Формула любви

      Бэрбоун томно шагает по светлому коридору, куда падали лучи угасающего солнца, плотно затянутые облаками, словно обижаясь, что парень иногда смотрел в окно. С неба спускаются крупные капли дождя, перерастающие в ливень, образуя на улице грязь и слякоть.       Криденс тяжело выдыхает, опустив взгляд на мятый в середине лист с расписанием, которого он бережно прячет в карман своей жилетки. Завтра его первый внеклассный урок. Надо будет сказать матери.       По расписанию две физкультуры подряд. Какой кошмар! Он до чертиков не любит этот предмет, особенно переодеваться при одноклассниках, поэтому, он делает то, что делала всегда — сбегает менять одежду в уборную.       « Не хочу, но если не пойду — поставят неуд, — размышляет он, — Может тогда лучше в сквер...».       Пока Бэрбоун соображал, раздался звонок. Теперь не важно, где прогуливать урок, за пределы школы все равно не выпустят.       Горячо выдыхая, он направляется в уборную, что была рядом с учительской. Он заходит в мужскую уборную и остается в коридоре, не заходя в кабинки, поскольку переодевается он все равно быстро. Переодеваясь, парень спокойно смотрит в большое и грязное окно, на образовавшийся холод, и попутно расстёгивает пуговицы на своей жилетке. А затем, бережно складывает ее в портфель, и приступает к рубашке.       Он неуверенно видит свое отражение в стекле, и кусает губу, начиная медлить, чтобы не увидеть в отражении своё тело еще раз. Снятая рубашка вместе с жилеткой отправляется в рюкзак.       Криденс поднимает взгляд на окно, рассматривая своё тело. Оно было вполне обычным, не худым и не имел мышц. Чуть впалый животик, слегка торчащие ребра с большими шрамами, в которых вся спина. Пальцы слегка стали дрожать, толи от необъяснимого страха, толи от холода.       Расстегивая ремень, и быстро лишаясь чёрных джинс, мальчик надевает свои спортивные, мягкие штаны со странным логотипом утки на ляшке. Это выглядело забавно.       Быстро осмотревшись, мальчик вдруг осознает, что его футболки в портфеле попросту нет. «Черт, а где она?», Криденс начинает перерывать свой большой портфель, заглядывать в карманы, даже в те, где наверняка не смогла спрятаться футболка.       Горячо выдыхая, он закрывает лицо руками, стараясь придумать что сделать. На физру его не пустят в рубашке, а появиться на ней без формы он не мог. Так Криденс и остался в туалете, без верхней части одежды, смотря в даль сквозь своё отражение в стекле большого окна, пока мысли о футболке, медленно перешли на нового учителя. Он и правда выглядит суровым, но привлекательным. Криденс думал об этом как к качеству человека, а не в плане, что он ему нравиться в романтической среде, нет. Мальчик не знал этого мужчину, хоть и уже, скрывая от себя, был вполне не прочь поцеловать его тонкие губы. Криденс не знал каков он в этом, и конечно, девятнадцатилетнего мальчика вполне интересовало подобное ведь он не целовался ни с кем, да уж тем более, не держался за руку. Смешно.       Услышав звонок телефона, парень вздрагивает, потом берет трубку и тихо отвечает:       — Да, мам? Угу, хорошо. — выслушав список, что купить по дороге домой, парень сбрасывает трубку, и устало присаживаясь на подоконник, заглядывает на свое отражения в окно. Он все-таки решает, некуда не идти и немного отдохнуть, переодеться и почитать тут книгу, а на следующей перемене, сходить в сквер.       Грейвс на время перемены покидает кабинет, оставляя здесь несколько студентов другой группы, к которой тоже придется приспособиться, а вдруг и здесь кто-нибудь вздумает записаться на кружок. Но проводиться он точно будет в аудитории, не хватало пол университета к себе домой приглашать. Вот что действительно будет выглядеть очень странно.       Приходится обращаться к мимо проходящей студентке с просьбой показать учительскую. И когда его благополучно провожают, Персиваль выдавливает из себя добрую улыбку в знак благодарности.       