Главная комната непонятного дома. Повсюду горит свет, но в помещении всё равно темно. Вся мебель сделана из красного дерева и местами она поцарапана, особенно боковые стороны тумб, будто кто-то зверски издевался над ними, изрезая ножом. Посередине комнаты лежал красный пыльный ковёр, а его узоры чёрного цвета сбивали с толку — они не показывали одной целой картины. Твёрдый диван из бордовой ткани стоял напротив камина, обросшего паутиной. Над ним висела картина, на которой находилось шесть человек, но глаза их были чёрные, пустые и словно выжжены. Деревянный журнальный столик не имел ровной поверхности: выцарапанные слова самым ужасным почерком, которым только можно владеть — «Blood Brothers», «Poison», «Choke on the Shit», «Forever Never Lasts». В стены были встроены книжные шкафы, а деревянные панели покрывали все стены. Большие окна в готическом стиле были завешаны тяжёлыми тёмными шторами. Интерьер был отчуждённым, будто кто-то скопировал комнату из хоррор-фильма. Помещение было большим и это было видно по люстре, которая свисала с крыши дома, её можно было лучше разглядеть поднявшись на второй этаж и встав впритык к перилам коридора.
С первого взгляда можно сказать, что гостиная обычная, да и дом тоже, но стены… с ними что-то было не так. Приглядевшись или проведя по ним рукой, можно было почувствовать царапины, вмятины, заусенцы. Пол скрипел от одного лишь движения, а если снаружи дул ветер, то сквозь щели холод проникал внутрь, а само здание немного покачивалось, будто было сделано из картона.
В комнате на полу в разных местах валялось шесть парней. Со стороны можно было подумать, что они мертвы, но их живой цвет кожи убирал эти мысли прочь. Каждый был одет в некие сценические костюмы. Резко один из них, — высокий блондин, — сделал глубокий вдох и закашлялся. На нём была чёрная кружевная футболка без рукавов, а сверху накинут грязно-красный кожаный жилет, тёмные штаны, которые немного поблёскивали на свету, а также белые кеды.
Он открыл глаза и сразу нахмурил брови, его атаковало непонимание, где он находится. Парень приподнялся и сел на пол, замечая рядом с собой темноволосого друга, который неподвижно лежал на животе. Его слабо-кудрявые волосы цвета вороньего крыла прикрывали бледное лицо. Чёрная футболка слегка выбилась из джинс, которые обтягивали ноги парня. Поверх была надета бордовая рубашка из атласной ткани. Блондин нежно провёл рукой по волосам друга и произнёс:
— Алекси, — он передвинул руку на плечо темноволосого и потрепал его немного, — Алекс, — чуть громче сказал первый очухавшийся. — Каунисвеси, очнись!
Услышав сквозь крепкий сон голос, парень открыл глаза. Ему в нос сразу же ударил тухлый запах, который шёл от пола, поэтому он постарался поскорее подняться, но голова как назло закружилась.
— Слава богу, — выдохнул блондин, — я думал, с тобой что-то случилось.
— Йоэль, где мы? — Алекс взглянул на высокого парня, который облокотился спиной о заднюю часть дивана.
— Понятия не имею. Надо других привести в чувство, — Хокка помотал головой и его взгляд остановился на кучерявой макушке. — Хэй, Йоонас, вставай!
К Порко Йоэль уже относился не с такой заботой, как к Маттсону, но всё равно по-дружески постучал ему по плечу. Тот начал морщить лицо, а затем и вовсе приподнял веки. Красный пиджак на кучерявом блондине был немного расстёгнут, отчего открывался вид на глубокий вырез тёмной рубашки. На его запястьях было много разных браслетов, а ногти были покрашены в чёрный и белый цвет. На шее висела подвеска, которая успела охладиться за время их пребывания в этом доме. Йоонас обратил внимание на двоих друзей, а затем кинул запутанный и даже тревожный взгляд на длинноволосого шатена, что лежал рядом с ним на спине.
— Твою мать, Ник! Нико! — оперативно кинувшись к другу, он начал пытаться того разбудить.
Голова Моиланена была наклонена в сторону, одна рука лежала на животе, а вторая — на полу, согнутая в локте. Крупные локоны его длинных мягких волос развалились на полу. Алая широкая рубашка, рукава которой были длиной до локтя, слегка помялась, а вот ткань джинсов на колене была разорвана. Йоонас приложил свою холодную ладонь к лицу шатена и тот очнулся.
