Бездуховно, но душевно

Трахаться на пляже неудобно: песок потом не только на зубах хрустит, но и забирается в другие места, откуда вымывать его в разы сложнее. Но сохранять все в рамках приличия на безлюдном пляже, когда рядом с тобой разомлевший, дразнящийся Антон — тоже невозможно. Он демонстрирует себя во всей красе, стаскивает плавки, прогибается, шутит: — Что-то тут я совсем не загорел, — а сам улыбается по-чеширски, длинные пальцы обводят края своего ровного загара. Арсений ему искренне завидует. У самого уже и плечи, и спина красные, хотя обливается солнцезащиткой, как по расписанию. Чертовы гены. А Шастуну из-за этого только смешнее. Когда Попов шипит и просит не хвататься за плечи в кровати, тот только насмешливо фырчит. Козел. Антон представление продолжает. Разводит ягодицы, расслабляет сфинктер и снова сжимается. У Арсения яйца ноют от одной мысли, как эта задница крепко обхватила его член. Как бархатные горячие стенки заскользят по плоти. Попов непроизвольно облизывается и пытается вернуть себе лицо. — У тебя встал уже. Я тебе на пляже помогать не стану, учти, — пытается быть строгим в наказание за эту издевку. Антон только пожимает плечами и проводит рукой по своему члену. Уже возбужденный, капля смазки выступила на аккуратной головке. Попову страсть как хочется ее слизать. — Ну и пожалуйста, — Шастун медленно ведет по стволу вверх-вниз, — можешь просто смотреть. Арсений матерится сквозь зубы и тянет свое наказание на себя. — До отеля потерпи, — шепчет заговорщически. — И тогда хоть в душе, хоть на столе. Но не здесь же, — он брезгливо отряхивает песок с бедер парня, и тот рассыпается, как песчинки, в смехе. — Вот брюзга, — и укладывается рядом, чтобы выровнять-таки загар на своей заднице.