В учительской никого. А оно и лучше, по крайней мере сейчас не хотелось обращать на себя внимание. Нет, он обязательно познакомится с коллегами, но немного позже, например, во время обеда.       Персиваль осматривает небольшое помещение, и когда замечает тумбу с делениями и лежащих в них журналы, подходит к ним. Конечно, не все журналы стояли на месте, оно и было понятно, просто это он с утра не додумался взять его с собой. Грейвс смотрит на листок, и только затем берет журнал с указанной группой и идёт за стол и выставляет оценки. Взгляд целеустремлённо бежит по строчке с именами: Антонио Вивальди, Билл Освальд, Криденс Бэрбоун.       И зачем он дважды заглядывает на эту строку?       Бегло Персиваль просматривает оценки Бэрбоуна и замечает, что тот получал хорошие, местами даже отличные оценки очень часто. Что - же, приятно будет иметь дело с умным учеником.       Журнал закрывается и Персиваль ставит его на место. Зайдёт за ним чуть позже, потому что сейчас было необходимо посетить туалетную комнату. Однако, звенит звонок, и Персиваль саркастически усмехается. Сам же говорил, что не любит опозданий, и вот сам сейчас опоздает.       В туалете мужчина замечает знакомую фигуру.       — Разве ты не должен сейчас присутствовать на занятиях? — спрашивает Персиваль, вопросительно смотря на Криденса.        — То, что тот находится в таком месте без рубашки было неожиданным и странным. — Или что - то случилось?       Грейвс подходит к писсуару и наконец отводит свой взгляд от Криденса. Нельзя было не заметить его шрамов на худой спине, и о чем думать, Персиваль пока не знал, лишь догадывался. Стоит ли об этом молчать или спросить? Конечно, туалет не самое подходящее место для откровенных вопросов, да и времени это займет чуть больше, чем пять минут, а ведь у него ещё пара. Лучше спросить об этом после уроков или уже на дополнительном занятии у себя дома.       Но с другой стороны, следует ли вмешиваться? Точно будет странно выглядеть то, что учитель интересуется личной жизнью студента, и приглашает его к себе домой. И пусть второе было сугубо для учебы, второе — лично из интереса. Насилие с одной стороны, страдание с другой...       Нет, это явно не то что должно быть.       Он даже начинает волноваться, к примеру, Криденс ещё в кабинете сказал о том, что до определенного времени он имеет право отсутствовать дома, тем временем, как в его возрасте многим уже дозволено возвращаться домой поздно. Не то, чтобы Грейвс сравнивал его и студентов — оторв, но факт на лицо.       А с чего он взял, что это дело рук родителей, а не одногруппников? Да и вряд ли Криденс откроется ему как книга, без особого доверия. Кажется, стоило начать говорить со студентами.       — Мистер Грейвс? — тихо, в себя говорит парень, поворачивая голову на статного мужчину, такого высокого в близи. Можно было разглядеть какие-то морщинки кожи, что только начинала принимать свой возраст, а темные, карие глаза, могли зачаровать, если отвлечься и потерять мысли сейчас.       Понимая, что перед ним учитель, мальчик вспыхивает красотой от смущения, давление повышается и кончики ушей, носа, острые плечи приобретают красноватой розовый оттенок. Он явно не думал, что после звонка этот мужчина может посетить туалет. Наблюдая сзади за прекрасной спиной, широкими плечами, что подчеркивал пиджак, горячо выдыхает, оживая и беря рубашку, быстро накидывает на себя, начиная застегивать пуговицы с самой верхней       — Я-я... форму, футболку дома оставил, и по этому не смогу п-посетить урок. Мне поставят не-неуд, а так...