***
Криденс Бэрбоун — стеснительный и довольно слабый характером мальчик, но от этого, не менее добрый душой. Парень всегда пытается помочь, чем может: приемной матери по дому, прохожим на улице, где всегда подсказывал или помогал знакомым старушкам донести пакеты до дома, если они попросят. Он был чист в своих действиях и никогда не просил чего - то взамен. И наверное этим так злил свою мать. Мэри Лу была строгой и суровой женщиной. Каждое возмущение было высечено на спине в виде шрама от ремня. Так, с первых годов учебы в новом университете, перевод в который с великим трудом ему разрешила мать, Криденса возненавидели буквально за все. За его существование. Утро встречает его тихим будильником на стареньком смартфоне, на который он сам заработал этим летом, в одном из сезонных кафе. Выключив надоедающий звук, темноволосый приоткрыл глаза, уставившись в деревянный полоток крыши. Деревянное покрытие не воодушевляло, говорило о начале нового дня в учебном заведении и напоминал прошедшие дни в этих стенах. Синяк, что одарил вчера одногруппник болел в районе глаза, и лишь в ванне куда он доходит с неохотой, в зеркале замечает алое пятно, что отеком стянуло в " мешок" под глазом вниз. И выглядело это, откровенно говоря, не очень. На такие уже привычные случаи в аптечке хранился пластырь и мазь, но почему-то сегодня было так все равно. Зачем скрывать что - то, если сегодня обязательно появится новый синяк на теле? Парень умывается холодной водой, приводит в порядок волосы и выходит, освобождая комнату для проснувшийся сестры, с которой он поздоровался кивком. Завтракает он пару тостами. На себе привычная одежда: черные свободные брюки, белая рубашка, галстук и жилет. Он всегда ходит в университет по форме. Может по этическим соображениям, как норма одежды для обучения, а может просто не хотел выделяться. Улица встречает его холодным осенним воздухом приятно обдувающим под самой одеждой, бодря тело и дух. Осень. Криденс любил это время года. Не жарко, и не холодно, на улице дожди и красиво гуляют по ветру разноцветные листья. Вдыхая запах улетающих лепестков с какого-то растущего неподалеку цветка, он поправляет черный портфель на плече и направляется на учебу. Спокойным шагом дойти минут пятнадцать. Пускай. Он наслаждается прохожими, звуками птиц и машин, временно забывая о проблемах, растворяясь в этой суете жизни. Тут, между университетом и домом, он — никто. Никому нет дела до малыша Криденса с его проблемами. Наслаждаясь еще теплыми лучами солнца, парень даже прикрывает глаза, давая свободу мыслям, вспоминая: сегодня ведь придет новый учитель по математике! У парня с ней не очень хорошо, средне, сказал бы он. Хотя, этот предмет Бэрбоун любил, его точность. Он мог решать примеры часами, сливаясь с ними. Не хотелось опаздывать, но мальчик всегда приходил ровно по звонку, чтобы не нарваться в коридоре на одноклассников. Но ведь новый учитель не знает как принято у Бэрбоуна, не знает его... это давало надежду на честное оценивание хоть по какому-то предмету, только бы не опоздать! Он ускоряет шаг, понимая, что так зайдет в кабинет за минут пять до начала, и может договориться после пар, что будет приходить ровно по звонку. Да, так он и сделает. Как бы не было прискорбно, но на лестнице учебного заведения его останавливают. Хулиганы, которые любили поглумиться над слабыми, доказывая себе свое правообладание над другими. Его пихают, выкрикнув что-то вслед. Потеряв равновесие, Криденс падет с лестницы вниз, довольно больно ударившись спиной. Он ничего не сказал. Не издал ни звука, он давно понял — на даже не стоит тратить голос. Будет лишь хуже . Он сидит на первой ступеньки вплоть до звонка. Потирая ушибленное место, парень смог встать, не ровно, горбясь, но соображает — нужно иди в класс. Хоть он уже и опоздал, пусть на пару минут пока дойдет, но все таки. Это было очень плохо. Медленно поднимаясь по лестнице, Бэрбоун с неохотой заходит в университет. Пустые коридоры давали надежду на то, что его больше не тронут, и со спокойствием на душе направляется в кабинет математики, где у него уже проходила первая пара. Неуверенный, размерный стук раздается в мертвой, едва нарушаемой шелестом тетрадей тишине аудитории, а после, с тихим, печальным