Ущерб защиты

— Нет, милая, не думаю что апельсин хорошо дополнит этот суп. — Со вздохом произнесла Оксана. Она в последний момент остановила руку Пуговки, уже занесенную над кастрюлей. — Но самовыражение — основа творчества, так Галина Сергеевна говорит! За время жизни в доме Васнецовых Оксана отчётливо поняла, что дети часто больше напоминают не счастье, а кошмар, они потихоньку расшатывают твои нервы день за днем, их веселит это. Но несмотря на все эти трудности, Оксана не собиралась отказываться от идеи об утопически счастливом материнстве. Она справится с этим. Если рядом будет человек, который её поддержит, конечно. — Тогда как насчёт того… — Задумчиво произнесла Оксана — Чтобы приготовить апельсиновый пудинг? Думаешь, это достаточно творчески? — Только если в нем будут сухарики! Они переглянулись с улыбками. Что и говорить, если остальные девочки уже были гораздо более самостоятельными, то Пуговка была ей почти как родная дочь. А вот с её, Оксаниными, отношениями с Сергеем все было куда сложнее. — Тогда давай я порежу фрукты, а ты сухарики? — Хорошо. Звонок в дверь, по сути своей был создан для разрушения семейных идиллий. — Здрасьте! Сергей Алексеевич дома? — Откуда бы? Нормальные люди в это время работают. — Изогнула брови Оксана. — Но вы же не работаете? — Емельян Палкин, пришедший снова, счастливо засчитал это как 1/0. — Нормальные люди, которых не уволили. «Пожалуй, 1/1» — Мне… жаль? — Он попытался проявить такт. Это и право было нелегко. Он совсем не привык к тишине и уж точно её не любил. Можно сказать, что Емельян боялся тишины, он бежал от неё и действительно преуспел в этом. — Всё в порядке, мне всё равно там не нравилось. — Пожала плечами Оксана. — Попробуйте поймать его на работе если хотите. — Ну нет, отвлекать его буду. Я здесь подожду? Оксана не успела ответить. — Может быть хватит устраивать сантабарбару на лестничной клетке? — Антонина Семёновна Гордиенко вышла из своей квартиры с грозным видом и Оксана по инерции сделала шаг назад. — Оксана-Оксана. — Покачала головой Семёновна. — Нашли себе нового ухажера чтобы не прозябать остаток жизни с моим алкоголиком-зятем? — Нет, это не… — Да я за вас даже рада, пожалуйста, продолжайте. Только дайте моим крестовикам спокойно наконец поспать, они же так оглохнут! Идите в свою квартиру! — Она воинственно покивала и выпучив глаза завершила. — Кыш! И Емельян и Оксана не поняли как оказались в квартире, захлопнув дверь. — Можете остаться ненадолго. — Кивнула Оксана. — Честно говоря, каждый ваш визит доставляет Серёже большие расстройства. А с этими расстройствами потом имею дело я, так что я была бы рада если бы вы перестали его мучить. Не перебивайте! — Она остановила его и пинком выкинула из шкафа тапочки. — Но. Я понимаю, что и вам и ему важно разобраться с этим вопросом. Просто не приходите без необходимости, хорошо? — Мне от разговоров с ним тоже не больно радостно. — Справедливо возразил Емельян, вешая куртку на крючок. — Но мне есть чем вас порадовать! — Мойте руки. — Указала Оксана на дверь в ванную. — Раз пришли - будете помогать готовить Пуговке и мне. В ответ раздались согласное бормотание сквозь шум воды, а потом Емельян продолжил: — Так вот, я тут вроде как последний раз пришёл. — Нашли вашу Людмилу? — Какое там. Я долго думал об этом и понял что не уважал её решение, приезжая сюда. Я просто хочу сказать Сергею что больше не побеспокою его и его… вашу семью. — Мы не семья. — На автомате поправила Оксана. — Но это приятное решение, спасибо за понимание. * Скоро они — Пуговка, Оксана и Емельян уже делали вместе совершенно отвратительный пудинг из сухарей. А через время начались мультики и никакая сила не могла удержать Пуговку на кухне. — Уверены что это можно есть? — Такого чудовищного рецепта Емельян не