Город, которого нет

      Сумбурное утро начинало нервировать. Шастун носился по квартире, собирая действительно важные и нужные вещи, в то время как Ира, как настоящая девушка, приводила себя в порядок. Она впервые за долгое время накрасила ресницы, намазала на губы клубничный бальзам, уложила волосы. У Антона, конечно, возникали вопросы, зачем и для чего, но он решил не мешать девушке получать хоть какую-то радость.       Арсений заедет за ними через час и сразу повезет на базу. Утром он прислал сообщение с действиями, которые совершат военные над Антоном и Ирой и попросил не паниковать и не возражать военным, иначе в рейтинговой таблице она сразу же уйдут в жесткий минус. Безусловно, что бы их отсюда вывезли, лучшими быть им и не надо, но с первого же дня понижать себе рейтинг идея так себе. Арсений их предупредил о нарядах вне очереди и работах в лаборатории, в которой есть пару инкубаторов с тварями, и о том, что их надо будет кормить и вместе с Димой проводить опыты, поэтому желание сразу накосячить отпало у Антона моментально. У Попова явно есть какой-то план и Шастун полагает, что тот будет его придерживаться, ведь вывезти их с Ирой за пределы зоны — главная цель их определения на военную базу. Но если догадки Антона окажутся пустыми, то они просто зря потеряют время. — Ир! — кричит Антон, вынося рюкзаки с вещами в коридор, — ты скоро? Мы ж не на свидание идем. — Все, выхожу, — девушка расчесывает волосы и кидает расческу в сумку, выходя из ванны, — нужно же выглядеть как здоровый человек, а не как заебавшийся с дальнего района зоны. — Тоже верно, — соглашается Шастун, — но все равно давай быстрее. Не стоит заставлять Арсения ждать и отклоняться от плана.       Ира кивает и застегивает рюкзак, откидывая тот в сторону. Квартира опустела еще больше. Она стала точно такой же, как и все остальные в зоне: серая, разрушенная, холодна и, уже практически не родная.       Шастун оглядывает стены спальни, проходится взглядом по дивану, тумбе. Когда-то здесь лежало много игрушек, стояли фотографии, на стенах висели плакаты, а сейчас здесь нет даже обоев. Они попросту отвалились. На кухне все еще беднее: дверцы шкафов еле держаться, ламинат на полу вздулся, в углу пошла плесень. Это место даже кухней трудно назвать. Ни один здравомыслящий человек бы не согласился тут готовить еду, но, у Антона выбора не особо много, поэтому приходилось пользоваться теми обстоятельствами, которые ему предоставила зона.       Стрелка на часах доходила семь утра. В коридор были вынесены сумки, на плечах накинуты тёплые фуфайки, в руках у Иры маленький плюшевый кот. Антон помнит, как подарил эту игрушку Ире на двенадцатилетие. С тех пор она почти не выпускает ее из рук, а Шастун всегда улыбается, когда видит торчащие из сомкнутых в кулак ладоней плюшевые ушки. У него тоже есть талисман, но о нем не знает даже Ира. Потому что его нельзя назвать талисманом. Это скорее та вещь, которая напоминает ему о том, что делу горем не поможешь, поэтому нужно идти и пахать, а в случае с зоной, не выпускать из рук автомат, как бы те не затекали. — Когда выходим? — нарушает тишину Ира. — Арсений подъедет через пару минут. Думаю, можно спускаться вниз, — отвечает Шастун и поднимает с пола сумку, толкая ногой входную дверь.       Назад он не оглядывается, не желая еще больше скорбить по месту. Он целенаправленно идет вперед, неся в одной руке сумку, а второй держась за пневмат, что бы в любой момент начать шманать непрошенных гостей. Ира идет сзади и делает тоже самое. На ее поясе была закреплена кобура с пистолетом, а за плечом был рюкзак, напиханный патронами и гранами. Они покидали это место с той мыслью, что каждый шаг вперед приближает их к свободе. Приближает их к тому, что скоро они смогут посмотреть в глаза своим родным, что смогут жить в тепле и спокойствии, что просто по-человечески поспят, не подрываясь каждые пять минут от шороха и хруста стекла в окнах.       