыляла до ванной и с тяжелым вздохом, заперлась. А зачем она пришла сюда? Юн надула щеки и присмотрелась в собственное отражение: Сонг Юнджи как Сонг Юнджи. Она сжала собственные волосы в хвостики и повертела ими. Какого же было желание состричь их, чтобы получилась очень короткое каре. Как у одной её одноклассницы, на которую Юн так любила засматриваться. Острые выпирающие ключицы, аккуратные вечно алые губы и хитрый лисий прищур. Вспоминая просмотренные романтические дорамы, Юнджи могла подумать, что влюбилась. Но сразу же отметала эту идею в сторону, вспоминая, что нетрадиционная ориентация в Южной Корее не поощряется. Но смотреть на одноклассницу ей никто не запрещал. Так что она будет наслаждаться со стороны.       В коридоре раздаётся копошение. Что-то тяжёлое валится на пол, утягивая за собой стеклянную вазу. Юнджи пугается, но не вздрагивает: наверное привыкла, что в их квартире где-то в три(?) ночи что-то гремит. Сонг догадывается, что вернулся брат, потому раскрывает дверь ванной и подавляет вскрик.       Джумин в крови. На нём, на полу и стене, везде – багровая вязкая кровь. Не видя выражение лица брата, Сонг и не знает, что делать – подбежать? Закрыть дверь, а после аккуратно пройти мимо, сделав вид, что ничего не видела?       – Юн-ни, иди в комнату, – Джумин сам еë замечает и даже отворачивается, чтобы не напугать потрепанным видком.       – Джумин, что..? – Юнджи находит в себе силы выйти из уборной, но из соседней комнаты выскакивает взбудораженный отец и утаскивает брата в свой кабинет.       После того, как брат вышел от отца жизнь Юнджи Сонг поменялась. Перед ней перестали шифроваться, перестали делать вид, что ничего нет. Джумин и отец оказались впутаны в криминальные дела Сеула, теперь Юнджи знала. Знала о том, что её родные ранят людей, о том, чтобы убивали – догадывалась, но в слух не произносила.       Эта информация отказывала откладываться в неокрепшем мозге Юнджи. Она не хотела слышать об этом, не хотела завтракать и слушать наставления отца для Джумина, чтобы тот был осторожен; чтобы целился аккуратно; чтобы вскоре закончил свою практику. Закончил и переметнулся на сторону отца.       Теперь она не могла нормально жить: читать книги без мысли о том, что брат не на тренировке. Принимать душ, зная, что здесь омывались руки от крови. Стало противно в принципе находиться дома.       В этом, наверное, были и свои плюсы? Она чаще стала находиться на улице. Даже вернулась в компанию друзей, с которыми Джумин запретил ей общаться. Трое парней и две девушки с натянутой улыбкой встретили её обратно в ряды. Сразу позвали покататься по ночному городу. Юн не отказалась. Чуть позже – предложили алкоголь. Сонг где-то вычитала, что спиртосодержащие напитки помогают забыть. Юнджи хотела забыть все то, чем отец и брат занимаются. Юн не отказала и здесь. Теперь каждые три дня она занималась попойками с друзьями.       Почти всегда приходилось скрываться. Но тотального контроля от родителей не дождешься: те были абсолютно заняты собой. Как всегда, в прочем. Исключение Джумин. Он неодобрительно относился к похождениям сестры, но ничего не мог сделать из-за занятости.       Это была очередная среда. Юнджи что-то быстро печатала, когда перед ней остывал обеденный рамен с яйцами пашот. Есть ей не особо хотелось, но правило "ешь – потом пей и запивай стаканом воды" неприкосновенны.       На ютубе вылезали какие-то глупые видео с психологией, похудением и прочими. Юн же набирала «топ мест Сеула», чтобы блеснуть знаниями перед друзьями. Хотя те знали намного больше. Но Сонг мечтала знать чуточку больше.       Мимо зевая, прошагал брат. Он раскрыл скрипучую дверку навесной полки и поморщился.       – Куда делись мои хлопья? – поинтересовался он, повернувшись к Юн. Джумин поставил руки в боки, когда увидел игнор по стороны сестры. – Эй.       Юнджи бросила равнодушный «м?» и продолжила поглощать знания и лапшу. Пара яиц быстро исчезла в еë рту.       – Сонг Юнджи, я с тобой разговариваю, – Джумин уселся рядом и под недовольный возглас отобрал телефон и оставил рядом с собой, на подоконнике. – Юнджи, ты вынуждаешь. Хочу с тобой поговорить.       Сонг обретённой по-привычке закатила глаза и ответила:       – Отец съел твои хлопья. Завтра схожу и куплю. Сам купи.       Юнджи раздражена. Не впервые на брата, но впервые из-за «разговора».       – Чего ты хочешь? – спрашивает она. Грубо. Джумин тяжело вздыхает, сложив руки на колени.       – Тебе же нравится стрелять?       – Допустим, – Сонг отвлекается от рассматривания полупустой чашки. – А что?       – Хочу показать тебе одно место, – и дополняет: – и научить.       Таким образом Юнджи нехотя решает отменить планы. Впервые говорит: «нет» своим друзьям. Еë лицо выражает явное недовольство, но внутри бурлит азарт.       Джумин стоит напротив и, сложив руки на груди, улыбается.       – В общем, целишься, чтобы прицел был чуть выше, чем объект, – инструктирует брат, стоя позади Юнджи. – Поняла?       – Не жужжи, не глупая, – отвечает она и медленно нажимает на курок. Чуть мимо, но в цель.              – Отлично! – восклицает Джумин, облокачиваясь на поваленный бочок из-под бензина.       Джумин привёз их за город, где стояло около трёх заброшенных домов и одного завода. Под ногами валялись тёмно-зелёный осколки и колпачки от использованных шприцов. Но Юн это не пугало, наоборот, перед ней стояла цель в качестве бутылок соджу. Целых. И если попасть – жидкость разлетается в стороны. Весело.       