Ущерб защиты

Она проскользнула сквозь его стены и защитные слои из злобы и жестокости и добралась до самого центра, обнаружив там его разбитое сердце. И она собиралась воспользоваться этим. — «Manacled» SenLinYu — * С начала Галиной работы на Харлайм прошёл ровно месяц. Была уже ночь, обсуждение в Штабе закончилось, и Миша оперативно свалил. Они с Василием сидели одни, когда он вдруг сказал: — Я перепробовал всё, что мог. Оставайся. — Что? — Галя отвлеклась от его отчётов по эмиссии, едва воспринимая окружающий мир, уставшая и раздраженная. Василий, напротив, просто сиял. — Я с самого начала не думал что ты справишься с этой должностью, был уверен, что после дня или двух наконец признаешь, что это слишком, и согласишься просто взять деньги. Я нашёл других кандидатов и просто ждал, ждал, и ждал. Но ты выглядела так, будто не собираешься никуда уходить. Галя застыла. — Ты дал мне заведомо невыполнимую задачу?.. — Именно! Но ты! — Сказал Василий, лучась довольством — Ты гениальна. — А когда этого показалось мало… — Осознание приходило медленно — То просто добавлял ещё. — Ну конечно! Конечно, девочка моя! Почему было не поручить тебе шпионаж за Барсовым? Но и этого оказалось мало! Поддельная биография была необходима сама по себе. Но позже к ней можно было добавлять детали, много деталей. Всю информацию про Оксфорд, например. А когда ты справилась — понадобился агент службы безопасности фирмы, и почему было не сделать им тебя? — Я не должна была справиться с этим. — Выдавила Лина. Всё немного кружилось, она задыхалась, а сердце билось на пределе. Все эти усилия были не для чего-то, она боролась с ветряными мельницами. Не с обстоятельствами, а с Федотовым, который не мог отказать сразу, а устроил зрелище. Она пыталась изо всех сил, но могла просто позвонить ему в первый же день и сказать что не справилась. Всё это, всё было зря, он в неё не верил, не делал её сотрудником, не доверял ей. Василий не отдал ей часть фирмы и много, много ответственности, а просто… играл. — Но ты же справилась! Галина Сергеевна хотела многое ему сказать. Она хотела прокричать ему в лицо что не выдерживает стресса и рыдает. Что от недосыпа у неё обмороки. После особенно долгих дней у неё начинает дёргаться глаз, и она никак не может это остановить. А половину времени она передвигается и отдаёт распоряжения как в тумане. Харлайм уничтожал её стремительно и неуклонно. Она должна была бежать отсюда пока ещё не свалилась с истощением, или не попала в психоневрологический диспансер. Слова почти посыпались, но что-то заставило её остановиться. Если Василий узнает, то выкинет её. Она должна будет многое вернуть, хотя бы за эти поддельные документы, костюмы и машину. Будет вынуждена взять ещё больше просто так. Влезть в долги на огромный срок, подвергая опасности семью. Нет. Никогда. «Твоя история должна быть идеальной. Прозрачной.» — огненными буквами пылало в её голове. Василий говорил это, когда она учила поддельную биографию. Нужно сделать так, чтобы он никогда не узнал что она разрушается здесь. Но шпионские игры и притворство не были её полем, они были полем Василия. Галя притворялась плохо и ни за что не смогла бы его обмануть. Но ведь эмоции были её полем. Она не сможет сыграть безупречно с нуля, но если исковеркать настоящие эмоции так как надо, привязать их к совсем другим словам… — Что с тобой? — Спросил Василий. — Мне очень неприятно, — Проговорила она, глядя в пол — Что ты не сказал сразу. Обманул меня, обращаясь как с вещью. — Вовсе нет. Если бы ты изначально знала что это невозможно, то не добилась бы столь впечатляющих результатов. Даже не попыталась бы. — Я доверяла тебе больше. — Сказала она, всё ещё глядя в пол, явственно демонстрируя нежелание его видеть. «Должна быть идеальной. Прозрачной.» «Сейчас!» Она подняла на него взгляд, полный усталости, разочарования и неприязни — настоящие эмоции. Но вместо «я разрушаюсь» было «ты обманул меня». Вместо «я умираю» — «глубоко задета предательством». — А я говорил, что доверие с кем бы то ни было разочарует. Радуйся что это был я, а не кто-то хуже. — Просто пляшу от счастья. — Сказала она самым кислым тоном на который была способна. — Плохие, стало быть, не так уж плохи, когда есть хуже. — Кто не хуже всех, ещё хорош.