Улица обдает легким морозом. Ира пытается спрятать нос в горлышко водолазки, а руки как можно сильнее сжать, что бы к ним приливало больше крови. Антон пару раз дрогнул от дуновения ветра, но в основном спокойно переносил начавшиеся заморозки, стоя на месте и ожидая, пока к ним подъедет нужная машина. — Будешь скучать? — нарушает тишину Ира. — По квартире? — переспрашивает Антон, получая в ответ кивок девушки, — нет. Не буду. Если мы хотим начать жизнь заново, не стоит смотреть в прошлое. — Тоже верно, — соглашается Кузнецова, — но тут прошло наше детство. Это наши воспоминания… — Наше детство я буду помнить всегда, но то, что произошло буквально недавно я, скорее, предпочту забыть. — И меня тоже? — девушка закидывает наверх голову, смотря на парня, серьезность которого резко сменяется на удивление и на лице появляется улыбка. — Тебя — никогда, — отвечает Шастун.       Парень смотрит в яркие глаза Кузнецовой, в уголках которых скапливаются слезы. Если бы не сумки в руках, он бы ее обнял, прижал к себе и сказал бы ей тысячи приятных слов о том, как она ему дорога. Но сейчас совершенно не та обстановка, к тому же, Антон начинает краем уха слышать подъезжающую машину и оглядывается, замечая ту вдалеке около соседних домов.       Арсений гонит со страшной силой, выезжая в сторону Антона и Иры. Он резко жмет по тормозам и выворачивает руль, чтобы никого не сбить. Его резко отбрасывает вперед и он слегка бьется лбом об руль. В глазах ненадолго темнеет, но он быстро собирается и опускает стекло машины. — Максимально быстро кидайте все вещи и запрыгивайте, — говорит Арсений Антону и Ире и открывает багажник.       Те поднимают с земли сумки и небрежно кидают их в багажник, громко тот захлопывая. Ира быстро садится на заднее сиденье, а Антон обходит машину, занимая переднее место рядом с Поповым. Тот ничего не говорит и снова жмет по газам, за пару секунд выезжая с района и оказываясь на пустой трассе с побитым асфальтом и окруженной деревьями. — Арсений, — обращается Антон к мужчине, когда тот сбавляет скорость и начинает вести машину более спокойно. — Да? — коротко отвечает тот, не поворачиваясь на Антона. — Что это сейчас было? Ты в нас чуть не влетел со всей силы, — говорит Антон, — я уже с жизнью попрощался. — Что-то произошло на реакторе. Тварюги словно активизировались. На любой шум стаей бегут, — объясняется Арсений, — пока до вас ехал, мне одна чуть лобовое не пробила. — А что произошло? Что-то серьезное? — обеспокоенно спрашивает с заднего сиденья Ира. — Пока не знаю, — отвечает Попов, — утром пришла новость, что в программе, которая держит реактор, пошли сбои. В чем именно проблема — пока никто не знает, но видимо это сильно повлияло на саму зону. — Но там ведь сердце зоны. Если что-то случится — вся ситуация усугубится еще больше, — говорит Антон, — и что делать? — Нам — ничего. Все решают военные, которые ответственные за реактор. Наша же задача сейчас подготовить вас, а в моем случае сделать так, чтобы через месяц вы оказались за пределами зоны. Не забивайте голову нашими проблемами.       Антон дает свое тихое согласие и смотрит в лобовое зеркало, пересекаясь взглядом с Ирой. Он видит, как та напугана, но виду старается не подавать. Она почти до крови закусывает губу и откидывается на заднее сиденье, отворачивая голову в окно, за которым сплошной хвойный лес, изредка шевелящийся из-за слабого дуновения ветра.       