Под лаской плюшевого пледа
Вчерашний вызываю сон.
Что это было? Чья победа?
Кто побеждён?
— Марина Цветаева —
* Попрощавшись с Ильёй и Дашей, Галина Сергеевна спустилась к раздевалке за сапогами и лёгким пальто. Уже прозвенел звонок на урок, когда она с последними отголосками потока счастливых школьников вылилась на улицу. Погода стояла ясная и солнечная. В течение всего дня было не так-то просто найти время для неторопливости — утром все шумели и опаздывали в школу, на уроках она полностью вливалась в процесс, а дома пыталась позаниматься в тишине, игнорируя перманентный шум на фоне. Сестёр, устраивающих в гостиной черт-те что время от времени хотелось придушить. Галя так и не достигла состояния дзен, хотя прочитала по этой теме немало книг. Дважды в неделю, когда физкультура была последним уроком, физрук отпускал её домой за рефераты. Это был единственный предмет в котором она была не сильна, и директриса Таисия Кирилловна уговорила своего «тайного» бойфренда на это, чтобы Галина Сергеевна, лучшая ученица школы, имела больше времени на олимпиадные подготовки. Два дня в неделю она шла домой никуда не спеша. Она была счастлива. О, эти спокойные деревья, шелестящий ветерок. Море чужих стихов про весну, русских и японских, всплывали в голове. — Ей только девять дней. Но знают и поля и горы: Весна опять пришла. — Прошептала она хокку* и повторила громче. — Весна опять пришла. На самом деле на улице стояла мерзкая российская осень, но воображение не оставило ей шансов на существование. На ничем непримечательной серой улице если прикрыть глаза вместо безжизненных деревьев и кучек грязного снега Гале мерещился парк, полный живой зелени, летящие лепестки сакуры, сладкий запах сирени. От лёгкости и счастья она закружилась посреди улицы. Это был её дзен. Её красивый мир. * Открыв дверь домой, она почти немедленно натолкнулась на Оксану. — Галя, как хорошо! Мне уже срочно нужно бежать, но нельзя было оставлять Пуговку одну. Ещё немного и я попыталась бы позвонить в дверь Антонине Семёновна. — Оксана поежилась. — А… — Пуговка спит, тихий час. Ну всё, я убежала! — Она клюнула её в щечку как было принято у её Рублевских подруг и захлопнула дверь с той стороны, бормоча «Скорее бы в садике закончился карантин». Галя поморгала. Она была ещё где-то в своём идеальном мире и не торопилась воспринимать действительность. Не прошло и десяти минут как звонок в дверь отвлёк её от обеда. «Оксана что-то забыла. » — Она не глянула в глазок. Опять. — Добрый день. — К несчастью, это был Федотов. Его светло-серый костюм и цветом и острыми стрелками брюк напоминал кинжал. «Холодный и прямой. Сталь, но сталь в нем мертвая.» — Проносилось в её голове, ещё не отошедшей до конца от идеальных видений. Галя обозлилась на себя за эту отвлеченность. — Добрый день. — Кивнула она. Галя никогда не знала как на него реагировать. Она хотела ударить его каждый раз за то что он весь прошлый месяц угрожал Оксане, доведя её до невроза. А ещё она видела что весь этот месяц он стал другим, и пытался извиниться искренне. Она знала это на сто процентов, как если бы видела его душу. В конце концов, Галина Сергеевна прочитала по психологии всё что было у её отца и всё что содержалось в библиотеке и это позволяло ей разбираться в искренности. Она пыталась объяснить то что он поменялся на самом деле Оксане, но та, конечно, ничего не поняла и сказала что Галя его защищает. — Оксана дома? — Он глядел на неё равнодушными глазами без единой искры. Иногда ей хотелось уточнить жив ли он вообще. — Вы разминулись. — Она сочувственно помотала головой. — Ушла буквально десять минут назад. — Надолго? — Она мне не докладывала. Его пальцы дрогнули и только сейчас она заметила, что Федотов держал букет. — Я подожду. — Он шагнул в квартиру, оставив ей закрывать дверь. Это повторялось уже несколько раз. Он приходил, ждал, и уходил, иногда дожидался, и они с женой говорили на повышенных тонах. Оксана, разъезжая по вакансиям, теперь была дома далеко не всегда. Федотов и их отец плоховато друг друга переваривали, но пока что, к счастью, ни разу не столкнулись в этой квартире, а вот девочки периодически терпели присутствие Оксаниного бывшего. — Ботинки. — Грозно остановила его Галя на самом пороге гостиной. Федотов раздражённо закатил глаза. — Я в них прошёл ровно два шага до подъезда. Хотя после вашей лестницы так и так выкидывать придётся. Переработке это