Re:Broken

Дэнни никогда не звонит вовремя, ему это не дано: у него всё перепутано, как отдельные листы большого сценария. Интересно, он сам не напрягается от подобного стиля жизни. Чёрт, мне кажется, что вовсе нет — если судить по его беспечному тону. Если он и извиняющийся, то самую малость. Мы договорились встретиться  на втором этаже «O Bar» через четыре часа, то есть, в восемь вечера. А теперь мой дорогой друг звонит мне чтобы сказать, что уже в шесть он ждёт меня в «06 St Chads Place».  Минус два часа времени и долбанный Кингp-Кросс!  Север Лондона вместо Сохо и непойми что — вместо уютных кожаных диванчиков с видом на район…  — Дэн, ты представляешь, сколько я буду добираться до места? Мне и в Сохо-то не ближний свет…  — Не начинай, бэйб. Вышло так, как вышло. Но ты же всё равно приедешь, правда? Не молчи на меня! Пока ты будешь думать и дуться, Фелтон из своего Кенсингтона подтянется.  — Кингс-Кросс, Дэн!  — Ну… Да. Зато никакого дресс-кода и приятная живая музыка. Так пойдёт? Уговорил? Деваться мне было некуда. Красивое платье отменяется… Впрочем, тут он абсолютно прав — не очень-то хотелось. Лучше выгулять джинсы, памятуя о том, что в приличном месте нам встретиться не судьба. Джинсы, футболка, косуха — в самый раз для паба у чёрта на куличках. — Умолять тебя бесполезно, да?  — Не ной, бэйб. Всё будет лучшим образом, если я так сказал.  Умолять было действительно бестолку, потому что он обязательно напомнит, что у него диспраксия, и что я напрасно донимаю без пяти минут инвалида и психическую развалину. Попрощавшись, я отбросила трубку, чувствуя, как ни странно, что готова приобидеться и даже всплакнуть.  Теперь мне нужно позвонить Кейти и сказать, что сегодня мы никак не встретимся. Вот, от слова «совсем»…  Бэйб… Милое было бы прозвище, если бы я не была старше, да и выше Дэна. Но ему наплевать на такие досадные мелочи, потому что… Не знаю, почему именно. Но мне думается, что причина в том, что он — зодиакальный Лев.  Ну, и потому, что его фамилия на «Рэ» начинается и на «дклифф» кончается.  Упаси вас милосердный наш Господь назвать его «Гарри», если вы недостаточно близко знакомы — испепелит взглядом. Хотя в остальном — интеллигентнейший молодой джентльмен, с которым я имела счастье связаться…  Я бы с радостью предавалась воспоминаниям, но мой пытливый ум по-прежнему помнил о Кейти. Ещё и Кейти… Набрав её номер, я, казалось, бесконечно слушала гудки — трубку брать она даже не думала.  Плохое настроение в действии: стоит расстроиться из-за какой-то ерунды — весь вечер будто бы по швам расползается. Мне хотелось оставить хоть что-то из продумываемого парадного образа. Хорошо, Дэниэл… Твоя «бэйб» наденет выходные туфли из голубой замши и станет ещё выше. Кто ещё из нас бэйб, дорогой мой. Но злилась я совершенно напрасно — Дэн делал мне большое одолжение, соглашаясь на встречу в самый разгар очередной своей театральной премьеры. Более того, совершенно безвозмездно и по-дружески он решал мой квартирный вопрос. Как всегда, ничего толком не объясняя, он предупредил, что планирует потратить на меня вечер.  Квартира, которую я снимала полгода, была успешно продана владельцем, и мне предстояло съехать: буквально, сегодня утром мне звонил риэлтор, чтобы напомнить о пятнице следующей недели. Время «Х». Но подходящих вариантов у меня не было, а Дэнни никогда не было равных в вопросах, хоть краешком касающихся недвижимости в столице Соединённого Королевства.   