Они становились все дальше от дома с каждой секундой, а на улице потемнело так, слов на дворе уже поздний вечер, но никак не раннее утро. Изумрудные ели слились с темным небом, в глубине леса — чернота, Дорога становится все извилистее. Антон слабо узнает эти места, поэтому смотрит на Арсения, который бегает взглядом по окрестностям и сильно хмурится, когда его взгляд падает на черную тучу, быстро затягивающую небо. — Что это? — прерывает тишину в машине Антон и продолжает смотреть на Попова, который не особо торопится с ответом. — Не знаю. Но что-то мне подсказывает, что это из-за реактора, — выдает свою догадку Попов и тянется рукой к бородачку, вытаскивая из него телефон, — набери, пожалуйста, номер Сережи Матвиенко, — обращается к Антону Арсений, — сейчас узнаем, что опять происходит.       Шастун вводит в телефон пароль, который ему сказал Арсений и заходит в контакты, среди которых находит нужный номер и делает вызов. Через пару секунд начинают идти гудки и помехи, и только потом начинаются какие-то шумы, похожие на попытки что-то сказать. — Серег, — громко говорит Арсений, заворачивая на обочину трассы и останавливаясь, забирая телефон из рук Антона, — Матвиенко?! — Да-да, слышу. Где едешь? — более четко слышится из динамика телефона. — По трассе в сторону въезда. Что за тучи? Насколько зона безопасна? — Это грозовые, но не могу сказать, что не начнётся ураган. Выглядят они подозрительно, — отвечает Сережа, — может сразу поедете на базу? Все равно автобус с новобранцами задерживается. — Понял. Тогда разворачиваюсь, — отвечает Попов, — что по реактору? — Информации ноль, — на выдохе отвечает Сережа, — пытаются починить, но насколько продвинулся процесс — не сообщают. — Ладно. Узнаем все вечером. На связи, — Арсений кладет трубки и отключает телефон, закидывая тот обратно в Бордачек.       Попов хватается за руль, дергает ручник и резко разворачивается в обратную сторону, набирая скорость. Антон предпочитает не спрашивать, что случилось и почему они сменили направление, поэтому просто молчит и смотрит в бок, цепляясь взглядом за синие ели…

***

      Издалека база кажется очень маленькой. Какие-то ворота и двухэтажное здание, палатки. Но Шастун знает, что лет тридцать назад тут сделали подземный бункер и временно город был закрыт, пока бункер не ввели в безработное состояние, так как люди, работающие там в лабораториях, не оправдали надежд государства. Там работал его отец как охранник и рассказывал, что под землей находится более пяти этажей этого самого бункера и в случае ядерной атаки — от него не отлетит даже и осколка.       Арсений уже не гонит и аккуратно выворачивает руль, заезжая на парковку. К машине подходят двое охранников, ждут, пока Арсений выйдет из машины и просят документ. Антон мало понимает, для чего Арсению, как военному, подтверждать свою личность, но если у них так принято — значит это довольно важная деталь. И шастун старается по максимуму уловить все, что тут происходит, чтобы в дальнейшем не облажаться, хоть на долго они тут задерживаться и не собираются. — Антон, — обращается к парню с заднего сиденья Ира и двигается ближе, — зачем у Арса проверяют документы? Он же свой? А у нас вообще нет документов. — Не знаю, — отвечает Антон, внимательно смотря за действиями охранников и самого Попова. Тот убирает какую-то бумажку в карман и достаёт две карточки, предъявляя их охране и кивая в сторону машины, — скорее всего это наши документы, которые он обещал нам сделать. — Паспорта? — Скорее всего да.       