--
Фрэнк Брайс работал в городе. Последним, что ему поручили, была простая уборка в старом доме Риддлов, стоящем на холме и мозолящим всем глаза, пока кто-то наконец не решил что-то сделать по этому поводу. В тот день он планировал просто проверить двор и начать обрезать худшие части живой изгороди. Он надел свой поношенный дождевик и сделал полный круг вокруг дома. Когда инспектор по безопасности вышел ему навстречу, они решили оценить степень повреждения изнутри. То, что они нашли, превзошло все ожидания Фрэнка Брайса. Он слышал истории о призраках, когда был мальчиком. Он верил в них, когда был ребенком, и перерос их, как и все остальные. Но это было больше, чем просто история. Больше, чем галлюцинация. Он чувствовал дыхание призрака. Он отчитался своему начальству, все бросил и решил больше об этом не думать. Лучше не беспокоиться о вещах, которые невозможно объяснить. Фрэнк Брайс никогда не узнает, что в тот день его действия начали цепь событий, которые через 80 лет раз и навсегда освободят поместье Риддлов от его призрака.--
Слишком скоро другой нарушитель вторгся в его дом. Вернее, несколько. Несколько раздражающих, маленьких нарушителей. Стайка подростков протиснулась сквозь парадный вход посреди ночи. Они держали фонарики и громко шептались между собой, думая, что их трудно заметить. Этого было достаточно, чтобы привлечь внимание Тома. Слыша, как раздаются и затихают голоса, он сосредотачивается на попытке найти их. Направление его энергии в определенное место пробуждает «мышечную» память, которую Том надеялся больше не использовать. Но эти варвары никак не оставят его в покое и не дадут поспать. — …тут мерзко… — …ха-ха, ты видел… — …Джулия? Что ты… Здесь. Тому кажется, он чувствует их на кухне. — …страшно тут, может мы… — …почему бы тебе просто… Он тянется и сбивает картину с кухонной стены, проверяя, прав ли он. Само собой, он слышит крики. Тому не удается сдержать волну пульсирующего удовлетворения. У него все еще получается. Он сосредотачивается на кухне. Голоса становятся четче. — Это был ты?! Это было подло! — Я ничего не делал! — Да, ты это сделал! Ты просто пытаешься напугать нас! — Это не я! Стандартное человеческое поведение. Сейчас, когда они напуганы, они будут сходить с ума, пока не уйдут. Тому не нужно тратить на них больше усилий, чем это абсолютно необходимо. Он чувствует себя намного спокойнее с момента последнего инцидента. У него есть время, чтобы вспомнить, каково это — бодрствовать. Дети не уходят. — Иди домой, если так боишься! Один из них начинает плакать. Том метафорически закатывает глаза. На самом деле у него нет глаз, чтобы закатить, пока он не проявлен на физическом плане. Он не уверен, сколько их там, но они больше не беспокоятся о том, чтобы быть скрытными. Они начинают спешно перекрикиваться, как будто забыли, в чьем доме находятся. Том напоминает им, поднимая подушку из гостиной и бросая ее на кухню. (Конечно, было бы более эффективно использовать что-то твердое, но Том не хочет случайно испортить то свою собственность.) — Это он! — прокричал один из детей. — Это призрак! Это Том Риддл! У Тома метафорически останавливается сердце. Его сознание поглощает ярость. Откуда они знают его имя? Как они смеют произносить его?! В его собственном доме??!!? СБРОД. ОТБРОСЫ. Том захлопывает открытую дверь и запирает ее. Он тянется к электричеству, чтобы выключить свет, а затем он тянется дальше, к их фонарикам. Он швыряет стул через всю комнату, не заботясь о том, во что попадет. К черту вещи, его дом и его гордость важнее. Потерянный в своей ярости, он не знает, сколько проходит времени, пока не замечает, что вторженцы ушли. Он кипит в одиночестве. И он ждет.--