не подлежит. — Да на здоровье. — Галя бросила ему гостевые тапочки и направилась мимо, через гостиную. — Экологи все равно уже не скажут вам спасибо. — Это ещё почему? — Он все-таки переобулся и Галя была благодарна своему суперотвлекающему методу за это. — Натуральная кожа. — Не я так кто-нибудь другой бы в них ходил. Жизнь такова. «Это безответственность такова.» — Она не была уверена сказала ли это вслух. Федотов вольготно расселся на диване, Галя прошла на кухню доедать. Вежливость не позволяла игнорировать его, к тому же, её приступ презрения сменился приступом участия. — Есть будете? — А что у вас есть? «Этот пижон как будто в ресторане выбирает» — Фрикасе из кролика и пицца с трюфелями. — Он обернулся почти заинтересованно и Гале пришлось его расстроить. — …Как раз закончились. Есть пельмени и гречка. — Ну зачем вечно грубить? — Он поморщился. — Тогда кофе. — С такими нервами только зелёный чай. — Что это твоё «с такими нервами» значит? Галя поставила чайник и встала в дверях, чтобы бульканье воды её не заглушало и кивнула на него. Бумаги, которые Василий достал и просматривал слегка дрожали, и он тут же положил их на стол. — Просто общий стресс. Такое случается, когда люди пытаются работать. — В этом был слышен подтекст «Ты не несёшь никакой ответственности, не зарабатываешь сама и этого не понимаешь». — Выбрали задачу себе не по силам? — Боже, она разрывалась. Она ненавидела Федотова за то как он преследовал Оксану раньше, но ведь теперь было видно, что он стал другим. Она то хотела закричать чтобы он убирался вон, то хотела сказать что сожалеет, что Оксана не может простить его. В итоге, не делая ни того ни того она выбирала полумеры — холодно, на грани грубости роняла слова, а потом предлагала еду и беспокоилась что у него трясутся руки. И снова и снова мысли чередовались, сводя с ума — она хотела пожалеть его. Разорвать его. Выразить сострадание. И пнуть. Казалось, он видит как её выкручивает от противоположных эмоций и уголками губ ухмыляется именно поэтому. — Да. — Он замораживал этой противной недоулыбкой. — Любая задача не кажется решаемой в начале. Руководить компаниями — не доклады писать, здесь не бывает готовых решений. К счастью, чайник закипел и она больше не могла видеть это его выражение лица, потому что ушла за чашками. Когда Галя наливала воду, то думала так: «Это презрение ко всему и вся — психологическая защита. Он изменился, но проявляет эту новую уязвимую версию себя только когда говорит с Оксаной, я видела.» Она вернулась с двумя чашками и села рядом. Конечно же, ей было интересно знать об какой вопрос он так ломает голову. Любая школьная задача уже годы не вызывала интереса. Она могла бы смело закончить школу экстерном, но оставалась, чтобы тянуть Илью и Дашу. Федотов, тем временем, вытащил пачку таблеток и размешал в чае аж три. У Гали глаза полезли на лоб. — Успокоительное нельзя пить в такой дозе! «Вот бы он начал кашлять и упал прямо здесь.» — Была её следующая мысль. Невыносимо. — И тем не менее я пью. — Отсалютовал он чашкой. — Скажи ещё что нельзя выводить прибыль в офшоры.* Невероятно, кое-кто умел шутить и его руки перестали дрожать. — В чем смысл просто убирать симптомы, не решая проблему? — Боже, зачем ей это знать. Этот ублюдочник чуть не выселил их семью когда узнал что папа встречается с Оксаной. — Я же не могу работать меньше. — Он посмотрел на неё как на сумасшедшую. — Вот, стоило уехать на полмесяца, новый директор уже не справляется. — Зачем назначать такого? — Это лучший из худших. — Неопределённо махнул рукой Федотов. — И в чем проблемы? — Ты всё равно не поймёшь. — Предположим, я разбираюсь в финансах и юриспруденции. — Сомнительно. Но ладно, что я теряю?.. Мой продуктовый завод хотят снести, чтобы проложить шоссе. — Что за ерунда? Земля ваша? — Он кивнул. — Значит подводят самострой? — Уже подвели. Даже приезжал кран, и мы еле заставили их уехать. Потом мы подали в суд, они ускорили процесс с помощью знакомых чтобы мы ничего не успели. И ещё туда же лепят большой случай на производстве, три человека получили увечья. — Но это сфабрикованое дело? — Нет конечно. Там просто старое оборудование. Дело очень срочное, мы с адвокатом сломали две головы, но этого пока не хватает для того чтобы выиграть. А подкуп там не пройдёт. Олег обещал к суду так уж и быть прилететь с Майорки, если я подведу то что есть, — Помахал он бумагами. — К тому