— Господи, как же болит голова, — прошептал он, но как только оглядел помещение, устремил взволнованный взгляд на блондина.
— Где мы? — самостоятельно очнувшись, Олли сел на полу и потирал локоть, где, как оказалось, была ссадина. — Томми?
Матела в своём красно-чёрном костюме дотронулся до Лалли, а тот дёрнулся и почти подскочил на ноги. От такого резкого движения бас-гитарист дёрнулся и смотрел большими глазами на барабанщика. Его красный платок был завязан на руке и обычно там же находились барабанные палочки, которые обнаружить не удалось.
— Вопрос остаётся актуальным, где мы? — повторил Йоонас, наконец поднимаясь на ноги, помогая, немного шатающемуся Нико.
— Парни, я не знаю. Но это место чертовски стрёмное, — Йоэль снова оглядел комнату и оценил еë масштабы.
— У меня мурашки по коже от неизвестности, — сказал Алекси, делая первый шаг, отчего по полу разразился скрип и темноволосый подскочил, вцепляясь в руку высокого вокалиста.
— Тише, это всего лишь скрип пола, видимо от старости, — пожал плечами Хокка, успокаивая младшего.
— Не знаю, как вам, а мне не по себе, — потирая предплечье, произнёс Олли, проходя дальше в комнату.
Йоонас прокрутился вокруг своей оси и заметил дверь. Указав друзьям на неё, парни направились к ней. Томми и Йоэль сомневались в том, что она будет открыта, но гитаристу удалось повернуть ручку и отворить её.
— Всё так просто? — удивился Порко, хмыкнув хотел шагнуть, но его остановил Нико, дёргая за руку.
— Ты серьёзно туда пойдёшь?
— Видишь другой вариант? — вопросом на вопрос ответил тот. — Что если получится?
Музыканты кивнули друг другу и все вместе шагнули за порог старой двери, выкрашенной бордовой матовой краской. Было чувство, будто ей что-то хотели перекрыть на дереве, может рисунок. Они вшестером нырнули в темноту, надеясь, что выберутся. Но этого не случилось.
Йоонас сделал очередной шаг и попал в какую-то комнату. В ту же самую комнату, где они очнулись. Он видел боковую сторону того же самого камина, диван и кресла рядом с ним. Все остальные оказались рядом с ним в ту же секунду. Они обернулись назад, но там была лишь стена. Парни понимали, что не могли выйти из стены, но как иначе объяснить, что дверь, в которую они вошли, находится на другом конце комнаты? Никак.
— Что за чертовщина? — прошептал Томми, а Порко как ошпаренный рванул к той двери.
Блондин снова её открыл и вошёл в ту темноту, закрывая за собой дверь. Парни чутка прошли к центру гостиной, а за их спинами раздался грохот. Как оказалось, это гитарист, который слишком сильно топнул ногой и звук разразился по всему помещению. Йоонас быстрым шагом дошёл до той злополучной двери и, открыв её, замер.
— Йоон? Что там? — Нико забеспокоился уже в который раз.
— Я… я не знаю, как вам это сказать, — голос гитариста дрожал, но он продолжал смотреть в то, что находилось за дверью. — Я вижу ваши спины…
Это было произнесено куда громче, чем казалось. Парень повернулся к друзьям и увидел бурю эмоций: кто-то нахмурил брови, а кто-то ошарашенно на него смотрел и только у Алекси, в глазах был нескончаемый страх. Томми отодвинул стоящего перед собой Олли и подошёл к Порко, чтобы убедиться в том, что видел его друг.
— Как… это возможно? — барабанщик не мог подобрать слов.
Йоонас отошёл к остальным участникам группы, предлагая им увериться в том, что он видел. Глаза всех были расширены до максимума. Это было настолько ужасно и страшно, что заставляло внутренние органы сжаться, а воздух поступать в лёгкие как можно медленнее.
— Давайте нахер закроем эту дверь, — предложил здравую мысль Хокка, с которой все согласились.
— Может, попробуем через окна? Они, вроде, тоже открываются, — указывая пальцем на створки, предложил ещё один вариант Матела.
— Можно попробовать, — пожал плечами Йоонас.
— Я… я не хочу, — медленно отходя назад, начал махать головой Алекси.
— Тебе страшно, — понял по поведению перкуссиониста Йоэль. — Я останусь с ним, вдруг вы снова здесь окажетесь.
