Всё растратили, всё отдали
За сокровища холодные,
За сокровища холодные
Душу продали свою.
И горит огонь не гаснет,
Только будет ли им счастье,
Только будет ли им счастье
В развороченном раю.
/Пикник «В развороченном раю"/
>
Воздух — стеклом. Каждый вздох — боль. Яд. Наказание. Он недоволен. Очень сильно. А когда это случалось раньше, кто-нибудь непременно ломался. Горел в аду под пытками, молил убить себя. Ползал, вылизывая тронутые тленом ноги, как самую желанную сладость — чтобы простил. А потом убивал, убивал, убивал без разбору во имя Владыки, утопая в крови, пока не убеждал себя сам, что любит это занятие больше всего в жизни. Теперь их черёд — высокородных, могущественных рабов. Роскошных владельцев роскошного дома. Притона. Адской тюрьмы. Стоят по линеечке, стараются реже дышать. Красивая мать, словно призрак. Он знает, что её душа смеет плакать прямо сейчас. Красивый отец — тень себя прежнего. Понимает ли он, что сын предал его и их Повелителя? Рад ли он этому хотя бы немного? Да, да, на этот раз облажался он сам — Драко Люциус Малфой — наследник старинного гордого рода. Не узнал того, кого должен был узнать. Просто нет, которое нельзя было объяснить внятно — его первый истинный выбор. И сейчас им всем назовут цену. Серая, словно копоть, фигура ходит туда-сюда, шелестит балахоном, травит пространство. Вибрации гнева пронзают тела, впитываются прямиком в вены, растворяются в чистой крови. — Мммалфои, мои верные чистокровные псы. Вы так ошиблись, — он улыбается. Он, блять, радуется. Это ещё хуже, чем гнев. Растягивает, препарирует каждое слово. — Гарри Поттер сбежал. Исчез. И не один… Тварь останавливается, вдыхает поглубже, и шире блядский оскал. Смотрит прямо на Драко. Подходит. — Такой красивый мальчик. Славный. Мммм, — любовно узловатыми пальцами по белой шее, к затылку. Губами к губам, источая дух гнили, едва не касается. — Будешь скучать по своему Лорду, если нам будет суждено разлучиться? И целует, крепко прижимая сухие, холодные губы. Наполняет рот смрадным ядом, оставляя лишь одну возможность — подчиниться. Тёмная извилистая плоть проникает в горло, жжётся, скользит дальше в нутро, по кишкам, прошивает насквозь. Больно. Но думать об этом нельзя. Нельзя даже слышать, как стынет кровь в жилах родителей рядом, как мать подавляет истерику, а отец готов умереть. Дверь открывается со скрипом. Медленно, медленно. Драко не помнит, чтобы в поместье что-либо когда-либо так мерзко скрипело. Всем присутствующим хочется сморщиться, кроме Повелителя, которому этот звук доставляет непередаваемое удовольствие. Он отрывается от юных губ, делает шаг назад. Провожает спокойный взгляд серых глаз тошнотворной улыбкой, облизывается. Тёмная фигура позади движется бесшумно, как будто плывет. Приближается к Лорду. Невысокая, женская. Лица не разобрать в тени капюшона. Безносая физиономия утыкается ей в висок, направляет волшебную палочку в темя, трясётся, будто в припадке, но голос спокойный. — Я прочитал здесь, — тычет палочкой в череп под тёмной материей, — что Мальчик-который-выжил вернётся. К счастью, он идиот и придёт за своей драгоценностью. Хорошая вещь дружба, правда же? Правда? Серые пальцы приподнимают острый подбородок. Его обладательница совсем ещё юная. Чёрный раздвоённый язык скользит по вздутой венке на шее, вылизывает линию челюсти. — Вы заслуживаете уничтожения, псы, — не поворачивает головы, как будто не в силах оторваться от девушки в мантии. — Но я обожаю всякие развлечения. И так кстати готов познакомить вас со своей новой игрушкой. Она такая хорошенькая. Я бы размазал её, не раздумывая, но даже у меня есть свои слабости. Когтистая рука рывком сдёргивает капюшон. Но она не вздрагивает. Медленно поднимает на троих густую тьму своих глаз. Сердце Драко по-настоящему бесится. Ты же, сука, валялась в луже крови и стонала от боли часа два назад! Ты же должна быть мертва или измотана. Истерзана, ранена, полужива. Гермиона, блять, Грейнджер. Самая умная идиотка из всех, кого знал. Чёртова овца. Никакая не львица. Стоит сейчас перед ними. Блеск тёмных радужек из-под длинной тени ресниц. Кожа — чистый фарфор. Волосы уложены в совершенные локоны. И улыбка алых губ. Довольная. — Посмотрите, какая юная, какая отважная. Грязнокровная. Вам это понравится! — Тёмный Лорд берёт её подбородок, трясёт, а её улыбка от этого шире. — Нет ничего слаще, чем слепить из такой свой новый кнут. — Тонкая рука поднимается медленно, и в ней возникает шипастая плеть. — Она мой маленький монстр. Развлекайтесь.