что должно быть. — А других адвокатов уже нет если один не справился? — Надёжных нет. А тут ещё замешаны эти районные политиканы, кто с ними свяжется кроме Олега. — Вещего? — Она сказала это только чтобы его позлить. — Был бы Вещий — нашёл бы ответ. Вот материалы по которым мы можем оправдаться и этого пока не хватает. — Наконец-то она получила бумаги, просмотрела: — Так, стандартный договор сотрудника, документы о безопасности оборудования, отзывы бывших сотрудников, отказ от претензий профсоюза, отчёты проверки, ещё отчёты… Это всё? Что конкретно нужно? — Только цитаты. Из всего нужно выбрать цитаты чтобы походили вот под эти законы. — Он сунул ей ещё листы. — А лучше ещё законов найти, а то пока шансы меньше чем 50/50. Ох уж мне эти районные политиканы со своими дорогами. Думает, его выберут из-за шоссе. Пока Галя просматривала список статей из Градостроительного кодекса, он терпеливо ждал. — Понятно. Давайте смотреть сначала цитаты под законы что вы уже нашли, а потом ещё раз распотрошим Градостроительный кодекс, договор с компанией, ТК*, и на всякий случай — УК*. — Мы так за неделю не успеем. — Не оценил Федотов. — Нет времени оспаривать случай на производстве, разобраться бы со сносом. — Я в общих чертах помню где то что нам надо, просто запишем точные номера и проверим формулировку. А вот договор я прочитаю полностью. — Не можешь ты знать наизусть три кодекса. — Да я как раз говорю что не знаю! Но мы можем попробовать. «Что я теряю?» — Подумал он снова. — «Всё равно прожду здесь ещё черт знает сколько времени.» Пока он просматривал главы Градостроительного кодекса, которые Галя смогла вспомнить сходу, она читала договор, а потом прошептала: — Что это такое? Год постройки — тысяча девятьсот девяносто четвёртый! — И? — Статья 222 Гражданского кодекса «Самовольная постройка» применяется с 1995. Самовольной постройкой не может быть признано здание, строение и сооружение нежилого назначения, построенное до 1995 года. Федотов смотрел на неё огромными глазами секунды две и выдал: — Мы их раздавим. — Раздавим. — Согласилась Галя. — Одного этого хватит, если документы в порядке. У вас есть договор собственности на землю? — Да. — Разрешение на строительство? — Нет. — Проект, согласования? — Фифти-фифти.* — Выписка из ЕГРП*? Федотов только болезненно сморщился. — Не напоминай. — На всякий случай… Отчёт о рыночной стоимости? — Да. — Охрану на завод наняли? — Обижаешь. — Не ужасно, но хуже чем могло быть. Без выписки всё пойдёт по второму кругу, без неё нельзя полностью доказать право собственности. — Она постучал карандашом по столу на редкость бюрократским жестом. — А легализовывать долго. — Как ты себе это представляешь? В ЕГРП всё записано на чужое имя. — Кисло выдал Федотов. — Тогда можете сразу вывозить оборудование, пока это не запретил суд. — Отрезала Галя. — И требовать компенсацию тоже, потому что они снесут здание. Федотов задумался, но потом просветлел. — Нет, погоди я кое-кого там знаю. Это, конечно, те ещё шесть рукопожатий* но попробовать стоит. Пока он звонил и угрозами вытаскивал помощь, Галя пропустила это мимо ушей по чистой случайности, поскольку была очень сосредоточена на договоре, а дочитав его, взялась за ТК. — Есть! — Сказал он спустя большое время. — Veni, vidi, vici*. — До «vici» ещё… — Возразила Галя. Но и она была довольна. Это была интересная задача, задача-вызов. Они просмотрели кодексы, найдя гораздо больше чем ожидалось. Потом проснувшаяся Пуговка пришла отвлекать Аллигатора по своей привычке, и это было кстати, потому что у них обоих трещала голова — Галя сорок минут гоняла его по ответам одними статьями на другие обвинительные статьи. Потом они плотно засели за цитаты и это требовало больше внимания чем все остальное. Этот момент и выбрали чтобы появиться её парень и сестры. — Привет, смертная. — Обронила Даша, заходя в гостиную и кидая сумку на диван. — Точнее, смертные. Федотов вряд ли заметил что именно она сказала, потому что промычал что-то в ответ. Он и Галина Сергеевна сидели за компьютерным столом, читая бумагу и едва не стукались лбами. Отзывы бывших сотрудников были тем ещё болотом, из которого предстояло вырезать и всю проплаченную лесть и всё реальное положение дел тоже, создав конфетку не слишком слащавую и не слишком похожую на другую коричневую субстанцию. То что составил Василию специальный отдел было не в меру лестно и им пришлось