Я сберегу нашу любовь

Стамбул 23:43

      Мерьем лежала в своей постели, мирно перелистывая страницы очередного романа Стефана Цвейгина. Желтоватый цвет светильника заставлял тени, отбрасываемые чёрными печатными буквами, плясать в прекрасном танце. Узерли обожала книги. В них она находила своё успокоение. Молча наблюдать за героем. Быть своего рода его отражением. Участвовать в его жизни, при этом не имея ответственности за происходящее. Быть рядом и в горе и в радости. И он ничего не требовал взамен, всегда был рядом, стоило взять в руки книгу и вытащить закладку. Из мятежного чтения в тишине девушку вырвал звонок в дверь. Женщина тут же напряглась. Отложив любимый роман, она быстро встала с кровати, накидывая шелковый халат сверху чёрной сорочки. Хмурясь, шатенка подошла к двери, смотря в глазок. В её голове вертелась лишь одна мысль: Кого там ещё принесло в такой час? Как только она увидела стоящего по ту сторону, сразу же отбросила всё недовольство, быстро открывая замок. В эту же секунду на неё, искалеченной птицей, буквально свалилась полуживая подруга, единственной опорой которой до этого момента была именно эта дверь. —Нур, что опять случилось? — Мерьем оторвала брюнетку от себя, одновременно осматривая. Ей опять предстоит собирать темноволосую «по частям». Порванная юбка домашнего платья, запачканная багровыми и белыми пятнами. Вязаная кофта небрежно накинутая на дрожащие плечи. Растрёпанная причёска. Один глаз был прикрыт, а под ним красовалось фиолетовое пятно. Из носа тонкой струйкой текла кровь, впрочем, как и из уголка губ. На шее синяки, симметричной формы. —Я не успела убрать нашу спальню, а у Халита были гости. — еле шевеля губами, отозвалась бывшая актриса, тяжело дыша. Да уж, их красивая сказка о любви со съёмок с Халитом закончилась слишком быстро. Мужчина сначала убедил Эргенч, что дети им ни к чему, а потом и в том, что работать ей не стоит. Лучше сидеть дома, а он будет их обеспечивать. Женщина должна быть хранительницей домашнего очага. Круг общения Нур резко снизился, супруг сразу же исключил всех ему неугодных. Многие ушли сами, так как общаться раз в полгода им тоже не представлялось правильным. Осталась только Мерьем, она же единственная заметила неладное с самого начала. —Нур, подожди, причём тут его друзья?! — взволнованно начала актриса, поддерживая подругу, но ожидая ответа, которой ей как здраво мыслящему человеку был известен. Однако она отказывалась верить реальности. —Их было четверо или шестеро, я не помню… — Эргенч пошатнулась, колени подогнулись и Мерьем с трудом уберегла темноволосую от падения. —Какой ужас, совсем совесть потеряли... — заключила шатенка, затаскивая подругу в квартиру, закрывая дверь на ключ. —Как они тебя отпустили? — по привычке поинтересовалась актриса, усаживая подругу на диван и удаляясь к шкафу в другом конце гостиной. —Халит забыл закрыть входную дверь и уснул, а его друзья, я не знаю, где они были... — отстранённо объяснила Эргенч, смотря в одну точку. —У меня очень кружится голова… — закончила бывшая актриса. —Ещё бы, — возмутилась Мерьем, садясь рядом. —Ты себя в зеркало видела? На тебе живого места нет! — в очередной раз попыталась достучаться до подруги Узерли. —Я сама виновата, — закончила девушка вздыхая. —Нур, что ты несёшь?! — возмутилась Мерьем, желание встряхнуть подругу с силой, чтобы привести в чувство, было трудно побороть, но она всё же смогла. —Неубранная комната — не повод избивать до полусмерти и Боже… я даже вслух не могу это произнести! — запнувшись, беспомощно закончила женщина, доставая из белой коробки влажные салфетки. —Ужин тоже был невкусный сегодня. — поморщившись, продолжила бывшая актриса, когда подруга начала стирать кровь с лица. —Молчи, ради Бога, Нур, прошу! — из