скрипом двери, приоткрыв ее, заходит Криденс. Его взгляд опущен в пол, он полностью осознает свою вину. — К-Криденс Бэрбоун. Извините за опоздание, м-можно посетить вашу лекцию? — он не поднимает взгляда, а голос звучит тихо, чуть дрожа, словно пытаясь не привлечь к себе внимания. Не хотелось получить плохую оценку за опоздание, да и просто, сам считал это неуважением. Он тихо вздыхает, закрывая за собой дверь, чем сразу привлекает внимание одногруппников, но так же быстро они теряют к нему интерес. Криденс позволяет себе слегка приподнять взгляд, и чуть из подлобья одарить Персиваля томным взглядом бездонных глаз, пока сердце охватило непонятное чувство тепла. Его черты лица, суровый, но теплый взгляд...Сильные руки, обтянутые тканью рубашки. Новый учитель математики... кажется, теперь Криденс полюбит этот предмет еще больше. Стук в дверь вынуждает Персиваля отвлечься от учебника и обратить внимание на источник шума — темноволосого, немного сутулого с ссадинами парня, на вид не представляющего из себя ничего. Мужчина делает вывод, что тот подвергается насилию со стороны учащихся или родителей, и от этих мыслей хмурит брови. — Бэрбоун... — повторяет Персиваль, лениво растягивая эту фамилию. Будет, наверное, несправедливо отчитать студента за опоздание, которому не выдали предупреждение. — Садись. — рукой указывает на свободное место. Грейвс берет в руку учебник и отходит от стола. Медленно подходит к первому ряду и снова обращает на себя внимание аудитории: — Повторюсь для тех, кто не слышал. На моих лекциях прошу слушать меня внимательно, открывать рот желательно по теме и не опаздывать, — на лице учителя появляется ясная улыбка, которая тут же возвращается в серьезное выражение лица, — Выполнять задания вовремя, и только тогда у вас есть шансы на высокую оценку. Персиваль осматривает учеников и как будто специально взгляд останавливается на парне, который только что опоздал. Взгляд был мимолетным, Грейвс отводит его быстро, а затем поворачивается корпусом, в три шага оказываясь около доски. Он берет мел, выписывает уравнения и отходит, предоставив аудитории время чтобы списать и обдумать решение. Книга с глухим звуком опускается на стол, Персиваль опирается задом на край стола, руками держит опору. Его проницательный и умный взгляд направлен то на доску, то на студентов, и Грейвс желает уже знать, кто в аудитории умеет блистать умом. Потом он выпрямляется во весь рост и подходит к столам, желая лично увидеть кто чем занимается. Персиваль ходит медленно, останавливается выборочно. Смотрит. На ошибки сразу не указывает. Хочется видеть не только умные лица, но и результат. Останавливается он и около Криденса, прерывает его в письме когда слегка касается пальцами края его тетради, смотрит, и уходит дальше. К своему столу он возвращается с немного иными мыслями, например: какими отмазками придется воспользоваться, чтобы оправдать отсутствие семьи или банально супруги. Эта тема была настолько заезжена, что аж воротило. А может его воротило от женщин? Вопрос крайне странный, требующий хорошего анализа. И думать об этом во время своего же урока крайне не хорошо. Он отвлекся, но благо читать мысли никто не умеет. Так что как только Грейвс выходит из раздумий, снова опирается корпусом на рабочий стол. — Кто-нибудь может дать мне ответ? — Персиваль слегка склоняет голову в бок. — Может у кого-то возникли трудности и нужно это обсудить? Не стесняйтесь, мы сделаем это вместе. Кто хочет выйти к доске? Не зная, ни имен, ни фамилий, Персиваль сталкивается с первой трудностью. Видел же, что некоторые справлялись. Надеялся на добровольцев, смельчаков и умников. Криденс не особо понял как решать уравнения. Учитель решать дал что-то совсем иное, понятное лишь тем, кто так или иначе обучался дополнительно. Бэрбоун тянет руку. Он решил. Вроде правильно. Но был не уверен после того, как тот остановился рядом с ним ничего не сказав. — Можно мне выйти к доске? Криденс не любит выходить к доске, и обращать на себя внимание. Но чувствует, что должен извиниться, показать, как он знает тему и попросить помощи, если ошибся. Глупость, но чувствуя в этом надобность, он медленно поднимается со стула. Этот незаметный для других скрип ножек сильно отдается эхом