переделывать всё. — Оставляем. — Да… тут подправить… готово. Прошелестела страница и комната снова погрузилась в тишину. — Химию мне сделаешь? — Протянула Даша. — Нет. Не мешай. — Отмахнулась Галя и попала по Федотову. Что характерно, он даже не заметил, продолжая крутить карандаш. Потом стал вычёркивать строки из середины. Почти сразу за ней вразвалку вплыл Полежайкин. — Привет, есть что пожевать? Даша говорит пельмешки ещё оставались. О, здрасте. А сразу за ним — Маша. — Галь, сделаешь алгебру? А то мне ещё нужно к шести успеть на свидание с Димой, а в семь я встречаюсь с Сашей и… — Маша процокала на каблуках и почти налетел на стену когда увидела Федотова. — Здрасте. — Её тоном можно было замораживать. Маша полностью разделяла точку зрения Оксаны о Василии, то есть считала его злом во плоти. — Да прекратите вы наконец!!! — Рявкнул Федотов, оторвавшись от бумаг. — Здесь всегда так шумно? Я как будто из офиса не выезжал. — Это ещё не шумно. — Вздохнула Галя. — Они просто любят бесить любого кто пытается немного поработать. — А вот и нет. Нам просто нравится бесить его. — Вклинилась Даша. — Пришли и отнимаете наш единственный шанс не вылететь из школы. — Ваш единственный шанс не вылететь из школы должен был быть мозгами. — Постучал себя по голове Федотов. — Ну или предпринимательской хитростью! — Вы выпили двойную дозу успокоительного совсем недавно и снова кричите?.. — Вдруг осознала Галя и подозрительно прищурилась. — Тройную на мой вес. — Поправил он. — Это не действует долго. К тому же это было до того как из моей головы начали сыпаться статьи 209.1, 214.1, 218, 225… — Потому что это эффект привыкания. — Буркнула она и Федотов предпочёл сделать вид что ничего не услышал. — Нам нужно работать, пожалуйста, не мельтешите здесь. — Он обратился к Маше, Даше и Полежайкину, скривившись. А потом использовал свою привычку откупаться ото всех проблем и они трое ушли на кухню с кучей денег и ничего не возразили. Галю кольнула обида за то что управлять ими всеми было настолько легко. — Пара вежливых слов стоила бы вам на тридцать баксов дешевле. — Я плачу за то чтобы не проявлять притворства. А ты платишь притворством. — Вовсе нет. Он не ответил, продолжая смотреть, и она пояснила: — Я считаю что человек тем отличается от животного, что может контролировать себя. И создаю, как вы сказали, притворство, сознательно. Чтобы никого не ранить. — Чтобы не ранить меня? — Он смотрел на неё огромными шокированными глазами полсекунды, не больше, потом оскалился. — Или чтобы доказать себе что ты выше этого? — Придёт день когда кто-нибудь вас ударит, несмотря на все деньги и связи. — Прошипела Галя. За долю секунды её спокойное рабочее состояние снова перешло на самый край ненависти. — Мне сжигали виллы и яхты, не меньше десяти. Конечно, придёт. И потом от него не останется ни-че-го. Так что, тебе интереснее ударить меня или закончить с этим? — Он указал на листы с горой пометок. — Я могу заплатить тебе столько же сколько им всем. Она посмотрела на него с жалостью, и тут же почувствовала власть. Её помощь была нужна ему. — Не все в мире покупается за деньги. — Что тогда? Она хотела запросить у него за помощь доступ в архивы КГБ и МВД, хотела выбить искреннее признание нужна ли ему Оксана или он её только мучает. Хотела попасть на судебный процесс по этому самому делу. Но тут её защищающая часть снова победила. — Не пейте сегодня больше таблеток. — Я бы предпочёл отдать сотню долларов. — Не пойдёт. — По крайней мере на тебе легко сэкономить. — Снова скалился он и протянул ей коробку таблеток, а потом ещё три пачки, которые достал и признал. — Ты знаешь свое дело как профессионал. Я бы предложил тебе работать на меня если бы ты окончила школу. К тому же, всё-таки можешь подавить ненависть ради дела. Он провоцировал? Он защищался? Психология не давала на это ответ. — Спасибо. Я признаю науку и знания выше эмоций. К большому сожалению. — Мы сработаемся. — Кивнул он. — Я признаю бизнес выше эмоций. — Он протянул руку с отвратительным выражением лица, и насмехающимся, и победившим и она пожала её, вложив так много силы, что Федотова перекосило. Они просто вернулись к бумагам. Они оба соврали, оба знали что врали, и знали что другой понял это тоже. Галя знала что он выпьет ещё успокоительного как только выйдет на улицу, он знал что она забирает таблетки чтобы успокоить совесть. И уж конечно она ставила эмоции выше.