my tears are yours

Отлетела ещё одна крышка от бутылки, опустела ещё одна бутылка соджу. А Минхо только начал, когда открыл вторую бутылку. Пока телефонный звонок не прервал его. Он выключил все уведомления, кроме одного. Телефон засветился, показывая номер возлюбленного, кто бы ни говорил, но его любовь звала сейчас. Минхо быстро с силой взял телефон, он бы мог сломаться от этого, но действия все равно были бережными, после чего лёгким касанием нажал «принять вызов». — Да? — голос Минхо был совсем тихим, почти что шёпот. На другом конце провода послышался всхлип. — Ханни? — Минхо очень хотел услышать голос, который давно не ощущал. — Минхо? — голос Джисона был хриплым и сломанным, но Ли был счастлив услышать его, даже несмотря на отношение младшего к нему. — Да, Ханни, это я, — старший облегчённо выдохнул, радуясь, что это был Джисон, а не кто-то другой (возможно, желавший на него наорать). — Больно, — голос Хана прервался быстрым всхлипом, из-за чего сердце Минхо дрогнуло. — Что болит, Ханни? — Минхо хотел, чтобы Джисон говорил, ведь его любовь испытывала настоящую боль и нуждалась в нём. — Моя грудь, — ох, сердце Минхо было разбито в дребезги оттого, что Джисон плакал по телефону. — Пожалуйста, хён, это так больно… — Всё хорошо, Ханни, всё будет хорошо, — Минхо пытается успокоить младшего своим голосом, но всхлипы только усилились. — Мне страшно, а что если не перестанет болеть? — пока Джисон говорил эти слова, по щеке старшего скатилась слеза. — Хён, пожалуйста… Почему? — С тобой всё будет хорошо, Ханни, — голос Минхо надломился, но он изо всех сил старался сдерживать себя. — Хён обещает, что всё будет хорошо. — Но хён никогда не сдерживает обещания, — еле слышно произносит Хан. — Нет, хён не сдерживал, — он никогда не делал этого в прошлом, так чем же это обещание отличается от остальных? — Больно, — с хрипотцой произнёс младший. — Это не прекратится, — раздался громкий всхлип. Минхо чувствовал, как слезы текут по его щекам, а выпитый алкоголь действует на его разум. Он мог спокойно представить, как Джисон выглядит в данный момент. Заваленный, скорее всего, свитерами и толстовками Чана, они точно бы выбросили одежду Минхо, оставленную у младшего. Он бы свернулся в клубок, прижимая руки к груди и пытаясь спрятать заплаканное лицо и не прекращавшиеся слезы в коленях. Печаль, боль, страдание на его лице, и всё из-за безрассудных и эгоистичных действий Минхо. — Мне жаль, Ханни… Хёну так жаль, — на выдохе говорит старший, пытаясь сдержать всхлипы из-за разрывающей боли в сердце. — Почему, хён? — Ли покачал головой, даже если младший этого не видел. — Что со мной было не так? — Джисон… — слабо прошипел старший. — Пожалуйста, не надо… — Я пытался… Я так старался! — голос Хана прервался громким всхлипом. — Пожалуйста, остановись, — умолял Минхо, его нижняя губа сильно дрожала. — Я любил тебя, — прошептал Джисон, сломлено, слабо… — Я люблю тебя, Ханни, очень сильно, — он говорил серьёзно, но даже для собственных ушей это звучало слишком. — Тогда почему? Я был недостаточно хорош? — огрызнулся младший, но после тихо заплакал. — Ты был идеален, — Минхо прикрыл глаза, голова раскалывалась от каждого вздоха. — Тогда почему? Что у него было такого, чего не было у меня? — Ли только покачал головой, ответа на это у него не было. — Это так больно, хён… Джисон больше ничего не говорил, его слова были прерваны рыданиями в подушку. Минхо подтянул ноги к груди, спрятав лицо в руках и закусив губу, чтобы заглушить собственные страдания, пока слезы лились по его лицу. Звуки плача Джисона заполнили его, это были самые худшие звуки, которые он когда-либо слышал, но старший это заслужил. «Хён сожалеет… Хёну так жаль, Ханни…» Он заслужил эту боль и даже больше.