Том плохо отслеживает время. Он не уверен, прошел ли день или несколько недель, прежде чем кто-то вновь проникает в его дом. Листва все еще оранжевая… Как много проходит времени, прежде чем листва вновь становится оранжевой? Это молодая пара. Они спотыкаются о входную дверь и хихикают, держась за руки. Том раздражен, практически разозлен. Степень неуважения поразительна. Он бы рассмеялся, если бы не был так оскорблен. Он хочет навредить им. Просто напугать теперь недостаточно. Он начинает с того, что тихо закрывает входную дверь, столь небрежно оставленную открытой. Один из них подскакивает. — Это была ты? — спрашивает он. — Просто ветер, — отвечает она. Пара тут же возвращается к поцелуям. Том злится. Затем он тянется к телефонным проводам и звонит по телефону. Ему нравится телефон. Эта новая технология увлекательна, и прошло много времени с тех пор, как Том в последний раз восхищался ей. Парочка замирает. Они оглядываются. — Ладно, теперь это жутко, — говорит парень. Это хорошее начало. Том позволяет им томиться в ожидании. — Просто не обращай внимания, — говорит девушка. — Это продавцы. — Не знал, что в таком старом доме все еще работает телефон, — бормочет парень. Том продолжает звонить. Минуту спустя парень снова разрывает поцелуй. — Это правда раздражает. Просто сними трубку. Девушка хмурится: — Отлично, — она подходит к телефону берет трубку и рявкает: — Что? Попалась. Это классический прием, который Том уже использовал раньше. Знакомая ситуация пробуждает старые воспоминания. Как давно он в последний раз это делал? Прошло, по крайней мере, несколько лет, не так ли? Это… Трудно сказать наверняка. В любом случае, теперь у Тома есть несколько вариантов действий. Тяжело дышать по ту сторону трубки? Возможно, рычать? Или сохранять тишину, нагнетая напряжение? Он мог бы попытаться сказать им, чтобы они убирались отсюда, но он уже делал так недавно. Он не хочет заскучать. Том импульсивно выбирает другой вариант, издавая длинный, протяжный горловой звук. Девушка с силой вешает трубку. — Окей, пойдем отсюда, — говорит она. Они вдвоем поворачиваются к входной двери. Том запирает ее. Теперь ему трудно сдержать волнение. Он наблюдает, как парень несколько раз дергает ручку и кричит. Девушка озирается в страхе. Том почти чувствует его вкус. Восхитительно. Он теряет над собой контроль. Цвета смазываются. Мир теряет четкость. Его чувства фокусируются. Том отделяется от объектов, в которых он обитает, и уплотняется в отдельной форме. Он хочет причинять боль. Он хочет УБИВАТЬ. Девушка видит его и начинает кричать. Теперь Том может разглядеть ее в деталях своими проявленными глазами. Он может коснуться ее своими руками. Он может слышать ее голос, четко и ярко. Он скалит проявленные зубы и тянет пальцы к ее черепу, сквозь него, проникает глубже, чем кто-либо другой мог бы, задевая саму ее душу и захватывая ее. Он заставляет девушку задушить себя. Это легко. Это захватывающе. Он вливает в это всю свою ярость. На секунду ему кажется, что он кричит — кричит в пустоту Вселенной, вливая всю свою энергию в одно действие, используя все, что у него есть. Он цепляется, сжимая ее жизненную силу так долго, как только может, пока силы, необходимой для этого, не становится просто слишком, и он снова не рассеивается в облако. Тело с глухим стуком падает на пол. Том с трудом понимает, что было после. Кажется, он слышит, как парень кричит и плачет. Том лениво открывает дверь, позволяя ему жить, чтобы было кому рассказать о произошедшем. Может быть, он скажет другим людям, чтобы они не приходили в дом Тома. Спустя время появляется полиция, чтобы забрать тело. Том позволяет им. Он неплохо пугает их, бросая нож, прежде чем они проходят вглубь дома. Убитая не оставляет после себя призрака — для этого она слишком слаба. Наконец-то все оставляют его в покое. Том дремлет, насытившись. Он возвращается к ожиданию, не зная, чего именно ждет. А что еще делать?--
