Несколько дней спустя
Графиня предложила нам попробовать завербовать Дриксен, следовательно, держим путь туда. — Мы же ещё увидимся? Огорченный парнишка подошёл к нам с Лионелем. — Обязательно, — подхватил, — совсем скоро. — Врёшь? — прищурился. — Нет, — поцеловал в макушку, — подожди чуть-чуть, хорошо? — Будто у меня есть выбор. Тогда, прощаться не стану, — слез с рук и отправился в сторону Наны. — Слишком много понимает. — У него хороший учитель, — посмотрел на меня, — где твой медальон? — У Александра. — Эсмилир, — напрягся, — ты чего? Анна отдала его тебе перед тем, как умереть. Видимо, моё подсознание было настроено иначе, чем разум. Замяв этот вопрос, мы проводили Арлетту с Александром, и стали собираться сами. Он злится. — Уже уходите? — Мариам. — Ты в отпуске, а мы на работе, — усмехнулась, — спасибо тебе. — Жду голову этого урода. Расхохотавшись, он тепло обнял меня. Приятно так. — Если обманешь меня — я приду за тобой. — А я за тобой, — подмигнул, — прорвёмся. — Слушай, как ты и твои люди узнают о начале бойни? — Ваше Высочество, думаешь, не имею своих источников? Не переживай, мы появимся вовремя. — Загадочная ты личность. — Кто бы говорил. — Мне кажется, что я как открытая книга. — Написанная всеми языками мира через слово. Вроде легко, а вроде и нет. Пошлите хотя бы сову свою, как доберётесь до Дриксена. — Будешь тут? — До осени. Надо привести мысли в должный вид. — Хорошо. — Будьте бдительны, — нахмурился, — предчувствие непонятное. Гадко как-то. — Может, — улыбнулась, — старость? — Тридцать четыре года уж, — одобрительно кивнул, — и твой третий десяток с концу скоро подойдёт. Двадцать семь? — В декабре, если доживу. Поблагодарив султана и Сафие за гостеприимство, выдвинулись в сторону границы Каданы и Гаунау. — Можно я буду называть тебя Лирой? — Лионель ехидно улыбнулся. — Нет, — скривилась, — сразу же вспоминаю ливерную колбасу. — Фу, — хором. — Можешь называть меня, — толкаю, — Ваше Величество. Как-то быстро стемнело, из-за чего решили переночевать в лесу, так как до населенного пункта не дойти. Мы с Наной собрали сухих веток и трав, которые отпугивают насекомых, а парни разожгли огонь. — За отцом следят, — гладит Месяца. — Давно? — Как вернулся. Поведение Эстебана пугало. Чересчур задумчивый, постоянно что-то пишет в свой блокнот, сидит один. Совсем на него не похоже, а хотя, мне казалось, что мы друг друга поняли. Ему нужно время. — Чем будем брать Дриксен? — подошёл к костру, — они нам нужны. Выгодно. — Морская держава славится своим флотом и постоянно норовит вмешаться во внутреннюю политику соседей, — Лион, — попробую переговорить с Фрейей. — Почему она управляет государством? — Ричард, — а как же, — вспоминает, — Зильбершв, — запнулся. — Зильбершванфлоссе? — Да, — кивнул, — они же у власти? — Ну, — многозначительно переглянулись с Савиньяком, — история там затянутая. Сначала, после смерти кесаря, правил всем Готфрид, а лет восемь назад, его племянник… — Фридрих, — подсказываю. — Точно! — А каким боком племянник? — Нана. — У Готфрида нет сыновей, и ближайшим наследником является младший брат кесаря принц Готлиб. — А-а-а-а-а… — Продолжу, — размялся, — в пылу пьяной ссоры жестоко убивает наследника барона Йенса, негласного главы коалиции богатых Приморских баронств. Этих двоих подозревают в заговоре против короны. — Мерзкое время для Дриксена, — вспоминаю. Ведь именно тогда, к сожалению, никто не собирался заниматься простыми людьми. Такие, как старуха Янсенн этим воспользовалась. Мурашки по коже пошли… — Тайная канцелярия расследует происшествие и раскрывает истину: Максимиллиан Штерн, любовник принца Фридриха, под давлением своего отца, восточного барона Штерна, провоцирует ссору между ними с Йенсом и подталкивает Фридриха к убийству. В итоге, всех казнили! — Это я люблю, — хлопает в ладоши. Испугавшись, Нана отодвинулась от Эстебана и села ко мне. — Вернись! Тепло было. — Я тебя боюсь. — Через какое-то время Готфриду удалось стабилизировать политическую ситуацию в стране, — продолжаю, — а потом началось опять какое-то противостояние, но