Крепость Святого Давида, 12 век.
Солнце уже давно поднялось над землёй и теперь находилась в зените, освещая крепость таким образом, что никто явно не мог спать в такое время. А если бы и мог, то его пробудило бы постоянное мельтешение и гул множества вооруженных у окутанных в железное обмундирование солдат. Воины ходили по своим делам, пыль поднималась от их сапог, уменьшая видимость и заставляя немногих, кто не носил шлемы, в который раз чихать и, лишь из редка, сквозь весь этот шум можно было различить крик дикой птицы в небе или возмущенное курлыканье и хлопки крыльев голубей, которых согнали с того или иного места. И, конечно же, ржание и фырканье немногих лошадей. Дезмонд смотрел в карие глаза. Простая гнедая лошадь смотрела в ответ, прижав уши к голове и бья по земле копытом. Дезмонд тихо сглотнул. — Оседлали лошадей! — прокричал капитан — все еще сверкающий оттенком фуксии, когда Дезмонд смотрел на мир своим вторым зрением, — или вы хотите получить еще одно наказание?! Эти слова вызвали коллективный стон у группы, в которой находился спаситель мира — очевидно, их часы сна приняли за потакание греху под названием лень и заставили все утро выгребать конный навоз и заниматься другими, не менее черными делами. И теперь спасителю мира, очевидно, предстояло разобраться с проблемой скакуна, который остался самым последний, когда пришло время выбирать — и ассасин двадцать первого века подозревал, что не без причины. Следует отметить, что Дезмонд на ферме — в далеком детстве, еще когда Билл был скорее отцом, а не холодным Наставников Братства Ассасинов — занимался конным спортом. Тогда это было одной из многих даней старым традициям, да и часто помогало как психологически (общение с животными и все такое), так и физиологически многим членам их маленького тогда-вообще-не-культа. А потом все стало… довольно безумным, и Уильям Майлз отказался от такого бесполезного — особенно для двадцать первого века навыка, где наездник скорее привлечет больше внимания, чем наоборот — как верховая езда. А поскольку постольку это было довольно-таки давно, спаситель мира… немного под растерял свои навыки? Нет, конечно, его предки, у которых лошади были постоянным присутствием в их на удивлении очень продолжительной для их современников жизни, немного возбудили его воспоминания, но… — Вот именно! Поторапливайтесь! Но один из них был гонщиком-сорвиголовой (Шумахер Альтаир), а другой предпочитал в основном ходить пешком (крыши иногда бывают более доступными, чем живой мотоцикл) и, если и садился в седло, то тоже любил ветерок себе в личико, когда не был в многолюдном месте. А Коннор… Коннор… Ассасин двадцать первого века нахмурился, не в состоянии найти нужные воспоминания. — Солдат! — спаситель мира вздрогнул от неожиданности и резко обернулся, — не мешкай. Последние слова командира, который уже успел оседлать собственную лошадь, произнёс как-то… Мягко? Осторожно? Нежно, как с хрупкой вазой? Дезмонд: … Чувствуя, как от стыда (притом он даже не определился, за кого ему было больше стыдно — за себя или за фиолетового рыцаря) под шлемом горят его щеки, замаскированный ассасин поспешно подошёл к своему скакуну солевого крупа и, вставив левую ногу в стремя, сел в седло. Все это время лошадь стояла на месте, словно примороженная чужой Силы Воли. Командир кивнул и, развернув лошадь к остальным, стал размещаться всех в построение.***
Теперь Дезмонд просто… Старался не шевелится лишний раз. Потому что, хотя он и хотел купить себе железного коня (он так на нем и не прокатился! Чертовски обидно!), на самом деле, ему и в голову не приходило, что он когда либо снова сядет на живую… — Пффррр! Дезмонд вцепился в поводья так, словно от этого зависела его жизнь. … дышащую лошадь! К счастью, по какой-то причине, его поставили ближе к середине строя и теперь, в отличие от тех, кто находился в последних рядах, он не мог наесться пыли. Но есть одно маленькое «но»… Дезмонд в который раз тоскующе огляделся по сторонам. … сбежать из этого положения было ещё сложнее! Ассасин двадцать первого века почувствовал сильную горечь на корне языка от — как он надеялся — пока что упущенных возможностей. В прошлой жизни он спас мир! Ну, или отсрочил неизбежное… но все равно! Почему карма так к нему не справедлива?! У него, конечно, не было никаких конкретных планов — кроме как импульсивного желания спасти Кадара — когда он прибыл сюда, но он точно не хотел остаться в кругу тамплиеров на всю оставшуюся вечность! Лошадь нервно заржала под ним, заставляя командира отряда, ехавшего впереди, резко обернуться, чтобы встретился взглядом сквозь железное забрало с замаскированным ассасином. Внутренне плача, Дезмонд прикусил внутреннюю сторону щеки и прекратил так сильно сжимать бёдрами бока животного. Не найдя больше никаких аномалий, фиолетовый парень вернул своё внимание дороге. Дезмонд тихо выдохнул и проклял всё в своём сердце. Какое невезение!***