Юнджи вновь целится. Отсчитывает дыхание. Кровь гулко бьет в голову.       Щелчок. Пуля пронизает пространство и врезается в горлышко бутылки.       Сзади раздаются аплодисменты. Джумин довольно улыбается и говорит:       – Замечательно, Юнджи!       Таким образом, Джумин стал привозить сестру на это место все чаще. Почти каждый день, заменяя тренировками Юнджи встречи с друзьями и пьянки. Впрочем, она и не жаловалась.       После десятка тренировок и трёх крупных ссор, где Юнджи позволяла себе пинать мишени и откидывать в сторону оружие, Джумин внезапно поменял настрой и предложил:       – Сегодня нас ждёт кое-что интересное.       Юн к таким переменам была настроена весьма скептично, но логично поинтересовалась, что именно предложил брат.       – В этот раз мишень будет двигаться, – пожал он плечами. – Обычная кукла.       – Да ну?       Джумин настроил навигатор на противоположный выезд из города и посоветовал Юнджи подремать, дорога предстояла неблизкая. И раньше она могла возмутиться, но перед поездкой ей не повезло словить бессоницу. И с другой стороны брата не хотелось разочаровывать. Она – стрелок и меткий. В этот раз будет что-то интересное, и Юн докажет самой себе, что способна стрелять не только по глупым стеклянным бутылкам.       Сквозь полудрему она слышала, что брат ругался с кем-то, но тяжёлый сон не выпускал из своих объятий. Юн смирилась, что разговор не такой уж и важный, чтобы бороться с неизбежным.       Растущий полумесяц на пару со звездами освещал путь. Машина остановилась, шорох щебёнки под резиной стих. Джумин постукивающими движениями будил сестру, глаза Юнджи еле разлеплялись, как будто их склеили секундным клеем. Пятиэтажное недостроенное здание без окон, дверей и жильцов. Хотя последние ещё может там и были, но вот только непостоянные и состоящие приумещественно из людей без определенного места жительства или охотников за очередной дозой.       Таких зданий ещё несколько в округе. Серые блоки, стройка которых прекратилась из-за отсутствия финансирования. Фонари, которые худо и бедно, но светили, не совсем позволяли рассмотреть, ограничиваясь радиусом действия в 4-5 метров.       Старший Сонг закидывает лямку чехла с винтовкой на плечо, нажимая на брелок авто. Громкий писк, оповещающий о закрытии дверей, раздался эхом по округе. Теперь щебень трещал под белыми кедами. Подошва отбивала быстрый ритм об серую бетонную лестницу.        – Как мне распознать мою мишень? – молния от чехла растегивается, руки чувствуют холодный и уже привычный металл. – Раз она теперь двигается, то и выглядит по-другому?       – Всё верно, – Джумин потрепал свою сестру по волосам, оставляя "петухи". – Кукла, выглядит как обычный человек, правда худощавая и небольшая, отличительной чертой будут белые волосы и знак маркировки на шее.       – Что за знак маркировки?       Сиблинги забираются все выше и выше по лестнице, кажется, под самую крышу, где открывается обзор на всю ближайшую округу.       – Черный прямоугольник с рисунком, целится стоит выше его, в затылок. Эта кукла создана для тренировок будущих полицейских, недавняя разработка. Может ты все-таки передумаешь насчёт своего туризма и менеджмента и пойдёшь на оперативника?       – Эй, я же сказала, что хочу путешествовать и наслаждаться своей работой, – Юн была явно недовольна такими надеждами своего брата. – Хочу побывать в Испании.       С такого детского, по его мнению, желания Мин лишь рассмеялся. Самый обычный разговор брата с сестрой прервал звук приближающихся машин. Джумин похлопал Юнджи по плечам, отойдя на несколько метров.       Дверь черного Гелендвагена хлопает, «кукла» в черном оверсайз костюме и сланцах на ногах. Стоит спиной к зданию, где сейчас находятся Сонг. Маркировка четко виднелась на белой коже. Из другой машины вышел парень с ярко-розовым маллетом, лицо закрыто черной маской.       Юн приближается к окну и ставит оружие на узкий подоконник. Она максимально серьезна и собрана. Это задание – игра для нее, не более. Цель. Курок. Выстрел.       Муляж истекает кровью, слишком естественно. Шум внизу отрезвляет, Сонг Юнджи только что убила живого человека. Пуля, выпущенная ей, насквозь прошла его череп. Брат обманул, а она так легко поверила.       Гильзы отлетали на землю, прячась в траве. На высотку сейчас направлен целый обстрел. Главу убили таким простым образом. Но кто слил информацию о новом месте сбора, и где охрана, которая была выслана сюда за час до приезда верхушки?       Джумин тащит Юн по недостроенной лестнице за локоть, перепрыгивая 3-4 ступеньки за шаг. Сестра кричит ему сотни ругательств, в том числе и матерные, которые при нем себе никогда не позволяла.       Резкий взрыв на втором этаже. Высотка начинает скрипеть, потолок крошится в бетонные обломки. Сейчас ее за локоть никто не держит. Сейчас Юнджи практически ничего не видит, ей лишь чудится кровь на собственных ладонях. Ее тело почти бездыханно, лежит на холодном бетоне, кровь бежит ручьем из ран, оставленные осколками. В ушах полная тишина, звуки выстрелов стихли, зрение окончательно теряется.       Голос Джумина зовёт Юн по имени в сотый раз, пытаясь привести в чувство. Кладёт живое тело на задние сиденья автомобиля и даёт по газам.