наблюдал даже в родном городе из которого уехал слишком давно. — Главное, что это нужно приготовить. Пуговке это важно. — Оксана пожала плечами. — Сейчас такой возраст, когда важно поддерживать её творчество. Я читала в книге для будущих матерей. — У вас есть дети? — В каком-то смысле можно считать что пятеро. — Усмехнулась она. — Не родные. Это дети Серёжи. — И вы с ним не семья, но вроде как вместе? — Всё сложно. Сложнее, чем кажется. — Оксана вздохнула, откладывая кулинарию. — Расскажите мне? — Зачем? — Я вроде как умею выслушать. — Смущённо почесал шею Емельян. — У нас в хоккейной команде так принято. Если у кого-то проблемы и он хочет поговорить, то любой у кого он попросит помощи поддержит. Он всё ещё не выносил тишину. — Не знаю… Ну, ладно. Мне вроде как особо некому сейчас это больше сказать. — Нервно хихикнула она. — Мои старые друзья исчезли вместе с тем как исчез муж. Я обычно говорила обо всём с Серёжей, но жаловаться ему на него самого было бы… м-да. — Исчез? С вашим мужем что-то произошло не то? — Он просто оказался полным мудаком. — Ооо… — Глубокомысленно протянул Емельян и покивал. Он говорил так если не знал что говорить, но пытался выразить поддержку. — Полнейшим. Мой муж против детей, хотя знает как это важно для меня! Я думала всё будет по-другому с Серёжей. Но он тоже не слишком мечтает о детях. Его девочки мне как родные, но это… это не то, понимаете? — Понимаю. — Он говорил так, если и правда понимал. — Они же для вас не родные дети. — Они уже вообще не дети. — Расстроенно покачала головой Оксана. — Даша и Маша — трудные подростки, почти совсем взрослые. Женя тоже быстро растёт, а Галя будто родилась тридцатилетней. Полина конечно да, но и она… Я как будто пропустила все важные моменты в их жизни. На самом деле я им не нужна. И они никогда не будут похожи на меня. — Страшным шёпотом закончила она. — Сколько не проводи времени с ними, никогда. — Это наверное тяжело ужасно. В его нейтрально тоне Оксана разглядела насмешку. — Вам что, это смешно? — Нисколько. — Все мужчины, которых я встречаю такие безответственные! Вот вы — да, вы, знаете хоть одного мужчину, который был бы осознанно готов к детям? Не потому что «так получилось» или «так делают все», а хотел бы этого сам? — Знаю, да. Полно моих друзей. Вообще и я сам бы тоже, но Люся всегда была против. — В самом деле? Тогда почему вы не расстались? — Потому что любовь — страшная вещь. Вам ли не знать? — Мне? Я больше не люблю своего мужа. Кажется. А может никогда и не любила. — Оксана обхватила себя руками и призналась. — Я теперь не знаю. — Я иногда тоже совсем не понимаю что чувствую. — Признался Палкин. — Мне не двадцать, мир больше не делится на чёрное и белое, люблю и не люблю. А со временем всё иногда так запутывается, мама не горюй… — Точно. — Она кивнула и тут же начала закипать. — Из-за этого… человека… теперь восемь лет жизни — псу под хвост. — Восемь лет жить с нелюбимым человеком? Я бы наверное не выдержал. — Признался Палкин. — А вы представьте себя на моём месте! — Резко предложила Оксана. В его словах ей слышился упрёк, хотя Емельян никак не хотел её обидеть. — Представьте. Я тогда жила в Липецке, училась на третьем курсе… Она стала рассказывать, пытаясь заставить его увидеть не обрывки, а картину целиком: — Когда я только заканчивала школу все спрашивали кем да кем же я хочу стать. Мне нравилась профессия учителя, я была жутко вдохновлена. Я думала тогда, что смогу менять вещи и быть значимой для детей, которых учу. В институте мне быстро открыли глаза на настоящую реальность. К третьему курсу казалось я выжата жизнью как лимон. А что хуже всего — из ближайшего будущего после Липецкого пединститута меня поджидали они: работа учителем начальных классов в родной школе — Нина Львовна как раз