В какой-то момент они свернули куда-то за очередную скалу (в какой-то момент милый зелёный уголок сменился горным пейзажем) и натолкнулись на повозку. Если быть точным, то перевернутую повозку, без лошадей и с кое-где разломленными колесами и досками. К тому времени Дезмонд, поддавшись своей натуре, успел смериться со своим положением и стал привычно плыть по течению, ожидая удобного момента или любого шанса для побега. Ну, и солнце тоже его немного сморило, но он был не один такой — все солдаты так или иначе на своем теле носили тяжелую защитную амуницию, которая в основном представляла собой что-то металлическое. Другими словами, Дезмонд как никогда чувствовал себя как селедка в банке — слишком плотно, слишком жарко и немного болезненно из-за того, что броня при постоянном движении стала натирать. Поэтому замаскированный ассасин не сразу сообразил, что происходит, когда отряд внезапно остановился и с атмосферой максимального напряжения все стали спешиваться, настороженно оглядываясь по сторонам. Поэтому он только растерянно моргнул, когда внезапно почувствовал… некоторое свободное пространство вокруг себя. Удивленно оглядевшись по сторонам, ассасин двадцать первого века в конце концов заметил своих товарищей, снимающих щиты со своих спин и достающих оружие со своих поясов, и тоже поспешил спустить на твердую землю, чтобы не выделяться еще болььше, чем это уже было. Следует отметить, что никто — абсолютно никто — из его предков никогда в жизни не носил даже что-то отдаленно напоминающие щит. В конце концов, для представителей Братства Ассасинов скорость и высокая подвижность ставилась в гораздо больший приоритет, чем защищенность тела. Так что Дезмонд, чувствуя сомнения и нервозность, стал неловко копошится, стараясь снять с себя большую железную тарелку как можно более незаметно и быстро. В итоге ему удалось это сделать, не привлекая лишнего внимания — в основном по той причине, что все были сосредоточены на внешнем мире и предполагаемой угрозе, а не на немного резких движениях их собрата по строю — но потом возникла совершенно другая проблема. Дезмонд не знал, как щит должен был крепиться на руку. Тем временем, как спаситель мира пытался — как можно более незаметно — разобраться со своими практическими проблемами, фиолетовый парень уже взял в руки свое копье и, настороженно оглядываясь по сторонам, отошел от всей группы, чтобы проверить остатки повозки. Вся остальная команда медленно последовала за ним, действуя по выработанной годами схеме: каждый смотрел в свою сторону, готовый предупредить своих товарищей о появлении опасности в любую секунду. Хотя на эту миссию и была отправлена только половина отряда, пяти — а, если быть точнее, четырех (Дезмонд был немного занят) — было вполне себе достаточно, чтобы держать все стороны света под пристальным наблюдением. Если бы Дезмонд был более внимательным, то он бы сразу же заметил, что это отнюдь не действия людей, которые служат в армии, а скорее как отдельная команда наемников, которые привыкли доверять свои жизни друг другу, а не должностным лицам, которые командуют толпами. Но поскольку постольку замаскированный ассасин все еще пытался устроить щит так, чтобы он случайно не упал ему на ногу, что наверняка бы принесло ему много непередаваемых ощущений, то… Ну, с этим ничего не поделаешь. Через какое-то время Дезмонд, нервно прижав большую железную пластину к груди, заметил, что он… Спаситель мира, помня о всеведении одноименного фиолетового парня, сделал пробный шаг в сторону. … что он остался позади. Дезмонд воспрянул духом. Дезмонд сделал еще один осторожный шаг в сторону, все дальше от настороженно оглядывающихся по сторонам солдат. Дезмонд… Исчез.***
Спасителю мира хотелось заплакать от счастья.***
Маленький театр.
Где-то в неизвестном месте:
Дезмонд, будучи непослушным цыпленком: *убегает и где-то косплеирит Капитана Америку*Примерно в то же время:
Фиолетовый парень (на самом деле, его зовут Аасим, но Дезмонд не запомнил): ГДЕ МОЙ СЫН?!