Запутанные в нитях любви

Начало нового дня совсем не радовало Райли. Будильник, прозвеневший ровно в шесть утра, настолько испортил настроение, что ей не хотелось вставать с кровати и начинать собираться на учёбу. Зачем ей идти на учёбу, если там она будет чувствовать себя одиноко? Ведь в школе не будет Майи — самой близкой для неё одноклассницы. А это больше всего пугало Райли. Она уже так соскучилась по лучшей подруге, по её советам и звонко льющемуся смеху. По-детски блестящие глаза Мэттьюз уже давно потеряли всякий блеск. В них поселился страх за будущее Майи. Продолжительное отсутствие родного по духу человека трудно не заметить. Особенно когда ты очень нуждаешься в том, чтобы именно этот человек находился с тобой рядом. Райли каждое утро плачет перед уходом из дома. Она всё ещё находится на стадии отрицания всего происходящего. Ей не хочется верить в то, что Майя по-прежнему в коме. Эта горечь разъедает Мэттьюз изнутри, оставляя болезненные ощущения в животе. А ведь буквально на днях, казалось бы, в животе Райли летали бабочки при виде Майи. То же происходило и в организме Майи. Они обе нуждаются друг в друге, но сейчас их разлучила кома. Недавно они держались за руки, уединялись в кабинете и разговаривали о своих чувствах. Так хорошо было в объятиях подруги. Вернуть бы время вспять, чтобы насладиться её волшебным нежным голосом, её аккуратно обвивающими шею и талию руками, её присутствием… Райли нашла силы встать с кровати, чтобы умыться в ванной комнате. Она долго смотрела на своё отражение в зеркале, с ненавистью и злобой повторяя: «Лучше бы ты попала вместо неё в кому, уродка! Ты бросила свою подругу в бессознательном состоянии. Ты не была рядом с ней в последние минуты её пребывания в сознании. Ты… Ты всё портишь! Я тебя ненавижу, ненавижу, ненавижу! Ты недостойна общаться с ней! Ненавижу…» Слёзы заполнили кафель в ванной комнате, отчего в ней стало очень скользко. Поскользнувшись, Райли упала и ударилась головой об кафель. Не обошлось и без ранений в области левой руки. Прижимая пальцами к местам, истекающим кровью, находящиеся под рукой бинты, Райли стеклянными глазами смотрела в никуда. Даже физическая боль не заглушала моральную. Поднявшись с кафеля, Райли схватилась за голову, и оставляя кровавые следы за собой, отдалялась от ванной комнаты. Времени на сборы оставалось всё меньше. На часах 7:30. До выхода из дома оставалось всего полчаса. За это время нужно как минимум причесаться, надеть школьную форму и остановить кровоизлияние. О том, чтобы перестать плакать, Райли только мечтала. Её глаза уже забыли об отдыхе. Слёзы из них лились водопадом, без выходных и праздничных дней. Совсем скоро её восемнадцатый день рождения, но Райли не желает дожить до него. Она хочет, чтобы с ней что-то произошло. Жить без Майи не представляется ей возможным. Закончилась вера в чудеса и волшебство. Райли перестала надеяться на положительный исход событий. Она устала ждать и верить в то, что Майя вот-вот очнётся. В школьные дни Райли окружали множество одноклассников, но никто из них не смог бы восполнить пустоту, образовавшуюся без времяпровождения с Маей. В здании ничего не поменялось. Всё тот же класс, те же учителя, то же расписание, те же одноклассники, тот же гул, стоящий во время перемен. Но не хватает самого главного — её. Сидя за первой партой и дожидаясь начала урока, Райли выглядела хуже прежнего. Её кожа стала бледнее, а губы дрогали от каждого воспоминания, связанного с лучшей подругой. Время тянулось медленно и мучительно, несмотря на то, что перемена — долгожданное время для школьников. Райли же ждала одного: свою смерть. Смерть всё никак не приходила за ней. Она подумывала о том, что было бы неплохо приложить к этому усилия, и тогда удача будет на её стороне. Но впереди скучный урок математики, от которого Райли колотило ещё сильнее. — Здравствуйте, дорогие ученики, —промолвила учительница, заходя в кабинет. — Знакомьтесь, это новенькая ученица, которая теперь будет вашей одноклассницей. Она приехала к нам из Екатеринбурга, и многие учителя, у коих она училась, отзываются о ней наилучшими словами. Прошу любить и уважать. Добро пожаловать, Эмили! Присаживайся за любое свободное место в классе. Чувствуй себя как дома. Эмили не стала проходить по рядам в поисках подходящего для неё свободного места, остановившись на месте в первом ряду. Это было место Майи. Удобно усевшись, она расположила предметы, которые достала из своего рюкзака, и заметив ненавистный взгляд Райли, фальшиво улыбнулась. Эта улыбка ещё больше взбесила Райли, она