***
В один день Нацуки шёл по этажу, где был его класс. Почему бы не прогуляться? Хоть будет знать где учится. — Красавица, а ты куда это? Или как там тебя… Клаус? — позвал Нацуки один из одноклассников. Который мало того, что придумал обидную кличку, так ещё и называет Клаусом, хотя Нацу прекрасно давал понять, что не любит своё церкновное имя. А за этим одноклассником вскоре подхватил и весь класс. — Пожалуйста, называй меня Нацуки. Мне неприятно… — Нацуки обернулся к нему. — Господи, какой же ты глупый и наивный… И ужасный, бесячий плакса! — одноклассник крепко схватил Нацуки за горло и прижал к стене — А так тебе приятно?! Давай, поплачь, как ты любишь! — О-отпусти, больно!!! — на глаза Нацу навернулись слёзы. Было больно, хотелось просто взять и убежать… Исчезнуть, телепортироваться, скрыться, лишь бы не быть здесь, не чувствовать эту боль, пронзающую изнутри. — Не отпущу! Ты всего лишь отброс, ничего не достойный! Таких как ты надо истреблять, чтобы подобных больше не рождалось… И что это за хрень на руке?! — взгляд упал на плетёный браслетик, который был белого и нежно-розового цветов. — Не трогай! Это очень ценно для меня! Это напоминает мне об одном человеке... Пацан залился смехом: — Ну, неудивительно! Такому отбросу, как ты, присуще иметь такого же отброса в качестве романтического интереса. Красавица нашла себе Чудовище… Как мило! Или оно даже не ответит взаимностью? Кто вообще способен полюбить такое ничтожество?! Из глаз водопадом текли слёзы. Было больно, обидно, ужасно. За что так с ним? За то, что он похож на девочку, за то, что он плакса и нытик… Может, Нацу действительно настолько ужасен? — Что здесь происходит?! — в конце коридора стоял парень. У него были густые рыжие волосы, голос громкий и, учитывая возраст, довольно низкий. Был этот парень он чем-то похож на льва. Ну, точнее, на маленького львёнка, который пытался казаться большим и грозным львом. В глазах Нацуки загорелась надежда. Может, его сейчас спасут? — Какое тебе дело?! — со злостью и возмущением крикнул пацан, который крепко держал Нацуки за горло. — Отпусти его! Иначе я позову учителя! Уверен, твоим родителям будет не очень приятно услышать, что ты в гимназии вместо учёбы занимаешься удушением! — Да на этого отброса итак всем всё равно! Что он есть, что его нету… Какая разница?! Его все ненавидят! И учителя, и родители! Что чужие, что и родные! Эти слова были для Нацуки, словно нож в спину. Ему хотелось верить, что родители любят его. Может совсем чуточку, но любят… Хотелось верить, что отец любит его и когда-нибудь примет, что Нацу не хочет жить так, как хочет он. Хотелось верить, что мама просто боялась заступиться за Нацуки, а ей не было всё равно, что её же сына бьют и оскорбляют. Какая разница, кто бьёт, отец этого же ребёнка, муж или ещё кто-то? Нацуки страдает — это главное. Разве нет?.. Не успел блондин и лишней слезинки проронить, как рыжий мальчик оттолкнул пацана и посмотрел так, будто сейчас тут его и сожрёт. — Чтобы я тебя рядом с ним не видел… — прорычал мальчик, а одноклассник Нацуки быстро убежал от греха подальше. Нацу просто скатился по стене. В глазах читались шок и страх. — Эй, ну как ты? Всё в порядке? — рыжик присел рядом. — Ты ведь Клаус, не ошибаюсь? — Н-называй меня Нацуки… Я не люблю своё церковное имя… — от страха и пережитого шока мальчик говорил, иногда заикаясь. — Ну, Нацуки так Нацуки. Меня Леон зовут! — мальчик потрепал блондина по голове, а тот радостно хихикнул. — Рад знакомству! И спасибо тебе огромное! — Не за что. Можешь меня отблагодарить простой дружбой. Глаза Нацу загорелись от радости, в сердце затрепетала надежда, а на лице растянулась счастливая улыбка. — Да! Да, конечно, с удовольствием!!! Со дня знакомства Леона и Нацуки прошёл месяц. Нацу по-прежнему обижали. Часто насмехались, могли бросаться