Если нам суждено, встретимся и за тысячу ли.

      —Глава, это…       —Нас опередили. — констатировал факт Чжоу Цзышу, глядя на бездыханное растерзанное тело губернатора Сяо.       Хань Ин плотно сжал губы и со скрытым беспокойством посмотрел на Главу Тяньчуана, ожидая дальнейших приказов, пока сам Чжоу Цзышу, практически не двигая глазами, осматривал помещение. Губернатор Сяо слыл довольно тихим и рассудительным человеком, предпочитавшим держаться подальше от дворцовых интриг, просто выполняя свои обязанности. Довольное долгое время ему удавалось лавировать между потенциальными наследниками трона, ни к кому из них не проявляя особой благосклонности. Во всяком случае, так было до недавней поры, а именно до тех пор, пока губернатор Сяо не оказал поддержку одному из старших братьев принца Цзиня. Произошло это столь резко и неожиданно и при этом совершенно не вызвало слухов. Несмотря на то, что земли, вверенные губернатору Сяо, не являлись стратегически важными, а доход, приносимый ими, был пусть и стабильным, но всё же средним, сам господин Сяо обладал прочными связями, а при дворе к его мнению прислушивались все, без исключений. Пожелай он посеять недоверие к принцу Цзиню, у него получилось бы это. Не так страшен соперник, как его союзник, поэтому, пока положение дел не вышло из-под контроля, Хэлянь И отдал приказ избавиться от губернатора Сяо, чуть ли не лично попросив Чжоу Цзышу заняться этим делом.       Однако сейчас, глядя на уже остывающее тело ещё не старого, но уже и не молодого мужчины, на перебитую охрану и вспоротое горло пятнадцатилетнего мальчика, сына и единственной семьи губернатора Сяо, Чжоу Цзышу испытывал странное чувство, объяснение которому просто не мог найти. Отдав приказ осмотреть поместье на наличие каких-либо следов предполагаемых убийц, Глава Тяньчуан присел перед мёртвым, анализируя всё увиденное им. У губернатора Сяо, как и у его сына, была вспорота глотка, а вместе с ней и живот, в котором при особом желании, полностью отсутствовавшим у Чжоу Цзышу, можно было разглядеть внутренности. Кем бы ни был убийца, жестокости ему оказалось не занимать: мало того, что он вырезал всех в поместье, так ещё и сделал это с завидной изощрённостью. Даже он, закалённый в боях воин, у коего в крови не только руки, но и все остальные части тела, безжалостный Глава Тяньчуан ощущал лёгкую дурноту, впрочем, не приносящую неудобств.       Пока Хань Ин и остальные подчинённые были заняты поисками улик, Чжоу Цзышу и сам решил заняться этим, начав с покоев, в которых находился. Это был небольших размеров рабочий кабинет, обставленный довольно скудно, в некотором смысле даже аскетично, но при этом со вкусом и знанием дела — все необходимые вещи находились под рукой, а важная информация скрыта от посторонних глаз. Можно было подумать, что губернатор Сяо умудрился ещё кому-то перейти дорогу или найти что-то такое, что могло поставить чью-то репутацию или жизнь под угрозу, но и тут кое-что не вязалось. Если всё действительно обстояло так, почему ни в кабинете, ни в других комнатах не было погрома? Убийца точно знал, где и что искать? Или с самого начала преследовал иные цели? И если иные, то какие именно?       —Глава, — Хань Ин в сопровождении нескольких человек направлялся в сторону Чжоу Цзышу, вышедшего во внутренний двор и рассматривающего залитые кровью слуг дорожки. — Мы обыскали всё поместье, но нашли лишь это.       На раскрытой ладони Хань Ина лежала жёлтая бумага, перепачканная кровью. Эта бумага была прекрасно знакома Чжоу Цзышу, потому что её использовали на похоронах, а ещё она была своеобразным символом призраков с горы Цинья. Все в Цзянху знали: коли с неба начинает сыпаться жёлтая бумага — скоро в твои двери постучатся призраки. Но чем губернатор Сяо мог не угодить Долине Призраков? Как он вообще мог быть связан с ними? Забрав у подчинённого несчастные клочки, Чжоу Цзышу спрятал их в потайной карман и отдал приказ убрать всё в поместье, всё же не стоило оставлять всю эту гору трупов просто гнить. Чем бы они не занимались и кем бы не являлись, они заслуживали права быть похороненными по правилам.       Длинно выдохнув, Чжоу Цзышу отвернулся и застыл, затылком ощутив пристальный пронзительный взгляд. Длинная чёрная накидка полностью скрывала его действия, поэтому он аккуратно положил ладонь на рукоять Байи, пытаясь понять, откуда за ними наблюдают: «Это убийцы? Призраки или кто-то другой? — однако, определить точное местоположение смотрящего он не мог, — Либо это кто-то с высоким уровнем ци, либо их здесь несколько». Чжоу Цзышу опустил руку, стоило взглядам, наблюдавшим за ним, исчезнуть, и подозвал к себе Хань Ина.       —Осмотрите окрестности. Возможно, убийцы всё ещё поблизости.       —Есть. — кивнул Хань Ин и подал знак остальным подчинённым, буквально растворившимся в воздухе.       Оставшись в саду один, Чжоу Цзышу окинул тот взглядом, насколько его хватало, в последний раз и двинулся в сторону леса. Поместье губернатора Сяо стояло на самой окраине города, поэтому попасть в него можно было двумя способами: заехать непосредственно с города или войти со стороны леса, к которому примыкали задние врата, выводившие из сада. Пусть он не смог определить откуда за ними наблюдали, зато он наверняка знал: какой путь для отступления избрал или избрали неизвестные. Конечно, они могли сбежать в город и смешаться с жителями, но в таком случае незаметно пройти мимо его подчинённых не получилось бы даже с выдающимися способностями, но они никого не видели, не слышали и не ощущали, за исключением Чжоу Цзышу. Выходит — уходить решили через лес, в котором, к слову, спрятаться можно было не хуже, чем в городе.       Идя по главной лесной тропе, использовавшейся повозками, молодой мужчина раз за разом отметал все узкие и скрытые тропки, что использовались наёмниками для отступления, и это было логично, но, внутреннее чутьё подсказывало ему, не в этом случае. Очень, очень немногие могли похвастаться умением уйти совершенно незамеченными от людей Тяньчуана, значит они были не только сильны, но и поразительно умны и хитры. Во всём Цзянху, наверное, только Скорпионы да Долина Призраков могли хоть что-то противопоставить Тяньчуан.       Чжоу Цзышу бесшумно продвигался вперёд, почти сливаясь с тенями, отбрасываемыми деревьями и кустами, в своих чёрно-синих одеждах, пока тонкий, натренированный слух не уловил едва различимый хруст веток. Остановившись, мужчина резко развернулся. В пятнадцати-двадцати шагах от него в окружении трав и кустов боярышника сидели девушка и молодой мужчина. На вид они были одного с Чжоу Цзышу возраста. За спинами обоих находились большие плетённые корзины, заполненные разнообразными травами и кореньями. Совершенно простые одежды, перепачканные в земле, траве и соках растений, на лицах лёгкий след от загара, причёски перехвачены грубыми деревянными шпильками, руки, сжимающие корни лопуха, тоже покрыты слоями пыли и земли. Заметив его, мужчина со своей спутницей вздрогнули и воззрились на Чжоу Цзышу с удивлением, явно не ожидая встретить в этих местах богато одетого господина да ещё и без должного сопровождения. Девушка ловко, со знанием дела, закинула корни в корзину спутника, возможно, мужа или брата, и они поднялись, отряхивая одежды от земли.       —Молодой господин, мы можем вам чем-то помочь? — девушка с интересом огляделась, наверное, выискивая взглядом сопровождение, и откинула со лба непослушную каштановую прядь.       