т ак хотя бы оценку не выставят, потому... потому что не разрешают в-в рубашках, а тут, я п-переодевался, все хорошо, не волнуйтесь, Мистер Грейвс. — у мальчика взялась паника, смущения и стыд за то, что учитель увидел его без верхней одежды, за то, что позволил увидеть шрамы. Рубашка оказывается быстро застегнутой, оседает на теле и эта картина, выглядела довольно забавной: белая, строгая рубашка, застегнутая на все пуговицы, и серые спортивные штаны с нашивкой уточкой на ляшке.       Мальчик чувствует, как внутри все сжимается. Давно никто не видел его спину, да и просто, голый торс... что он мог? Вызвать полицию домой? Написать дело в школу или психологу? Если бы мама узнала, сильно бы рассердилась.       Потеряно выдыхая, Криденс достает свои джинсы, и наденет их, когда останется один. Положив рядом с собой, мальчик стеснительно перебирает свои пальцы, и понимая, что может, он накрутил себе, и этот учитель — как другие. Просто уже не будут обращать внимания через какое-то время. Нет, мальчик был уверен в это, и эти разговоры, просто пустая трата сил Персиваля.       Криденс запинается в словах, не зная, как лучше объяснить эту ситуацию, что он в общем не в раздевалке, но, кажись, мужчине и так стало все понятно по спине, почему он переодевался именно здесь.       — У-у нас две пары ф-физкультуры и поэтому, Мистер Честерфилд может п-поставить две неудовлетворительные о-оценки... — он продолжает оправдываться, и попросту надеется, что мужчина не возьмёт его за шкирятник, и не отведет в спортивный зал, как какого-то котика, что поссал дома, на только что купленный ковер.       Смотря на свои «перебирающие» пальцы, парень чувствовал презрительный взгляд, правда, который не пугал его, а совсем наоборот — хотелось приковать этот взгляд только к себе. Что бы глазами, он смог съесть полностью мальчика, облапать всего его взглядом. Странные ощущения, которых Криденс никогда раньше не испытывал к человеку, а это всего лишь их первое знакомство....       Несмотря на Криденса, Персиваль хорошо ощущает волнение с его стороны, об этом говорил не только его дрожащий голос, но и копошение с рубашкой. Только когда по туалетной комнате раздается металлический звук пряжки, Грейвс метает на Криденса задумчивый, но в то же время серьезный взгляд. Он скользит по парню сверху - вниз и обратно, будто бы изучает. И только когда Криденс заканчивает оправдываться, говорит:       — Ты так у доски не волновался, как сейчас.       Мужчина подходит к раковине, моет руки и смотрит в зеркало напротив. Вот он: Мистер Грейвс — учитель, бывший бухгалтер, чье суровое лицо никогда не освещала улыбка, был замкнутым человеком, немногословным и серьезным в обществе, сухопарым, пыльным, скучным, и все - таки очень симпатичным. Он был строг с собой: когда обедал в одиночестве и как горячо любя драматическое искусство, более двадцати лет не переступал порог театра. Любитель коллекционирования старых вин. Все - таки это был тот случай, когда внешность играла большую роль нежели личные качества.       Вода в кране замолкает и Персиваль встряхивает руками, не позволяет себе вытереть их об себя, слишком культурный. Он стоит. Весь его пронзительный взгляд забирает Криденс, который выглядит сейчас совсем, от слова, ужасно: поникший, совсем неловкий и стыдливый.       — Если я встречу мистера Честерфилда, я не скажу ему о том, что видел тебя. — спокойно, умеренно громко говорит Персиваль и его мертвый взгляд загорается азартом. Он смеялся взглядом, начиная с парнем своего рода игру, которая закончится, как только он выйдет из туалетной комнаты (если только Криденс не захочет продолжить ее, на Персиваль не особо то и надеется).       — Если ты, вдруг забудешь тетрадь по математике, то тоже не придёшь на мой урок, м? Криденс... — шутит Грейвс и тянет улыбку. Что ж, Криденс теперь сам того не понимая заставляет Персиваля улыбаться. Второй раз.       Услышав слова о молчании перед учителем физкультуры, Бэрбоун оживает, улыбается слегка и неуверенно произносит:       — С-спасибо, я-я могу что-нибудь сделать для вас в качестве благодарности? — его ноги были скрещены, говоря о закрытости парня.       