захотела бы на пенсию в свои пятьдесят четыре, «богатый» жених на районе, а значит на семью у нас была бы своя двушка и жигуль. И ещё горы домашней работы каждый вечер, двое спиногрызов и, о боже, ушедшая из-за них стройность и красота. А потом он бы бросил меня, этот муж, зачем ему немолодая некрасивая жена. Оксана сама не поняла как успела рассказать всё это то замедляясь, то захлёбываясь словами. Ей пришлось сделать паузу чтобы выпить пару глотков противно остывшего чая. (они сделали его ещё готовя пудинг). — И правда перспективы не очень. Я тоже жил в небольшом городе раньше… То есть я может чего не понял, но тогда вы не мечтали о детях? — Осторожно уточнил Емельян. — Конечно нет! Кто вообще хочет детей в двадцать один? Так вот, о том как я… да. Она продолжила. — Всё это предстоящее будущее было даже престижным по меркам Липецка. Там, говоря деликатно, небольшие зарплаты. Многие семьи никогда не могли съехать от родителей, некоторые мои друзья по четыре человека помещались в однокомнатных квартирах. У многих знакомых мне семей мужья пили и избивали жён. Это было… нормально. — Пожала она плечами, прикрыв глаза. — А то что светило мне было «перспективным», но хоть убейте, я не могла считать пределом мечтаний абсолютно бесполезную работу и жигули! Я много раз думала — может работа в младших классах не так ужасна как было на учебной практике и как рассказывают старшекурсницы, но потом… Мне просто хотелось отвлечься, и я записалась на этот конкурс красоты. И молодой Василий Федотов, который оказался там можно сказать судьбоносно. Так я тогда думала. Я стала «Мисс Липецк-99», но он заметил меня ещё до того. — Значит, он был вроде как вашим билетом в будущее? — Нет. То есть да, но не только. Тогда казалось, я в жизни не испытывала такой сильной влюблённости! У меня кружилась голова если я его видела. Разламывалось сердце если он не звонил. Он тоже выглядел счастливым, но теперь я не знаю было ли это правдой с его стороны, или он просто играл в любовь. У него было всё, чего я так сильно хотела — богатство, возможности, прописка в столице. Вместо жигулей и двушки — три автомобиля и квартира в центре Москвы. У него было столько денег, что мне никогда не пришлось бы работать ни в школе ни по дому. А ещё он не хотел детей так же как и я. Это была жизнь мечты. — Оксана грустно улыбнулась. — Значит вам вроде как всё нравилось? — Она кивнула. — И всё поменялось только из-за вашей мечты о детях? — Конечно нет. — Помотала головой Оксана и её короткие волосы на секунду взметнулись вверх. — Не только. Я слишком поздно поняла в какую ловушку он меня загнал. Когда я ушла из дома, то поняла, как сильно Василий управляет мной из-за моей совершенной дурости! Вдруг оказалось что у меня нет ничего, все мои деньги, дом, и вещи были его. Я решила: больше ни он, ни кто-либо другой не сможет управлять мной, даже если это будет стоить мне потери всей роскоши и большого количества тяжёлой работы. Мой диплом наполовину куплен, я не знаю о преподавании достаточно. А без образования… знаете ли вы как мало получает официантка? — Могу представить. — Ещё вдвое меньше чем можете вообразить. Но это не было бы такой проблемой, я уже жила небогатой жизнью раньше и не развалилась бы. Но Василий стал преследовать меня. Мне пришлось раздавить мобильный телефон с системой слежения, но его это только раззадорило! Он десятки раз угрожал и Сергею и мне. Сделал так, что компанию Серёжи чуть не закрыли. Купил ресторан где я работала, чтобы постоянно следить за мной и издеваться. Это стало последней каплей. Я много чего им высказала и меня уволили. — Вы же понимаете что это ненормально? Ни один человек не может делать такого по закону. Пробовали обратиться в полицию? — Емельян, наивный честный житель страны с работающими законами