я не помню. Лионель, может, подскажешь? — У них там постоянная веселуха, — зевнул, — сам запутался. Реформы, перевороты, модернизации и прочая лабуда. — Если кратко, то Фрейя спит с Готфридом, из-за чего тот расслабился, а женщина правит. — С этого и надо было начинать! — Колиньяр закатил глаза, — зачем про политику слушать? — Неужели, ты этого не знал? — Арно. — Знал, но постеснялся перебивать. — Постеснялся? — обомлел Окделл, — ты точно Эстебан? — Сын предателя, не беси. Разогрев курицу, которую нам положили монахини с собой в дорогу, поужинали. — Почему мяско не кушаешь? — обратилась к Нане. — В моем детстве мясо было деликатесом, — жует сельдерей, — как и рыба. Больше овощи и фрукты люблю, ягодки ещё. — Этим не наешься. — С хлебом же, — улыбнулась.Ночь
Я проснулась от того, что Месяц начал слишком громко возмущаться. — Эстебан, — бужу, — Колиньяр… — Двадцать один год как Колиньяр, — открыл глаза, — что случилось? — Твоя птица с ума сошла, — указываю. Юноша моментально проснулся. — Дело — дрянь, — поднимается, — кто-то идёт. Месяц кого-то чувствует. Савиньяк, — легонько пинает, — подъём. Глаза не могли привыкнуть к этой кромешной темноте, а слабый огонь вообще не спасал в данной ситуации. Филин оказался прав, и к нам подошли несколько мужских силуэтов. — Их больше, — шепнул Арно, — намного. — Вижу, — Рич. — Без глупостей, — вооружилась парными клинками. — Доброй ночи. Хорошая форма и обувь, еле заметный агарский акцент. Нас нашли. — Здравствуйте, — Лионель, — какими судьбами? — Нам нужна девушка, — указал на меня, — давайте без драк и прочего. Она пойдёт с нами, а вы останетесь живы. — А если нет? — Тогда, милая полянка превратится в кладбище. — Для вас. Савиньяк с Колиньяром переглянулись, а после схватили говорящего за шкирку и толкнули в костёр. — Ну, пошла потеха. Шокированная Нана скрылась в кустах по приказу Арно. Пятеро против девятерых. Я способна ранить человека, но не убить. Смелости не хватает. — Хватай её! — Даже не подходи. Сталь оружия звенела от соприкосновений, а мы только успевали отклоняться и отражать атаки. — Сзади! — прорычал Окделл. Резко развернувшись, воткнула нападавшему кинжал прямо в горло. Лезвие прошло насквозь. Опешив, выронила из рук другой и попятилась назад. — Я убийца, — лихорадит. Окружающий мир затих, и было слышно только то, как он захлёбывается в собственной крови. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Мужчины воспользовались моментом замешательства, потащив меня в тёмный лес. — Отпустите! — пинаюсь, — отпустите! Им абсолютно наплевать на все мои попытки причинить боль. Мы оказались на опушке леса у какого-то разрушенного старого дома. Жилище явно заброшено уже очень много лет. Усадив на стул, туго связали ноги и руки. — Пытки? — прорычала, — блеск! — Тише. Из тени вышел мужчина в маске. Я поняла, кто передо мной, услышав лишь одно слово от него. — Чудесно, — усмехаюсь, облизывая разбитую губу. — Я тоже скучал. Он поставил табуретку напротив, зажёг лампу и присел, снимая маску. — Папа… Сколько лет, сколько зим? — Десять, — задумался, — почти одиннадцать. Не верю своим глазам. Мой отец собственной персоной. Постарел, но некритично. Мама меня не обманула. — Сукин сын. — Ой, — нахмурился, — где твои манеры? Ты — королева Талига. — Сгорели. Не стыдно мне в глаза смотреть? — Нет. Позволь, я расскажу. — Попробуй удивить. — После того нападения, меня нашли и выходили. Матильда чудом спасла мою жизнь, а взамен попросила стать сообщником в борьбе против Олларов. — Ты знал, что мы с Оливией живы? — Не перебивай. — Знал? — заорала. — Более чем, — абсолютно спокойно, — обсудив все детали, мы принялись за выполнение плана. — То, как живут дочери, тебя вообще не волновало? — Пойми, я был занят созданием лучшего мира, в который привёл бы вас. Жаль, — вздохнул, — что вышло именно так. — Жаль? — рассмеялась, — я почти два года в Аду жила, сестра в это время спивалась, а тебе просто жаль? Только не говори мне, что у тебя не было возможности помочь нам. — Была, но сама понимаешь… Цель требовала времени. — Продолжай. Появилось