Криденс не привык принимать помощь просто так, не привык, что его попытались защитить. Прикрывая глаза, и немного начиная успокаиваться, он все равно спущенный, смотрит вниз, на свою глупую нашивку, что нравилась ему. Эта нашивка была его первой покупкой на собственно заработанные деньги, и также бережно он сам ее пришил. Тяжело выдыхая, Криденс недолго соображая, отвечает на вопрос, поднимая взгляд и встречаясь глазами с обаятельным взглядам мужчины. Его глаза совсем не пугали, привлекали, как и сам, бог только знает откуда, взявшийся мужчина.       — Математика важнее физкультуры, п-по крайней мере, у меня она лучше получается... — Бэрбоун тает под этой улыбкой. Плоские губы стали ещё меньше, вытянувшись по уголкам и выглядящая очень симпатичной.       Мужской парфюм, что наконец дошёл до носа подростка, заполняет лёгкие. «Прекрасный запах, и наверно горький на вкус.» О чем этот парень начал думать? Криденс пытается убрать мысли с головы, и услышать, чем он может отблагодарить мужчину, может показать столовую, библиотеку или вообще провести экскурсию по университету? Может помочь чем-нибудь за пределами школы? Убраться у него дома или в саду, если есть?       Криденс перебрал наверное все варианты по «использованию подросткового труда», и был готов отплатить за услугу, услугой. Другие учителя наверняка бы поведали своего коллегу о том, что один из студентов прогулял пару. Наверняка...       Криденс тяжело выдыхает, натягивая жилетку и застегивая, так и не собираясь при мужчине переодевать штаны на джинсы и попросту, утонув в глазах нового учителя, забывает, как дышать.       Отвлекаясь на звук уведомления в телефоне, он выходит из некого транса. Криденс спокойно осматривает строгий костюм мужчины, его рубашку, заправленную в штаны, пиджак сверху в прекрасной, тёмно-серой гамме, что подчеркивало геометрию лица, ровные линии и изгибы челюсти, скул. Прекрасный нос и родинку. Этого мужчина можно разглядывать часами, и от этого сердце подростка так приятно трепыхалось. Странное чувство потерянности, ранее не известные ощущения тепла и некого покалывания.       «Неужто это... нет... это влюбленность?», он читал в книгах про это чувство и просмотрел достаточно фильмов про обычный быт, подростковую любовь и мог легко сказать:« Эта влюбленность в мужчину, с которым ты знаком чуть больше часа. Молодец, Криденс»       Смешанные ощущения ударяют в сердце и голову подростка. Он горячо хмыкает, и спокойно проводит ладонью по небритой щеке, где была уже мелкая россыпь волос, что утром он не побрил, и тяжело выдыхает. Криденс зачесывает рукой волосы назад, заводит обе ладони за спину и уперся на холодный подоконник, по которому за окном тарабанили капля дождя. Ему самому стало интересно, к чему это приведет. Впервые не хотелось извиниться и убежать от чужих глаз, нет. В этих глазах он был готов погибнуть, даже не зная самого человека. Или уже прочитал его характер по внешнему виду? Вряд ли.       — Не стоит, но я подумаю над этим предложением, Криденс. — вкрадчиво отвечает мужчина, слегка кивает головой.       Его простой поступок оправдывает он сам, ещё где - то там, в далёком прошлом, когда и он сам являлся студентом. Тогда, Персиваль позволял себе пропустить пару лекций, но свои пропуски ликвидировал хорошими отметками.       Тогда, Грейвс задумывается над тем, чем Криденс может ему помочь, и не находит верной идеи. Он воспользуется этим предложением, но как скоро, точно сказать не мог. Как и не мог предположить, сколько ему ещё придется стоять на одном месте, пронизывая своим привычным бездонным, аккуратно задумчивым взглядом Криденса, которого невозможно было не уловить на беспорядочном смущении. Еле сдерживая желание помочь парню справиться с подобными чувствами, Персиваль делает уверенный шаг в сторону Криденса и его широкая ладонь опускается на хрупкое плечо, кажется, если нажать ещё сильнее оно расколется как фарфор. А может, и весь этот мальчик был из фарфора?       