Остальные кивнули и направились к окнам, которые находились напротив двери. Томми был самым сильным в группе, поэтому ржавые шпингалеты удалось открыть именно ему. Они даже не понимали куда и на что ступают, куда идут, потому что, кроме тьмы, больше не было ничего. Алекс проследил за своими друзьями и краем глаза заметил, как около двери оказался Нико, а за ним и все остальные.
— Мы в ловушке, — обречённо выдохнул Олли, а Моиланен прошёл к дивану и сел на него, ощущая едкий запах пыли от ковра.
— Может нас кто-то разыгрывает? Может нас запихали в квест? — предположил Йоонас, садясь на кресло перед журнальным столиком.
— Ага, кто? Йоона? Мики, Сантери, Микко, Роопе и Кирил? Думаешь им совсем делать нечего? — Хокка не понимал, откуда в нём эта агрессия.
— Я согласен с Йоэлем. Тем более, эта хрень с дверью и окнами… Йоон, это вообще, блять, что? — Томми смотрел на гитариста, а тот понял, что было глупо предлагать такую простую вещь.
— Может мы в коме? — произнёс ещё глупее предположение Олли.
— Сдурел? Нас что, на транквилизаторах держат, что нам такая фигня снится? Да и к тому же, в кому вместе не впадают! — опроверг слова бас-гитариста Йоэль.
— Может мы в шоу «Искатели»? Ну, помните тот ужастик «Искатели могил»? С ними ведь такая же херня произошла, — гитарист пытался не падать духом, наверное, из-за этого их группа так долго продержалась.
— Нет, Йоонас, в том фильме чуваки сами забрались в дом и сами там сдохли. Точнее их убили, но не важно. Мы-то здесь очнулись, — опроверг теорию Порко вокалист.
— А какая там главная суть была? — вдруг поинтересовался Томми, пытаясь вспомнить.
— Выберется только один живым, — выдохнул Хокка, а Олли взглянул на всех.
Нико сидел на диване молча. Его локти упирались в колени, а пальцы он запустил в свои волосы, устремив взгляд куда-то в пол. В его голове был полный сумбур. Он был в полном замешательстве, в полном неосознании всего происходящего. Сравнивать настоящую жизнь с фильмом сейчас было довольно оптимистично, но очень глупо.
Постепенно взгляд рэпера поднимался: по ножкам журнального столика, переходя к самой его поверхности. Моиланен на секунду задержал дыхание; он заметил надписи, а затем пытался их расшифровать.
— «Go choke on the shit you say», — произнёс Нико, а Йоэль обратил на него внимание.
— Класс, мы пытаемся понять, где мы, а наша принцесса вспомнила строчку «Snake»! — взмахнул руками блондин, но рэпер проигнорировал реплику.
— Нет, смотрите! — он тыкнул пальцем на выцарапанные буквы на столе. — «Blood Brothers», «Poison», «Choke on the Shit», «Forever Never Lasts», «Lifestyles»! Ребят, это всё связанно с нами! Это, блять, слова из наших песен! — Моиланен спустился на пол и продолжал проводить пальцами по надписям.
— Так, а вот теперь меня это напрягать начало конкретно, — сказал Йоонас и придвинулся к шатену.
— Парни, там лестница на второй этаж, — показал пальцем на ступеньки Томми, а группа сразу же направилась туда. — Может поменьше энтузиазма в этом месте?
Скрипучие и прогнившие доски лестницы прогибались под ногами, но парням удалось подняться по ним на второй этаж. Серые стены, обклеенные изначально белыми обоями. Местами содраны куски, были царапины и жёлтые пятна. На потолке в углу находились разных видов паутин: какие-то совсем плотные, а какие-то уже свисали и почти падали вниз. Дотрагиваться ни до чего не хотелось. Одна из комнат вела в ванную, находившуюся не в лучшем состоянии. А вот другая по-настоящему напугала парней.
— Это что, кровь? — спросил у друзей Алекси.
— Даже если она, не хочу об этом знать, — ответил Йоонас и отворил дверь, прикасаясь к ручке лишь двумя пальцами.
Внутри стояла поломанная местами кровать, а постельное бельё на ней явно не менялось лет так десять. Всё жёлтое и серое, противное и сырое, пустое и тёмное. Включив свет, парни заметили, что все стены были увешаны их фотографиями. На тумбочках и на дверцах шкафов также висели фото и каждое из них было чем-то похожим.