Арсений о чем-то договаривается с охраной и наконец-то садится в машину, вновь ее заводя. Рядом с парковкой открываются ворота и охрана расступается, чтобы пропустить машину. Попов заезжает на базу и едет далеко за главное здание, останавливаясь рядом с небольшим палаточным лагерем. — Сейчас пройдете медицинский осмотр, — начинает говорить Попов, — вас осмотрят врачи, поставят прививку и отправят в баню. Там отмоют, продизенфицируют и выдадут одежду, а затем отправят ко мне и Сереже. Я отведу вас в бункер. — А прививка обязательна? — с опаской спрашивает Ира и словит на себе строгий взгляд Арсения. — Естественно, — отвечает Попов, — если боишься «неизвестности», то поясняю. Это сыворотка с антителами. Она в случае чего приостанавливает заражение и за сэкономленное время мы сможем тебя спасти.       Кузнецова тихо сглатывает, представляя, как она снова будет отбиваться от тварей. Она с детства не переносит прививок и боится игл, и часто давала отказ, когда в школе ей предлагали поставить прививку. Шастун же более стойкий парень. Он принимает все, что ему говорят. Он специально верит в худшее, что бы итог затем казался не таким уж и плохим.       Арсений открывает багажник машины и достаёт вещи, отдавая их военному. Антон хотел бы поинтересоваться куда несут их сумки и чуть было не запаниковал за рюкзак Иры с патронами с этой самой базы, но Арсений быстро успокоил его, сказав, что рюкзак спрятан, а все содержимое он незаметно вернёт на склад. Парень выдохнул, забрал у Попова документы и, взяв под руку Иру, пошел в белую палатку, сразу видя, как за несколькими столами сидят люди в белах халатах и респираторах. Шастуна в общем врачи доверия не внушали, а сейчас он вообще давать себя осматривать не хочет. Арсений же осмотрел его тогда? Осмотрел. Вот и все — здоров. — Здравствуйте, — из-за стола встаёт мужчина в круглых очках и поправляет на руках перчатки, подходя к Шастуну, — можно ваши документы?       Парень протягивает какие-то карточки и бумажки, которые им отдал Арсений и мужчина внимательно их изучает, отдавая затем их девушке в белом халате. — А… — хочет что-то спросить Антон, но не успевает. Из-под его руки выдергивают Иру и ведут за ширму, а его просят сесть на стул. — Откройте, пожалуйста, рот. Я осмотрю горло и зубы, — просит мужчина и Антон выполняет просьбу, чувствуя, как языка касается итальянская палочка, — хорошо. Есть небольшой кариес, горло чистое, — говорит мужчина и сидящая рядом девушка что-то записывает на бумагу, — теперь пройдите за ширму и раздаетесь.        Шастун довольно долго тупит, но когда видит неоднозначный взгляд врача, встает со стула и уходит за ширму, начиная стягивать с себя одежду. Он снимает обувь, встает на коврик и чувствует, как от земли тянет противным холодом. По телу слегка пробегают мурашки и он продолжает. На стул летят кофта, штаны, носки, футболка. Он стоит перед врачом лишь в нижнем белье и перемотанным плечом, надеясь, что лишних вопросов не будет. — Что под бинтами? — все-таки спрашивает врач. — Ранение, — отвечает Шастун, — ползал по заброшкам и упал на арматуру, — придумывает легенду Антон, что бы не выдать из с Арсением плана. — Развязывайте, — просит мужчина и Антон подцепляет край бинта, разматывая его вокруг плеча. Врач смотрит, подходит ближе, оглядывает рану и просит медсестру принести перекись, хирургическую иглу и обезбол. Антон смотрит на врача испуганным взглядом и уже хочет подорваться с места, но его останавливают и усаживают на кушетку, — у вас разошлись швы. — А…ну и что? Так заживет, — Антон снова подрывается, но его вновь заставляют лечь, толкая в грудь. — Не заживет, — отвечает мужчина, смачивая вату перекисью.       