был по-настоящему удивлён и возмущён. — Он купил полицию. — Ах да. Отвратительная коррумпированная помойка, а не страна. — Проворчал он. — Вас это удивляет? — Да просто выводит из себя. У нас в Торонто есть продажные полицейские, но это почти смертники. Поскольку если ловят — сажают и того кто взятку взял, и того кто её принёс. Конечно, у нас в стране есть недостатки, но такого точно нет. — Как же я вам завидую. — Вздохнула Оксана. — Безопасность это сейчас такая роскошь. С тех пор как я ушла от мужа я буквально не могу без страха пройти по улице и даже здесь в квартире не чувствую себя безопасно потому что он якобы что-то там понял и теперь постоянно сюда приходит! Я вздрагиваю каждый раз когда кто-то звонит в дверь. Как же я от него устала! — Её голос сорвался. Емельян протянул ей носовой платок и она так удивилась что дрожь и поступающие слёзы прекратились сами. — Серьёзно? Их ещё кто-то носит? — Мне бабушка говорила всегда что пригодится. Я ими обычно вытираю коньки. Нет, не этим. — Поспешил добавить он, и Оксана хихикнула. Они немного помолчали, и Емельян всё же рискнул сказать прямо: — Не знаю осознаете ли вы это, но ваш муж — не просто чудовище, он преступник и в любой цивилизованной стране его бы посадили. — Знаю. Но как будто от него можно скрыться здесь в России. Мне же не так много надо! Если бы не он я бы спокойно работала в ресторане и думала куда направиться дальше. — А вы выбрали куда? — С интересом спросил Емельян. — Если выбрали так и возвращаться не придётся. — Мне всё ещё интересно учить детей. — Пожала она плечами. — Я думала насчёт того чтобы нанять репетиторов и все же пройти те последние два курса нормально. Но учёба стоит денег… Всё в мире упирается в деньги и протекцию. Емельян выглядел поражённым. — Так странно, что вы говорите это. У меня знакомый недавно открыл русскую школу в Канаде. Наш общий друг рассказывал мне, какая у них напряжёнка с кадрами. — Что, во всей Канаде нельзя найти учительницу? — Не поверила Оксана. — Почему, учителей-то полно, но они профильные и не берут младшие классы. А большинство просто работает репетиторами. Детей мало, денег много, красота! Давид, их директор волосы на себе рвёт, но выкручивается платя двойную ставку — одну зарплату канадской преподше, другую — рускоговорящей переводчице. Так и живут. — Интересно, чем им смогу помочь я, с тремя годами образования из пяти? — Фыркнула Оксана. — Мне кажется это не будет проблемой. Учить младшие классы — не химию преподавать. У вас же с документами все в порядке? — Да… Так, стоп. А зачем это вам, интересно, вообще помогать мне? — Это называется нетворкинг.* Ты помогаешь людям просто так, они потом помогают тебе. — А если они не захотят помогать, и вы потратите время зря? — Нет, я знаю что не ошибся. — Почему это? — У вас доброе лицо. Оксана улыбнулась. — Многие так говорят. Ладно, не знаю получится ли из этого что, но спасибо огромное, что выслушали. Мне очень нужно было выговориться. И то что вы предложили помощь независимо от того сработает ли это много значит для меня. Позвольте помочь вам в ответ. Каждый разговор с вами вызывает у Серёжи приступы ненависти, несмотря на то что вы пытаетесь сказать. Думаю, будет лучше если я просто передам ему ваши слова. — Думаю, это и правда сработает лучше. — Подумав, сказал Емельян. — Просто скажите, что я больше не стану пытаться искать его жену и не собираюсь вставать между ними. И скоро улетаю обратно. — Хорошо, я передам. — Тогда как насчёт обменяться номерами, чтобы я мог сказать вам когда расспрошу директора школы? — Да, конечно. — Она быстро продиктовала свой номер. — Как вас записать? Как ваша фамилия? — Это не моя фамилия, и я ненавижу её. Просто Оксана. А вас? Знакомые же не называют вас Емельяном? Он улыбнулся. — Зовите меня Ян.