— Здесь все наши фотографии с 2013 года. С нашего формирования, — заметил Олли, осматривая каждую.
— Йоэль, — подозвал Алекси к себе вокалиста, показывая на фото, — ты помнишь её?
— Да, это первая наша фотография, сделанная в 2016 году, — улыбнулся Хокка, а Нико рассматривал каждую.
— Алекс появляется на всех фотографиях с 2016 года, — но резко Моиланен затормозил, он остановился около знакомого ему снимка.
— Ник, что не так? — Йоонас подошёл к парню, а тот провёл пальцем по картинке.
— На этой фотографии я с Минной, но…
— Её нет, — удивился Порко, рассматривая фото.
— Да, здесь я, Вилма и Элиз, но их нет, — заметил Хокка.
— Риллы тоже нет, — грустно произнёс Алекс и опустил голову.
— Чёрт, что за комната дикой фанатки? — возмутился гитарист, а Томми не понимал, почему его друзья не заметили ещё кое-что.
— Если это и вправду комната какой-то фанатки, то по ней дурка плачет, — Нико обошёл всю комнату и ещё раз всё проанализировал. — Здесь фотографии все, которые мы делали на протяжении этих восьми лет. Парни, здесь есть снимки, которые мы не выпускали на всеобщее обозрение, а многие из них вообще были удалены, — подметил Моиланен.
— Вас только это смущает? — воскликнул Лалли. — Внимательней посмотрите на фото. Вас ничего не пугает.
— Охренеть, как я сразу этого не заметил! — Йоонас запустил пальцы в волосы, отходя подальше.
— На всех этих фотографиях у нас выцарапаны или выжжены глаза! Кто так уродует снимки? — Томми ткнул всех лицом в этот факт.
И это действительно было так. На всех картинках их глаза были чёрными пятнами. Похоже, кто-то старательно прожигал дырки сигаретами или выцарапывал ножом. Это пугало всех и то, что с фото были аккуратно удалены все другие люди, их будто и не было на картинках. Место с каждым разом становилось всё ужаснее и ужаснее.
— Чуваки, не знаю как вы, а я не хочу больше находиться в этой комнате, — смутился Йоэль и все его поддержали.
— Там ещё подвал есть, — показал Томми рукой на закрытую дверь, когда они спустились в гостиную.
— Меньше всего в данной ситуации хочется оказаться на месте главных героев хоррора, — ответил Йоонас барабанщику, а тот закатил глаза. — Кто-нибудь есть хочет?
— Нет, а что? — все отрицательно покачали головами.
— Ну смотрите, мы все пришли в свои номера примерно в семь вечера, сейчас… эм, я без понятия сколько время и какой день, но явно прошло больше дня, а голода и жажды нет. Вам не кажется это странным? — Порко посмотрел на друзей.
— А тебя не смущает, что мы застряли в каком-то доме, что мы выходили через дверь, а оказывались снова здесь? Тебя не смущает, что здесь в целом всё напоминает о нас! — взъелся Йоэль, смотря на друга, который согласился с высказыванием вокалиста.
— Даже эта картина, — наконец заметил центральное произведение искусства Алекси.
На полотне были нарисованы их образы, в точности такие же, в каких они были сейчас, но глаза были по прежнему чёрными и… их определённо выжгли спичками.
— Никто её снять не хочет? — спросил Олли, но неожиданно все отрицательно качнули головами.
— Ты уверен, что она не вернётся каким-то чудесным образом обратно? — спросил Йоонас, а Матела с ним согласился.
Парни сидели в гостиной и обсуждали то, как собираются отсюда выбираться, выбираться из этого чёртового дома. За всё время пока они здесь установилась странная связь между Алекси и Йоэлем. Перкуссионист очень боялся оставаться один в таком месте, поэтому он ходил везде, как хвостик за вокалистом. Тот не возражал. И даже сейчас Хокка сидел на диване, а в его объятиях устроилось темноволосое чудо, которое впервые за последние пару часов наконец расслабилось.
Олли на какое-то время прикрыл глаза и видимо заснул, сидя в кресле. Ему было не по себе в этом месте. Не было мыслей где они находятся, что с ними происходит и как они здесь очутились. Замешательство, беспокойство, тревожность и это лишь малая часть всего, что они здесь почувствовали. Очнувшись, наверное, спустя час, Олли оглядел комнату и заметил, как Йоонас и Йоэль разговаривают о чëм-то, а в их объятиях устроились Алекси и Нико, которые перенервничали.
