Источник вдохновения

Ночью Винсент засиделся допоздна. Он даже не писал, а только размышлял об озарении, которое снизошло на него в кабинете доктора Кэмпбелл. Скорее даже свалилось, как наковальня на голову. Спать он лег около трех часов ночи, а потому крики из соседней палаты ранним утром его совсем не обрадовали. Подобное здесь было редкостью – персонал заботился о покое своих пациентов, а потому Вальц решил выглянуть наружу из любопытства. Он мельком посмотрел на часы и застонал в голос: было всего восемь утра. Голоса за стеной стали еще громче, один из них был женским, а второй мужским и будто даже знакомым, но отдельные слова все равно было не разобрать. Писатель поднялся с постели и приложил ухо к стене, в соседней палате что-то громыхнуло и разбилось, и Винсент отпрянул. Он подошел к двери, чтобы позвать медсестру или еще кого-то, чтобы они помогли разобраться с буйным соседом. Он открыл дверь и успел увидеть только убегающую девушку с выбритым затылком, остальные ее темные волосы были собраны в пучок. Из соседней комнаты выскочил, как ошпаренный, тот самый новичок Фрэнк и закричал девушке вслед: - Ну и катись! Ты мне не нужна! Мне никто не нужен, слышала?! – Мужчина обернулся к Вальцу и обратился уже к нему. – Что ты пялишься? - Ничего, - Винсент отвернулся, чтобы уйти обратно в свою палату, возможно, еще поймать спугнутый сон. - Давай-давай, ты тоже катись! Будешь знать, как лезть в чужие дела. Фрэнк с силой хлопнул дверью своей комнаты и направился к Вальцу, но тот захлопнул у него перед носом свою дверь и, на всякий случай, закрыл замок. Он знал по себе, что отказ от алкоголя или веществ может приводить к вспышкам агрессии, особенно, в первые дни. Не хотелось бы проверять на себе темперамент нового пациента. Пусть Фрэнк пенится, но, желательно, без Винсента. Писатель вернулся в постель, но снова заснуть уже не получилось. Он уже даже не мог вспомнить, что ему снилось всего каких-то пять минут назад, а ведь это был очень приятный сон. Он встал и пошел в душ, закинув свежее полотенце на плечо. Похоже, сегодня Вальц придет к завтраку, как нормальный человек. Через полчаса мужчина уже вяло ковырял вилкой свою еду. Винсент ненавидел вставать так рано, в такие дни у него все валилось из рук, а все вокруг было каким-то серым и безжизненным, тем более есть совсем не хотелось. Он просто гипнотизировал свой безвкусный завтрак, некстати вспоминая Эйдена, с мягкой полуулыбкой протягивающего ему пакет из польского ресторанчика. Сейчас бы отведать сытный бигос, а не овсянку с изюмом. Писатель ухмыльнулся своим мыслям и отправил в рот чуть подстывшую кашу. Вдруг на его столик приземлился другой поднос, а на стул напротив сел тот самый агрессивный новичок. Фрэнк несколько секунд молча его разглядывал, а потом вскинул в воздух вилку и указал ею на Винсента: - А я тебя знаю, вообще-то, - задумчиво сказал его сосед. - Откуда это, интересно? – Вальц не был настроен на беседу, тем более, он не знал, какой выходки можно ждать от бывшего военного. За завтраком в столовой было достаточно людей и персонала, но… - Ты тот самый писатель. Ну, тот, что с женой развелся. Моя дочь читает твои книжки и все уши мне прожужжала про твой суд. Как тебя там?.. - Винсент. – Мужчина смотрел на своего соседа, скептически изогнув бровь. – Девушка, которая заходила утром, была твоя дочь? - Тебе какое дело, козел? – Фрэнк моментально ощерился на него. Мысленно Вальц хлопнул себя по лбу – стоило бы понять, что не надо было поднимать эту тему. Сам он бы отреагировал точно также, если бы кто-то стал свидетелем его ссоры с Мией. Он поднял руки в примирительном жесте: - Ничего такого не имел в виду. Просто… Может, она захочет автограф, пока я здесь. - А, - бывший военный успокоился, но чуть подозрительно косился на