Солнечный свет

Какой сейчас день? Какое время суток? Какой месяц? Казалось бы, такие простые вопросы, но Дилюк не знал не одного ответа. Он уже… а сколько он уже пробыл в этом чертовом подвале? Неделю? Вечность? Здесь было темно и отследить время было просто невозможно. Что-то пошевелилось в углу. Крыса? Да, наверное, что-то ночью укусило его за руку. Нет! Ему кажется! Ему определенно кажется. Он поджимает ноги и обнимает их, спина все еще болит, но раны зарубцевались, и он даже мог сесть. Как же страшно было. Темнота душила. Его заключение началось сразу после порки. Хоть у Сары и была «легкая» рука, Дилюк два раза потерял сознание, а частичка его кожи оставалась на плети. В детстве он получил от матери ремня, но эта боль вообще и рядом не стояла. На представление собрались жители общины. Даже была Фрида. Девочку держали за плечи и не позволяли отвернуться. Она видела каждый удар, видела, как летят ошметки мяса и кричала, умоляя альфу остановиться. Когда удары закончились, Дилюка отвязали от столба и, наверное, перенесли к Бай Чжу. Юноша этого уже не помнил. Ему зашили раны, обработали, а потом он очнулся в полной темноте. Пытался кричать, но, голоса просто не было. В подвале было холодно и сыро, раны заживали долго. Воняло отвратительно. Бай Чжу приходил каждый день, делал перевязки и о чудо! Спас его от заражения крови. Кроме доктора к нему еще приходила Ноэль, приносила невкусную еду, кашу или бульон. Она молчала, ей было запрещено разговаривать с ним, но во взгляде читалось сожаление. Однажды она принесла легкую ткань и просунула ее между кожей и ошейником, чтобы цепи не натирали шею. Неделю он пережил. В основном спал, терял сознание и стонал от боли. Вторую неделю держался, старался не падать в отчаяние и стал разговаривать с самим собой. На третью неделю, смог подняться в первые и закричать, надеясь, что Кейа услышит его и заберет. Каждый раз засыпая он надеялся, что альфа спуститься к нему. Возьмет на руки и простит. Ему уже было плевать на все, лишь бы покинуть это безумное место и постараться не тронуться умом. В четвертую неделю он начал слышать голоса и вырвав из головы прядь волос, умолял бога, чтобы он избавил его от страданий. Пытался задушиться цепью, но его вовремя спасли и пристегнули за руки. Теперь он лежал в одной позе. Тело жутко болело, мышцы практически атрофировались. Где-то протекала труба. Дилюк насчитал четыреста пятьдесят шесть капель и сбился со счету. Во рту пересохло, было голодно. Больше всего на свете ему сейчас хотелось обычного чая с сахаром. Дверь отварилась, и кто-то зажег свет. Дилюк закрыл глаза от сильной боли. Его отцепили и обработали раны. -Сколько прошло времени? – закричал он, пытаясь подняться на ноги, но мышцы ослабли, он падает на каменный пол и разбивает нос. Ноэль не говорила с ним. -Сколько прошло времени? Ответь! - в его взгляде не осталось ничего человеческого. -Два дня – прошептала она – Осталось два дня. Она больше не пристегивала его. Два дня. С этой мыслью Дилюк прожил еще неделю. Но за ним никто не пришел. Он почти не спал, почти ничего не ел. Очень сильно похудел, но продолжал верить, что скоро все закончилось. И за ним пришли. Дверь снова отварилась. Дилюк прикрыл ладонью глаза и увидел на пороге Кейу. Он пришел за ним. Омега бросился к нему, но его тут же останавливает цепь. -Хозяин! – кричит он, протягивая руки. Сара и Итто вошедшие следом снимают с него ошейник и Дилюк бросается к Кейе, целуя его ноги и моля о прощении. -Хозяин, прошу заберите меня! Я все осознал. Здесь просто невыносимо! Простите! Простите меня! Кейа опускает свою ладонь на его грязные волосы. -Что ты понял любовь моя? -Что я совершил глупость. -И все. Может тебе стоит посидеть здесь еще немного? -Я … я подвел вас и предал, после всего, что вы сделали для меня! После того, как подарили свою любовь! -Хорошо и еще, что? Лиза, которая не слышала начала разговора взглянула на маленького, худого мальчишку, зажала