Как не погляди, а эти двое смахивали на обычных крестьян или, скорее даже, лекарей. Только что-то всё равно не давало покоя Главе Тяньчуана: было в этих людях нечто настораживающее. Во-первых, почему они пошли за травами именно сюда? Со стороны городских ворот также находился лес, богатый на целебные растения ничуть не меньше, чем этот. Так зачем им нарезать круг? Чжоу Цзышу не особо разбирался в лекарском искусстве, но травы, что он видел в их корзинах, определённо росли и в том лесу. Во-вторых, эти двое были перепачканы с головы до пят, значит уже давно ходят по лесу и при этом выглядят совершенно спокойно, не беря в расчёт их удивление при его виде. Бойня в поместье губернатора Сяо, судя по состоянию тел, закончилась незадолго до прибытия Тяньчуана, то есть всего до настоящего момента прошло не более двух часов, из чего следует, что эта парочка должна была слышать звуки битвы и крики, а они ходят тут себе преспокойно, словно в лесу тишь да благодать. В-третьих, они предложили ему помощь, но не сдвинулись с места, кажется, даже отошли чуть дальше. В принципе, это легко объяснялось обычной осторожностью, только вот взгляды, коими они его быстро осмотрели, были даже для лекарей слишком…оценивающими. Вдобавок ко всему, от какого лекаря будет исходить затаённая аура довольно сильного мастера? О нет, может, три из Семи Гвоздей на Три Осени в теле и притупили некоторые его чувства, но не настолько, чтобы в конце концов не заметить грим. И, стоило сказать, почти идеально продуманный грим. Наверняка эти двое пользовались им не очень часто, но даже так им удалось бы с лёгкостью обдурить охрану и рядовых членов Тяньчуан. Лицо, шея и уши имели одинаковый оттенок, но вот руки были светлее, что проглядывалось и под слоем земли. Нет и ещё раз нет — люди перед ним определённо были не теми, за кого себя старались выдать.       —Господин и госпожа… — начал Чжоу Цзышу. Ему было интересно, что скажут эти двое и как поведут себя. Нападать на них прямо сейчас было не лучшим вариантом, стоило немного потянуть время. Если перед ним действительно были убийцы из поместья губернатора Сяо, тем более уж призраки, стоило действовать в разы осторожнее.       —Чжэнь. — кивнул молодой мужчина с лёгкой улыбкой, — Меня зовут Чжэнь Юй, а это моя младшая сестра Чжэнь Сюэ. Мы лекари из города. — Чжэнь Юй кивком головы указал в сторону города, не поместья.       Чжоу Цзышу судорожно вдохнул воздух и сжал кулаки под накидкой, услышав фамилию. Это могло быть просто стечением обстоятельств: мало ли лекарей в этом мире с фамилией Чжэнь? Не выдавая своего внутреннего состояния, Чжоу Цзышу вернулся к разговору.       —Господин Чжэнь, госпожа Чжэнь, пусть вы из города, но всё же небезопасно бродить по лесу в одиночку с парочкой мелких ножей. Слышал, здесь водятся опасные хищники. — мужчина пристально, но аккуратно наблюдал за поведением собеседников, но и те старались не выдавать себя. — Не случалось ли вам недавно слышать что-то странное в этом лесу? Или, может, видеть кого-то подозрительного? Незнакомого?       —Городок у нас, конечно, не маленький, но все более или менее знают друг друга в лицо, так что для нас вы, господин, являетесь незнакомцем. А что касается звуков, так чего в лесу только не услышишь. — пожала плечами Чжэнь Сюэ.       —Кажется, вы неместные, — решил гнуть мужчина до конца, намереваясь поймать двух, предположительно, призраков на лжи. — Потому что не такой уж я и незнакомец для города.       —Вы правы, мы со старшим братом не так давно переехали сюда.       —Старший брат? — сердце Чжоу Цзышу ударило в грудную клетку сильнее обычного и подпрыгнуло до самого горла. Он точно помнил, что у его шиди, таинственно пропавшего много лет назад и считавшегося мёртвым, как и его родители, не было младших братьев и сестёр, но прошло уже столько лет… Если Чжэнь Янь выжил, его могли подобрать и вырастить добрые люди, да и сам он мог помочь кому-нибудь. Пусть они были знакомы не так уж и долго, но Чжоу Цзышу прекрасно помнил попытки Чжэнь Яня защитить близких и его доброе сердце.       Прошло уже двадцать лет с исчезновения Чжэнь Яня, и все эти двадцать лет Чжоу Цзышу хранил внутри хрупкую, почти растаявшую надежду когда-нибудь найти своего шиди, ведь, в отличие от Цинь Цзюсяо, тело А-Яня так и не нашли. С тех пор он ни на день не переставал винить себя. Когда они в тот день вернулись с очередной прогулки, уставшие, голодные и с цветочным пухом в волосах, девятилетний Цзышу, наверное, впервые смог понять всю прелесть детских забав. Семейство Чжэнь уже неделю находилось в гостевом поместье Цинь Хуайчжана, в котором Наставник жил, когда покидал поместье Четырёх Сезонов по делам. Учитель всегда брал с собой нескольких старших адептов, чтобы они могли поднабраться опыта, Цзышу же он взял тогда с собой первый раз, решив, что тот слишком много времени уделяет учёбе. Порой та неделя казалась ему приятным сном, сладкой фантазией: он не забывал про тренировки, но всё-таки большую часть времени, значительно большую, проводил вместе с А-Янем, с таким живым, жизнерадостным и удивительно чутким. Он уже рисовал в своём воображении картины того, как они вместе с Чжэнь Янем прибудут в поместье Четырёх Сезонов, как он познакомит его с маленьким Цзюсяо — Цзышу был странно уверен, что они сразу же найдут общий язык — как они будут спать на соседних кроватях, вместе обучаться, расти. Но все эти мечты разбились о жестокость реальности. Наставнику пришло срочное послание: кому-то неотложно требовалась его помощь. Чжэнь Жуюй, видя колебания друга, заявил, что тот может не беспокоиться о них и отправляться в дорогу, за несколько недель они восстановят силы, да и не случится с ними ничего — просто тихо поживут на окраине деревеньки. Цинь Хуайчжан продолжил колебаться, но в итоге прислушался к словам старых друзей и отправился по делам, а Цзышу под присмотром старших учеников отправил обратно в поместье. Перед уходом Наставник заверил, что обязательно зайдёт за ними на обратном пути и они вместе отправятся в усадьбу Четырёх Сезонов. Но спустя несколько месяцев Учитель вернулся совершенно один с кусочком окровавленной ткани и сломанной серёжкой в руках — всё, что осталось от семейства Чжэнь. Он никогда не забудет, как его Наставник рассказывал своей жене о том, что увидел: разлагающиеся тела своих друзей, перевёрнутый вверх дном и залитый кровью дом. Только одно не давало ему отчаяться — он нашёл только два тела, тела Чжэнь Яня нигде не было, и это дарило надежду, что он спасся, выжил.       В тот вечер Чжоу Цзышу вернулся к себе в комнату и сжался комочком, чувствуя, что в том была его вина, ведь он так не хотел разлучаться с Чжэнь Янем. Стоило письму прийти, как в его сердце сразу появилось странное предчувствие, он не хотел оставлять шиди одного, даже подумывал о том, чтобы уговорить Наставника отправить А-Яня вместе с ним и старшими учениками, но дисциплина, которую он всегда соблюдал, и уважение к решениям Учителя не позволили переломить себя, и вот что из этого вышло. Если бы он только не был таким послушным, если бы только попросил, возможно, сейчас Чжэнь Янь сидел бы рядом, а, может даже, его родители были бы живы. Учитель отказывался верить в смерть сына друзей и упорно искал его, искал несколько лет, пока новое несчастье не ступило на их порог.       Госпожа Цинь имела поразительные сердце и душу. Каждые два месяца она вместе с несколькими адептами ходила в город и помогала тем, кто в этом нуждался. Кому крышу починят, кому с лекарствами помогут, кому ещё в чём помощь окажут. Если бы в их городке были бедняки, хозяйка усадьбы Четырёх Сезонов и им нашла бы способ помочь. Цинь Цзюсяо было уже восемь, поэтому госпожа Цинь решила, что пора и сына приучать к подобному. Никто не знал, что первый «поход помощи» окажется для мальчика последним. Обратно они возвращались уже в тёмное время суток, дорога от города до поместья была недолгой и безопасной, поэтому нападение стало для всех слишком большой неожиданностью. В предночных сумерках прямо посреди цветущих деревьев на них напали непонятно откуда взявшиеся в их краях разбойники. Скорее всего, они хотели поживиться, затребовав выкуп за жену и сына Главы поместья Четырёх Сезонов, но старшие адепты, среди которых был и Чжоу Цзышу, смогли дать им отпор, да только впотьмах не уследили за маленьким Цзюсяо, вырванным буквально из рук матери, что обернулось катастрофой. Они искали Цинь Цзюсяо повсюду, и в своих, и в соседних землях, пока однажды не нашли бездыханное тело с жутко изуродованным лицом, в котором отдалённо, но проглядывались знакомые черты. Мальчик был одет в то же, в чём похитили Цзюсяо, был того же роста, носил его заколку. Последнюю точку поставили явные следы борьбы, будто ребёнок пытался убежать от своих похитителей, но в итоге оказался выброшен в какую-то речушку и ей же прибит к грязному берегу. С тех пор мир потерял для Чжоу Цзышу все краски: два его шиди, два близких для него человека, были потеряны им, потеряны из-за него. И всё же он не оставлял надежды однажды найти Чжэнь Яня.       —Господин, почему вас удивляет наличие у нас старшего брата? — вскинул брови Чжэнь Юй и повернулся к сестре. Чжоу Цзышу коротко вздрогнул и мысленно отвесил себе пощёчину. Как он мог уйти в свои мысли, когда перед ним стояли возможные убийцы? — Янь-гэ был бы обижен.       