Антон чувствует, как по телу проходит острая боль, а руку чуть ли не в судорогах сводит от попавшей на рану перекиси. Он кривится, жмурит глаза и не даже не замечает, как в область плеча ему вкололи ампулу лидокаина. Врач отложил шприц и начал распаковывать иглу, давая лекарству время на то, чтобы оно подействовало. Шастун чувствует себя максимально паршиво, потому что его уломали. Заставили подчиняться, сделали из сильного парня сломанного и маленького ребенка. Он с радостью бы вскочил с кушетки и разнес бы все в к чертям, но он обещал, в первую очередь, Арсению, что за весь этот месяц он не сделает ничего такого, из-за чего его могут отправить в лабораторию кормить тварей или того хуже отправят обратно, где он их и нашел. — Как давно у вас эта рана? — спрашивает мужчина, начиная накладывать шов. — Около двух недель, — отвечает Антон. — И за такое время вы ни разу не обращались к врачу? — Почему? Обращался, — врет Антон, — сказали, мазью мазать, бинты накладывать. — Это где такие врачи сейчас, что они рваную рану заставляют просто мазью мазать? — Ну…в деревне моей не особо заморачиваются. Если руку не оторвало, значит все хорошо, — сочиняет Шастун. — Интересно… — тихо отвечает врач, продолжая зашивать рану, — скажите еще, пожалуйста, когда вы сюда ехали, не встречали тварей? — Видели одну, но она была далеко, — говорит парень. — Хорошо, — мужчина кивает и продолжает колдовать иглой над плечом парня.       Из-за лекарства Антон не чувствует боли. Он отворачивает голову в бок и начинает бегать взглядом по медицинской палатке, находя ее довольно пустой: два стола, кушетки, ширма, пару шкафчиков. Пол ничем не застелен и от земли тянет сыростью и холодом. Шастуна слегка удивило, что медпункт находится на улице, ведь под землей есть многоэтажный бункер, но вспомнив про то, что он сейчас проходит первичный осмотр, наличие медпункта на открытом воздухе позволит минимизировать распространение страшной инфекции. — Антон, — парень слышит голос Иры и быстро находит ее взглядом, слегка дергаясь на кушетке, — вы не закончили еще? — Еще немного, — отвечает вместо парня врач, — еще прививку осталось поставить и мы проводим вас в бункер. — А остальные? — зачем-то интересуется Шастун, вспоминая, что помимо них должен приехать еще целый отряд новобранцев. — Где-то едут. Скорее всего проблемы на границе, — мужчина пожимает плечами и завязывает последний узелок шва, убирая иглу в жестяное корыто и вновь обрабатывает все перекисью. Антон чувствует себя более спокойнее, плеча не чувствует, смотрит слегка заплывшими глазами на Иру, держащую ватку на месте прививки. Она выглядит очень потрепанной, уставшей, губы побледнели, под глазами появились синяки. Еще утром она выглядела более бодро, но видимо недостаток витаминов и нормальной еды одет о себе знать. — Вы хотите есть? — внезапно спрашивает вернувшаяся в палатку медсестра, держав в руках стопку бумаг. — Хотелось бы, — отвечает Шастун, поднимаясь с кушетки, — дорога долгая была, если честно. — Мы почти не спали, — добавляет Ира, подыгрывая Антону. — Тогда идите в соседнюю палатку. Там готов горячий завтрак, — говорит им девушка, — скажите, что в отряд «М1-05». Они скажут, куда вам сесть и принесут еду, — медсестра что-то пишет на бумажке и отдаёт ее Антону, отправляя их с Ирой в другую палатку.       