Персиваль оказывается рядом, настолько рядом, что это может показаться неправильным, зайди в туалет посторонний человек.       — Я ценю это, — надменным голосом произносит он, заглядывая Бэрбоуну в глаза цвета капучино, которые побуждали желание... желание чего - то непонятного.       Тяжелая рука скользит по руке Криденса, даже чуть-чуть задевает его кисть руки и тут же отстраняется будто бы от святого. Что - то святое в этом юноше было, и Грейвс увидел в этом лишнюю скованность, непонятное для него стеснение и робость. Обычные эмоции, не правда ли? Однако, Персиваль, чье окружение состояло лишь из социальных индивидуумов, впервые сталкивается с таким поведением.       Что-то вынудило Персиваля взглянуть на часы и убедиться, что на урок он опаздывает прилично. Получается, слухов уже не избежать.       — Если есть какие - то проблемы, не стесняйся, обращайся ко мне. Ни одно чужое ухо не узнает, что вылетит из твоих уст — внезапно произносит Грейвс, когда мимолётно вспоминает увеченную спину Криденса, что может быть одной из причин его замкнутости. А ещё Персиваль не терпел издёвки.       — Захочешь о чем - то рассказать, я с удовольствием послушаю. А ещё, я жутко опаздываю на лекцию. Не люблю опоздания. — Грейвс подмигивает Криденсу, отходит от него и скрывается за дверью туалетной комнаты оставляя Криденса наедине со своими сказанными словами на размышление.       Мальчик вздрагивает, когда мужская рука оказываться на слабом плече, слегка сжимая. Ему удалось ощутить сквозь ткань белой рубашки сильные пальцы. Как такой мужчина вообще может существовать? Выглядит, говорить, чувствовать. Кажись, прекрасный во всем.       — Мистер Грейвс, — с предвыдохом говорит Криденс, ощущая жар чужого тела, от такого близкого расстояния и невольно, тая, от приятного кома внизу живота. Криденс прекрасно знал, что это за ком, а щеки, предательски взмахнули лишь сильнее.       Тело стало немного мягким, податливым, но Бэрбоун берет себя в руки, удерживается, чтобы унять непонятно откуда, нахлынувшее возбуждение. Тем более, Мистер Грейвс — учитель. Может позже, мальчик примет в себе эту черту, но не сейчас.       Криденс мельком бросает взгляд на часы, что находились над писсуарами в туалете и одобрительно кивает.       — И-извините что задержал, и с-спасибо. — он не поднимает взгляд на мужчину, пока Грейвс не поворачивается к нему спиной, чтобы выйти из туалета и в последний раз взглянув на него, кусает губу.       Сильные плечи, что скрывались под тканью рубашки, выглядели невероятно красиво и сильно. Он не мог не влюбиться в этого мужчину, потому что ему не все ровно на Бэрбоуна, может, это пока что, до очередной драки или оскорблений, брошенных в след Криденса, как это и бывало с новыми учителями, он был уверен в этом. Мистеру Грейвсу надоест строить из себя защитника, а Криденс, останется в своём мире, понимая, что впервые в кого-то влюбился за пару лет, обещая себе, больше такого не делать. Он закрывает лицо ладонями, ощущая, как кожа под пальцами вся горит, а ком развязывается, предательски заставляя вздрогнуть. Какой кошмар! И как он теперь наденет джинсы? Все будут видеть последствия общения с Мистером Грейвсом! А если он сам увидит...       Зачесывая волосы назад, парень откидывается на окно спиной.       «Он повел со мной дружески, а я....» темноволосый в очередной раз тяжело вздыхает, и хватая свои вещи, дожидается пока в коридоре стихнет звук мужских туфель, шагающих по кафелю. Потом, он быстро выходит из туалета и направляется в школьный душ.       