рот от ужаса. На Дилюка было страшно смотреть. Ужасные шрамы на спине, кроваво-красные мешки под глазами, вздувшиеся вены. -Я больше никогда не ослушаюсь вас. -Почему ты хотел сбежать? Кто у тебя остался там, в прошлой жизни? – его рука сжимает острый подбородок, а пальцы с длинными ногтями впиваются в щеку. -Никого нет. – Дилюк морщится от боли. -Кто тебе нужен? Кто сможет любить тебя и позаботиться о тебе? -Только вы. -А как же твоя подружка и щенок мэра? -Для меня важен только мой хозяин и больше никого нет. -А если я прикажу расправиться с ними, ты сделаешь это? Дилюк задрожал от страха. -Нет. Мне неважна их судьба. Кейа довольно улыбается и отбрасывает омегу от себя. -Помыть, несет ужасно. Сара касается тонкой кожи. -Дилюк ты можешь идти? Не может, силы покинули его, и он падает на пол без сознания. *** Никогда Дилюк не думал, что горячий душ принесет ему столько счастья. Помыться ему помогла Ноэль. Хорошо прочесала волосы, высушила их феном и дала чистую рубашку. Черт. А если Кейа захочет взять его? В таком состоянии Дилюк просто не сможет терпеть все это. Хотя кто его будет спрашивать? Юноша выходит из ванной и провожает Ноэль взглядом. Кейа сидит на кровати и держит в руках маску. -Иди ко мне. Дилюк поддается в перед и садиться на его колени. Обнимает и вжимается лицом в грудь. Он так разбит и ему просто невыносимо хочется тепла. Мужчина был горячим, от него пахло гранатом и этот запах успокаивал его. Альберих гладит юношу по голове, нежно, нежно. -Я люблю вас – говорит Дилюк чуть ли не плача. Через какое-то время, когда он сможет прийти в себя, то пожалеет о сказанном. -Я тоже люблю тебя дорогой, – Кейа целует его в висок, затем в щеки и лоб. – Теперь, когда ты все осознал, наша жизнь измениться, так? Дилюк расслабляется в его руках. Эмоциональные качели проверенный приём манипуляторы -Я тоже тосковал по тебе милый, – Кейа убаюкивает его в своих руках. – На столе лежит коробочка, возьми ее. Дилюк с неохотой отрывается от альфы и берет в руки бархатную коробочку размером со спичечный коробок. Открывает и видит золотые сережки с крупным гранатом. -Это мой подарок в честь нашего воссоединяя. Надень их. Дилюк вставляет две сережки в одно ухо и смотрит на себя в зеркало. Тяжелые, но очень красивые. -Спасибо Кейа. -Они с маячком. Если ты захочешь сбежать или расстегнёшь застежку на пульт охраны тут же придет оповещение. Прости, но иначе никак. -Я понимаю. -А теперь расскажи мне, почему Фрида каждый вечер стояла перед моей комнатой на коленях и умаляла выпустить тебя и наказать ее? Откуда у тебя на руке следы от собачьих зубов? По сравнению с болью спины, боль в руке как-то забылась. Дилюк вообще не вспоминал про этот случай. -Говори правду. -Мы с Фри задержались после отбоя. И встретили собак. Я пытался защитить ее . -Где вы задержались? Его мертвецки белые глаза парализуют омегу. Дилюк боится, что его могут снова закрыть в подвале и он снова прижимается к альфе. -Мы гуляли в лесу и нашли дом. -Так… -Зашли посмотреть. -И, что вы там увидели? Он просто не мог произнести, слова комом застряли в горле. -Портрет моего отца, ладонь, и не только его. Кейа рассмеялся. Очень красиво и зловеще, а потом коснулся его ягодиц и сжал их, целуя омегу в шею. Дилюк прогнулся в его руках и застонал. Тело все еще болело. -Кейа, скажите… -Прекрати обращаться ко мне на «вы» любимый. Сколько раз мы это уже обсуждали? -Кейа скажи… Мой отец был в секте? Альфа целовал его шею. Омега чувствовал под собой крепкий член и подумал, что самым худшим исходом сегодняшнего вечера будет секс. -Хочешь поговорить об этом сейчас? Альфа начинает растягивать омегу пальцами, медленно, аккуратно, стараясь не принести дискомфорт. Рагнвиндр слишком слаб. -Да. Я столько лет думал, что мой отец пропал без вести, и теперь хочу разобраться в этом. Кейа цокает языком и вытаскивает из него пальцы. -Тогда постарайся хорошо, чтобы добиться правды. -У меня все тело болит, я не могу. -Значит