Источник вдохновения

Мия и Эйден проговорили еще около часа, пытаясь отвлечь друг друга. Парень видел, что дочь Винсента очень волнуется за отца. Ее руки дрожали так крупно и сильно, что ей приходилось обеими ладонями удерживать бумажный стаканчик с химозным травяным чаем из больничного автомата, чтобы не расплескать его повсюду. Эйден прикладывал все свои силы для того, чтобы развлечь Мию, рассказывал ей, как случайно опростоволосился перед Вальцем в их первую встречу, болтал о разных курьезных случаях из своей нынешней работы. А также о том, как он лишь недавно вернулся обратно в Вилледор из своего путешествия по Европе. Последним местом, которое он посетил, стала Кутна-Гора в Чехии. Небольшой экскурс в историю соседнего государства искренне заинтересовал девушку. На время она даже перестала неосознанно и нервно стучать носком туфли по кафельному полу. Когда Эйден закончил свой рассказ, Мия подняла на него влажные большие глаза и чуть невпопад произнесла надрывным голосом: - Знаете, Эйден, я все думаю… мы с ним так поругались несколько месяцев назад. Наговорили друг другу кучу гадостей. А что, если те слова были последними, что мы сказали… Мия горько всхлипнула, из ее глаз хлынули крупные и горячие слезы. Парень неловко приобнял свою новую знакомую за плечи, не зная, как подступиться и что еще сказать, чтобы помочь ей. Ему было от всего сердца жаль эту милую девушку, но, как только он открыл рот, чтобы произнести еще несколько слов утешения, открылась дверь в палату, и из нее вышел высокий и худой мужчина в белом халате поверх такой же белой формы. Мия, а вслед за ней и Эйден, сразу вскочила на ноги, поняв, что врач вышел к ним с новостями. - Доктор! Что с ним?! - Все хорошо, - мужчина стянул с лица маску, обнажая гладко выбритый подбородок. – Судя по всему, Ваш отец по ошибке принял высокую дозу медикаментов, а после алкоголь. Возникло небольшое внутреннее кровотечение, а от того рекордно снизилось его артериальное давление. Мы сумели медикаментозно купировать кровотечение, а потому ему нужен лишь отдых и здоровый сон. Ваш отец будет в сознании совсем скоро. - Спасибо большое, доктор, - ответил врачу Эйден, пока Мия отошла в сторону, аккуратно утирая заплаканное лицо платком. Девушка несмело кивнула врачу, посмотрев на него с огромной благодарностью. Когда доктор Уильямс уже собирался уходить к другим своим пациентам, девушка негромко позвала его, останавливая его на полушаге. - Доктор, постойте! – Мия замялась, не зная, как верно подобрать слова. – Скажите, а он мог… специально принять лекарства с алкоголем? - К сожалению, я не могу этого знать, мисс Вальц. Мы можем предложить Вашему отцу консультацию нашего штатного психотерапевта, как только он проснется. А пока мы не делаем никаких поспешных выводов и предположений. Вы можете пройти в палату, пока он спит. С этими словами доктор Уильямс покинул молодых людей в одиночестве. Мия сразу открыла дверь и бросилась к постели отца, а Эйден еще потоптался несмело на пороге, пока девушка не махнула ему, чтобы тот зашел внутрь. Парень вошел и сел на стул рядом с кроватью, глядя на бессознательного писателя. Выглядел он еще хуже, чем несколько часов назад, когда Колдуэлл нашел его на полу его собственной гостиной. Некстати, молодой человек задумался, запер ли он дверь, не сбежит ли обожаемый Винсентом кот? Стоило бы заглянуть и проверить, все ли в порядке. Хотя, Эйден сразу одернул себя – все же теперь рядом с Вальцем его дочь, скорее всего, она и займется этими вопросами. А сам парень для Винсента – лишь случайный знакомый, которому посчастливилось быть в нужное время в нужном месте. Пока Мия мягко поглаживала ладонь спящего отца, в палату влетел другой мужчина – темноволосый и темноглазый, возрастом примерно, как и сам Вальц, возможно, чуть моложе. По крайней мере, ухоженный, гладко выбритый и умытый, без темных мешков под глазами, новый посетитель выглядел куда лучше писателя. Девушка вскочила ему навстречу: - Дилан! Ты все-таки приехал! - Конечно, милая. Когда ты позвонила, я был на презентации новой книги, но такое дело… Как он? - Доктор сказал, что ничего критического не произошло, что ему нужен только отдых. - Слава богу… - мужчина шумно выдохнул, не замечая, что задержал дыхание. Эйден постоял немного рядом с ними, но почти сразу тихонько вышел за дверь. Теперь рядом с Вальцем были близкие ему люди, и врач утверждал, что писатель будет в порядке. А значит – помощь парня больше не требовалась. Эти двое явно выглядели, как давние друзья, а потому им будет, что наверстать, и присутствие Эйдена рядом будет только мешать. Да и обсуждать двое добрых знакомых Вальца могут в суматохе такие детали, что молодому человеку знать не стоило. Мало ли, как Винсент отреагирует на то, что Колдуэлл был в его доме и в его палате. Молодой человек отправился домой. Небо уже стремительно мрачнело и становилось фиолетовым, скоро наступит ночь, ему бы хотелось вернуться домой до наступления темноты. Тем временем, в палате старые друзья Винсента тихонько обсуждали его здоровье и свои собственные новости. Их негромкие перешептывания все равно выбивались из стерильной тишины палаты, а потому совсем скоро веки мужчины, лежащего