Не такой, как они

I was told at six years old Мне сказали в шесть лет, They’d avoid me if my heart was cold Что они будут избегать меня, если я буду холоден Found it hard to talk and speak my mind Было так трудно говорить и высказывать свое мнение They never liked the things that I would like Они никогда не любили то, что любил я ‘Cause you’re told to play, but you’re not the same Ведь тебе говорят играть, но ты не такой As the other kids playing the same games Как другие дети, играющие в эти игры. Try to jump on in, but they push away Стараешься стать своим, они гонят тебя прочь So far away Прочь

      Билли существует. Именно так. Существует, не живет. Засохшие пожелтевшие листья домашних цветов лежат на полу, причудливым осенним ковром покрывая гостиную. Жаль только, что сейчас весна, осень он всегда любил больше. В это время года походить на других людей, окружавших его каждый чертов день, проще. Серые будни, шарфы и шапки, скрывающие лица, быстрый шаг, взгляд, устремленный под ноги. Как жаль, что до осени еще далеко.       Комната его кажется практически «не живой»: один стол и стул к нему в придачу, купленные за бесценок на барахолке, выцветший диван, покрытый пятнами масляных красок, люстра, кажется, пережившая войну, и цветы, осыпающиеся все больше с каждым днем. Единственное, что красит комнату – картины. Мужчины и женщины со счастливыми улыбками или слезами на скорбящих лицах, прекрасные пейзажи, прорисованные столь детально, что можно услышит пение птиц, сидящих на ветках деревьев, морская гладь, бурными волнами топящая корабли.       Билли прекрасный художник. Все написанные им портреты живые, будто зеркало запечатлело образ человека, посмотревшего в него последним. Улыбки счастья, гримасы боли, отчаяние и любовь – все чувства переданы без тени фальши – эта мучительная искренность приковывает взгляды редких гостей. Как иронично, что человек, боящийся проявления эмоций и бегущий от них как от огня, прячущий все свои чувства внутри, так тонко чувствует чужие души. На только принесенном листе бумаги сделан свежий набросок, на котором с легкостью угадывается соседняя улица и парень, каждый день выгуливавший собаку в парке, видимом из окна.       У него кудрявые русые волосы, светлая кожа, легкая щетина на впалых щеках и улыбка, мерцающая сиянием тысячи звезд. Жаль из окна нельзя разглядеть цвет его глаз. Билли часто думает о них, когда курит сигареты, выдыхая дым в открытое кухонное окно, из которого доносится лай собак, смех детей и шум от десятка машин, проезжающих мимо. Это лицо преследует его ночами, сон проходит, убранные в ящик стола незаконченные портреты парня манят к себе. Словно безумный, Билли пытается закончить эти наброски, иногда срываясь, разрывая часть из них на куски. Этот юноша кажется ожившей мечтой, наполняющей, пусть и на редкие минуты, жизнь ярким светом, он будто муза, посетившая отчаявшегося художника, потерявшего вдохновение.       Билли похудел, лопнувшие капилляры, в уголках уставших карих глаз, грязные темные волосы, к которым давно не прикасалась расческа, нередко дрожащие длинные тонкие пальцы, испещренные тонкими порезами от бумаги – все это выдает бессонницу, невероятную усталость и нервное напряжение, копившиеся неделями. Измятая одежда, вся в пятнах краски, да к тому же испачканная пеплом выкуренных сигарет, затоптанные носки, нуждающиеся в штопке, когда-то белые, поношенные кроссовки с порванной подошвой – уже привычный, не сменяемый днями наряд. Ему все равно на свой вешний вид. Неделями не выходя из дома, изредка открываясь от своих набросков на сон и еду, если так можно назвать дешевые сэндвичи из ближайшей доставки, он продолжает пытаться завершить, наконец, хоть один портрет прекрасного незнакомца.       Маленькая кухня напоминает свалку. Пустой холодильник, полный мусорный мешок, стопка немытых чашек с остатками дешевого растворимого кофе, пепельница, наполненная до краев, наброски, застилающие пол и стружка от заточенного вновь карандаша на столе. Места для новых черновиков уже нет, и художнику приходится уйти в гостиную, скрытую от дневного света старыми пыльными шторами, что не пропускают свежего воздуха в затхлую квартиру. Из окон гостиной парк виден лучше, но и заметить того, кто стоит за этим окном куда проще. Билли боится быть пойманным, осознавая, каким предстанет в глазах парня – сумасшедшим, что следит за ним не один месяц, если окажется, что тот замечал его взгляд все это время.       Он подходит к окну, зная, что красавец с собакой появится через каких-то несколько минут, не изменяя своей давней привычке. Выкуривая очередную сигарету, он пропускает момент, когда юноша выходит из парка и смотрит в его окно. Их взгляды пересекаются, и тот улыбается, выбивая весь воздух из груди Билли. Он смотрит на него, не таясь, и в лучах заходящего солнце впервые замечает цвет его глаз. Серых, как его любимое грозовое осеннее небо.