И вот на месте, уже раздетый, он, кидает все на узкую скамейку. Бэрбоун садится на пол в закрытой кабинке и включает холодную воду в лейке душа. Он остужает свое тело, надеясь, что возбуждение спадает, и он сможет продолжить учёбу. Не хотелось домой раньше времени, но другого бы выхода тогда не осталось.       — Прошу прощения за опоздание, — произносит Персиваль со светской небрежностью, окидывает аудиторию коротким извиняющим взглядом.       С этими словами Персиваль заходит в аудиторию держа в руках журнал присутствующей группы, ловит на себе новые взгляды и проходит к своему рабочему столу. Совсем скоро он привыкнет к ним, а все остальные — к нему.       За окном тускло светило солнце, освещая слепящими, едва ли теплыми лучами аудиторию, а с чуть приоткрытого окна дул прохладный осенний ветер, отчего иногда, когда к нему подходил. Объясняющий тему Персиваль, его густо-черные, зализанные назад волосы трепались. Это не могло раздражать, поскольку каждый раз приходилось убирать их назад. Неужели, он использует недостаточно геля - укладки?       Лекция проходит в спокойном звене. Как и предыдущая, она была тихой, без признаков наличия в ней хамов и невежд, и это нравится Грейвсу. Первый день на новой работе идет удовлетворительно, хочется хвалить всех и вся, даже жалко будет ставить кому - то первую двойку. <tab>Нет, двоек не будет, — поправляет свои мысли Персиваль. Он уважает студентов, а в первую очередь себя, и не позволит никому недопониманий. Он намеревается сделать из них пусть не всех отличниками, но хорошистами, и первые две группы неплохо показали свои способности. Однако, кроме Криденса, никто на кружок так и не записался. Либо оставили себе выбор еще подумать, либо стесняются.       Мужчина улавливал пару раз на себе взгляды молодых студенток, но никаких отношений, кроме как деловой иметь с ними в планах не думал. И даже если пропустить возраст, Грейвс точно выбрал бы себе юношу. Такая мысль посещает его в середине урока, как и тогда, когда около доски стоял Бэрбоун, когда он на долю минуты забрал Персиваля из реальности и вынуждал думать о непристойных делах, сравнивать и представлять. Только теперь Персиваль думает о своей ориентации. Предполагал, что неудачи в отношениях с девушками вызывало его влечение к мужскому полу, о котором он и не знает?       Бред.       Он точно не засматривался на мужчин.       Тогда как он мог прийти к такому выводу? Неужели, к этой мысли его подтолкнул с виду неуверенный в себе брюнет — Криденс?       Вот же...       Покидая пустой кабинет, Персиваль закрывает его. Время обеда, а это значит, что есть отличная возможность познакомиться с коллегами, но его мыслями вновь завладевает тот самый студент, с которым ему, если можно сказать, посчастливилось встретиться в уборной. Для Перисваля это кажется странным, будто бы он ждет его, после своего предложение о помощи, о чем не могло идти и речи. Они знакомы от силы лишь час, на что он надеялся, когда говорил о помощи Криденсу? На то, что тот прибежит к нему и все ему расскажет? Глупо. Хотя, с другой стороны, Грейвс действительно хочет узнать какие у Криденса отношения с одногруппниками, не более. Почему-то даже волнуется насчет того, что мог испугать парня своим поведением, своими словами.       Эти мысли даже ототкнули желание идти в столовую. Вместо этого Персиваль решает перекусить в небольшой кафешке, находящейся недалеко от университета, вероятно, туда ходят многие студенты, кому также неприятно или неохотно есть в столовой. А может, причина во вкусных блюдах.       Грейвс выходит из здания университета, принимая на себя поток ветра, хаотично растрепавшего его волосы, и опять, опять этот природный фактор вынуждает Персиваля убрать волосы назад. Мужчина осматривается по сторонам, ища вокруг себя что-то или кого-то... И влез же в голову. — Грейвс отрывисто выдыхает, а на его лице появляется натянутая улыбка, и та тут же спала. Даже мысли о Криденсе вызывают что - то наподобие улыбки.