Альбус Дамблдор сидел за своим столом, просматривая лежащие перед ним отчеты, и хмурился. Он слышал о призраке особняка Риддлов раньше. Это был мимолетный слух — в таком деле стоит знать, что является вызванным беспокойными умами слухом, а что реально. Два отчета за две недели говорили о том, что Том Риддл, скорее всего, реален. Согласно немногим записям, которые он смог найти, особняку было более ста лет. Последнее поколение живших там Риддлов было уничтожено убийством-самоубийством, совершенным их незаконнорожденным наследником. Особняк остался пустовать на окраине Литтл-Хэнглтона. У дома не было владельца, и никто не хотел иметь с ним дело. Он пришел в упадок до такой степени, что любые усилия по его восстановлению не окупились бы. Дамблдор покопался в старых газетах. Он лично поехал в Литтл-Хэнглтон и расспросил местных. Не так уж трудно узнать иную причину, по которой поместье было заброшено: по слухам, странные вещи случались с людьми внутри дома. Горожане звали призрака Томом, и хотя среди Риддлов было несколько Томов, все сошлись на том, что это был самый младший — их убийца. Полагаясь на интуицию, Дамблдор был склонен с ними согласиться. Информации о деле было немного: четыре тела найдены в особняке Риддлов. В руке у Тома-младшего был нож, которым он совершил преступление. Полиция осмотрела место происшествия и решила, что дело очевидно. Дамблдор пометил особняк как их случай и добавил в очередь. Пока он собирал дополнительную информацию, пришли новые отчеты. Женщина, мертва. Кто-то ранен. Ребенок чудом ушел живым. Положение стало тяжелым. Дамблдор передвинул дело в начало очереди.--
В дом вбегает собака. Собака. Том почти впадает в буйство. Как это вообще возможно? Почему в его доме в последнее время так оживленно? Кажется, теперь он может отслеживать дни. Они проходят очень быстро, и иногда он забывает их заметить. Кажется, прошла всего пара дней с последнего инцидента. Том не собирается жалеть собаку. Она заслужила это за свою глупость. Собаки вообще очень глупы, так что Том не уверен, что будет с ней делать. Он не хочет заскучать. Пока он наблюдает, как собака обнюхивает гостиную, маленький ребенок подходит к входной двери. «Шайло!» — зовет он. На вид ему не больше десяти. Может быть, Тому стоит убить собаку и заставить ребенка смотреть? Это наверняка отпугнет весь город, по крайней мере, на несколько лет. — Тебе нельзя туда! Это дом Тома Риддла! О, это нехорошо. Этот ребенок не имеет права произносить его имя. Том приходит в ярость. Все рациональные мысли покидают его. Он захлопывает дверь перед лицом ребенка. Затем он проявляется, пытаясь найти собаку. «Шайло, беги!» — раздается приглушенный крик снаружи. У собаки, должно быть, отличный слух, потому что та вскидывает морду, лает и убегает вверх по лестнице. Том шагает следом. Звук когтей, бьющих по полу, затихает, когда Том достигает коридора второго этажа. Коридор пуст. Он сжимает кулаки и заставляет себя дышать, чтобы сосредоточится. Терпение. Собака где-то прячется. Том сможет ее найти. Он движется так тихо, как только может. Собаки нет в кабинете. И в малой гостиной. И в гостевой спальне. И в ванной. Том чертыхается. Она на третьем этаже? Как он мог упустить собаку. Он поднимается по лестнице. Осматривая спальню, он слышит крик снизу: «Ко мне, мальчик! Давай убираться отсюда!». За ним следует лай и громкий топот. Том вздыхает. Глубоко. Он хмурит свой призрачный лоб в разочаровании. Где пряталась эта глупая собака? Где он ошибся? Ах, да. Он не запер входную дверь. Вот оно что. Том сдается — они все равно уходят. Он снова погружается в стены и смотрит, как они убегают. Они даже не потрудились закрыть за собой дверь. Как грубо. Он сам ее закрывает, когда становится уверен, что он один. Приводить дом в порядок — маленькая радость. Не то, что может полностью заглушить гнев, но тоже ничего. Он повторяет это себе раз за разом. Это тоже ничего.--
Призраки всегда становятся активнее в октябре. Гарри подозревает, что это как-то связано с атмосферой. Люди думают, что октябрь особенный. Они делают всякое в надежде на то, что страшные штуки произойдут, и страшные штуки происходят. А это значит, что в октябре у Ордена Феникса, особой британской организации по расследованию паранормальных явлений, особенно много работы. Особняк Риддлов — десятое дело Гарри в этом месяце. Он и его команда успешно закрыли несколько дел подряд. За последние две недели у них был только один выходной, но Гарри все равно не хочется брать перерыв. Их задача — идентифицировать тип призрака, собрать