бумажками и тому подобное. Мальчик всё терпел. А смысл говорить кому-то? Отец скажет: «Правильно делают, нужно быть мужчиной! А ты размазня какая-то!». В общем, эмпатии и понимания в семье не было с самого начала. Да и вряд ли она будет… Со всеми издевательствами помогал Леон. Он не терпел даже косого взгляда в сторону Нацуки, за каждую насмешку убить был готов. Блондину было, конечно, приятно, но иногда казалось, что Леон перегибает палку. Вписывал тот в обидчики каждого, кто даже вздохнёт на его друга не так (по крайней мере, было такое ощущение). А в один день, когда Леон и Нацуки снова обедали вместе, перед ними встал какой-то парень. У него была тёмная кожа, чёрные волосы и такого же цвета глаза. Судя по всему, парень был афронемцем. — И что мы тут делаем? — угрожающе сказал парень, смотря на Леона. Нацуки подумал, что это обращаются к нему. Обычно именно ему выдвигают притензии, но, видимо, эта ситуация — исключение. — Ем, а что, не видно? — Наоборот прекрасно видно!!! Кто сегодня обещал учителю помыть доску после урока?! И ты помощник старосты, то есть меня. Почему бы тебе хоть немного интересоваться жизнью класса?! — Боже ты мой, дай поесть спокойно! Помою я твою доску, угомонись!!! Нацуки сидел в полнейшем недоумении. Может он здесь лишний.? — М? А, ты тот Нацуки, о котором целыми переменами Леон тараторит? Да и, если честно, не только переменами…— парень с любопытством посмотрел на блондина. — А? Н-ну видимо… — Нацу больше всего смутило «целыми переменами тараторит» и продолжение этой мысли. Хотя вряд ли Леон говорил что-то обидное… Наверно. — Меня зовут Вилберт Шульц. Я староста в классе Леона и, как ты догодался, его одноклассник. Рад знакомству. — Вилберт протянул руку для рукопожатия. — Нацуки Майер… Очень приятно! — мальчик чуть улыбнулся и пожал руку. Вилберт всеми силами старался игнорировать гневный взгляд Леона в их сторону, хотя со стороны Нацу полились вопросы по этому поводу. А Леон от этого звонкого голосочка вмиг успокоился. Так и началась их длительная дружба. Да, Вилберт и Леон часто ругались, но врагами никогда себя не называли. Объединил их только крепче Нацуки, который вечно звал этих двоих вместе пообедать, после школы покормить котиков и впринципе проводить вместе время. Нацуки уже не чувствовал себя таким бесполезным ничтожеством, что раньше. Теперь у него хотя бы есть друзья.***
Уже был конец зимы, февраль. Отношения с одноклассниками никак не хотели улучшаться. Да, к Нацу больше никто особо не приставал (и то это произошло после того, как Нацу начал дружить с Леоном), но и знакомиться поближе никто не спешил. Время подходило к четырнадцатому февраля. То есть Дню святого Валентина. Почему бы не сделать всему классу валентинки? Так, может, получится улучшить с ними отношения. Тем более это католический праздник… Наверняка они поймут, что валентинки Нацу подарил не просто так. Может, захотят подружиться и начать всё сначала? Нацуки целую ночь вырезал валентинки. Конечно, о Каиле, Вилберте и Леоне не забыл. Последним двум тоже сделал безумно красивые валентинки, в которых написал, как сильные их любит (конечно как друзей). Свою валентинку Каил получит вечером, когда придёт. Над ней Нацуки старался больше всего. Утром следующего дня было довольно пасмурно и холодно. Именно такая погода, во время которой хотелось завернуться в тёплое одеяло и никуда не идти, а не шлёпать по слякоти в гимназию. Нацуки пришёл в класс самый первый, разложил все валентинки по нужным местам и спокойно занял своё место. На перемене Нацуки ожидал, что к нему хоть кто-то подойдёт подружиться. Но вместо этого увидел свои валентинки, которые старательно вырезал, в мусорном ведре. Было больно, обидно, не хотелось верить, что он настолько бесполезный. Хотелось, чтобы эти валентинки принесли любовь и счастье, а по факту