подняла руку и обратилась к учительнице по математике: — Место, на котором сидит Эмили, принадлежит Майе Харт. Она сегодня не присутствует в классе, но я уверена, что совсем скоро она вновь будет сидеть на уроках. Первая парта — закреплённое за ней место. Прошу пересадить новенькую. Учительница с удивлением посмотрела в сторону Райли, но не промолвила ни слова, проигнорив просьбу Мэттьюз. Она открыла бумажный журнал, в котором в начале каждого занятия, по сложившейся традиции, отмечала присутствующих. — Акмаев? — её звонкий, но в то же время требовательный голос назвал первую фамилию в списке класса. В ответ послышался голос Акмаева, сидящего за последней партой: — Здесь! — Балобанов? В воздухе повисло молчание. Балобанов не сразу услышал свою фамилию, поскольку вовсе не слушал учительницу. После того, как окружающие его ребята пихнули его локтём, он ответил: — На месте. — Борисова? — Тут. Так она перечисляла всех по списку, пока не дошла до Райли. Остановившись на её фамилии, учительница задержала дыхание, немного покосилась в сторону Райли, а затем глубоко и тяжело вздохнув, сказала: — Меттьюз здесь. Дальше… Недоспасова? — Отсутствует! — вырвалось у Райли. Но почему меня лишили права слова? Я сама в состоянии ответить за себя, присутствую я или нет. Не видите в этом ничего несправедливого? — словно укоряя учительницу за подобный проступок, высказалась Райли. — Так, Мэттьюз. Мы с тобой обговорим всё на перемене, ладно? Сейчас урок, и я не хочу отнимать драгоценные минуты от урока математики на разборки с тобой. — Конечно! Математика — царица наук, а я всего лишь жалкая ученица, на ваш взгляд. Хорошо, пусть будет так, — обиженно произнесла Райли. Чувствовалось, что такое отношение учительницы задело её. Но язвительная реплика Райли не смогла привлечь внимание учительницы, и она начала вести урок математики, не обращая внимания на посторонний шум и гул, доносящийся с задних парт. — Сегодня темой нашего урока является «Сокращение дробей». — Опять? — взвыл отличник, сидящий недалеко от Райли. — Не опять, а снова. У нас идут темы на повторение. Больше половины класса не справляется с заданиями из самостоятельных и контрольных работ должным образом, поэтому мы не можем двигаться дальше. Статистика вашего класса с каждым разом стремительно снижается. Боюсь, в конечном итоге многих из вас придётся исключить из школы. Я вас не пугаю, но… призываю стараться понять тему и слушать мои объяснения. Это одна из самых простых тем, которую должен понять каждый из вас. Что ж, начнём. — Ну сколько можно слушать одно и то же… — промычал всё тот же отличник, но не стал разводить из этого конфликтную ситуацию, верно и смиренно ожидая либо новой темы, либо, что вероятнее всего произойдёт быстрее, конца урока. «Сократить дробь — значит разделить ее числитель и знаменатель на общий делитель, положительный и отличный от единицы. Записали к себе в тетради?» — Ещё несколько классов назад, — не унимался отличник. В классе было много учеников, и, несмотря на холодное время года, с каждой минутой в кабинете становилось душно и невыносимо находиться. Один из учеников быстрым шагом подошёл к окну и открыл его. Учительница сделала замечание за то, что он встал с места без спроса, но тут же похвалила за то, что он открыл окно, на которое она смотрела всё то время, пока диктовала ребятам определение. — Раз эта тема у нас в качестве повторения, это означает, что многое из теории мы с вами уже записывали. Поэтому не вижу смысла записывать всё заново, дублируя конспект слово в слово. Я считаю, вам не хватает практики, а значит, мы будем решать примеры. Только благодаря практичному применению знаний теории можно достичь успеха при выполнении заданий. К доске у нас пойдёт… В кабинете повисла гробовая тишина. Все понимали, что это полезно для них самих, но в то же время никто не хотел идти к доске. Эта фраза учителей всегда пугала и настораживала. Ребята переглянулись друг на друга, словно пытаясь силой мысли почувствовать первую жертву на сегодняшнем уроке математики. Их по-детски весёлые глаза сменились на печальные взгляды повидавшего жизнь взрослого человека. Царица наук никогда не устраивала учеников; им больше нравились другие предметы. Особенно история с Кори вызывала больше уважения и доверия. Учительнице нередко приходилось слышать в свой адрес фразы о том, что математика — никому не нужный бессмысленный предмет. Что она засоряет мозг обучающихся лишней информацией, и не будь этого предмета в школах, уровень образования значительно бы поднялся. Это задевало её, но она не