* — Завершила она фразу, и перешла в наступление — Нет. Это Шекспировское обесценивание так не работает. Сравнение не обелит твои поступки, они применимы только к этой ситуации, и в данном случае ты именно хуже всех. Когда Василий попытался чем-то ответить, по его лицу прошла судорога. Он передумал, и только спросил: — Домой? Она кивнула безрадостно. — Хорошо. — Сказал Федотов когда они проехали в молчании некоторое время — Чего ты хочешь от меня в плане доверия? Просто и понятно. Не обещаю что выполню всё. — Как же, Василий Федотов и без двойного дна. — Поморщилась она — Я испытываю боль и нежелание работать дальше, когда меня используют втёмную. Да, это я начала наше сотрудничество, но теперь мы оба нуждаемся друг в друге. — Это так. — Тогда в кои-то веки снизойди до компромисса. — Её голос источал только усталость и яд. — Конкретнее. — Ты будешь поручать мне реальные и важные задачи, направленные на спасение Харлайма, а не на то, чтобы выжить оттуда меня. То что по силам людям. Неважно умная я или нет, мне все ещё нужно отдыхать, чтобы нормально решать твои чёртовы проблемы с компанией. Не останется сил на важное, если буду постоянно проходить эти пустые проверки ради твоего веселья. — Позволь я объяснюсь. Они были не ради веселья. Все эти задачи были важны и первоочередны, если бы тебя не было, я просто раздал бы их другим людям. Но я действительно направил тебе слишком много всего сразу… в попытке заставить тебя уйти. Харлайм — это не спокойная жизнь. Я хотел чтобы твоя жизнь была нормальной. Более чем хорошей. Однако твоя настойчивость позволила решиться на этот эксперимент. А теперь ты здесь, и никто не заменит тебя лучше. — Итоги? — Сухо уточнила Лина, пока в её душе что-то переворачивалось. Он что, сочувствовал ей? Пытался избавиться от неё все это время потому что… защищал? Нет, не может быть. Очередное вранье. — Я обещаю больше не пытаться заставить тебя уйти любыми способами. — И? — И не буду направлять тебе задачи, которые можно делегировать или отложить. — И? — И больше не стану, как ты изволила выразиться, использовать тебя втёмную. Буду говорить тебе обо всех проектах, в которых ты участвуешь, прямо и правдиво. Она молча смотрела на него, не выглядя хоть сколько-нибудь довольной. — Ну что ещё ты хочешь?! — Почти с отчаяньем. — Извинений. — Жёстко сказала она. Василий не извинялся даже если делал ошибки и это причиняло кому-то вред. Даже когда понимал свою неправоту. — Извини меня, пожалуйста. — Выдал он с пустым неискренним лицом, а потом словно треснул и проговорил, сбиваясь — Лина, прости меня. Прости что обманул тебя. Я так не хотел чтобы ты была здесь и была нужна мне, но теперь ты здесь и ты мне нужна! Ее лицо преобразилось в улыбке, прекрасной как весна. Искренней. Настоящие эмоции, и много настоящих слов, чтобы скрывать искусно. — Всё в порядке, я поняла твои мотивы, и больше не злюсь. — Я привык обманывать, но ещё сильнее моя привычка держать слово. Мы договорились? Я выполню условия, останься. — Хорошо, я верю. Ты нужен мне тоже, гораздо больше чем можешь вообразить. — Она позволяла словам лететь от сердца, и они летели. — Почему… почему ты вообще… — Попыталась она высказаться, но мысль звучала странно и застревала на середине. — Почему я что? Лина, я не телепат. — Мягко улыбнулся Василий. Он перестал пить успокоительное, подавляющее эмоции, в её присутствии, потому что чувствовал