лишь злые ухмылки и ненависть… В растроенных чувствах Нацуки взял две оставшиеся валентинки и пошёл к классу Вилберта и Леона. — Нацуки! — при виде блондина Леон радостно улыбнулся и обнял. — Приветик. — мальчик сразу же забыл о плохих мыслях и улыбнулся. — Привет. — скромно подошёл Вилберт. — А что это? — в руках Нацуки он заметил два красиво украшенных листка бумаги. На них были симпатичные наклейки, рисунки и подобающий для валентинок текст. — Это для вас! — Нацуки заулыбался ещё шире и протянул обоим валентинки. Мальчики начали читать. На лицах растянулись счастливые улыбки, и уже через секунду Нацуки оказался в крепких объятиях. — Спасибо, Нацуки. Я. То есть, мы тебя очень любим. — сказал Леон, очень крепко обнимая Нацу. Говорил он так, будто не хотел признавать, что валентинка досталась ещё кому-то, кроме него. — Спасибо огромное… — Вилберт тоже крепко обнимал своего друга. Сердце Нацуки разрывалось на части от радости и счастья. Кому-то понравились его валентинки! — Кстати, я тебе тоже валентинку приготовил! Ну и Вилберт тоже. — последние слова Леон сказал с небольшим пренебрежением. — Правда?! Мне никогда не дарили валентинки! — Чтож, всё бывает в первый раз. — Вилберт улыбнулся и потащил Нацуки к ним в класс. На следующей перемене Нацуки, Вилберт и Леон также сидели вместе в коридоре. Блондин всё же рассказал эту ситуацию с непринятыми валентинками для одноклассников. — Ну, если честно, этого стоило ожидать… — Вилберт тяжело вздохнул. —Да как они… Идиоты! Неужели они не понимают, что ты старался над этими валентинками?! — Леон говорил возмущённо и так громко, что, кажется, его мог услышать весь этаж. — Леон, тише… — Нацу же пытался успокоить рыжика. — Я всё понимаю, но ведь ситуация не улучшится. И мне обидно даже больше не за то, что я потратил время в никуда, а за то, что никак не могу с ними подружиться… — Нацуки, хватит тратить время на дураков, которые в начале года в открытую над тобой издевались! У тебя есть мы! Я и Вилберт! Если хочешь, то переходи к нам в класс. Нам будет веселее учиться вместе, ты не будешь страдать от издевательств за внешность и характер, которых ты вообще не достоин. — Леон прав. В нашем классе тебе будет куда лучше. Попробуй уговорить родителей перейти к нам. Думаю, они не будут сильно против. — Спасибо… Я попробую. — Нацуки улыбнулся. — У меня получится уговорить родителей… Не бойтесь! И мы всегда будем вместе! Всегда будем друзьями! После чего все трое обнялись. Больше не было той тоски, что царила утром. Светило солнце, на небе не было ни единого облачка. Всё говорило о том, что скоро будет хорошо…***
Прошло полгода. Время приближалось к осени. Всю последнюю неделю светило солнце, было относительно тепло, дождей не было и в помине. Конечно, лето в последние восемь лет не такое тёплое, как раньше, но всё равно. Все каникулы Нацуки проводил с Каилом, иногда гулял с Леоном и Вилбертом. Весь год Нацуки рассказывал Каилу о том, как у него дела в школе. Обо всех издевательствах духу было прекрасно известно. — Каил… А что, если меня и там невзлюбят? — мальчик посмотрел на Каила, сидя вместе с ним на краешке кровати. — Главное, чтобы не издевались над тобой. — дух аккуратно приобнял Нацуки. — А если будут? — Тогда лучше сразу же в другой класс. — А если меня нигде невзлюбят?.. — Тогда домашнее обучение. Хотя вряд ли твои родители такое одобрят… Нацуки прижался к нему, словно маленький котёнок: — Я переживаю… Тут же этот котёнок оказался под плащом духа, а сам Каил крепко его обнял: — Всё будет хорошо, не бойся… У тебя есть друзья, это уже замечательно. Ни о чём не волнуйся. Нацуки просто тихонечко кивнул и прижался к груди Каила. Кажется, солнышко для них обоих засветило только ярче, а они сами будто были далеко-далеко от остального мира… От мира, приносящего только боль и страдания.