Вальца, - да, если ты не против. Лоан будет в экстазе. - Красивое имя. Сколько ей лет? - Вообще-то, я точно не знаю, - Фрэнк задумчиво почесал затылок и почти сразу ответил на вопросительный взгляд Винсента. – Лоан – моя приемная дочь. Я ее на улице нашел совсем мелкой. Малявка у меня кошелек хотела вытащить, а я ее за руку поймал. Только вместо полиции повел ее в Макдональдс, а она наелась и мне рассказала, что она жила у своей тетки. Родителей она не помнила – тетка ей говорила, что они ее бросили. А когда муж тетки ее лапать начал, так она и сбежала. Жила на улице и подрезала кошельки у прохожих. Я ее в тот же вечер и забрал. А сколько ей лет было, хрен знает. Лет пять от силы. Она даже свой день рождения не помнит, до сих пор празднуем тот вечер, когда она стала Марви. Винсент несколько раз открывал и закрывал рот, пытаясь подобрать слова. Фрэнк, глядя на его потуги, от души расхохотался, пугая остальных пациентов. - Да, сам знаю, безумная история! Но Лоан мне самая родная, так что… - Ты прав, история, и правда, потрясающая. У вас двоих цветастое прошлое. Все-таки, почему же вы двое поругались утром? - Слушай, мужик, - мистер Марви опять посмотрел на него злобно, - ты вроде нормальный и все такое, но не лезь в мои дела. - У меня тоже есть дочь. Ей двадцать три. - Вальц посмотрел на него исподлобья, печально и отстраненно. – Если Лоан тебе все уши прожужжала про меня, то ты знаешь, насколько грязный у нас с женой был развод. На Мие это тоже сильно отразилось. Я тогда думал только о себе, и о том, как мне плохо. Начал пить, перестал работать, растерял всех друзей. Моя девочка дольше всех пыталась мне помочь, но я ее оттолкнул. Я был эгоистом и не понимал, что не только мне нужна поддержка и забота, что ей тоже нужна опора. Меня бросила жена, а ее бросила мать, - я совсем не думал об этом. Мы с ней ужасно разругались где-то пять месяцев назад, может, уже больше, не помню точно. Я обозвал дочь самыми последними словами, выгнал ее из дома, и она ушла. Я назвал ее неблагодарной, а неблагодарным на самом деле был я. Винсент на мгновенье остановился, чтобы перевести дух. Весь рассказ он смотрел в одну точку, куда-то за головой Фрэнка. Мужчина тяжело сглотнул и продолжил, в надежде, что его история поможет бывшему военному примириться с дочкой. Или он просто хотел выговориться. Писатель и сам не знал. - Так вот, мой издатель и мой единственный оставшийся друг тогда решил, что с него хватит. Наверное, Мия ему позвонила и все рассказала… Он меня отправил в этот же центр на лечение. Я держался некоторое время, но опять запил не так давно. Я был в такой прострации, что напился таблеток, какой-то простой ерунды от головной боли, и запил виски по незнанию. Чуть коньки не отбросил. Так вот, Мия приехала, ухаживала за мной, может, и не простила меня, но точно вела себя, будто ничего и не случилось, и не упрекала ни в чем. Почти… - Мужчина тепло улыбнулся мыслям о своей малышке. Сколько бы ей ни было, для отца она всегда будет малышкой. Его собеседник молчал, переваривая то, что Вальц рассказал ему, не зная, что ответить мужчине. - Даже не знаю, зачем я тебе это рассказал. Наверное, мораль такова, что дочь будет любить тебя дольше всех, несмотря ни на что, но, если ты сам продолжишь отталкивать ее, рано или поздно даже она уйдет. И ты останешься в одиночестве. А это самое страшное, что может произойти с человеком. Военный поднялся со стула, положил руку Вальцу на плечо и, постояв так пару секунд, произнес: - Хороший ты мужик, Винсент… Фрэнк ушел, прежде чем писатель смог хоть что-то сказать в ответ. Только сейчас он увидел, что Марви даже не прикоснулся к своему завтраку. Он сам так и остался сидеть в столовой, размышляя о собственных словах, пока медсестра не позвала его на плановый осмотр.