как можно больше информации, убраться оттуда. Им предшествует исследовательская команда. Она подтверждает существование призрака, разведывает дом и устанавливает сеть из сканеров призрачной активности снаружи. Невилл и Джинни — два самых храбрых человека, которых Гарри когда-либо знал. Невилл полон тихой решимости и стремления защищать людей. В противовес ему, Джинни — это огонь: дерзкая, уверенная, смелая. Они подготавливают объект, чтобы убедиться, что команда Гарри — команда идентификации — сможет выполнить свою работу настолько гладко, насколько это возможно. В распоряжении Гарри, Рона и Гермионы множество инструментов для исследования и определения типа призрака. Существует более двадцати различных задокументированных видов призраков, и все они ведут себя по-разному. Идентификация призрака возможна при наличии трех конкретных улик. Гермиона ведет подробные записи о видах призраков, их характеристиках, их сильных и слабых сторонах, комбинациях улик и о многом другом. Рон использует эту информацию, чтобы разработать стратегию. А Гарри, с его чуйкой на неприятности и бесконечным любопытством, ведет их в бой. Как только они идентифицируют призрака, эстафета передается команде экзорцистов. Гарри, честно говоря, очень мало знает об экзорцизме: кажется, экзорцизм включает в себя множество кристаллов, библейских стихов и лазерных пушек («Серьезно, — спросил Гарри, — лазерные пушки?» Дамблдор тогда просто улыбнулся, и Гарри решил оставить все как есть). Единственными людьми, достаточно безумными для борьбы с призраками, были ветеран-параноик, которого все звали Грозный Глаз, и его энергичная напарница Тонкс. Им нужно как можно больше информации, чтобы изгнать призрака безопасно и без осложнений, поэтому Гарри старается не налажать. Он выкладывается на полную, доставая то, что им нужно. Это идеально отлаженная система. Часто случаются неожиданности, но Ордену всегда удавалось изгнать призрака. Несколько администраторов работают с их боссом, Альбусом Дамблдором, занимаясь исследованиями и управлением организацией, и еще пара волонтеров всегда готовы помочь, если потребуется. Это разношерстная команда, но они семья. Гарри проработал здесь два года, и он любил каждую проведенную здесь секунду. — Его нужно сфотографировать, — говорит Дамблдор. — И нужно, чтобы вы проверили, как он реагирует на распятие. Детальные заметки о любых других значимых происшествиях тоже будут полезны. Это был их обычный инструктаж перед началом миссии: Дамблдор покинул свой заваленный старыми книгами и газетными вырезками кабинет, чтобы отыскать команду Гарри в их штаб-квартире в гараже на заднем дворе. Его руки были сцеплены за спиной, и он внимательно рассматривал каждого из них поверх своих очков-половинок. Получалось мрачно. Гарри чувствует, как холодок пробегает по спине. — Это опасный призрак. Он нападает и убивает людей, — голос у Дамблдора был серьезным. — Мы знаем, что его злит, когда кто-то произносит его имя, и у нас есть основания полагать, что он очень ревностно относится к своей территории. Вам стоит быть осторожными. — Звучит не опаснее тех, с которыми мы раньше сталкивались, не так ли? — говорит Рон с легкой улыбкой, скрещивая руки. — Это не первый раз, когда призрак кого-то убивает. Дамблдор не отвечает на улыбку. — Этот старый, — говорит он. Старые призраки всегда коварны. Они дремлют в своих домах, с каждым годом становясь сильнее и крепче. Как чай. Или вино. Гермиона выпрямляется. — Мы будем осторожны, сэр, — говорит она. Дамблдор одаривает их долгим взглядом. — Выбор между жизнью и работой может быть неочевидным. Всегда выбирайте жизнь. Возвращайтесь домой невредимыми, — затем он кивает и оставляет их одних. Гарри и Рон переглядываются. Гермиона кусает губы. Никогда раньше Дамблдор не говорил им подобного. Что в этом призраке может быть такого особенного? Их задача — выяснить это, поэтому они приступают к работе.--