огромное желание свернуть ему шею. — Всё было хорошо до того момента, пока Сильвестр не начал свою линию гнуть. Фердинанд сложил полномочия, что повлекло за собой определённые последствия. Тогда, — смотрит оценивающим взглядом, — я подумал, что это прелестный момент для захвата власти, но когда юный Эстебан Колиньяр стал королём, то пришлось действовать иначе… Хочу сказать тебе, что ты молодец. Такой карьерный рост поражает. — Мне не нужна твоя похвала. — Ладно. Рокэ глупо себя выдал, оставив Савиньяка за старшего, а тот в свою очередь оказывал огромную поддержку вам, — закатил глаза, — Колиньярам. Эстебан мне мешался, нужно было убрать его. Я даже дышать перестала. — То есть, — пытаюсь сообразить, — ты убил моего мужа? — Я придумал план. Политика — дело тонкое, Эсмилир, и крайне жестокое. Понимаю, тебе было больно, но такова жизнь. — Ты само воплощение мерзости. — В этом есть свои плюсы, — закинул ногу на ногу, — у тебя появился стержень, характер, принципы и гордость. С их помощью ты достигла многого. — Тебе известно, каким способом это приобреталось?! Он мог всё исправить. Я могла быть абсолютно другим человеком с иной судьбой. — Негуманным. По отношению к твоей персоне, естественно. Эстебан был для роли короля слишком юным, — задумался, — детский блеск в глазах. Я хорошо помню вашу свадьбу, коронацию и его похороны. У тебя был личностный рост, а у него нет… Ветер в голове. И вот же, — смеётся, — опять что-то новое произошло, точнее, Лионель Савиньяк! — Сын того человека, который спас меня от голодной смерти! — Арно всегда был милосердным. С его сыном мне пришлось попотеть. Лионель умён, сообразителен и прекрасный стратег, которого тяжело обмануть, тем более, он кружил вокруг тебя как орёл, не покидая Талиг без особой причины. Хочется отдать ему должное, ведь именно твой второй супруг усовершенствовал армию и флот. — Ты и в этот раз всё просчитал. Манипуляция кардиналом, соглашение по поводу водных границ… Браво. — Благодарю, — кивнул, — как ты спаслась из пожара? — Лионель вытащил, но вернувшись за Арно, его придавило. Сейчас просто необходимо разреветься. Он поверит этим слезам, так как увидит в них боль, а следовательно поверит моим словам. — Я похоронила двух мужей и всех близких мне людей из-за тебя! — начала кричать, — ты не представляешь, что пришлось пережить твоей дочери, которая чудом выжила, ради каких-то неизвестных целей! — реву. — Мы добились своего. Альдо Ракан на троне Талига, как и полагается. Первородство — закон. — Эстебан тоже был первородным! — Альдо старше, а Колиньяры играли грязно, Эсмилир. Ты стала лишь пешкой на их шахматной доске, понимаешь? Думаешь, восемнадцатилетний пацан что-то понимает в любви? Нет, милая, Джонатан управлял им. — Вы с ним друзьями были. — Как и с Сильвестром, Арно. Меня никто из них не поддержал, лишь Эгмонт разделял мои взгляды на жизнь. — Ты придерживался нейтралитета. Убийство Эстебана и Савиньяков с Окделлом — месть за изгнание? — Ричард попал под горячую руку, перед этим выбрав свой путь. Да, — кивает, — это месть новому дворянству за такое унижение. Кто твои спутники? — Шайка кочевников. Надо же было хоть куда-то пристроиться. Видишь ли, у меня нет абсолютно ничего! — топаю ногами. — Я все тебе верну. Айрис глупая и недальновидная девушка, на роль королевы не подходит, — лукаво улыбнулся, — Альдо нужна жена, которая будет соответствовать занимаемой должности. Ты — идеальный вариант. — Вновь выйду замуж. Третий раз на счастье? — Мне нравится ход твоих мыслей. Ракан недавно признался, что имеет к тебе некий интерес, из-за чего поддержал мою идею и дал добро на поиски. — Решил подложить меня под Альдо? — Выгодный союз. Так, — поднимается, — сейчас приведут твоих друзей, я с ними поговорю, а после мы продолжим, хорошо? — Буду ждать. — Я искренне надеюсь, что ты поймёшь меня, доченька, и соответственно, присоединишься. — Уже работаю над этим, — доброжелательно, — мы люди взрослые, всякое бывает. — Молодчина. Он знает всех их в лицо. Хоть бы парни и Нана сбежали. Плевать на меня. Спасибо, что хоть не вырубили.