поработай ртом. Дилюк опускается на колени перед альфой и целует возбужденный орган. -Хороший мальчик. – Кейа блаженно стонет. – Я уже говорил, что моя мать вылила мне кислоту на глаза, а потом получив власть в секте собрала вокруг себя спонсоров, адептов. Кому-то нужна была слава, кто-то просто хотел заниматься вещами, запрещёнными законом. А твой отец занимался продажей человеческих органов через нашу секту. Мать любила его и безмерно уважала, а он любил трахать маленьких альф, ах! Дилюк! Спрячь зубы! Хотя этим грешила вся верхушка секты. Меня пускали по кругу, накачивая наркотиками, до потери сознания. Крепус меня особенно любил, такой бред нес, вспоминаю и хочется блевать от отвращения. У него же был супруг? Твой омега родитель? Он не любил его? -У нас была хорошая семья, – сказал Дилюк вспоминая. – Я никогда не замечал проблем. Кейа поцеловал его в губы и притянул к себе. Минетом он не насытился, хотелось еще, но для мальчишки каждое прикосновение было мучением. Ладно, может быть, один раз Кейа уступит. Они легли в постель. -Крепусу. любил меня своей извращенной любовью, а мать жутко ревновала и бросала в руки более мерзких альф. Избивала, запирала в подвале, не кормила. Представь, что может чувствовать маленький, слепой ребенок? Дилюку было не жалко его. У человека всегда есть выбор прекратить насилие, или продолжить его. Кейа выбрал второе. -Единственной поддержкой был Аято. Старший из детей Камисато. Он помог мне пережить все это. Помог мне отомстить. Мы расправились с каждым адептом, а потом и с матерью. Она умирала долго, мучительно, самой ужасной смертью. -Как ты ее убил? -Я велел сделать с ней тоже, что она делала со мной, а когда мои ребята закончили, бросил ее изувеченную в клетку с голодными псами. Рагнвиндр пытался бороться с рвотными позывами. -Отец тоже мертв? – тихим голосом сказал Дилюк? Кейа ничего не ответил. -Я возглавил церковь. Навел новые связи. Построил свой мир. Все было прекрасно. Пока гребаный Камисато решил, что хватит с него смертей и сбежал с сестренкой. Аяку выловили сразу, и дали выбор, либо она мирно существует здесь, подписывая добровольное согласие, либо из Аято делают решето. -Почему ты не отпустил их? Он же помог тебе? -Потому что он был моим братом! Моей семьей, единственной, что у меня осталась, он решил бросить меня! После всего того, что мы прошли! Я не мог спустить это с рук. Дилюк вздохнул. Кейа все еще был несчастным ребенком, которому нужна была помощь. Нет, такому уроду как Альберих уже ничего не поможет. -Мне жаль, – Дилюк прижался к нему сильнее – Мне безумно жаль, что мой отец доставил тебе столько боли. -Жалеть надо было того мальчишку, – Кейа оскалился. – Без твоего отца я бы не стал тем, кем являюсь, я бы поблагодарил его, но будет слишком много чести. -Дети должны нести ответственность за ошибки родителей? – Дилюк приподнялся на локтях. -Нет. -Тогда за, что Кейа? За, что я расплачиваюсь? -Тц малыш, не нужно меня злить. Дилюк сжал зубы. Не стоит больше ничего говорить, в подвал он больше не хочет. -Прости. -Дилюк, я забрал тебя из-за злобы на твоего отца, но ты видишь, чем это все обернулось? У тебя моя метка, и ты можешь поставить на меня свою. Как гарантия, что и я буду принадлежать тебе. А если ты не будешь меня расстраивать, то не будет никаких наказаний. Поставить на нем метку? Отличная возможность насолить ему, но нужно все обдумать. -Тебе же и самому безумно нравится подчинять себе такого опасного человека, как я. Подчинять? Серьезно? Дилюк видит на прикроватном столике ножницы и бинты. Кейа делал перевязку. Сейчас мужчина был расслабленным, его глаза были закрыты. Рагнвиндр мог протянуть руку и воткнуть ножницы в артерию. -Да,– подыгрывает он и тянет руку. – Ты прав. Ножницы в его руках. Острые, легко могут прорезать кожу. Дилюк замахивается и пробивает шею мужчины. Кейа раскрывает глаза, чувствуя жуткую боль и пытается закрыть рану руками, он даже не может закричать. Дилюк заливается