на больничной койке, судорожно затрепетали, заново привыкая к свету. Яркие больничные лампы жестоко резали его глаза, головная боль никуда не делась, а только еще сильнее уцепилась за его виски. Вальц еще полежал немного с закрытыми глазами, несколько минут осознавая, на каком он свете. Он снова привыкал к ощущению верха и низа, пока получалось плохо. Тело будто парило в воздухе, крутилось туда и сюда, во рту было ужасно сухо. Мужчина думал, что если попробует открыть рот и попросить немного воды, то выкашляет наружу свои внутренности. Все же жажда пересилила, ему пришлось открыть глаза. Он уже услышал голоса двоих людей рядом, но они говорили будто из-под толщи воды. Их голоса казались Винсенту немного приглушенными и мутными из-за того, насколько громко колотился пульс в его ушах. - Воды… - с трудом Вальц разлепил сухие, непослушные губы. - Папа! – Воскликнул один из голосов. Винсент с удивлением узнал в нем собственную дочь. То, что она была здесь, несказанно радовало писателя. Все-таки, расстались они не лучшим образом. Мужчина еще не понял, что произошло с ним, но догадывался, что сам был виноват. Присутствие Мии в палате окрыляло его. Пусть он по собственной глупости оказался на больничной койке, но если это купит ему шанс помириться с дочкой, то он был готов еще десяток раз побывать под этим белоснежным болезненным светом. Чьи-то другие руки протянули Вальцу бутылку с водой со вставленной в нее изогнутой трубочкой, чтобы ему было удобно попить, практически не поднимая головы. Винсент присмотрелся к лицу другого человека и узнал своего друга. Дилан смотрел на него с укоризной и болью. И видеть разочарование в глазах единственного человека, который не покинул его в трудную минуту, было куда больнее, чем вся мигрень мира вместе взятая. Если Мия просто была рада, что ее отец жив, то Дилан прожигал его взглядом. В его глазах читалось: «Я же говорил!», «Столько сил положено на твое восстановление, а ты все пустил коту под хвост!». Его верный издатель никогда не скажет это Винсенту в лицо, но его взгляд был намного красноречивее слов. Писателю стало так мучительно стыдно... Захотелось провалиться сквозь кровать, пол, долететь до самого низа, на каком бы этаже они сейчас не находились, и погрузиться под землю, наконец. В этот самый момент Винсент дал себе слово, что немедленно попросит Дилана о помощи, снова отправится на реабилитацию, но на этот раз, ни за что не подведет его доверие. Вальц пил жадно, но мелкими глотками, потому что глотать было больно, будто он стекла наелся. В горле невыносимо щипало, но прохладная, вкуснейшая на свете вода растекалась по его телу живительным теплом. Он снова почувствовал себя человеком. Мужчина открыл рот, когда Дилан убрал горлышко бутылки от его губ: - Что случилось?.. – прохрипел он сиплым, каркающим голосом. - Пап, доктор сказал, что ты принял лекарство и выпил, и поэтому тебе стало плохо. Ты помнишь? - Смутно, - Вальц осторожно, на пробу, прочистил горло. – Помню, голова очень болела, я что-то принял. А потом выпил виски… - Винсент… - больнее всего было то, что Дилан даже не кричал, как в первый раз, не приводил аргументов за и против. Он лишь назвал его имя таким тоном, от которого у писателя холодные мурашки побежали по телу. Он отвел глаза, не в силах смотреть больше на своего друга, которого он так подвел. - Прости, я не мог сдержаться… - они оба помолчали немного. Дилан ему и без того уже все сказал когда-то. А Вальц знал, что все его оправдания не имеют смысла. Не было толку от слов, он сможет вернуть доверие своей семьи только делом. Если он, в конце концов, возьмется за ум. Мужчина болезненно поморщился и потер рукой висок. - Как я тут оказался? Я долго провалялся? - Нет, - ответила ему Мия, - тебя почти сразу нашел твой знакомый, Эйден. Он вызвал скорую и приехал с тобой. Кстати, где он?.. - Эйден? – Винсент был искренне удивлен. Если он правильно помнил, то в этот день они не должны были встретиться. - Ушел, - девушка выглядела разочарованной, пока Дилан смотрел на них обоих с любопытством. Винсент некоторое время молчал и думал обо всем и ни о чем толком. Парень помог ему и ушел, а у него не было даже его номера телефона, чтобы поблагодарить. Писатель погрустнел и сразу даже почувствовал себя хуже. Ничего, как только он выберется отсюда, он найдет его. Вальц дал себе обещание, которое не имел никакого морального права нарушить. А значит, он обязательно возьмет себя в руки, наладит контакт с дочкой, попросит прощения перед Диланом, а еще – найдет молодого человека, который, вполне возможно, спас ему жизнь. - Дилан, я… - Винсент взял небольшую паузу, чтобы попросить еще воды, и снова от души напился. – Я снова начал писать. Этот мальчик меня подтолкнул. Я начал новый роман. Мужчина смотрел, как вытянулось лицо его друга. Издатель знал, как тяготил его протеже тот страшный творческий кризис, с которым он столкнулся. Ничто не могло вытащить его из затяжной депрессии. А тут, поди ж ты… Дилан не перебивал писателя. - Я пойду лечиться. Пройду реабилитацию и напишу новый роман. Обещаю тебе. - Хорошо, - Дилан кивнул ему. – Хорошо, если так. Я помогу тебе, если ты сам этого хочешь. - Очень хочу, мой друг.