Восставшие

Прошло два дня

Мы отдыхали телом и душой, так как Сафие запретила любые физические нагрузки. После завтрака, Александр вытащил меня в парк, дабы поприветствовать своих друзей. У мальчика проснулась любовь к белкам. — А где Кутх? Вопрос, к которому невозможно подготовиться заранее. — Вернулся домой. Таким образом, я не сломаю психику ребёнку и не совру. — Домой? — удивился, — а как же мы? — Милый, у Кутха есть своя семья, и ему надо быть с близкими людьми рядом. Дома всем хорошо, верно? — голос слегка дрогнул. — Скучаешь по нему? — Очень. Я с надеждой, по привычке, смотрела на каждую пролетающую ворону, думая, что это он. Моё пернатое чудо наконец-то чувствует себя хорошо… — А где вы были? Кого видели? Александр с удовольствием выслушал мой рассказ про сказочный Нуху, про Нору и Бусинку. Он в восторге от таких историй про путешествия. — Как тебе Нана и Эстебан? — Она весёлая, — смотрит на сидящих птиц, — а вот он какой-то угрюмый. Постоянно сидит у ручья на лавочке. — И что делает? — Не знаю, — пожал плечами, — просто сидит один. Мам, смотри! Повернув голову, увидела Колиньяра, который удобно устроился напротив живописного вида. — Иди к папе, — указываю на Лионеля, — я чуть позже подойду, хорошо? — Договорились. Савиньяк-младший скрылся за деревьями, весело что-то напевая себе под нос. — Эстебан, — подхожу к нему. — Ау? — улыбнулся, — что-то случилось? — Нет, — присаживаюсь рядом, — просто хочу узнать, всё ли у тебя хорошо. Ты в последнее время какой-то отстранённый. — Беспокоишься? — Верно. — Всё относительно нормально. Я жив, сыт и бодр, но мучает один вопрос. Сможешь на него ответить? — Давай постараемся, — не понимаю. — Для чего ты взяла время на размышление, если у вас с Лионелем и без того прекрасная семья? Так и знала, что он обязательно спросит про то разговор на кухне. — Мы лишь воспитываем Алекса, — усмехнулась, — как родители, а не супруги. — Это не значит, что меня не задевают ваши милые разговоры, объятия и нежности, — скривился, — снова Савиньяки? С Лионелем вопрос решу, но Александру я не конкурент. — Он ребёнок, — хохочу. — Мои дети должны тебя мамой называть, а не сын Савиньяка! — обиженно фыркнул, — я чувствую себя каким-то обделённым. У вас троих семейная идилия, Рич с Арно на своей волне, а Нана, — махнул, — вообще отдельное государство, в итоге, — вздохнул, — Колиньяр — сирота и верните его обратно в клетку. — Нам всем надо привыкнуть друг к другу. — Ко мне, — рявкнул, — не ощущаю себя собой. Эстебан — в каждой бочке затычка, а сейчас… Он шумно выдохнул, пытаясь успокоиться. Лучше выслушаю его сейчас, чем потом во всех полетят какие-либо вещи и оскорбления. — Да ничего. Лишний. — Преувеличиваешь. — Разве? Я только помер, а у меня уже жену увели и трон забрали! — Я не корова, чтобы меня уводить! — Ушла сама, — вздохнул, — корова-путешественница. — Спасибо. — Говорю к тому, что нет моей надобности здесь. Чужой! Зачем явился? Неизвестно. Зря нашла. — Не зря, — прошипела, — прекрати себя накручивать. Эстебан, потерпи немного и всё встанет на свои места. — Почему всё именно так? Разве, мы не заслужили спокойной жизни, детей, какого-то счастья? — Я отвечу, — вздохнула, — во-первых, у меня не получается забеременеть. Тогда и сейчас. Никогда не расскажу ему о выкидыше. Для Эстебана это станет огромным ударом. Тем более, он так мечтал стать отцом. Пусть эта боль будет моей личной. — Ты огорчишься тем фактом, что у нас с Лионелем был секс, да, но мне хотелось иметь наследника. Это являлось необходимостью… Перед тем, как сбежать, Александр стал моим правопреемником. — Принцем? — обомлел, — ты же понимаешь, что если у нас. — Эстебан, — прервала. — У тебя, — исправился, — будут дети, то вне зависимости от того, кто из них старше, Александр первый на очереди? — Понимаю. Так и планировалось. Этот малыш показал мне всю радость и достоинства материнства. Бессонные ночи, когда режутся зубы, истерики из-за того, что нельзя есть ветку, непонятный детский язык, огромная куча вопросов, искренняя любовь и нежность. Я до визга люблю Александра, мы с Савиньяком мечтали о том, чтобы у него появилась сестричка или братик, — грустно улыбнулась, — видимо, не суждено такому случиться. — Я не знал, что вы так привязались друг к другу… Теперь, что-то понял. Во-вторых, моё рвение и раздутое эго привело к непоправимому, — отвёл взгляд, — король мёртв, а королева осталась одна, совершенно не зная, что ей делать. — Мне жить не хотелось, — вспоминаю то время, — стоя на мосту, даже страха не было. Один шаг вперёд и все мучения подошли к концу. Савиньяк подхватил меня на руки