истерическим смехом. -Как… Дил… - булькающие звуки не дают ему закончить, он захлебывается кровью – Ублю… док. Дилюк слезает с постели и накидывает на себя его одеяние, прячет волосы и надевают маску. -Ненавижу тебя! -Дилюк? – Кейа окликает его – Ты чего завис? Юноша отмирает. Это все было лишь его больной фантазией, он держит в руках ножницы. -Если буду слушать тебя, не получу наказание? -Конечно нет. -И ты не выбросишь меня, когда я тебе надоем? Не заменишь новой игрушкой? -Нет. -Пообещай! – Дилюк все еще сжимает ножницы в руках. Не может он его убить, силы не хватает. -Обещаю, родной. Слово пророка «Солнечного света» было священным. Кейа всегда держал обещания. Дилюк возвращает ножницы на место и ложиться снова к нему. -И на счет Фриды. Я сам возьмусь за ее воспитание. Это же так по-омежьи заниматься детьми. -Как скажешь Дил – мужчина улыбнулся – Завтра утром служба, давай спать. Омега устраивается в его объятиях. Как же все-таки приятно спать в теплой постели. -Полиция отвязалась от тебя? -Нет, приезжала еще пару раз, но ничего предъявить не смогу, Камисато не успокоиться пока не найдет нас, поэтому, когда дом на Аляске будет готов мы сразу уедем. У Дилюка все сжалось в груди. -Ты дашь мне попрощаться с родными? -Смотря как ты будешь себя вести и сможешь ли снова вернуть к себе мое доверие. Спокойной ночи. -Спокойной ночи, Кейа… я больше не предам тебя. -Я знаю, иначе составишь компанию отцу. -Я люблю тебя – выдавливая из себя эти слова сказал омега. -А я-то как тебя люблю… *** Как-то незаметной пришел конец сентября. Дилюк сидел на крыльце особняка закутавшись в вязанный кардиган. Нужно было надеть куртку, но он почему-то решил, что свитер и кардиган спасут его от холода. Терпимо. Дилюк поежился, закутался сильнее. Руки покраснели. Поднимает голову и наблюдает за работниками, убирающими желтые листья. Тоскливо. -Дилюк? – он слышит тихий, жалобный голос, поворачивает голову и видит напуганную Фриду. Девочка старается не встречаться с ним взглядом. – Тебя простили? -Да – он улыбнулся – Садись рядом. Фрида кивает. Садиться, и кладет голову на его колени, закрывает глаза. -Прости! – жмуриться и старается не плакать, сжимая ткань его брюк – Я… -Ты не виновата – он гладит ее по голове – Наша маленькая вылазка не причем. -Тогда почему? Почему тебя так наказали? -Я попытался сбежать. Чернота ее глаз сводит с ума. Дилюк видит и осуждение, и страх потери близкого, и разочарование. Эмоции девочки слишком быстро сменяются, и она начинает плакать. -А как же я? Ты бы бросил меня? Он тяжело вздыхает. Эмоциональная привязанность между ребёнком и омегой ощущалась все сильнее. Дилюк боялся ее, боялся, что Кейа поймет это и попробует шантажировать их друг другом. -Нашел бы способ посадить твоего отца и забрал бы тебя отсюда. -Правда? – она все еще плакала. -Не плачь лежа на спине, слезы в уши затекут. – сказал Дилюк переводя тему. Фрида рассмеялась сквозь слезы и подавилась собственной слюной. -Кстати теперь твоим воспитанием буду заниматься я. -Чего! – она распахнула глаза – Серьезно? -Да, отец обещал не вмешиваться. -Ура! Я могу не учить французский и никаких молитв перед сном. -Ну уж давай без этого – Дилюк щелкнул ее по кончику носа – Не исключено, что он захочет проверить твои знания. Получим оба и будем вместе сидеть в подвале. -С тобой не страшно. -И все же давай не злить отца, хорошо? Она кивнула, осмелев настолько, что залазит к Дилюку на колени целиком и он кутает ее в полы своего кардигана. От девочки пахло мылом и ромашкой. Дилюк положил подбородок ей на затылок и вздохнул. -Что нового произошло пока был в подвале? -Ну… Аяка выходит замуж. -Что? -За Итто. Он жуткий тип, у него постоянно взгляд такой неживой, как у зомби. Кли говорит, у него даже мозга нет. Я бы не хотела такого мужа. -Она сама согласилась? -Нет, отец заставил. Говорят, Аяка закрылась в комнате и просидела там два дня, рыдая. Дилюк глубоко вздохнул. И как же ему помочь Аяке?