Чжоу Цзышу изменился в лице. Он же сейчас не ослышался? Эти люди… Они точно назвали имя Чжэнь Яня. Они определённо были не из города и маловероятно, что являлись настоящими лекарями, но вдруг они не до конца врали? Если они взаправду знали Чжэнь Яня? Что если он действительно был их старшим братом?       —Где ваш старший брат?       Стрела, выпущенная из арбалета, просвистела над лицом уклонившейся девушки одновременно с его вопросом. Он уже давно заметил, что подчинённые находились в округе, но и подумать не мог, что кто-то из них решится действовать без приказа. Хотя теперь эти двое больше могли не скрывать свою силу и перестать разыгрывать спектакль.       —Мы к вам со всей душой, господин, а вы нам стрелу в лоб. — улыбки и нотки веселья моментально слетели с лиц девушки и молодого мужчины, взгляд которого обещал невыносимые муки, если он доберётся до выстрелившего.       В одно движение сорвав со спин корзины, два призрака кинули их прямо на Чжоу Цзышу. Для него это было не помехой, меч разрезал обе в мгновенье ока, но сила и скорость поражали. Подобные действия в отношении Главы Тяньчуан были восприняты его подчиненными как сигнал к действию и на мужчину с девушкой тут же были наставлены арбалеты. В глазах призраков мелькнула насмешка, и они без особого труда увернулись от стрел, отбивая те мечами-бабочками, а всего через миг мечи уже торчали из шей и грудей нескольких подчинённых Чжоу Цзышу, подобравшихся к призракам ближе всего.       —Да и зачем вам наш старший брат?       Последним, что увидел Чжоу Цзышу прежде, чем дымовая завеса скрыла призраков, позволив им убежать, ухмылки призраков. Когда дым рассеялся, в округе, кроме них самих, больше никого не было. Мужчина сжал челюсти и убрал меч обратно в ножны на поясе. Сначала он собирался «поговорить» со спустившим механизм, но потом понял, что разговаривать, в любом значении этого слова, уже не с кем — тот лежал на земле, проткнутый одним из мечей-бабочек. В поместье губернатора Сяо им тоже делать было больше нечего, после похорон можно смело возвращаться во дворец. Именно такой приказ и получили его подчинённые. Хан Ин нахмурился, желая спросить, почему их Глава отпустил призраков, но придержал вопросы при себя, глядя на сосредоточенного Чжоу Цзышу.       Чжоу Цзышу редко оставался на зачистку тел после миссий, практически никогда, но в этот раз ему нужно было многое обдумать. Глядя на костёр, он прижал руку к груди, сквозь ткань нащупывая три гвоздя. Ему было девять, когда он потерял Чжэнь Яня, двенадцать, когда он лишился Цинь Цзюсяо, пятнадцать, когда умерли его отец, Наставник и его жена, а он принял на себя управления поместьем Четырёх Сезонов, и шестнадцать, когда решил помочь своему двоюродному брату, Хэлянь И, и основал Тяньчуан. Он хотел нести свет и справедливость в мир, но создал секту убийц и начал своими руками убивать неповинных: детей, женщин, стариков. Он хотел отыскать Чжэнь Яня, но так ничего и не сделал, выполняя лишь приказы принца Цзиня. Он хотел защитить восемьдесят своих братьев из усадьбы Четырёх Сезонов, но в итоге потерял всех, каждого толкнул своей рукой на верную гибель. Вот чего он добился за последние тринадцать лет. Седьмой гвоздь, вбитый его рукой в тело Би Чанфэна, последнего из усадьбы, стал точкой невозврата. Выходя из той камеры пыток, Чжоу Цзышу знал, что тот день станет первым в отсчёте к последнему. Стоя перед картиной, написанной когда-то его Наставником, он вбил в себя первый гвоздь из Семи Гвоздей на Три Осени. Если их воткнуть в тело все разом, человек умрёт сразу, но если вводить постепенно, каждые три месяца, то после того, как последний гвоздь окажется в теле, останется ещё чуть больше двух лет, в течении которых гвозди отнимут все чувства, а в конце разорвут меридианы и убьют, но у тебя будут эти два с лишним года, почти три. Три года искупления, три года последних вдохов.       Через неделю подходил срок для четвёртого гвоздя, но теперь Чжоу Цзышу не мог воткнуть его. Не теперь, когда тлеющие внутри, почти погасшие, угли вспыхнули ярким пламенем. Те призраки могли соврать, они могли знать совершенно другого Чжэнь Яня, но если есть хоть малюсенькая надежда, он вцепится в неё и не отпустит. Он найдёт своего шиди, отправится за ним хоть в Долину Призраков, хоть куда и вернёт. Вернёт любой ценой. А до этого ни один гвоздь больше не коснётся его груди. Нет, не раньше, чем Чжэнь Янь переступит порог поместья Четырёх Сезонов. Но, чтобы отправиться на поиски шиди, ему перво-наперво нужно покинуть Тяньчуан. Раньше ему могли помочь в этом Семь Гвоздей на Три Осени, сейчас же придётся искать другой способ, и искать быстро.       «Или не придётся», — Чжоу Цзышу сузил глаза, вглядываясь в мудреный танец погребального пламени.

***

      Огромный каменный зал выглядел совершенно безжизненно. Высокие потолочные своды скорее нагнетали тяжесть, чем давали ощущение простора, а массивные каменные колонны и статуи демонов навевали не ужас, а неприязнь. Сухие деревья со скрученными стволами и ветвями, подобно барьеру, одиночками вились по периметру помещения. А венцом всего этого был чёрный массивный, но пустующий сейчас трон, рядом с которым с цветами крови росло невысокое деревце, одно из немногих пережившее пожар, разгоревшийся здесь много лет назад, последствия которого вся Долина терпела до сих пор. К трону вели выбитые каменные ступени. В окружении негорящих алых свечей трон словно кричал «Ну же! Займи меня, коли осмелишься», но «счастливчиков» не находилось вот уже почти одиннадцать лет, хотя чуть ли не каждый в этом месте по десять тысяч раз на дню представлял себя на нём. Были даже те, кто пытался заявлять свои права. Все, как один, заканчивали на том свете. Где-то после раза восемьдесят второго или восемьдесят седьмого, они к тому моменту уже давно сбились со счёта, призраки поутихли. Само собой, они по-прежнему мечтали избавиться от нынешнего Повелителя Долины, прославившегося тем, что стащил со своего предшественника кожу, и державшего после своего «воцарения» в ужасе всю гору Цинья, но открыто претензий больше не решались выражать, предпочитая играть исподтишка. Правда, относилось это не ко всем.       Прямо за троном шла каменная тропа, заканчивающаяся очередными ступенями, уводившими в две противоположные стороны: одни вели к тайному выходу, другие к покоям Хозяина Долины. Те, что вели к покоям, заканчивались массивными дверьми, за которыми начинался длинный однообразный коридор, освещаемый лишь факелами, а в конце коридора были ещё одни двери, и вот их отворить было проблемой для многих, ибо прямо за ними начиналась «запретная» зона. Простыми словами, именно там находились комнаты Повелителя Долины Призраков. Большинству просто невозможно было просто взять и войти внутрь. Большинству, но не им. Двери отворились от одного толчка, будто их ждали, что, в принципе, было чистейшей правдой.       По сравнению с остальным «дворцом» личные покои Повелителя были, пожалуй, самым приветливым местом, разумеется, в дни когда их хозяин не бесновался похлеще одержимого.       Свет свечей и фонарей стелился по полу, обнимал стены и совсем чуть-чуть заползал на потолок, создавая причудливые переливы алого. В высоте, под самыми сводами, трепыхались от проникавшего снаружи ветерка карминовые занавеси, свитки и книги на выдолбленной прямо в стене полке находились в идеальном порядке, в углах и у зеркала ютились вазоны с засушенными цветами, на столиках спал чайный сервиз, фрукты и орехи в карамели. Кровать пустовала, потому что владелец сия места предпочёл подремать на широкой деревянной скамье, подперев рукой голову в полулежащем состоянии. Багряные одеяния разметались по скамье, чёрные волосы, державшиеся лишь нефритовой шпилькой, частично попадали на лицо, создавая контраст с рубиново-красной подводкой глаз. Спокойный, умиротворённый вид, ровное дыхание, бездвижная поза — это могло обмануть кого угодно, но не их.       —Хватит. Ты всё равно не спишь. — покачала головой девушка, легко запрыгивая на один из камней, используемых зачастую как стол или подставку. Из-за этого движения изумрудный подол стал напоминать водопад, поблёскивающий в лучах заходящего солнца алого дыма, узорами которого была расшита юбка. Мятные рукава обхватывали тканевые наручи, кожаный пояс по бокам украшали металлические детали, обтянутые всё той же кожей, а поверх всего этого был накинут малахитовый халат с широкими рукавами, расшитыми багряными узорами дыма.       —Хм. — раздалось со скамьи, пока алые губы растягивались в ухмылке, а глубокие глаза являли себя миру из-под длинных ресниц, наблюдая за молодым человеком, пристроившимся рядом с камнем.       Высокий хвост, удерживаемый серебряным обручем, выбившиеся по бокам пряди, высокие скулы, прямой нос, волевой разлёт бровей и тонкие губы в противовес скучающе-пухлым сидевшей рядом девчонки. Бледно-васильковый верхний халат идеально гармонировал с серебряным украшением в волосах, а одеяния из сизых, васильковых и лазурных тканей идеально подчёркивали фигуру: подтянутое тело, чёткий и аккуратный рельеф мышц и очерченная многослойным металлическим поясом талия.       Ухмылка на губах Вэнь Кэсина уступила место улыбке, и Хозяин Долины Призраков поднялся со скамьи, проходя к одному из столиков и приглашая присоединиться к нему двух призраков.       —Ну и что это был за спектакль? — вскинула брови девушка, откидывая назад хвост с одной-единственной косичкой.       —Может быть, я действительно спал? — сверкнул глазами Вэнь Кэсин, но напоролся на два скептических взгляда, хмыкнул и привалился к спинке стула. — Как всё прошло?       —Так, как ты и думал. — вздохнул молодой человек, облокачиваясь локтем себе на колено. — Призрак Перемен плетёт свою игру за нашими спинами, а вместе с ним ещё Призрак Развратника, Призрак Длинный Язык и Призрак Висельника. Белый и Чёрный Призраки это подчинённые Призрака Перемен, поэтому они выполняют все его приказы, а вот Весёлый Призрак ещё колеблется, но всё больше склоняется на сторону Призрака Перемен. Вдобавок, они заключили союз со Скорпионами и напали на поместье губернатора Сяо, вырезав там всех и специально оставив жёлтую бумагу, чтобы подумали на Долину. Хотя я не понимаю, почему именно губернатор Сяо? Он же обычный человек…       —Вот как, — улыбка Вэнь Кэсина превратилась в оскал. — Чунь Хуай Минь, Цю Ци Цин, вы прекрасно поработали. А что насчёт моего поручения в Юэ Яне?       —Твой стишок распространился не только на территории школы Юэ Ян, но и за её пределами: во владениях школ озера Тай и Дань Ян. — Цю Ци Цин переглянулась с Чунь Хуай Минем и сама расплылась в предвкушающей улыбке. — Думаю, скоро он достигнет земель школы Цзинь Ху, а потом и вовсе охватит весь Цзянху.       —Прекрасно, просто великолепно… — Вэнь Кэсин поднёс к губам чашу с вином, когда призраки перед ним снова переглянулись и стали куда серьёзнее, чем были. А вот это уже было любопытно.       —На самом деле, — пустилась в подробности Цю Ци Цин, замечая с интересом вскинутые брови Повелителя Долины. — Случилось кое-что непредвиденное. Конкретнее, мы столкнулись с Тяньчуан. Ещё конкретнее, с его Главой Чжоу Цзышу. — чаша опустилась на столик со звонким стуком. — Он прибыл вместе со своими подчинёнными в поместье губернатора Сяо, но наткнулся на сплошные трупы.       —Возможно, это лишь наше предположение, но, кажется, один из принцев также заинтересован в Лазурном диске. Иначе, зачем Тяньчуан показываться на пороге губернатора Сяо, которому известна легенда о секрете Арсенала?       —А, сказочка о том, что в Арсенале помимо секретных техник школ скрыта ещё и тайна процветания нации? — закатила глаза призрак, делая глоток чая. — Ну да, заполучив эту тайну, он без особого труда займёт престол.       Они ждали, что Вэнь Кэсин скажет хоть что-нибудь, но тот молчал, взглядом сверля дырку в столике, причём выражение его лица с каждым мигом становилось всё темнее и темнее, а длинные пальцы опасно сжали и без того не слишком толстый фарфор чашечки, грозившийся пойти трещинами и разлететься ко всем чертям.       —Не знаю, даст тебе это что-нибудь или нет, — решила продолжить Цю Ци Цин, немного отодвигаясь в сторону, чтобы в случае чего уклониться от острых осколков. — Но, кажется, Чжоу Цзышу ищет человека по имени Чжэнь Янь.       —Что? — Вэнь Кэсин поднял на девушку и молодого человека взгляд, от которого у некоторых призраков могло и сердце остановиться. В голосе проскочили недобрые нотки.       —Он заметил нас, когда мы уходили, и пошёл следом. Мы притворились лекарями из города, но он подозревал нас в учинённой бойне, поэтому стал расспрашивать, вот мы и ляпнули первое, что в голову пришло. — Чунь Хуай Минь отвёл взгляд, вздохнул и вновь вернулся к разговору. — Мы назвались братом и сестрой Чжэнь.       —А его после этого будто перевернуло, — продолжила за товарища девушка. —В итоге у нас появился старший брат по имени Чжэнь Янь, только Чжоу Цзышу явно услышал какое-то другое «Чжэнь Янь». Хуай Минь использовал иероглиф «око» из моего прозвища, а тот употребил что-то вроде «разливаться» или «растекаться», после чего с каким-то даже…отчаяньем спросил, где наш старший брат? Если бы не его люди, не представляю, как бы мы от него ноги уносили. Хорошо, что прежде чем отправиться, мы зашли к сестре Цяньцяо и она нанесла нам грим.       —Во всяком случае, кем бы ни был этот Чжэнь Янь, он невероятно важен для Чжоу Цзышу. Он буквально умер и воскрес, услышав это имя.       Закончив, призраки посмотрели на своего Повелителя. Тот больше не сидел с выражением лица жестокого убийцы, вместо этого на нём застыло что-то нечитаемое с нотками шока и шлейфом грусти. Упёршись локтём в столешницу, Вэнь Кэсин помассировал переносицу, сводя к ней брови. Чунь Хуай Минь посмотрел на него с искренним беспокойством, пока Цю Ци Цин, потягивая чай, всем своим видом буквально кричала «только бы не взбеленился». Тишина затягивалась, чай не лез в глотку, а орехи в карамели из-за атмосферы казались слишком твёрдыми. Чунь Хуай Минь посмотрел на девушку, взглядом спрашивая «как ты можешь есть в такой момент?», на что получил ответный взгляд «а что мне ещё делать?». Неожиданно Вэнь Кэсин поднял голову и в глазах его засверкали искры безумной авантюры, из которой явно не выйдет ничего хорошего. Этот взгляд был им обоим прекрасно знаком, да и не только им. Буря эмоций, царившая на лице ещё мгновенье назад, отступила, явив миру сытую улыбку и хитрый прищур.       —А-Минь, А-Цин, вы, наверное, ещё не встретились с А-Сян? Она сейчас с тётушкой Ло. Сходите, поздоровайтесь… И приготовьтесь. Как только Призрак Перемен вернётся в Долину, механизм будет запущен. Ах… Он же не думает, что я ничего не знаю?       —Вэнь Кэсин, у тебя снова крыша подтекает.       —А-Цин, а как состояние твоей черепицы? — хохотнул Повелитель Призраков, наблюдая за зеленым вихрем с красными росчерками, вскочившим из-за стола и наградившим его многообещающим взглядом. Чунь Хуай Минь покачал головой и тоже поднялся, поклонился за обоих и с улыбкой догнал удаляющуюся Цю Ци Цин. — Будьте готовы. — уже совершенно серьёзным тоном оповестил их молодой человек.       —Хорошо, дагэ. — кивнул Чунь Хуай Минь и покинул покои Хозяина Долины Призраков, расплываясь в улыбке при виде тихо закипающей Цю Ци Цин.       Призрак Возмездия, сложив руки на груди, тонкими пальчиками выстукивала лишь ей ведомый мотив по своему локотку, скрытому многими слоями ткани. Киноварная полоса на лбу, имитирующая третий глаз, изогнулась из-за сведенных бровей, а накрашенные алым пигментом губы надулись. Чунь Хуай Минь спустил смешок в кулак, пряча его за покашливанием, и подошёл ближе, улыбаясь. Киноварные точки, стоявшие в уголках его губ, подчеркнули ямочки, приковывая к ним внимание. Цю Ци Цин взглянула на Справедливого Призрака и вздохнула, остывая. Она обернулась, через плечо глядя на двери, из которых они только что вышли. Они готовились к предстоящему не один год, лелея жажду мести с далёкого детства, и теперь от желаемого возмездия их отделял всего один шаг, но на душе почему-то было неспокойно. Это предчувствие нельзя было назвать плохим, но и хорошего в нём особо не ощущалось. Внутренний голос буквально кричал, что их ждёт нечто, отчего их жизнь изменится слишком круто.       —Почему мне кажется, что упоминание Чжоу Цзышу нажало какой-то не тот рычаг?       —Согласен, дагэ выглядел как-то не так. — Чунь Хуай Минь поджал губы и вперил взгляд в пол, рассматривая царапины на камнях. — У меня такое странное, необычное чувство… Что-то такое далёкое и… родное?       —Чего? — Цю Ци Цин вскинула брови. — Это от нашего «благодетеля Вэня» что ли? Хуай Минь, ты это брось. Этот так облагодетельствует, что мы потом ещё три следующих жизни будем разгребать.       Молодой человек искренне рассмеялся и поспешил увести девушку подальше от покоев Повелителя Долины Призраков, пока тот не услышал её излияния.       Комнаты, отведённые Ло Фумэн, находились относительно недалеко от покоев Хозяина Долины. Их разделял длинный коридор, завешенный разноцветными тканями, по которому сновали девушки из Департамента Неверных, занятые самыми разнообразными поручениями. Завидев Справедливого Призрака и Призрака Возмездия, они склонялись в лёгких, но вежливо-уважительных поклонах и продолжали свою работу. Пожалуй, только эти девушки из всей Долины и испытывали к ним настоящее уважение, не считая вырастивших их Ло Фумэн и Лю Цянцяо, а также Призрака Пожирающего Трупы, что относился к тем немногим ни разу не перечившим нынешнему Повелителю. В Цзянху Шиши-гуй внушал всем дикое отвращение и иррациональный страх, но ни Вэнь Кэсин, ни Гу Сян, ни они двое не видели в пристрастиях Призрака Трупоеда ничего отвратительного или мерзкого. На горе Цинья были вещи куда омерзительнее несчастного призрака, закусывавшего свеженьким трупаком, которых здесь иногда было хоть отбавляй. Чему в Долине Призраков было не отказать, так это в способности менять мораль и мировоззрение. То, что для обычных людей являлось неприемлемым, для призраков всего лишь часть их повседневной жизни. В месте, в котором либо ты, либо тебя, в котором сила решает всё, в котором, чтобы выжить, приходится зубами вгрызаться в глотку и голыми руками вырывать сердца, не помогут деньги или цветистые речи, не помогут связи или любезности. Хочешь жить — сожми зубы и купайся в кровавых омутах.       Постепенно коридор стал шире, количество служанок увеличилось, а издалека послышался знакомый звонкий голосок, причитавший о том, что «Гэ опять заперся в своих покоях и никого не пускает». Цю Ци Цин и Чунь Хуай Минь могли с этим поспорить, потому что Вэнь Кэсин не запирался, а просто разыгрывал очередной спектакль для призраков, нагнетая нужную ему атмосферу, но, кроме них троих, о готовящемся плане никто больше не знал, так как «сюрприз» готовился не только миру Цзянху, но и самим призракам. Сиренево-фиолетовый вихрь с аметистовыми серёжками и плетёными шнурками в косичках сидела за невысоким столиком и под присмотром Ло Фумэн в сотый раз пыталась правильно сложить верхний халат, чтобы тот не помялся не выглядел аки груда тряпок, пока Лю Цянцяо в дальнем конце комнаты была занята завариванием чая для своей госпожи. Когда угол нежно-розового одеяния вновь загнулся, Ло Фумэн покачала головой и велела начинать сначала, прежде вновь показав, как стоит делать. Гу Сян что-то неразборчиво буркнула себе под нос и собралась приняться за свой сто первый раз, но заметила движение у дверей и подняла голову.       —Минь-гэ! Цин-цзэ! — девчушка вскочила на ноги и подбежала к ним. Чунь Хуай Минь щёлкнул Гу Сян по носу, пока та притворно надувала губы. — Вы уже были у Гэ? Он заперся и никого не впускает. А если ему снова станет плохо? Конечно, с ним такого уже давно не случалось, но всё же. Гэ сильный, сильнее всех в Долине, но этот чёртов Призрак Перемен..! — А-Сян взмахнула руками, выплёскивая эмоции, и тяжело вздохнула, переходя с полукрика почти что на шёпот. — Я волнуюсь. Как вы ушли, Гэ почти сразу заперся. Сначала всё было как обычно, но потом он перестал впускать даже меня.       —Не о чем волноваться, А-Сян, — заверил девушку Чунь Хуай Минь. — С дагэ всё в порядке, просто ему нужно было кое-что обдумать в тишине. Скоро он выйдет.       Со стороны Ло Фумэн послышался напряжённый вздох, и тому было объяснение. Вэнь Кэсин далеко не в первый раз уходил в подобный «затвор», но каждый его выход из «уединения» оборачивался почти для всех тем ещё Адом, ни на миг не позволяющим забыть: кто здесь главный и против кого даже думать не стоит открывать свой рот, если, само собой, на тот свет не торопитесь. В девяти случаях из десяти такие «торопыги» находились или же их находили, и делали это они с Чунь Хуай Минем. Когда Вэнь Кэсин избавился от прошлого Владыки Долины Призраков, содрав с него кожу, считай, голыми руками и тем самым заняв трон, его прозвали «Безумный Вэнь». Зрелище действительно было ещё то: обезумевший покрасневший взгляд, тяжело вздымающаяся грудь, перепачканные в крови и золе простые белые одежды, которые носили все дети, попадавшие в Долину Призраков, стекающая по рукам кровь и кинутая на всеобщее обозрение корона убитого. Та ночь перевернула гору Цинья с ног на голову и обратно, только вот на круги своя больше уже ничего не вернулось. Все пытались перерезать друг другу глотки, добраться до заветного места власти, но со стороны казалось, что почти никто не понимал: чего он на самом деле хотел? Все будто бы просто бездумно кромсали друг друга на куски. И они тоже не стали исключением, прокладывая себе дорогу к тому, кем являлись сейчас: Шёпот Смерти и Кровавое Око. Справедливый Призрак и Призрак Возмездия. Правая и левая руки Повелителя Долины Призраков, исполняющие любой его приказ, слышащие и видящие для него. Не входящие в Десятку Призраков, но при особом желании Хозяина имевшие над ними власть. О да, от них избавиться мечтали всего лишь на чуточку меньше.       —Приветствуем, тётушка Ло, сестра Цяньцяо. — Цю Ци Цин и Чунь Хуай Минь поклонились Трагикомичному Призраку и Призраку Красавицы, получив в ответ кивок от Ло Фумэн и лёгкую улыбку от Лю Цяньцяо. Им прекрасно было известно, что тётушка Ло не одобряла действий Вэнь Кэсина, но перечить не смела, равно как не одобряла она и тихого потакания с их стороны.       В своё время именно Ло Фумэн свела их всех вместе. Научила вместе жить, вместе сражаться и защищаться, а теперь она лишь молча наблюдала за ними, исполняя роль Трагикомичного Призрака, Хранительницы Списка Неверных. Поняв, что тишина несколько затянулась, Цю Ци Цин положила руку на плечо Гу Сян, предлагая вернуться той к прерванному занятию.       —Тётушка Ло, сестра Цяньцяо, а что вы знаете о школе Четырёх Сезонов? — словно бы между прочим поинтересовалась Цю Ци Цин, присаживаясь на подготовленное для неё место, пока Чунь Хуай Минь садился рядом, жадно ловя каждое слово и каждое действие.       —Как сейчас, не ведаю, — Ло Фумэн повернула голову в сторону двух призраков, поправляя свои невозможно алые и прекрасные рукава. — Но раньше это было прекрасное и запоминающееся место. Круглый год там цвели цветы, относящиеся к разным сезонам. Как только отцветали одни, на их месте появлялись другие. В то время Главой был Цинь Хуайчжан — сильный и отважный человек.       —Тётушка Ло, — Цю Ци Цин бросила взгляд на Чунь Хуай Миня, пребывавшего мыслями где-то далеко. Она хотела спросить Ло Фумэн о Чжоу Цзышу, но отбросила эту идею. Трагикомичный Призрак сказала, что не ведает, как обстоят дела в поместье Четырёх Сезонов сейчас, значит вероятность того, что имя Чжоу Цзышу ей не известно, довольно вероятно. — Хотя нет. Ничего. — улыбнулась девушка и отпила из протянутой Лю Цянцяо чашечки, наблюдая за Гу Сян.       Этой девчушке не повезло появиться в столь ужасном месте совсем крохой. Бывший Повелитель Долины время от времени приводил в Долину Призраков детей, чтобы сделать из них в дальнейшем верных призраков, обученных им самим. Детей разного возраста: от совсем крошек до уже прекрасно себя осознающих, притаскивали на гору, но никто не выдерживал «тренировок», что могли дать фору некоторым пыткам и зверствам Диюя. Изувеченные, сломанные тела выкидывали наружу на радость воронам, падальщикам и некоторым призракам. Бывали времена, когда тела выбрасывали почти каждый день в течение недели или двух. Гу Сян была одним из таких детей, насильно притащенных в Долину, подобранных на улице из попрошаек или украденных из любящей семьи. Та группа оказалась не самой «удачной», никто не мог продержаться больше трёх-четырёх дней. И то, четыре дня держались самые стойкие, коих было раз-два и обчёлся, остальные умирали уже на второй или третий день. Гу Сян осталась последней. Малютка изо всех сил цеплялась за жизнь, сжимала зубы и кулаки, терпела, не кричала и не плакала, но ярость Хозяина Долины Призраков всегда выливалась через край. Что могло произойти с малышкой, не попроси Вэнь Кэсин Владыку подарить ту ему в качестве «домашней зверушки», «подарка», страшно