последних сил держалась Узерли. Она была одним из главных финансовых директоров фонда против борьбы с насилием над женщинами. И не могла вытащить лучшую подругу и этого ада. Собственное бессилие злило. Какой тогда смысл от этого фонда? Проблема домашнего насилия никогда не будет решена и причина в этом лишь одна. Жертвы зачастую не стремятся к своему спасению. Нарциссы и манипуляторы настолько преисполнились в своём искусстве, что теперь почти любые усилия были бессмысленны. Обработав все раны на лице, Мерьем осмотрела другие повреждения. Нос, судя по сбитому дыханию и его кривизне, был в очередной раз сломан. Волосы были скомканы, и расчесать их представлялось едва ли возможным, где-то между темными прядями виднелась кровь. Эргенч всё время держала руку около рёбер, вероятно тоже сильно повреждены. Девушка заламывала худые пальцы свободной руки большим пальцем и отстранённо смотрела куда-то в сторону. Её тело было здесь, но душой она ушла куда-то далеко, спрятавшись в недрах сознания, когда поняла, что находится в безопасности. Как обычно. —Нур, ты голодна? — излишняя худоба подруги пугала ни на шутку. —Когда он в последний раз давал тебе нормально поесть? — пыталась достучаться до Эргенч актриса, слегка тряся её за плечо, чтобы не причинить новой боли. —Вчера, наверное, я не помню… — хмурясь, еле разборчиво продолжила девушка. —О Аллах, дай мне сил! — возмутилась в очередной раз за вечер шатенка, удаляясь на кухню. Выбрав из холодильника салат и кусок жареного мяса, оставшегося с ужина. Узерли налила стакан воды и вернулась в комнату. Эргенч всё так же сидела неподвижно. Мерьем поставила еду рядом, однако бывшая актриса даже не посмотрела в её сторону. —Нужно ещё чуть-чуть потерпеть, — дрожащим голосом начала Нур. А голубые глаза наполнились слезами. —Он злится, потому что я совершила ошибку, я научусь быть хорошей женой, и тогда моя жизнь станет лучше. — одинокая слеза скатилась по щеке, падая на дрожащие губы. —Но мне так больно. Они были так жестоки. Я опять всё испортила. Идиотка. — и ненависть блеснула в слабом голосе. Мерьем молчала, вслушиваясь в каждое слово. И казалось, все мучения передавались прямо ей в сердце, кололи острыми иголками. Девушка взяла холодные руки в свои, будто говоря: «Это вовсе не твоя вина. Ты просто попала в руки к плохому человеку. Прошу, дай мне помочь, и я сверну горы, только бы избавить тебя от всех мучений. Всегда буду рядом. Пожалуйста, не сдавайся. Всё ещё можно спасти.» —Нельзя спрашивать о детях. Но я так хочу малыша. — слёзы градом текли из глаз, хрустальными каплями падая на тёмную ткань, оставляя пятна, словно синяки на коже. Мерьем убрала выбившиеся пряди за ухо. Наблюдая боль в обычно пустых глазах. И она молила всех богов, чтобы однажды подруга дала ей шанс помочь. Но, казалось, она держалась из последних сил, чтобы насильно не забрать родного человека из этой преисподней. —Я буду терпеть, обещаю. — продолжала монолог темноволосая, глотая солёные слёзы. —Я стану хорошей, ещё немного и всё будет хорошо. — закончила Нур, закрывая глаза, падая в руки Узерли. —Нур, боже мой, что с тобой?! — воскликнула шатенка, пытаясь привести подругу в чувство, но все попытки были тщетны. Набрав номер скорой, Мерьем, забыв обо всех договоренностях, вызывала врачей. Плевать на Халина и его связи. Узерли тоже не последний человек в городе. Так больше не будет продолжаться, Нур больше не будет жить в этом кошмаре, всё кончено. —Ты только держись, слышишь? — теперь слёзы катились по лицу актрисы. Она гладила тёмные волосы, нетерпеливо смотря на дверь, в ожидании звонка врачей. —Тебе рано сдаваться, новая жизнь только начинается! — продолжала Мерьем, замечая, как дрожат тёмные ресницы, хороший знак. —Только, пожалуйста, не сгорай…