На первый взгляд, общего у нас с Дэном достаточно мало. Я — литератор, он — популярный актёр, и светиться нам вместе незачем совершенно. Но мы совершенно неожиданно подружились — именно в тот момент, когда он активно ковал железо своей популярности, а я пыталась прижиться здесь, в холодном Лондоне. Каждый из нас был частью закулисной жизни этого города. По роду моей деятельности, я часто сталкивалась с Аланом Рэдклиффом, который успешно занимался литературным продвижением. Однажды в кабинет Алана вполне предсказуемо вошёл Мальчик, который по-прежнему снимается в фильмах о Гарри Потере.  — Раз уж ты заявился вот так, без стука, мой друг, изволь отрекомендоваться по всем правилам, — сказал, помнится, отец сыну, не отрывая взгляда от бумаг на столе, но улыбаясь вполне себе добродушно.  — Дэн, — коротко представился Рэдклифф-младший, и мне казалось, что он вот-вот привычно коснётся лба. — В смысле, Дэниэл Джейкоб Рэдклифф.  Никаких слюнявых улыбок я себе тогда не позволила, возблагодарив небеса за то, что ещё лет десять назад сделала литературный псевдоним своим собственным именем вполне официально.  Потому что всегда хотела быть здесь. Не в доме Рэдклиффов, конечно. В Лондоне. В большой литературе. Всерьёз. Потому моё длинное имя и неудобная фамилия остались далеко позади, а всю правду обо мне знало только выдававший мой ILR визовый офицер и консульство.  — Стэсс. Гор, — отозвалась я со своего места подле Алана, который вот уже полдня как был моим литературным агентом.  — Звучит как-то… По-иудейски, — сострил Дэн. — Но, звучит.  Каким-то таким и было наше знакомство: он позвонил, потом написал мне письмо — сугубо деловое, с предложением о сотрудничестве. Ему хотелось написать сценарий в соавторстве, а я согласилась, хотя всегда работала в подобном режиме со скрипом. Да что там — я могла откровенно признаться, что соавтор из меня дерьмовенький. Но именно моё несовершенство было поводом для созвонов пару раз в неделю: мы активно обсуждали детали текста, спорили до хрипоты… И как-то незаметно для нас обоих мы перешли с собственных героев на личное, начиная с себя самих и втягивая в эту воронку общих знакомых, дизайнеров, стаф съёмочных площадок. Нам было весело, даже когда мы обсуждали учёбу, которая для меня закончилась не так уж давно, принимая во внимание мои обстоятельства. Странно, но меня всегда смешил сам факт существования «диплома писателя» и я упорно открещивалась от литературных институтов дома; здесь же мне пришлось прилежно прослушать курс и этот самый диплом-таки получить.  Было странно даже трогать его — британский диплом, оформленный на придуманную фамилию, звучащую « как-то по-иудейски». Мне казалось, я всегда теперь буду думать о ней в подобном ключе, но к концу первого месяца активного общения, Дэн сочинил это своё «бэйб», с которым мне приходилось мириться и по сей день. Ещё после нашего первого совместного обеда я отчётливо поняла, что Дэнни Рэдклиффа можно либо любить, либо ненавидеть. Третьего не дано. Я выбрала любить его как друга — и не прогадала.  Именно поэтому, в сущности, было не важно, куда мы сегодня идём — в модный ресторан или в гастропаб, которые он, кстати, очень любит. Мои чемоданы были собраны, косметичка лежала в одном из них, а раз никакого дресс-кода, то можно позволить себе расслабиться, предоставив ветру заботиться об укладке и румянце щёк.  В конце-концов, на дворе раннее лето и мне всего двадцать шесть. И, кстати…  Кажется, Дэнни упомянул о Фелтоне.  Томас Эндрю Фелтон. Красавец-шатен, изуродованный гримёрами «Гарри Поттера» в блондина. Было бы чудесно, если бы он действительно подтянулся на эту незапланированную встречу.  Набрав Кейти ещё раз, я оставила ей голосовое сообщение с просьбой перезвонить, как только появится такая возможность. А пока я могу помечтать в такси, потому что мне уже решительно пора.