представить. А ещё страшнее было представлять, что пришлось пережить самому Вэнь Кэсину за такую просьбу. Когда на следующий день Вэнь Кэсин не вернулся ночью, они с Чунь Хуай Минем подумали, что их старшего братика опять задержал Владыка, но Вэнь Кэсин не пришёл и утром, и следующей ночью, и следующим утром, и после следующим утром, и после следующей ночью. Вернулся он лишь на третий день. Иногда Цю Ци Цин и Чунь Хуай Минь задумывались: а точно ли Вэнь Кэсин вернулся в тот день, а не его еле живой дух? На нём не было живого места, он горел и кашлял кровью, несколько дней и ночей метаясь в беспамятстве и кошмарах. Чунь Хуай Минь чуть не стёр пальцы в кровь, пытаясь вывести кровь с одежды их старшего братика, Гу Сян, вернее, тогда ещё безымянная малышка, сидела около лежанки и внимательно следила за состоянием Вэнь Кэсина, пока сама Цю Ци Цин рыскала по всей округе в поиске растений, которые могли помочь сбить температуру или облегчить сон. Но найти в Долине Призраков хоть что-то целебное было практически невыполнимой задачей, поэтому приходилось использовать то, что было. Некоторые растения и животных она видела впервые за свою жизнь, поэтому свойства их приходилось сначала узнавать на себе или на других призраках, причём было это далеко не всегда удачно, но организм, привыкший выживать по законам Долины Призраков быстро адаптировался. «Яд убивает, но одна его капля может исцелить» — она всегда держала в голове эту фразу, хотя со временем голос и образ сказавшего её почти стёрся из памяти, оставшись там лишь свистом ветра, шорохом песка да звоном украшений на поясе. Вэнь Кэсин пришёл в себя через несколько дней — они не считали через сколько, запомнили лишь, что в этот день тётушка Ло вместе с сестрицей Цяньцяо вернулись в Долину. Он дал имя Гу Сян и попытался её накормить, но сильно обжёг рот. Однако даже тогда девчушка не расплакалась, она улыбнулась и начала повсюду следовать за своим Гэ, боясь остаться совершенно одна. Подобные ожоги повторялись ещё несколько раз. К счастью, в одну из своих вылазок Цю Ци Цин удалось найти мяту, поэтому ожоги сходили намного быстрее, а потом и Вэнь Кэсин научился готовить и остужать еду для непривыкшего к горячему маленького рта. А через несколько лет они узнали, что одной из причин тогдашнего состояния старшего брата стал суп Мэн По, в чан с которым его в порыве гнева швырнул бывший Владыка Долины.       Цю Ци Цин допила чай и отставила чашечку, подмечая, что Чунь Хуай Минь уже не летает в облаках, а о чём-то спорит с Гу Сян. Он ведь тоже появился в Долине Призраков неожиданно. Чтобы выжить в этом месте, нужно было питаться. Питаться хоть чем-нибудь уже, только вот раздобыть что-то хотя бы относительно съедобное на горе стало не меньшей проблемой. Обычно их кормили Ло Фумэн, Лю Цянцяо и девушки из Департамента Неверных, но в отсутствие тётушки Ло и сестрицы Цяньцяо приходилось туго всем: и девушкам, и двум детям, поэтому они искали пропитание сами всеми возможными способами. Одним из таких способов стали лазейки, позволявшие выйти к подножью горы не через ворота, а через потайные ходы, о которых другие призраки, видимо, не знали. Пользоваться ими слишком часто они не могли, рискуя привлечь ненужное внимание, но и редких вылазок им вполне хватало, дабы раздобыть зайца, голубя или немного ягод с орехами. Уходить вдвоём было слишком рискованно, поэтому они убегали по очереди. Пока один ищет еду, другая его прикрывает и наоборот. Вот в один из таких походов Цю Ци Цин и нашла Чунь Хуай Миня. Правда, тогда он тоже был безымянным мальчиком. Он еле дышал, но отчаянно цеплялся за жизнь и хрипел. Возможно, дать ему умереть в тот день было бы большим милосердием, чем обрекать на жизнь в Долине, но маленькое сердечко ещё не до конца осознавало это, ведь её саму тоже когда-то «спасли», когда она, вырвавшись из лап работорговцев, упала с обрыва и оказалась у подножия горы Цинья, где её нашли тётушка Ло и Вэнь Кэсин. Однако, больше чем за себя, она волновалась за младшего братика: сумел ли вырваться он? Поэтому, особо не раздумывая, она решила помочь.       Она не знала: кто он и откуда, ищут его злые люди или хорошие, почему он оказался в подобном состоянии и месте. Цю Ци Цин знала лишь одно — он умудрился выторговать жизнь у смерти. В то утро за ворота Долины выбросили тело мёртвого мальчика, чем-то отдалённо похожего на того, что лежал перед ней, поэтому Цю Ци Цин «поменяла» их местами. Она переодела умершего в одежды найденного ребёнка, заколола ему волосы дорогой заколкой и расцарапала лицо, чтобы его было труднее узнать, после чего скинула в реку, текшую под горой, а найденного мальчика забрала с собой, протащив вместе с едой через потайной ход. Нахлобучку от старшего братика Кэсина она получила нехилую, тётушка Ло и сестрица Цяньцяо были добрее, но несильно. Найденного мальчика незаметно приписали в одну из групп похищенных детей. Тот долго не приходил в себя, а когда очнулся не мог вспомнить даже собственного имени — в его памяти были только цветущие деревья и всё. Делать было нечего, не ходить же безымянным, вот и дали новое имя — Чунь Хуай Минь. Правда, имя выбирал Вэнь Кэсин, позыркивая на Цю Ци Цин.       Всё же странная у них была «семейка»: не связаны кровью от рождения, но ближе чем кто бы то ни был.       Призрак Перемен объявился в Долине через несколько дней и тут же был «обрадован» новостью, что их Владыка снова сидит один у себя в покоях, а за Долиной, как и всегда в таких случаях, наблюдают Шёпот Смерти и Кровавое Око, донося своему Хозяину всё-всё до мелочей, даже кто из призраков когда зевнул или закатил глаза.       Как ни странно, но у Вэнь Кэсина действительно началась мигрень, пусть время он тянул и не по этой причине, а чтобы ещё сильнее запугать призраков и подтолкнуть их к дальнейшим действиям, пока они сами того не осознают. Когда Вэнь Кэсин попросил Гу Сян вместо вина принести ему травяной чай, заваренный Цю Ци Цин, Пурпурный Призрак пустилась в сквернословия о том, что вот — она же говорила. Правда, делала она это не под ухом у Повелителя, чтобы не ухудшать его состояние и не получить по собственному уху. Заваривая успокаивающие травы, Цю Ци Цин думала о причинах разыгравшейся мигрени, коей у их благодетеля Вэня не случалось уже давненько. Все случаи в прошлом были спровоцированы сильными эмоциональными встрясками, значит и этот раз не стал исключением. Но что именно могло вызвать подобную реакцию? Девушка погрузилась в воспоминания, осознавая, что поведение Вэнь Кэсина изменилось при упоминании имени Главы Тяньчуана, Чжоу Цзышу. Слишком уж сильно их Владыка заинтересовался этим человеком. Отдав алый поднос с лекарством Гу Сян, Призрак Возмездия подняла голову и погладила украшения на поясе, располагавшиеся по бокам и слегка выступавшие над самим поясом, но незаметные под верхним халатом, носимым на мужской манер.       Ночью вздрогнула вся гора Цинья: десятки призраков в масках гнались за Призраком Висельника, пока тот, гаденько смеясь, убегал от них, раскидывая во все стороны своими струнами, что могли разрезать, казалось, абсолютно всё. Уворачиваясь от их атак, он сбрасывал их со скал вниз, будто крошки со стола смахивал. В своём положении он видел преимущество, ведь благодаря струнам он мог зависнуть над любой пропастью, а остальные не могли подобраться к нему в подобном состоянии. Ухмыльнувшись напоследок призрачному скопищу, уже ощущающему смертоносный взгляд Повелителя Долины на своих спинах, Призрак Висельника намеренно сорвался с натянутой струны и полетел в пропасть. Приземлившись, он поймал свою драгоценную шкатулку и любовно оглядел её, но, ощутив спиной холод, обернулся и поплатился за это. В тот же миг из теней появилась сильная рука, прижавшая его за горло к скалам. Призрак смотрел на её хозяина со смесью шока, ужаса и страха, но поделать уже ничего не мог. Пальцы на его шее сжались сильнее, перекрывая дыхание, ломая кости и дробя кадык. Изо рта Призрака Висельника потекла струя крови и он мёртвой тушей упал на землю.       