***
Последующие несколько дней мужчина не выходил на связь. К нему пытались добиться все: Серёжа - который волновался, Стас - который хотел с ним обсудить что-то связанное с работой и даже Дима Позов, с которым он не особо общался вне съёмок, но брюнет успешно их игнорировал, опустошая свой минибар. Бутылка виски, водки, Мартини и так по кругу три дня подряд. На четвёртый Попов еле дышал, потому что получил жёсткое отравление алкоголем, и если бы не приехавший вовремя Матвиенко, всё могло бы закончится крайне плачевно. – Вот скажи мне, ты идиот? - всё ещё злился на него Серёжа, когда скорая, приехавшая по его вызову, уже поставила капельницу и прописав нужные медикаменты, уехала. – Будто-бы я хотел отравится... - произнёс Арсений, после чего тихо добавил. – А может и хотел... – Ты точно идиот! Теперь я отсюда не уйду до тех пор, пока ты не поправишься. Тебе придётся меня терпеть! - произнёс Серый, поднимаясь с кровати, на которой продолжал лежать Попов. – Пойду закажу себе чего-нибудь поесть, а ты не вздумай чего-нибудь учудить. А что он может натворить в таком состоянии? Разве что доползти до окна, и сброситься, и то мало вероятно, потому что во всем теле присутствовала ужасная слабость. – Серж... Только не говори ничего Антону, пожалуйста. - на этих словах Матвиенко обернулся, и внимательно посмотрел на брюнета. – Значит дело всё-таки в нём... - мужчина тяжело вздохнул, продолжая смотреть Попову в глаза. – Ладно Арс, хорошо, я ничего ему не скажу. После этих слов, Серёжа покидает спальню старшего, а тот в свою очередь медленно погружается в сон.Часть 6
6 июня 2022 г. в 21:05
– Ничего не проходит бесследно. - двухсмысленно отвечает Антон, не дав брюнету понять, догадался он о ком говорит Арсений, или же нет.
– Именно. - Попов опускает взгляд, и замечает на полу что-то блестящее.
Старший поднимается с места, и опускается на корточки, после чего взяв в руки золотую вещь, переводит взгляд на тонкие пальцы Шастуна.
– Почему ты не носишь обручальное кольцо? - удивлённо спрашивает Арсений, параллельно положив аксессуар на стол, прямо перед Антоном.
Шатен опускает взгляд на банку с пивом, которая всё ещё находилась у него в руках.
– Это... - в глазах младшего мелькает что-то необъяснимое. – Мы не носим кольца, решив, что они бесполезны.
Внутри снова что-то сжимается. Появляется ощущение, будто-бы Ира и вовсе не заботится о мужчине, а с этим ощущением и желание забрать Шастуна себе, чтобы заботится о нём лучше. Следом приходит молниеносная мысль о том, как бережно брюнет хранил бы кольцо, символизирующее их с Антоном совместную любовь. Если бы такое было возможным, конечно.
– Глупо... - вырывается прежде, чем Попов успевает подумать.
– М? Почему же? - тут же поднимает взгляд Антон, слабо улыбаясь.
– Это ведь символ любви, глупо раскидываться им по полу. - изучая каждую подрагивающую ресницу, на кончиках век, принадлежащих изумрудным глазам, отвечает Арсений.
Любви? Шастун чувствовал её только от мамы с бабушкой, которые воспитывали его с самого детства. Сейчас же он не ощущал её. По крайней мере не от Кузнецовой, но по другому быть и не может. Не с ними.
– Я хочу... - брюнет наклонился, сокращая к минимуму расстояние между ними. – Можно?
В животе бабочки, а в голове действие алкоголя. Это всего лишь банка пива, но так как мужчины пьют исключительно редко, этого им вполне достаточно.
– Можно. - одно слово, а в голове Попова уже прорисовываются последствия того, что он хочет сейчас сделать, но он успешно игнорирует эти мысли, нежно прикасаясь губами, к нестерпимо желанным губам Антона.
Терпкие, сухие и такие сладкие... Шастун со всей силы сжимает край рукава, в то время как руки Арсения опираются о колени младшего, отчего те слегка подрагивают. Брюнет отстраняется, а Шастун замирает, смотря в одну точку перед собой.
– Перебор? - наклоняя голову немного набок, взволновано спрашивает Попов.
– Я не почувствовал того отвращения, которого ожидал. От слова совсем. - Антон всё ещё пытается сообразить, что только что произошло.
– Твои колени всё ещё дрожат... - напоминает Арсений, поглаживая большим пальцем мягкий джинс. – Ты боишься?
Шастун отрывает взгляд от пола, и смотрит прямо в голубые глаза, цвета топаза.
– Нет, я скорее недоумеваю. Неужели тебе нравлюсь я? - ладонь всё так же сильно сжимает фиолетовый рукав, а нижняя губа от волнения оказывается слегка прикушена.
– Ты... Какой ответ ты хотел бы услышать, Шаст? - слегка дрожащим и приглушённым голосом, спрашивает Арсений.
В квартире повисло неловкое молчание. Попов ждал ответа, а Антон не спешил отвечать.
– Единственное в чём есть смысл... - начал Арсений, но Шастун его перебил.
– Сделаем так. Ты ничего мне не говорил, а я ничего не слышал. - сминая пальцами рукав толстовки, произносит шатен. – И уж тем более, ничего не было.
Дыхание старшего на миг останавливается, а внутри бабочки сменяются на болезненное драпанье кошек. Мужчина выпрямляется, убирая руки с колен Антона, и забирает со стола свою пустую банку из-под пива, отправляет её в мусорку, после чего направляется к входной двери.
– Не переживай. Никто не узнает. - через силу выдавливает из себя Попов, не показывая, что готов разорваться на части.
Ещё несколько минут чтобы обуться и одеть курточку Шастуна, которую он забрал у него год, или два назад. Замотать красный, вязаный шарф, и бросив короткое "до встречи", покинуть квартиру младшего.
Оказавшись на улице, Арсений чувствует, как его щёки начинают обжигаться от горячих слёз. Диссонанс ощущений: горячие слёзы и холодные снежинки на щеках, а внутри целый ураган. Вокруг ни души, и только Попов стоящий посреди двора, полностью разбитый и уничтоженный. Это чертовски больно...