себя безопасно. И теперь извинялся, проявлял живую мимику и слишком много говорил. — Почему ты пытался… хотел чтобы я жила… «более чем хорошей жизнью»? Почему ты проявлял заботу? Ты почти меня не знал, и от этого не было бы выгоды. — Я захотел ответить. — То есть? — Ты первая начала спасать меня безо всякой на то причины. Я захотел ответить. — Но я не делала это чтобы ты… — Знаю. В этом всё дело. Знаешь что ты сделала тогда? Ты вообще понимаешь что два раза спасла мне жизнь? — Слова шли сами, гораздо больше чем он хотел сказать — Я был в полубессознательном состоянии и мог сделать много ошибок, а ты оставалась со мной. Проявляла терпение, эмпатию и сострадание. Твёрдость характера, когда нужно было меня остановить. Ты переживала и всё ещё переживаешь за меня больше чем я сам. А должна ненавидеть меня за прошлое. — Причин для ненависти нет. Ты поменялся, это видно. — Это увидела только ты. — Глаза Василия горели — А теперь я хочу чтобы с тобой всё было в порядке. Чтобы у тебя всё было хорошо. Хотела бы она чтобы всё было хорошо… — Прости меня. — За что? — Не понял он. «За то что хочу, но не могу тебе поверить. Что буду уничтожать себя на работе столько сколько будет нужно. Что должна и многократно буду лгать.» — За то, что думала о тебе хуже. — Я и есть хуже. — Перестань корчить из себя какого-то монстра. — Она невесомо провела по его волосам — Важны не твои слова, а только поступки, и чудовища так не поступают. Лина неосознанно потянулась вперёд, и он поцеловал её в лоб. Это обожгло. Тепло разлилось во все стороны по её венам. Сердце запело, но ей вовсе не хотелось петь. Он был опасен. Опасен вдвойне теперь, когда она врала ему в лицо. Василий взял её за руки и посмотрел в глаза, твёрдо произнеся: — Ты нужна мне на фирме. Но если это будет создавать тебе хоть какие-то проблемы, можешь уйти в любой момент. У тебя всё будет. Я обещаю. — Всё хорошо. Никуда не денусь пока не спасём твой ужасный Харлайм. — Улыбнулась она. «Потому что если не будет пользы ты переменишься и, вероятно, попытаешься навредить мне. Или моей семье, увидев сколько денег улетело в трубу на поддельные алиби и документы.» Ее тянуло к нему. Несмотря на очевидное вранье и пустые обещания. Она успела привязаться к нему эмоционально пока была вроде его психолога. Лина, вопреки всему рациональному, чувствовала ответственность за его душевное равновесие. Хотела защищать его. Хотела его спасти. И, в то же время, она и вся её семья зависели от его нестабильных решений. Он был действительно нужен ей, больше чем кто-либо другой, потому что стал гарантом благополучия для её сестёр. И чем-то вроде паутины для неё. Больше обязательств. Обещаний. Долгов. Больше корпоративных тайн, и его тайн тоже. Когда придёт время, сможет ли она уйти отсюда с такими знаниями? Отпустит ли он её вообще? «Не думай об этом. Не сейчас. Всё прошло отлично!» Галя всё ещё злилась на него и считала обещания пустыми. Даже если мотивы Федотова были правдивы, он обещал слишком много. Разбрасывался красивыми словами. Верить ему приходилось — не было альтернатив, однако Лина могла быть счастливой по-настоящему: не потому что может снова доверять ему, она никогда не сможет, а потому что осталась. Федотов ничего не понял. У неё получилось обмануть его. Он не только не узнал как влияет на неё фирма на самом деле, но и сам уговорил остаться. Василий был спокойным словно лёд, но то и дело всё же таял. Он показывал слабости. Ей. Он был уязвим. Перед ней. Лина контролировала себя лучше, она уже разочаровалась в доверии. Она управляла даже своими нервными рыданиями, и сейчас, когда было не место и не время, её глаза были сухими. Она будет спокойной словно камень, направляя эмоции и изображая то что нужно. Обманет его, или любого другого, столько раз сколько потребуется. И победит. * Всякий раз выходя на