и почти сбросил с этого моста, — смеюсь, — сказав, что лучше ему сделать это самому, чем пытаться помочь. — Тогда и передумала? — Стало страшно, — облизнула губы, — словно, что-то щёлкнуло внутри. Я помню, как сидела в нашей спальне целыми днями, которые пролетали как минута из-за потока мыслей и вопросов. К сожалению, ответов не было. Происходящее вокруг — чушь, без смысла и значения. Звенящая тишина заставляет выть от боли… Люди ждали от меня решений, действий, каких-то слов, но я не могла ходить без трости. Что говорить о болтовне и прочем? Лионель взял эти обязанности на себя, полностью избавив от этого меня. — Моя вина. — Стечение обстоятельств. Я обняла Эстебана, надеясь, что это поможет ему успокоиться. — Не злись на нас и не вымещай обиду на Савиньяке, — шепотом, — он всегда относился к тебе хорошо, а после гибели, безутешно скорбил, скрывая слёзы. Однажды, Арно и Ричард предложили собраться у костра, — улыбаюсь, — Окделл поставил длинную лавочку и сказал, что вам четверым места хватит, и то, что ты обязательно займешь место в центре, развалившись как медведь. Одно но, Придд вернулся домой, а ты мёртв. Они все дорожат тобой и очень скучали… — Но… — Не перебивай, — шлёпнула по спине, — я каждые выходные приходила к тебе на могилку, убиралась, разговаривала с тобой и умоляла вернуться. Более того, посадила яблоню, ибо… Не сдержавшись, как девчонка, разрыдалась. — Ты так любил эти кислющие зелёные яблоки, от которых челюсть сводит. Я пыталась понять почему, ведь это какой-то кошмар, а не вкус. Даже не доела то яблоко, — истерично усмехнулась, — я не позволяла слугам прибираться в твоей мастерской и гардеробной, ибо верила, что ты вернёшься, начнёшь бурчать, мол, — передразниваю, — вешалка или мольберт стояли иначе! Кутху понадобился наряд для портрета, и мы пошли в твою гардеробную, где я наткнулась на свадебный костюм. От него исходил твой аромат… Прорыдала всю ночь без остановки. Я сохранила все твои рисунки, эскизы, любые записки и письма, подарки. Берегла это как самое драгоценное в своей чёртовой жизни! А ты сейчас говоришь, что нам не нужен? Молчание. — Не смей даже так думать. Я два с половиной года жила благодаря поддержке Лионеля и мыслью о том, что ты не умер. Савиньяк крутил мне у виска, намекая на сумасшествие, якобы, — пародирую его, — Эсмилир, ты дура, я видел тело. — Почему ты так была уверена? — тихо произнёс. — Приснился сон, что мы были в том домике, который подарил Фердинанд на свадьбу, и ты сказал, что тебя нужно найти. Это был первый сон с того момента… Отстранившись, я обхватила его лицо руками и уверенно сказала: — Ты необходим нам. Мне. — Правда? — нахмурился. — Правда, — киваю, — по чужакам так не страдают. — Скажи, — закрыл глаза, — у тебя есть какие-то чувства ко мне? Просто, я боюсь, что своим глупым поступком всё уничтожил. Кто бы рядом со мной не был, Эстебан останется моим фаворитом, нагло укравшим сердце и душу. Только этому неугомонному ревнивому сорванцу сходят с рук все его проказы, гадкий характер и острый язык. На него невозможно обижаться, злиться. Я готова сдаться ему в плен без малейшего сопротивления, терпеть заскоки, выходки, и любить так, словно это в последний раз. Ему нет замен, никто не сможет оказаться на этом месте. Тот самый идиот, который никогда не покинет мои мысли. Именно Эстебан открыл во мне те чувства и эмоции, о которых я и не подозревала до появления юноши. Он волшебным образом залечил мои самые глубокие раны, оставив еле заметные шрамы. Мне хватало взгляда на него, чтобы стало легче и спокойнее. Колиньяр — главная и самая сильная любовь моей жизни. — Если это так… В общем, я всё равно буду любить тебя и заботиться, оберегать, помогать. Мне наплевать на… Я аккуратно притянула его к себе, обхватив шею, и оставила поцелуй на слегка колючей щеке. Колоссальное притяжение. — Замолчи уже, — заправила прядь волос за ухо, — всё и так понятно. — Сама напросилась, — в глазах вспыхнул огонёк. Выбор сделан, но так хочется, чтобы Эстебан немного побегал за мной. Это так приятно… Я же девочка. — Охлади свой пыл. — Выебываешься? — прикусил губу. — Разумеется. — Эсми, — закатил глаза, — ты не представляешь, что я хочу сделать с тобой на этой скамейке. — Полезешь целоваться — получишь в морду. — Понял, — примирительно поднял руки, — понял. — Надеюсь, ты всё, — выделила интонацией, — понял. — Да, — кивнул, — спасибо и извини за наезды. — Ничего страшного не произошло. Не хочешь прогуляться по аллее? — С удовольствием. Поднявшись, я взяла его под руку и мы начали беседовать обо всем на свете, наслаждаясь дивной погодой. Хорошо…