Шастун, если честно, находится в какой-то прострации. Все эти условия, что им сейчас предоставляют — ему не привычны: много людей, пахнет вкусной едой, есть Хорошая медицинская помощь. Антону уже кажется, что он на свободе, но стоит ему оглядеться и увидеть высокий забор с колючей решеткой, он сразу же вспоминает, где находится и что там, за этим самым бетонным забором — мир, кишащий тварями, аномалиями, пахнущих хаосом и смертью, и умеющий лишь убивать. — Как думаешь, нас поселят вместе? — внезапно спрашивает Ира, выводя Антона из своих раздумий. — А? — откликается парень, — не знаю. Может у них тут девочки и мальчики раздельно живут? — выдает свое предположение Антон и открывает занавеску палатки, пропуская вперед Иру, — но даже если не вместе, то видеться все равно будем. — Надеюсь… — Здравствуйте, какой отряд? — громко произносит подошедший солдат и отдает честь Антону и Ире, застывших от неожиданности в ступоре. — Эээ… эм-Один ноль пять, — быстро вспоминает Антон и отвечает солдату. — Пройдемте за мной, — парень в форме разворачивается и ведет их за дальний столик, за которым уже сидит Арсений и еще какой-то мужичек с собранным на голове хвостиком, — Арсений Сергеевич, новобранцы отряда эм-один ноль пять на месте, — выдает солдат, ровно держа спину и смотря куда-то в стену. — Спасибо, Алексей, — Арсений кивает и отпускает солдата, переводя все свое внимание на Антону и Иру, стоящих около стола и до конца не понимающих, что от них хотят, — ну вы садитесь, — говорит Попов, — чего встали-то как первый раз. — Просто… — начинает говорить Шастун, садясь на скамью со стороны Попова, — непривычно все. — Ну ниче, оклемаетесь. Первый день в зоне у всех такой, — говорит мужчина сидящий напротив них, — через неделю уже бегать с автоматами будете в руках и просится тварей пострелять. — Ну, Сергей Борисович, не пугайте вы так, — говорит Арсений, делая глоток какого-то напитка, — они еще в себя-то не пришли, а вы уже про какие-то автоматы говорите. — А что с ними? Сю-сю-му-сю надо? Пусть знают, что им пережить предстоит, — отвечает Матвиенко. — Меньше знаешь, крепче спишь, — язвит Арсений, — так что не пугай мне новобранцев моих и иди со своими разбирайся. Они уже вот-вот подъедут.       Матвиенко фармакология, допивает компот из советского стеклянного стакана и уходит. Антон и Ира остаются один на один с Арсением и с тарелками горячей каши. Выглядит чуть более аппетитнее, чем они готовили там, в квартире. Да и не привыкать им в целом. Но ничего ведь? Еще месяц и они дома…как минимум, Антон на это надеется. — Все хорошо прошло? — прерывает тишину Попов, смотря на то, как сидение перед ним «новобранцы» едят горячую кашу. — Да, хорошо, — кивает Ирина, — А скажите, пожалуйста, куда нас поселят? Вместе можно? — Нет, к сожалению вместе нельзя. У вас будут соседние комнаты, но ты, Ирина, будешь жить с Катей и Ульяной. Они сотрудницы лаборатории. Тебя всему обучат и ты тоже по большей части будешь находится там. Думаю, что для тебя такая работа будет не такой опасной, как беготня в зоне. А Антон будет жить с Егором. Он опытный солдат, тоже постарается тебя многому научить. Ну, может и еще кого нибудь из новичков подселят, вопрос лишь в том, когда решат проблему на границе, — рассказывает им Арсений, — но вы в любом случае тут всего на месяц. Я постараюсь уладить все вопросы и вас вывезут за пределы зоны. Но опять же, никакой гарантии дать не могу. Место это непредсказуемое.       Арсений заканчивает говорить, складывает перед собой руки в замок и смотрит на растерянные лица ребят. Может привезти из сюда и правда плохая идея была? Или наоборот это все-таки отличный способ все-таки вывести из отсюда? Они такие молодые, а уже столько пережили. Ладно Арсений, который уже и пожил и жизнь всякую повидал, а эти двое в свои года еще должны многое увидеть. Как минимум мир за пределами зоны, хотя и сам Арсений уже не помнит, каков, все-таки, это здоровый и счастливый мир….