в голове мальчика. Горячо выдохнув, он подходит к учителю, забирая из его сильных рук мел, медленно оглаживая грубую ладонь. Он должен показать, что понимает в математике хоть что-то, и опоздал явно не от того, что не любит этот предмет, а по своим, личным причинам. Мальчик садится за стол, дальше выслушивая тему и голос учителя с его прекрасным тембром. Криденс сидит в самом конце аудитории. Один. За большой партой для двоих учеников. Он слушает учителя и записывает за ним новые понятия. Внутри себя он доволен. За то, что показал учителю. Бэрбоун выглядит как серая мышь, в своем темном жилете, ничем не выделяясь среди учеников группы, а уж тем более университета. Серая мышь и Криденс Бэрбоун — звучит одинаково. Не очень интересно и необычайно скучно. Сразу становилось понятно, почему этого ребенка били. Никто не высказывал другого интереса. Мистер Грейвс, проносится в голове подростка, когда он опять слышит красивое имя мужчины. Акцент на нем давал прекрасный американский ритм голоса, а слегка смуглый цвет кожи придавал совсем другой вид: вы прекрасны. Так и хотелось произнести вслух, но нельзя было. Когда урок заканчивается, мальчик теряется, медленно подходя к высокому мужчине и тихо спрашивает: — Можно з-записаться в математический кружок? Он знает, что такой кружок, есть у каждого предмета. Ему нужен был математический кружок не только для учебы, но и чтобы видеть этого мужчину каждый день после уроков... Узнать побольше... После лекции Персиваль садится за свой стол, чтобы поставить ученику первую оценку. Криденс произвел хорошее впечатление, для мужчины он не плохо выделился, сразу было видно — мозги у этого парня на месте. Поскольку он не имел временно представления где находится учительская, где собственно затерялся журнал группы, временно был вынужден выставить оценки на лист, а затем уже перенести в журнал. По ходу он записывал тех учеников, которые отличились сегодня на лекции и открывал этот список Криденс Бэрбоун. Имена написаны аккуратным, красиво выведенным подчерком, каким могут только писать письма. — Записаться на кружок математики? — переспрашивает Персиваль. Он разворачивается на стуле всем своим корпусом к студенту. Он щурится. Первый день и уже кто - то желает ходить на кружок по его предмету? Впрочем, ничего подозрительного Персиваль не замечает. Считает это обычным стремлением умного студента стать еще умнее. И ведь не может ему отказать. — Криденс Бэрбоун, верно? — уточняет он и смотрит на свой составленный список. Запомнить этого парня не составило труда. Он опоздал на его лекцию, пусть и на жалкие пять минут. — Верно, — отвечает тот. Персиваль встает со своего места, оказываясь впритык к Криденсу. Такой странный парень... припухлые губы, острые скулы, пустой безвыразительный взгляд, странная прическа, еще и в некоторых местах ссадины. Но почему-то он даже не вызывает отвращения. Грейвс опускает свои ладони на хрупкие плечи, нежно - нежно проводит пр ним, останавливаясь на предплечьях. Там он не сильно сжимает руки Криденса, смотрит в его бездонные глаза. — Ты хорошо справляешься. Конечно, ты можешь записаться. — Спасибо. Персиваль медленно кивает и убирает руки с чужих. На его лице поблескивает загадочная улыбка. Ссадины не давали покоя, но спрашивать об этом сейчас Персиваль не посчитал необходимым. Он не знает всей ситуации, да и драки между студентами - обычное дело. Если только они не затягиваются. — Мне приятно, что у тебя есть интерес. — Мне всегда нравилось возиться с цифрами, — Криденс переминается с ноги на ногу. Он обращает внимание на свой телефон, лежащий на столе. Берет его, чтобы зайти в заметки и выставить те дни, которые он будет уделать Криденсу. Пока что он был единственным, поэтому оставаться в университете смысла не будет. — Ты живешь один или с родителями? Не хочу чтобы они волновались за тебя. Раз уж на данный момент ты единственный, кто хочет записаться на кружок, думаю мы можем провести его у меня на дому, в более приятной обстановке. Сильный голос Персиваля звучит напряженно на душе, а в горле встал ком, которого еле как пересилив, Криденс отвечает на вопрос: — С родителями. Мать не будет волноваться, если буду приходить не позже комендантского часа. — говорит он тихо, так, чтобы