Мужчина средних лет в котелке и потрепанном пальто пробирается в библиотеку Тома. Его шаги удивительно мягкие, и Том не сфокусирован, поэтому сперва он даже не замечает чужака. Но затем человек начинает напевать себе под нос. Какое несчастье. Том скидывает на него книжную полку. Мужчина стонет от боли. Следом Том отправляет нож для вскрытия конвертов ему в голову. Затем хлопает дверью по руке вторженца. Это весело. У Тома творческое настроение. Он долгое время даже не задумывался о таком. Том играет с мужчиной, пока наконец не ломает ему обе руки. Но он становится слишком самоуверенным — не успевает поймать человека, прежде чем тот убегает. Том дуется. В конце концов, его забавный питомец был всего лишь еще одним раздражающим вредителем. Он не должен был даже оказаться внутри. Как глупо. Том шипит, рычит и надеется, что на этот раз его оставят в покое.--
— Я хочу купить третью камеру. Я знаю, это сильно сократит наш бюджет, но это будет большой дом, — говорит Гермиона, не отрывая глаз от доски со списком оборудования. Рон бросает баскетбольный мяч в кольцо посреди гаража. — У нас не было бы такой проблемы, если бы кое-кто не потерял предыдущую, — рассеянно говорит он. Гарри сидит на стуле задом наперед. — Я бы предпочел потратить эти деньги на второй термометр и детектор ЭМП. Если мы разделимся и покроем большую территорию, нам не придется тратить время на наблюдение через камеры, — предлагает он. Может быть, октябрь — это и забитый делами месяц, но охотникам на призраков платят гроши. За вычетом налогов, средств на покупку оборудования остается немного. — Думаешь, так будет эффективней? — спрашивает Гермиона, собирая волосы в хвост. Гарри не может не улыбнуться. Работа еще даже не началась, а она уже полностью сосредоточена. — Да, — говорит он с нежностью. — Я не согласен, — вставляет Рон, подходя к ним. Он держит баскетбольный мяч под мышкой, указывая второй рукой на доску. — Это пустая трата денег. Что нам нужно, так это датчик движения. Он даст нам больше информации. Мы можем установить его на лестнице и отслеживать передвижение призрака. Гермиона закатывает глаза. — Будет лучше вести наблюдение за комнатами в поисках следов призрачной активности. Нам действительно нужна третья камера. — Термометр, — повторяет Гарри. — Ни за что, — Рон скрещивает руки на груди. Они все смотрят друг на друга.--
Том едва замечает вторженцев, и в этот раз ему смешно от абсурдности ситуации. Они исключительно тихие. Куда тише, чем последний мужчина. Они не разговаривают друг с другом. Они держат фонарики, лишь иногда выключая их. Когда Том наконец-то находит вторженцев, они уже наполовину пересекли коридор второго этажа. Одно их присутствие достаточно будоражит воздух, чтобы привлечь его внимание, словно тихое касание, медленно пробуждающее его от дремоты. Их двое. Они прокрадываются в очередную комнату, бегло осматриваются и идут дальше. Что они делают? Они что-то ищут? Том раздражен, хотя, стоит признать, наблюдение за ними достаточно занимательно. Разве это типичное человеческое поведение? Они не похожи на воришек — никто из них не трогает ни единой вещи. В конце концов, они добираются до лестницы на третий этаж. Том, в иррациональном порыве, отходит в сторону, наблюдая, как они поднимаются наверх. Он приходит в себя, когда видит, что те подобрались слишком близко к лестнице на чердак. Нет. Нет, нет, нет. Детишкам пора сваливать. Но как это устроить? Может быть, как в последний раз? Он размышляет, приближаясь к ним и рассеянно напевая себе под нос. Вздрогнув, два вторженца смотрят друг на друга. — Подтверждаю, — шепчет девушка. — Пора уходить, — отвечает парень. Они бросаются бежать. Том не вполне понимает, что происходит. Ему это не нравится. Они бегут быстрее, чем он может обработать. Он дает им уйти, для приличия похлопав ставнями. Он становится мягок. Том проявляется в отдельной форме, просто для собственного удовольствия, так что может скрестить руки и нахмурить брови. Возможно, «мягок» — это не совсем подходящее слово. Теперь ему немного легче мыслить рационально, чем когда он только проснулся. Как давно это было? Он хмурится. Хотелось бы вспомнить. Хотелось бы лучше отслеживать время. Какой