улицу Сергей действовал с большой осторожностью. Он долго смотрел в окно перед марш-броском до продуктового ларька. Из офиса, в котором он поселился несколько месяцев назад, подъезд и несколько улиц просматривались сносно. Выходя во двор он двигался вдоль стен, короткими перебежками перемещаясь по открытым пространствам. Однако рано или поздно такая бдительность должна была измотать. Ради сохранения психики он должен был ослабить контроль и сделал это. Видя что никто не стремится отыскать его, Сергей стал ходить свободнее. И в один из дней когда Васнецов выходил из ларька насвистывая, за его спиной раздался знакомый усталый голос: — Добегался? Пакет звякнул когда он резко обернулся. Всё верно. Посреди пустой улицы стояла Женя. Он собирался просто убежать, когда из-за гаражей послышался ещё один знакомый голос, детский: — Можно уже? — Можно, выходи. — Ответила Женя. Пуговка вышла на дорогу, тут же бросившись в его сторону. — Папа нашёлся! — З-зачем ты её привела? — Заикнулся Сергей и сделал шаг назад, но Полина все равно его настигла, вцепившись как бешеный детёныш лемура. — Я не собиралась. — Сказала Женя набычившись — Но она пошла за мной, и сказала что поедет сама если откажусь взять её с собой. — Папа, ты что, заболел? У тебя все лицо красное! — Говорила Пуговка, отлипнув, и осматривая его. — Нет, доченька, папа уже почти выздоровел. — Говорил Сергей в сторону, тщетно пытаясь не дышать на неё перегаром. — А куртку что не постирал? Тебя кто-то побил? — Что ты, солнышко, я сам кого хочешь побью. — Мы заметили. — Вылетело у Полины, вспомнившей случай с Машей, и Сергей дернулся как от удара, его пакет снова обличающе зазвенел. — Пуговка, он тогда ошибся. Мы не вспоминаем об этом, как не вспоминаем о многих твоих ошибках. — Сказала Женя твёрдо — А теперь идёмте и поговорим о важных вещах. * Пуговка и Женя оставались за дверью пока Сергей спешно сваливал в мешки всё, чем захламил кабинет. Неряшливые стопки вещей. Много мусора. Если пациенты приходили, он принимал их в комнате где раньше сидела Тамара. Сама она уволилась уже давно. Но людей было всё меньше, а он всё чаще пил даже днем. Сроки аренды подходили к концу, но он старался не думать. Просто не мог, и не хотел иметь к миру хоть какое-то отношение. Реальность превратилась в серое марево неудач, и он мог только бежать от неё так часто как только мог. Когда дети зашли, морозный воздух гулял по кабинету и всё ещё не до конца выветрив запах спиртного. — Ну и зачем вы пришли? — Сказал Сергей со своего кресла психотерапевта. — Очень доброжелательно. — Фыркнула Женя — Мы за тобой. — В смысле? — Возвращайся. Фигово нам без тебя. — Несколько месяцев спустя всё же стало «фигово»? — Сказал Сергей с иррациональной обидой. Они забыли его так просто. Конечно, всем без него было лучше. — Это был. Чертовски. Долгий. Путь. — С расстановкой и злобой проговорила Женя, с каждым словом делая к нему шаг и тыча в его сторону пальцем — Мы были здесь каждый, мать его, вечер. Ждали что ты поменяешь что-то. Перестанешь озираться, словно находишься в бегах, и прятаться в этой каморке как псих. — Каждый вечер?! — Каждый, блять, вечер! — Прорвало Женю. — Я, Даша, или Маша смотрели есть ли свет, выходишь ли ты. Перестал ли параноить и скрываться, готов ли поговорить с нами! Жив ли ты вообще! — Я думал мне казалось… что это галлюцинации… — Он был так шокирован, что даже не обращал внимания на мат. — А я всё время жду, когда ты придёшь. Они не берут меня с собой. — Высказала Пуговка с обидой. — Я не могу прийти сейчас… — Да почему?! — Отчаянно выдала Полина — Все уходят. Все от нас уходят, всегда… — Я ушёл не от вас. А чтобы защитить вас от себя. Солнышко, пожалуйста, пойми! — Что я сделала не так? Почему ты меня бросил?! — Полина была слишком растерянна и зла. — Я никогда тебя не оставлю. — Говорил Сергей — Ты прекрасная дочь. Вы обе. Все вы. Я хочу чтобы у вас всё было хорошо, и чтобы это сбылось я не должен быть там. — Так не бывает!!! — Завопила Полина — Без тебя ничего не будет хорошо!!! — Вот. — Женя вздохнула — Вот именно. Она говорит это словами, мы — поступками. Мы были здесь с самого начала, а ты ещё что-то несёшь про «несколько месяцев спустя стало фигово» — Передразнила она противным высоким голосом — Кто сказал охране не пускать нас и отключил телефоны?! — Я сделал это не из прихоти, а потому что хочу обезопасить вас. К тому же, видимо не все хотели бы этого возвращения. Ты сказала что вы трое были здесь, но… Галя никогда не приходила. Она понимает, что это плохая идея. И вы должны понять, так будет лучше для вас. — Галя пошла работать к этому олигархическому мудаку из-за тебя! — Заорала Женя. — К Федотову?! — А ты знаешь других? — Аллигатор хороший! — Вступилась Пуговка — Он помог, а ты всё ещё недовольна! — Конечно хороший… эксплуататор детского труда! — Выплюнула Женя — Да, помог. Да, мы нехило так ему обязаны. Галя пришла к нему, он согласился. Но это просто… она была в отчаяньи. Ты бы видел что с ней! — Что с ней?! Пусть уходит оттуда! — Это она нас держит на плаву. Она за все платит. Не смогла прийти сюда ни разу, потому что сидит там каждый день до ночи! Я даже не слышу когда она возвращается!!! А в пятницу она приходит! И целый день спит! Просыпается, плачет, и снова спит! От ужаса Сергей не знал что сказать. — Но как же… бабушка… — Уехала, уже давно. И мы не настолько чёрствые чтобы её беспокоить в её возрасте! — Должен был быть кто-то… большая семья… — Бормотал Сергей. — Да нет никакой большой и дружной семьи, все сами за себя, и мы должны были держаться вместе! Ты просто ушёл, думая только о себе, однако мы — не ты. Мы не бросаем тебя здесь. Возвращайся. — Это я должен заботиться о вас, не она. — Проскрипел он — Я все сделаю. Но вернуться… в таком состоянии… это может быть не лучший вариант. — Ну пожааалуйста! — Проныла Пуговка — Ты самый лучший. — Я резковато тебе много всего тут высказала. — Смутилась Женя — Тебе тяжело. У всех случается этот дерьмовый период, и в такое время ты не должен оставаться один. Мы всё исправим, обязательно. А теперь пойдём отсюда. — С вещами на выход. — Строго сказала Пуговка, и кто бы смог её не послушать. * Попав в квартиру, Галя была оглушена и ослеплена обилием шумных голосов и горящих люстр. — Почему, интересно, в такое время вы ещё здесь?! — Влетела она на кухню и оборвала речь. Вместе со всеми счастливыми детьми сидел донельзя счастливый папа. Он выглядел хуже чем Галя запомнила. Что-то странное произошло с мышечной массой, делая Васнецова непропорциональным. Мешки под глазами, нос и пивное пузо сделались больше. Щеки впали, а конечности выглядели худее. Домашняя одежда болталась как на палках. Несколько секунд они замерли вытаращившись друг на друга, папа тоже впервые видел её «взрослую» версию. — Так ты в самом деле работаешь на фирме… — Сказал он, разрядив обстановку. Галя сама не поняла как уже обнимала его, быстро говоря: — Больше никогда так не делай, хорошо? Хорошо? Обещай мне что больше не станешь! — Нет, нет, больше никогда, клянусь. — У Сергея глаза блестели от слёз — Я чуть не потерял вас. — Больше не теряй. Теперь всё наладится, это точно! Галя была готова прыгать от счастья до потолка. Они вернули его! Теперь все наладится! Ещё немного, папа придёт в себя и ей больше не придётся отвечать за всё. Она сможет быстро вернуть долги, проработав пару месяцев, уйти с фирмы и снова быть в школе. Она так соскучилась по школе, по Илье и времени, которое с ним проводила. Она перестанет быть железной леди и станет просто Галиной Сергеевной. Никаких больше бизнесов, шпионов, жучков и поддельных таблиц! Ещё немного, ещё совсем чуть-чуть и она снова станет свободной.