не было слышно другим студентам. Чтобы не услышали о матери, и тем более о будущей дополнительной работе вместе. Персиваль уверен, что его предложение может быть неправильным или показаться слишком странным,но так будет удобнее для обоих. По крайней мере пока на кружок не запишется кто-то еще. — Ты ведь не будешь против? Задерживать до поздна не буду. Криденс видит, что его рассматривают, изучают красивые изгибы острых скул, странную прическу, которую делала мать когда мальчик хоть немного обрастал. На них было все равно. Какая разница как он выглядит? Криденс все равно не думал, что когда-нибудь найдет себе девушку, заведет семью, о чем мечтают многие. Он даже не думал об этом, считая себя недостойным. Спина побаливала от новых ссадин из-за мамы и этого парня. Немного ялозится на месте, чувствуя недомогание в спине. — Я не против, если вам так удобнее, мистер Грейвс. — парень не смотрел на мужчину когда говорил с ним. Не смущал своими бездонными карими глазами и пристальным безэмоциональным взглядом потерявшегося ребенка. Фамилия нового учителя из уст Бэрбоуна прозвучала более живо, чем все предыдущие предложения. Его робость проявлялась и в движениях рук. Слегка дрожащими от напряжения пальцами он берет вырванный мужчиной листок с блокнота, где красивым почерком были выведены дни недели, цифры, и время, что он выделил на «серую мышь». — У прошлого учителя я ходил на кружок математики. Не хочу прекращать внеклассное занятие. — поясняя причину такого поступка, Бэрбоун слегка отступает от стола учителя назад. Может это выглядело грубо с его стороны, но это допустимая дистанция между собеседниками разных классов. Грейвс медленно кивает на все слова студента и даже как-то немного удивляется тому, что тот быстро соглашается на его предложение. Даже если предположить, что предыдущий профессор тоже предлагал нестандартное обучение у себя дома, то вряд-ли студенты соглашались так легко. Особенно в первые дни. Персивалю лишь приходится незаметно усмехнуться и отвести взгляд на лист бумаги, прочитать еще раз имя стоящего напротив парня. — Я не стану тебя задерживать, — обещает Персиваль. Интересно, сколько раз эту фразу он говорил девушкам которых водил домой? Каждой. Достаточно. И вот, будто бы по старой привычке снова произносит эту фразу. Но будет ли она иметь продолжение, что имела в те разы? Со студентом... Мужчина даже не замечает, как ставит Криденса в роль того, кто бы точно остался у него на ночь под невинным предлогом. — До свидания. — кивая головой в знак прощения, студент покидает кабинет, надеясь не встретить особо опасных представителей университета. Он тяжело вздыхает, по коридору направляется на следующую пару — литература, думая о том, насколько новый учитель выглядел необычно — строго, но очень красиво. Выдыхая от напряжения, Криденс заглядывает в листок с расписаниям. Хочет все же узнать, когда у него будет урок математики с этим прекрасным мужчиной. И только когда Криденс произносит «до свидания», Грейвс выходит из странствий и одергивает себя от таких провокационных и пошлых мыслей, попутно корит себя за то, что позволил вообще подумать о таком, поставив студента в такое положение. Он проводит рукой по своим тонким губам, а потом провожает Криденса взглядом. Нужно взять себя в руки и перестать думать о подобных вещах хотя бы на работе. А еще стоило бы взять журнал, выставить туда оценки и заодно познакомиться с группой. Листок с именами студентов Персиваль кладет к себе в карман пиджака.Прекрасный учитель математики
5 мая 2022 г. в 23:27
С определенного момента Персиваль решает полностью перестроить свою жизнь. Переехав из скучной Америки в Англию, он делает первые успехи: покупает дом, знакомится с местными, работая первый месяц бухгалтером в конторе. Работа нудная, не поспоришь. И пусть Персиваль отлично разбирается в цифрах, сказать так, любил с ними работать, резко осознает, что ненавидит офисную работу.
Ненавидит сам офис.
Большим успехом Грейвс пользовался не только своим американским акцентом, но и красотой внешнего вида. Не сказать, что в Англии не хватало красавцев, но Персиваль Грейвс был кем-то особенным: его густые брови, проницательный, местами суровый и серьезный взгляд. Деловая походка и манера речи...