Десять, точнее уже девять, Призраков собрались перед троном Владыки Долины, стоя в два ряда и поглядывая на дрожащего призрака в маске, склонившегося в глубочайшем поклоне и чуть ли не бившемся головой о землю. За их спинами в два ряда стояли девушки из Департамента Неверных, а перед ними у подножия пока пустующего трона сидели Справедливый Призрак и Призрак Возмездия. Они занимали третью снизу ступеньку, располагаясь по разные стороны трона, и совершенно не двигались. Их глаза были закрыты, а губы плотно сжаты, что, к слову, абсолютно не успокаивало, потому что каждый из присутствующих знал — эти двое следят за ними, а киноварные полоса на лбу Призрака Возмездия и точки в уголках губ Справедливого Призрака лишь подтверждали это. Больше всего боялся несчастный призрак, не отрывавший лица от земли. Если эти двое знали о нём что-то такое, чего он сам о себе не ведал, и доложили об этом Повелителю, или только доложат, то эту ночь он точно не переживёт.       Две пары глаз у подножья трона открылись одновременно, оповещая собравшихся о прибытии Хозяина Долины. Девять Призраков подняли глаза, наблюдая за одетым во всё алое молодым мужчиной, поигрывавшим в руке двумя грецкими орехами. Вэнь Кэсин медленно, выжидающе подошёл почти к краю уступа и плавно обернулся, оглядывая собравшихся заблуждающе-безэмоциональным взглядом. В тот же миг взгляды Призрака Возмездия и Справедливого Призрака опустились на сгорбившегося, и тот, вздрогнув, заговорил.       —Предатель Висельник прыгнул в пропасть на своих струнах. Он застал нас врасплох, и мы его упустили.       —Бездари… — раздраженно проговорил Призрак Перемен, после чего уже громче рявкнул. — Бездари! — и оттолкнул говорившего. — Он нужен нам живым или мёртвым. Где труп?       —Труп мы не нашли..! — встав на колени и подползя ближе, ответил призрак, складывая руки перед собой, спиной ощущая улыбку Справедливого Призрака и прищуренный взгляд Призрака Возмездия, уже чувствуя себя покойником.       Раздавшийся смех заставил всех замолчать и поднять взгляд на Повелителя. Девятка Призраков коротко взглянула на Шёпот Смерти и Кровавое Око, выпрямившихся и смотревших перед собой.       —Хорошо. Очень хорошо… — раздался голос Вэнь Кэсина.       —Я виноват! Я заслужил тысячи смертей! — принялся отбивать лбом поклоны несчастный вестник, пытаясь спасти свою жизнь. — Господин, не гневайтесь! Прощу, пощадите! Пощадите!       Превратившиеся почти в пыль всего от одного сжатия орехи оповестили всех, что пощады не будет. остатки орехов упали точнёхонько между двумя Призраками, сидевшими на ступенях, пока их Хозяин буквально в одно движение спустился вниз и снёс докладывающего, попутно ломая ему шею и швыряя куда подальше. Стоило бездыханному телу коснуться пола, Вэнь Кэсин взглянул на свои ладони и очистил их от ореховой крошки и пары капелек крови.       —Глава, простите нас. — тут же начал Призрак Перемен, подавая остальным знак, чтобы все опустились. — На колени!       —Пощадите! — запросили они все. — Пощадите, Глава!       —Призрак Висельника украл мой лазурный диск. — как ни в чём ни бывало продолжил Владыка Долины Призраков.       —Ла…Лазурный диск? — вскинул голову Призрак Перемен, пока остальные поглядывали на него исподлобья.       —Вот мой приказ всем трём тысячам призраков на горе Цинья: пусть каждый охотится на предателя. Тот гадкий монстр, что вернёт мне Лазурный диск, будет назначен Главой Десяти Дьяволов. — пройдя к ступеням, ведущим к трону, Глава Долины обернулся, взмахнув рукавами.       —Убить Призрака Висельника! Вернуть Лазурный диск! — повторяли Десять Дьяволов под леденящим душу и кровь взглядом подведённых глаз.       Не желая больше находиться в большом зале, Вэнь Кэсин развернулся и удалился, провожаемый склонившимися в поклоне двумя призраками, выпрямившихся лишь когда их Хозяин ушёл. Призрак Возмездия взглянула на мёртвое тело, валявшееся посреди прохода, и взмахнула рукой, приказывая нескольким охранникам убрать труп. Призрак Пожирающий Трупы впился в несчастного взглядом и, увидев кивок Справедливого Призрака, мысленно потёр руки. Удостоверившись, что их личное присутствие здесь больше не требуется, Справедливый Призрак и Призрак возмездия устремились прочь, скрываясь в проходе за троном. Теперь им оставалось только ещё раз наведаться с чудесным стишком в Юэ Чжоу и подогреть появившиеся слухи, плеснув в огонь ровно столько масла, чтобы через несколько месяцев весь Цзянху искрил и полыхал. Результат не заставил себя ждать.       Стоял прекрасный погожий денёк. Солнце светило, но не пекло, даря людям своё нежное тепло. Жители города шли по своим делам, переговаривались в ресторанчиках и чайных павильонах, рассматривали товар, нахваливаемый продавцами, катались по рекам и каналам на лодках, любуясь цветущими и зеленеющими ветвями. В воздухе разливались ароматы вина, чая, сладостей, салатов, пудры, цветов, реки и ароматических смесей.       В открытом павильоне одного из ресторанчиков, из которого открывался вид на дорогу и канал, за широким столом, уставленным самыми разнообразнейшими яствами и напитками, сидели двое молодых людей и столько же девушек, со стороны напоминавших аристократов. Лёгкий бархатный ветерок игрался волосами одного из мужчин, того, что сидел во главе стола и был облачён в белое. Он неторопливо потягивал вино, смакуя его вкус с лёгкой улыбкой на губах, пока сидевшая напротив девушка, чьи одеяния напоминали цветение сирени и ирисов, пила свой напиток, с любопытством разглядывая творившееся на улице. Юноша в голубом и девушка в одеждах цвета цин, расположившиеся сбоку от мужчины в белом, не отставали от своих спутников, наслаждаясь вином и иногда поглядывая на людей внизу.       Тем временем внизу, среди вальяжно прогуливающихся людей, появился мужчина в синих поношенных одеждах, которые не помешало бы слегка подлатать снизу. Он уселся около каменного моста, служившим своеобразным переходом между двумя частями улицы, и откинулся назад, подставляя светилу своё смуглое, загоревшее лицо, покрытое щетиной и украшенное шрамом. Волосы слегка спутались и немного напоминали гнездо, добавляя мужчине, чей вид чуть ли не кричал о его не слишком хорошем состоянии, пару годков. Пробормотав что-то вроде: «Я путешествую уже три года и даже Императору не завидую», — он откупорил свою тыкву горлянку и сделал несколько глотков.       —Гэ, смотрите, бродяга радуется жизни! — воскликнула Гу Сян, указывая на мужчину пальцем. — У него нет ни чашки с едой, ни единой монеты в кармане, но он улыбается.       Вэнь Кэсин, размеренно обмахиваясь веером, вдохнул и выдохнул. Отложив веер в сторону он взял свой стаканчик, до этого любезно наполненный Чунь Хуай Минем, и поднёс его к губам, обращая свой взор на мужчину внизу.       —Может, он дурак?       —А-Сян. — выдохнула Цю Ци Цин, заметив улыбку на губах Вэнь Кэсина и Чунь Хуай Миня.       —Он лишь наслаждается солнцем. — Вэнь Кэсин опустошил свой стакан и вновь принялся обмахиваться веером.       —Наслаждается солнцем? — удивилась девчушка и осмотрелась. — Зачем им наслаждаться? Он ведь такой худой… Продолжит лежать на солнце и засохнет.       —Чтобы засохнуть, ему потребуется больше времени. — с лёгким скепсисом выдала Цю Ци Цин, осматривая несчастным опытным взглядом и стараясь не обращать внимания на расплывшуюся улыбку Вэнь Кэсина и подрагивающие уголки губ Чунь Хуай Миня.       —Гэ, Цин-цзэ, Минь-гэ, не смейтесь над моей наивностью. Он выглядит так, словно не ел досыта много лет и может умереть в любой момент. Разве я не права? Могу поспорить, что он бродяга!       —На что спорим? — сразу же откликнулся Вэнь Кэсин, заговорщицки поглядывая на Чунь Хуай Миня и Цю Ци Цин.       —Если я выиграю, вы будете играть со мной в карты три дня.       —А если проиграешь?       —Тогда я буду играть с вами три дня. — прогундосила Гу Сян, претворяясь, что плачет.       —Хм, — ухмыльнулся мужчина. — А-Минь, А-Цин, а вы что думаете?       —Что А-Сян обычно не очень везёт в подобных спорах. — улыбнулся молодой человек и перевёл взгляд на девушку рядом.       —А я ем и ничего не думаю. — Цю Ци Цин закинула себе в рот малюсенькое пирожное и незаметно ещё раз осмотрела мужчину в синем, подмечая детали.       —Надеетесь меня провести? — по лицу Вэнь Кэсина вновь расплылась улыбка, когда он заметил махинации одной и манипуляции другой.       