подавала виду, ведь всеми силами старалась заинтересовать учеников в этом сложном, но развивающем логику и мышление, предмете. — К доске пойдёт Райли Мэттьюз. Остальные присутствующие в кабинете облегчённо выдохнули. Райли, словно прося пощады, жалобно посмотрела на учительницу, но та лишь улыбнулась ей в ответ, не проронив ни слова. — Почему опять я? Я что, похожа на человека, который любит торчать у доски весь урок математики? Или вам нравится смотреть на то, как я раз за разом проваливаю задания, выполняя их неправильно? Вам нравится, как я страдаю и мучаюсь? Вы ведь даже не знаете, что творится на моей душе сейчас. Вам плевать на меня и мои чувства. Вы бесчеловечная, думаете только о математике и не видите ничего дальше своего носа! Я знала, что вы вызовете именно меня. В таком случае, я ничего не знаю, ничего не умею. Я никто без неё! Ставьте мне двойку… Учительница приподняла брови и удивлённо посмотрела на Райли. Ей хотелось подойти и приобнять ученицу, но другие ребята восприняли бы это телячьей нежностью. Мэттьюз знала, что ей предстоит пойти в кабинет директора и выслушивать речь о том, что нужно вести себя подобающе. Она понимала, что теперь учительница напишет на неё жалобы и докладные, расскажет о поведении и выкриках на уроке отцу, а после будет выслушивать лекции отца у себя дома. Ей было стыдно за то, что она так сказала учительнице, но с другой стороны, она была переполнена тоской по Майе настолько, что никакие жалобы, двойки по математике и разговоры с директором не пугали её. Здоровье Райли за это время значительно ухудшилось. Вот уже последние недели она чувствует себя отвратительно. Только посещение психолога хоть ненадолго пробудило в ней ощущения прекрасия жизни. Но даже общение с психологом Майю не заменит. Она нуждается в ней, как человек, нуждающийся в витаминах при авитаминозе. Мэттьюз всего 17 лет, но проблемы с давлением, частые головные боли, аритмия, ломка в теле и опустошённое состояние не дают ей покоя. Она мучается каждый день, просыпаясь по утрам. Её подушка видела немало слёз и чувствовала каждый её вдох и выдох. Только сама Райли полностью чувствовала то, что творится у неё на душе. Только она понимала, с каким мощным ураганом борется для того, чтобы просто продолжать жить. — Вы только посмотрите, да она же вылитая истеричка! — воскликнула новенькая, показывая указательным пальцем в сторону Райли. — Закрой рот, Эмили. Тебя никто не спрашивал, — выдала Мэттьюз, еле сдерживая себя от того, чтобы встать и врезать новенькой. — А то что? Ты такая жалкая, я тебя не боюсь. Говорю то, что думаю. — Знаешь ли, раз уж на то пошло, думать тебе нечем, — заявила Райли. — Свои знания ты сейчас применишь у доски, Райли. Посмотрим, есть ли у тебя мозг, умеешь ли ты думать, — язвительно ответила Эмили, по-прежнему занимающая место Майи. Учительница, увидев накал эмоций и раздражительность девочек, решила прекратить эту словесную перепалку, пока она не переросла в перепалку с применением физической силы. Она не могла быть только за одну сторону конфликта, ведь обе они — её ученицы. Учительница по математике понимала только одно: Райли сейчас очень непросто без лучшей подруги, а Эмили тяжело адаптироваться в новом коллективе. «Майя Харт, где ты, свет моих очей…» — подумала Райли. После неловкой молчаливой паузы все ребята засмеялись. Райли не понимала, что смешного произошло в эти минуты. Учительница молчала, и даже ни один из одноклассников не сказал ни слова. — Ты лесбиянка и тебе нравится какая-то Майя? — влезла новенькая. Одноклассники засмеялись ещё громче, чем поставили Райли в неудобное положение. И тут до Меттьюз дошло, что она сказала мысли вслух. Ей было очень стыдно и обидно. Лицо засияло всеми красками палитры и запылало, как лесной пожар. Ещё мгновение, и никакие пожарные не помогут ей спастись от этого зловещего, быстро распространяющегося огня. Ответа на вопрос новенькой не последовало. Учительница сидела за учительским столом и ждала, когда прекратится гул в классе. Она понимала, что пытаться перекричать учащихся — дело бессмысленное. За десять минут до конца урока все притихли. Тогда учительница прочитала им десятиминутную лекцию о том, что не стоит так вести себя, особенно в школе. Особенно на уроке математике. После этого урок приближался к концу, и чтобы не задерживать учеников, она озвучила номера в качестве домашнего задания и попрощалась со всеми ребятами. Со всеми, кроме одной. — Всем спасибо за урок, обязательно выполняйте домашнее задание. На сегодня всё, вы свободны. А тебя, Мэттьюз, я попрошу остаться.