А ему нравилось то, каким вниманием обделяет его женский пол. Как первым приглашает кого-то на свидание, но должным результатом ничего не венчается. Грейвс не видит ни одну из них рядом с собой.
Многие коллеги, а именно мужчины, старались подражать ему. Но находились и те сторонники, зависть которых брала вверх. Неприятные слухи о том, что мистер Грейвс к сорока годам не имеет жену и у него нет детей, распространялись очень быстро. С одной стороны это давало женщинам надежду, с другой — часто подозревали его в " неправильной" ориентации и даже не подходили к нему.
Все это так сильно удручало мужчину, что совсем скоро его вынуждают найти другое место для заработка. И он находит — университет имени Гринвича.
Персиваль подает свою кандидатуру на рассмотрение, на отдел алгебры и высшей математики, туда, что так хорошо знал. Он не мог утверждать, что сможет поладить с подростками, но все куда лучше, нежели сидеть в офисе, рассматривать бумаги и выслушивать каждодневный зуд коллег.
И его принимают.
Начало нового утра начинается с привычной обстановки, но осознавать то, что сегодня у него новый маршрут на работу...ветр Персиваль встает с теплой постели сонно и лениво потягиваясь. За окном, кружась в вихре порывистого ветра падают пожелтевшие листья каштана и бузины.
Осень — красивая пора, когда ландшафт покрывается золотистым оттенком и все что хочется в такое прекрасное время - гулять по паркам, наслаждаться горячим кофе и сидя дома читать книги. Грейвс любит домашний уют, любит готовить и хорошо доказывает это по праздникам.
После принятия ванны мужчина идет на кухню, где за готовкой завтрака его посещают мысли: Смогу ли я поладить со студентами? Как с ними ладить вообще?
Персиваль почему-то вдруг начинает сомневаться. У ребят переходный возраст, все такое, но с другой стороны они уже достаточно взрослые и должны понимать что к чему.
Быть уж совсем добряком Персиваль не собирается, будет уважать и свои границы, но и не откажет в помощи.
Все равноценно.
К университету Персиваль подъезжает на недавно приобретенном черном порше, который пусть теперь и не выделяется от остальных машин, но точно привлечет внимание. Хотя бы потому что, вероятнее всего, кто-нибудь да заметит на парковочной территории новый автомобиль.
Он выходит на парадную часть университета, наблюдая за тем, как парочки этого заведения мило воркуют около входной двери, кажется, даже никого не замечают и не торопятся на занятия. Несколько человек оставляют велосипеды и о чем - то беседуя входят в здание. Грейвс следует их примеру и уверенно, как и подобает деловому человеку, заходит внутрь университета, где его встречает большой холл.
Здесь людей намного больше чем на улице, но его все еще не замечают. Не рассматривают как постороннего человека.
Он проходит вперед, ближе к гардеробу, где замечает настенное табло на которое обращает внимание. На нем указанно точно время начало учебы и конец. Чуть ниже совсем удобно написан предмет и номер аудитории. И как показывало табло, кабинет математики располагается на третьем этаже, куда и направляется Персиваль.
В кабинет он заходит уверенно, совсем как в кабинет своего бывшего офиса. Вот он — в черном деловом костюме, темно- синем галстуке, с зачесанной назад прической и запахом властно пахнущего, явно не дешевого одеколона, новый учитель.
Теперь уже учитель.
Возможно, студентов уже предупреждали о смене учителя и судя по их лицам именно так и было. Грейвс нормально отнеся к тому, что в аудитории воцарилась тишина, а все взгляды были направлены исключительно на него.
И он делает первый шаг:
— Начну с представления, — начинает Персиваль в меру грубым и тихим, но выразительным голосом. Желает полностью сосредоточить на себе внимание, — Меня зовут Персиваль Грейвс. И теперь преподавать математику у вас буду я.
Он опирается обеими руками на высокий и длинный стол, затем осматривает аудиторию.
— О вас узнаю в ходе вашей дальнейшей учебы, которая надеюсь, пойдет у нас ладно. Предупреждаю: не люблю прогульщиков, опоздавших и двоечников. По всем вопросам ко мне можно подходить после окончания пары.
Персиваль выпрямляется. Смотрит на наручные часы и подмечает, что до начала занятий еще целых десять минут. Это время он решает потратить на то, чтобы найти нужный ему учебник и тему, которую будет сегодня прогонять.