Судьба же, словно услышав их разговор, подвела к мужчине какого-то мальчонку в сопровождении личного слуги. Мальчик быстро оглядел мужчину, не выражая никаких дурных эмоций, и указал слуге, чтобы тот дал ему денег. Парень-слуга поморщился и кинул несколько монет, чем дал Гу Сян фору в споре, но радоваться было ещё рано. Неизвестный просто скинул с себя монеты, вызвав недоумение у мальчишки и Гу Сян. Слуга тут же завёл свою песню о неблагодарности, пока юный господин не осадил его фразой: «Я сказал: бросить на него?». Углядев для себя шанс на победу в споре, А-Сян поднялась на ноги и позвала: «Эй, бродяга, — обратив тем самым на себя внимание. — Я угощу тебя обедом».       —Добрая госпожа, может, лучше купишь мне вина? — чуть растягивая слова ответил мужчина, поднимая пустую тыкву горлянку.       —Слышали? Он сказал «добрая госпожа»! Добрая госпожа! — девчушка обвела взглядом весь стол. — Давайте ещё раз поспорим. Хорошо, я угощу тебя выпивкой. — последнее она проговорила, обращаясь уже к незнакомцу, и, схватив сосуд с вином, спустилась прямо из павильона.       —Дурной пример заразителен.       —А кто подкидывал ей эти самые примеры? — беззлобно подколол Вэнь Кэсин, скосив взгляд на Цю Ци Цин, сидевшую на месте и молчавшую только потому, что Чунь Хуай Минь находился между ней и одной наглой мордой.       Гу Сян, к тому моменту уже добравшаяся до, предположительно, бродяги отдала тому сосуд и успела поинтересоваться: не боится ли тот быть отравленным? На что мужчина ответил, что вино славное и умереть от такого ему будет не жалко, пока мальчик с улыбкой переводил взгляд с него на подошедшую девушку в фиолетовом, а сама Гу Сян уже вновь улыбалась от очередной «доброй госпожи», которой её назвали. Закинув монеты себе в ладонь парой движений ног, она вернула их юному господину, который тут же искренне восхитился её ловкостью.       —Скажи, почему ты не взял их деньги? — поинтересовалась Гу Сян у мужчины, наслаждавшегося выпивкой. — Вино тебе нужно, а деньги нет? Не слишком ли ты важный для попрошайки?       —Кто сказал, что я попрошайка? Я всего лишь наслаждаюсь солнцем.       Потеряв дар речи, А-Сян посмотрела на их столик, где Вэнь Кэсин уже ненавязчиво, но пристально всматривался в странного мужчину, столкнувшегося с ним взглядом. Чунь Хуай Минь опустил свои глаза, исподлобья глядя на Цю Ци Цин. Это действительно был не попрошайка: какой голодающий и помирающий бродяга сможет услышать их разговор с такого расстояния? Цю Ци Цин вздохнула, давая понять, что ей тоже интересен сей вопрос и посмотрела на старшего брата, но тут же отвернулась.       «Три месяца его мысли явно крутились вокруг Чжоу Цзышу, а теперь он любуется каким-то мужиком в синем. И за что мне всё это?» — девушка в один глоток опрокинула в себя содержимое стаканчика, краем глаза замечая начавшуюся заварушку. Кто бы знал, как ей хотелось стукнуть себя рукой по лбу и не видеть происходящего, только это желание пропало довольно быстро.       Мужчина поразительно ловко для его состояния уворачивался от атак Гу Сян и при этом пытался двигаться так, чтобы это походило на походку пьяного человека. Когда незнакомец вновь ушёл от атаки, привалившись к мешкам с рисом, Вэнь Кэсин встал на ноги и подошёл к перилам, наблюдая даже слишком пристально. Пущенная в Гу Сян шляпа, которую та умудрилась отбить, и словно бы плывущие шаги казались подозрительно знакомыми. Незнакомец прикидывался больным и чахлым, на самом же деле, являясь мастером боевых искусств.       —Сестрёнка, ты же мастер боевых искусств. — вмешался мальчик. — Разве можно издеваться над юродивым? Настоящие войны должны помогать бедным и слабым. Ты должна быть праведной.       —Глупец, смеешь меня отчитывать? Берегись, а не то я подрежу тебе язык! — отрезала девчушка, смутив мальчика.       Неожиданно А-Сян выхватила свой кнут, прикреплённый к поясу, и замахнулась им в мужчину, однако тот без труда ушёл с линии атаки, из-за чего лавка с овощами разлетелась пополам, а стоявший рядом зонтик, скрывавший овощи от солнца, упал на землю, частично скрыв уже самого мужчину. Найдя того взглядом, Гу Сян нанесла новый удар, но и он не нашёл свою цель, разломав несчастный зонт.       —Добрая госпожа, личико у тебя приятнее, чем характер. — подметил незнакомец.       —Молчать! Я тебе не верю!       Толпа шарахнулась в стороны, когда бойкая девчонка замахнулась кнутом в третий раз. Мужчина широко раскрыл глаза, готовый уйти и от этого удара, но кнут не достиг цели по иной причине. В последний момент он оказался перехвачен почти у самого лица «бродяги» сильной рукой. Силуэт, облачённый в белое, заслонил собой неизвестного, и Гу Сян вздрогнула, поняв, кто перед ней стоит.       —Г…Гэ..? — сразу же стушевалась девчонка, теряя весь боевой настрой, пока Вэнь Кэсин с прищуренным взглядом медленно подтягивал её к себе за кнут. Гу Сян сглотнула, надула щёки и посмотрела на всё ещё стоявших в ресторанчике Чунь Хуай Миня и Цю Ци Цин, но, не найдя спасения или поддержки, повернулась к Вэнь Кэсину и начала покорно подходить.       Чунь Хуай Минь переглянулся с Цю Ци Цин, и, оставив плату за обед, оба направились к месту происшествия, используя для этого, как и полагается порядочным людям, лестницу, при этом взгляды обоих незаметно наблюдали за странным мужчиной, хоть и были направлены на Вэнь Кэсина. Хотя называть человека просто «мужчина в синем» было крайне неверно, так как это был далеко не просто мужчина, а Глава Тяньчуан. Чжоу Цзышу. Пока он говорил тихо, они не могли признать его голос, но вот когда он его повысил… Не узнать стало трудно, а вместе с его движениями и вовсе не возможно.       Интересный получался расклад событий: Глава Тяньчуан, считавшийся мёртвым, стоял прямо перед ними вполне себе живой и скрывающийся за личиной нищего.       После смерти Призрака Висельника, о которой знали далеко не многие, по поручению Вэнь Кэсина они вновь тайно покинули Долину, чтобы узнать о распространении одного занимательного стихотворения и, при необходимости, помочь ему распространиться дальше. Скрыв с помощью умений Лю Цяньцяо свои внешности, они отправились в Юэ Чжоу, но необходимости в их усилиях не было — стишок сам прекрасно разлетелся и стал песенкой, которую на каждом углу пели дети, не осознавая истинного смысла. После они хотели сразу вернуться, но Чунь Хуай Минь предложил попытаться узнать что-нибудь о Чжоу Цзышу, так заинтересовавшего их дагэ. Пришлось потратить время на дорогу ко дворцу, только в сам дворец заходить им не пришлось. Они наткнулись на отряд Тяньчуан, вышедший на очередное задание, и проследили за ним. Странно, но во главе стоял совсем другой человек, а юноша-подчинённый, что буквально не отходил от Чжоу Цзышу в прошлый раз, выглядел так, будто всю семью похоронил. Как чуть позже выяснилось из подслушанного разговора нескольких рядовых, не так уж они и ошибались. Оказалось, что, через немногим более чем неделю после возвращения из поместья губернатора Сяо, Чжоу Цзышу скончался. Сначала никто не придал значения его отсутствию, думая, что их Глава отправился к принцу, но всё было куда хуже. Ночью покои Чжоу Цзышу неожиданно загорелись, их сразу кинулись тушить, а самого Главу Тяньчуана искать. Да только искать было некого: Чжоу Цзышу нашёлся в своих покоях, обгоревший почти до неузнаваемости и с какими-то Семью Гвоздями на Три Осени в теле. Принц Цзинь был вне себя, когда узнал об этом, а Чунь Хуай Минь с Цю Ци Цин смотрели друг на друга, понимая, что Чжоу Цзышу обвёл всех своих подчинённых вокруг пальца и наверняка где-то ходит сейчас живым-здоровёхоньким. Оба решили, что Повелителю Долины Призраков об этом лучше не знать до поры до времени.       —А-Сян, не позорься. — Вэнь Кэсин протянул кнут девушке. — Навыки боя так себе, так и вкус туда же?       —Так вся в тебя же. — буркнула Цю Ци Цин, замедляя шаг.       —Кха-кха-кха! — закашлял Чунь Хуай Минь, надеясь, что этих слов никто не услышал.       Чжоу Цзышу взглянул на А-Сян и перевёл взгляд на Вэнь Кэсина, когда тот обернулся к нему, сложив руки перед собой с внимательным взглядом, скрытым за налётом улыбки.       —Простите грубость моей помощницы. — поклонился он.       —Не стоит, это я был поспешен. — прикидываясь дурачком, улыбнулся Чжоу Цзышу, поднимая полупустой сосуд.       Вэнь Кэсин, не отводя глаз, раскрыл веер, еле заметно кивнул и направился прочь, проходя мимо Гу Сян. Девчушка бросила не него взгляд, потом, скорчив рожицу, ткнула пальцем в Чжоу Цзышу, но наткнулась на Цю Ци Цин и Чунь Хуай Миня. Опустив голову и приняв самый доброжелательный вид, А-Сян развернулась и под двумя взглядами направилась следом за Вэнь Кэсином, чьи глаза уж слишком сильно пылали интересом.