петрикор

тэхён садится хосоку на колени и берет в ладони щеки. смотрит в эти бездонные глаза, утопая в кофейной гуще радужек уже сотый раз и тянется к губам, будто делая последний вдох. он слышит, как шуршит одежда и чувствует руки на своей талии, которые сжимают ткань огромного худи. их любовь никому не понятна и порой, хосок тоже не понимает, что между ними, но каждый раз прижимает к себе тэхёна ближе, наслаждаясь нотками самой дешёвой туалетной воды на его шее. даже эта дрянь раскрывалась на парне просто изумительным притягательным запахом. в его коридоре валяется парочка наспех стянутых конверсов и потрёпанный скейт. и от чего-то эта деталь, внезапно вынырнувшая из головы, грела душу. воспоминания во время поцелуя бьют в голову и тэхён легко улыбается, укладывая руки на широкие плечи, слегка приподнявшись, чтобы прижаться поближе и утонуть в любимом человеке. они словно пазлы: вроде крутишь-вертишь — совсем не подходят, полные противоположности, но стоит найти правильную сторону и все складывается в прекрасную картину. тэхён вот, например, готов залезть в хосока полностью: быть им, в самой глубине сердца и таять в уютных объятиях в этот раз, как в первый. за окном дождь, а они целуются, сумасшедшие, смеются о чем-то своем, не сводя глаз и греют руки кожа о кожу в сумраке миниатюрной кухни, где места, казалось бы, мало. но для них это целый мир. тэхён сумбурный, странный, непонятный. с этими своими всегда растрёпанными, слегка кудрявыми волосами. с челкой, вечно лезущей в глаза. в безразмерных футболках и худи, свободных штанах. со своей квадратной светлой улыбкой и с дурацким скейтом подмышкой. не такой, как другие. хосок грозный, серьезный и хмурый. всегда с уложенными чистыми волосами. обутый в берцы. в этих своих тупых карго, обтягивающих бёдра. с острым, словно лезвие бритвы, взглядом, но с самой яркой улыбкой. вроде бы и серая масса, но выделяется. — ты холодный, но я знаю, что смогу в тебе согреться, — бросает тэхён, когда они впервые, уже выпившие, столкнулись на балконе на тусовке их общего знакомого. хосок хмыкает, очередной раз затягиваясь сигаретным дымом. ким не курит. вышел просто подышать свежим воздухом, но через пять минут уже оказывается прижат к стенке, ловит чужие губы своими и задыхается от того, как бережно его окутали чужие руки. внутри все спирало от непонятного чувства. чувства, будто все правильно и встало на свои места. они нашли друг друга среди множества других. все получилось само собой, но они не жалеют о выборе. плевать на других. хосок целует его запястья, на которых остались шрамы от юношеской глупости и ластится к раскрытой ладони, прикрывая веки. тэхён считает это романтичным, скрыто улыбается самому себе и тянется за новым поцелуем, будто жаждущий, который не может напиться. а чон и не против. за окном дождь, а тэхён тянет на улицу. крепко держит за руку и хватает ключи, лежащие на тумбе. выбегает во двор, подставляя лицо под тяжёлые капли и счастливо зажмуривается, когда его обнимают сзади. хосок посмеивается, кружа его в воздухе, а после ведёт в танце под шум грозы и пение грома. они наслаждаются своей жизнью, берут от неё всё, ни о чем не жалея. играют в догонялки и целуются, словно это последний день на планете. потом они будут греться под горячим душем, сидеть в гостиной в больших пижамах и хосок будет перебирать струны гитары, пока тэхён напевает себе под нос. — каждый, кто делал тебе больно – покойник... укрою тебя пледом, посажу на подоконник... — мурлычет ким, прикрыв глаза и хосок готов поклясться, что это самая лучшая картина, которую он когда-то видел, — залезу под свитер в самое сердце... ты холодный питер, но в тебе можно согреться... чон слушает, перебирая мелодию, заученную наизусть и на его лице появляется лёгкая улыбка. он полностью отдается моменту, рвано выдыхая и понимает, что любит этого человека даже больше, чем себя. "мятые простыни, отключили свет. мы друг для друга созданы, бракованный дуэт."