сейчас год? Сколько он здесь? Он не знает. Вспышка тревоги пронзает его грудь. Что он делает? Не прямо сейчас, а вообще. Если он заснет, сколько времени пройдет, прежде чем он снова сможет проснуться? Неужели он просто будет делать это снова и снова, вечность? Это и есть его жизнь? Об этом страшно думать. Том отказывается. Он запирает эту мысль в коробку, глубоко в своем сознании. Он освобождается от своей гуманоидной формы и вновь рассеивается по всему дому. Так спокойнее. Будто он завернулся в одеяло. Или… сам стал одеялом? Как вообще ощущается одеяло? Это нормально, если он будет вечность чувствовать себя так. Это хорошо. Это замечательно. У него есть дом. У него есть его вещи. Он способен вспомнить, что такое одеяло. Он может найти одно, лежащее где-нибудь, и изучить. Он даже может попытаться вспомнить, каково это — лежать на кровати. Черт, он мог бы это сделать. Теперь он может трогать вещи реальными руками, верно? Возможно, он сможет сидеть с реальными ногами. Лежать на реальной спине. Слишком много идей за раз. Слишком много мыслей. Просто слишком. Вместо того, чтобы думать, он дважды проверяет, что вторженцы ничего не передвинули. Он внимательно изучает свои вещи, предмет за предметом. В доме все идеально и в безопасности, прямо как он сам. С ним все в порядке. С ним все хорошо. У него есть все время мира.--
Поездка из Лондона приятна и спокойна. Гарри пользуется этим временем, чтобы очистить голову. Чем дальше они от побережья, тем пасмурней становится погода. Гарри думает, что Литтл-Хэнглтон — довольно странное место. Это маленькая деревушка расположена в туманной долине, над которой возвышается ветхий особняк — их цель. Здание едва видно сквозь туман, но Гарри не может оторвать взгляд. Сняв комнату в местной гостинице, они подъезжают к дому в сумерках. Лучшее время для охоты на призраков — около полуночи, но сперва им хотелось хорошенько осмотреть это место. Здание впечатляет. Это останки некогда великолепного трехэтажного викторианского поместья с чердаком и подвалом. Краска выцвела и потрескалась, дерево раскрошилось, двор зарос, плющ расползся по стенам, а на крыше не хватает черепицы. Входная дверь, вероятно, скрипит, как сумасшедшая. Особняк нависает над ними с вершины холма — скелетоподобный и изысканный. Пахнет костями, дымом и мертвыми листьями в мокрый октябрьский день. Другими словами, это определенно дом с призраками. К крыльцу и входной двери протоптана тропинка, так что Гарри может представить, сколько людей недавно посетили это место. Джинни и Невилл устанавливают датчики. В пятницу вечером подростки дразнят друг друга. Городской планировщик делает беглый осмотр. Смесь жизни и смерти будоражит Гарри. Он чувствует себя археологом, заново открывающим старые руины. Кора деревьев практически черная, а листья яркие. Трава колышется на ветру. Небо темно-серое, капли дождя срываются то тут, то там. Грядет буря. Гарри выпрыгивает из трейлера и улыбается. Это место — мечта охотника на призраков. Ему доводилось исследовать сельские домики и заброшенные школы, но он никогда не работал с классическим особняком с привидениями. Он заслужил это. Просто стоять напротив уже достаточно, чтобы почувствовать себя героем романа. Учитывая, как высоко над городом стоит особняк, будто оторванный от остального мира, это вполне похоже на правду. Гермиона и Рон такие же тихие. Втроем они смотрят на поместье, впитывают его. Гарри уже может начать составлять карту. Эркер впереди — это, вероятно, гостиная. Изогнутый парапет мог бы вести в кабинет. Кухня, вероятно, находится в задней части дома. Есть ли внутри вход в подвал? Возбуждение, неизменное и гудящее, начинает течь по его венам. Предупреждение Дамблдора исчезает из сознания Гарри, вытесненное мыслями о скрипучих полах, движущихся предметах, укромных уголках и трещинках… Дом будто-то заперт в пузыре, где ничего, кроме игры, не имеет значения, и Гарри живет ради этого. Он никогда в жизни не был так готов. Поместье смотрит на них, недвижимое. — Ну что, — говорит он своей команде, — начинаем?