— Где Томми? — спросил бас-гитарист, и все обратили на него внимание.
— Не знаю, может на второй этаж поднялся? — предположил Йоонас и пожал плечами, отчего Нико вздрогнул и проснулся.
— Давайте сходим и посмотрим. Можем даже разделиться, — Йоэль аккуратно разбудил Маттсона и поднялся с дивана. — Окей, мы с Алексом пойдём на второй этаж, а вы…
— Нет, я с вами пойду. А в подвал пусть Йоонас с Олли спускаются. Мне страшно как-то, — сказал Нико и все согласились на предложение.
На самом деле по спине проходился неприятный холодок, а мурашки атаковывали всё тело. Поднявшись на второй этаж, парни никого не обнаружили, даже в той ужасной грязной ванне. Йоэль шёл последним; почему-то он посчитал, что должен защищать своих друзей, особенно, когда те младше его. Они поняли, что в комнате никого нет, чему даже обрадовались. Но где Томми? Не мог же он в одиночку спуститься в подвал.
— ААА!!! — раздался громкий пронзительный крик Олли, который было слышно отчётливо.
Парни рванули с места и спустились по лестнице в подвал, который освещался лампами, но всё равно в помещение было тускло. Бетонный грязный пол, местами настолько сырой, что образовывались ямки, в которых скапливалась влага, образуя лужи. Такие же ужасные стены, в прошлом они определённо были светлого цвета, а сейчас серость и тошнотворная зеленоватость отталкивала от себя. Казалось, если ты притронешься к этой поверхности, то чем-то заразишься. С потолка свисали нитки паутины, а также были большие тёмные пятна от той же сырости. В углах вообще вся штукатурка обрушилась на пол и были видны кирпичные стены. Какие-то старые деревянные столы, влажные коробки, пыльные вещи на полках стеллажей, рваные газеты, тетради, книги и журналы. Вдали стояла койка с пружинами, на которых лежал матрац, а постельное бельё было как в тюрьме — полосатым и помойным.
Но всё это перекрывалось той картиной, которую обнаружили все пятеро человек. Олли стоял и сильно прижимался к Йоонасу, цепляясь за его руки, а из глаз рекой лились слёзы. Его трясло не от холода, а от страха и боли. Порко сжимал бас-гитариста в своих объятиях и жмурил глаза, после чего снова их открыл и не мог верить в реальность. Как только в комнату вбежали трое оставшихся, Алекси вскрикнул, а потом внутри ему кто-то перекрыл возможность говорить. Глаза Йоэля расширились до невозможности. Нико был самым чувствительным парнем в группе всегда и сейчас это снова дало о себе знать. По его щекам пробежались первые слёзы, а в зелёных омутах был нескончаемый страх. Йоонас обратил на него внимание и притянул к себе, обнимая двух друзей, переводя взгляд на вокалиста, который еле стоял на ногах, у которого также наворачивались солёные капли на глазах. В его руках содрогался перкуссионист, его трясло словно в лихорадке. Они будто были в фильме ужасов.
По стене перед ними обильно стекали красные кровавые капли, скапливаясь в луже жидкости, пугающая всех. На стене, по непонятным причинам, висело тело Томми, пронзённое кривыми железными палками, — арматура, — которые торчали из бетона. Вся одежда парня была рваной и пропиталась первым литром, вышедшей из организма, крови. Его голова была опущена, поэтому лица не было видно, но дырявую грудь заметили все. Из-за того, что голова перевешивала, тело соскользнуло по резным металлическим прутьям и рухнуло на пол с грохотом, поднимая ранее спокойно покоившуюся пыль. От этого звука все одновременно дёрнулись.
— Йоон, скажи, что это нам кажется, — прошептал Моиланен куда-то в область шеи гитариста.
— Хотел бы я соврать, но… нет, — от этих слов Олли ещё сильнее заскулил, а его слёзы уже намочили рубашку Порко.
***
Все сидели в гостиной. На лице Олли не было ничего, также как и у других. Опухшие глаза, красные носы и всё ещё подрагивающее тело — это осталось. Картинки ужаса, недавно запечатлённого их памятью, всплывали на повторе. Никто не думал, что будет настолько жутко, навевало вечными и нескончаемыми кошмарами.
— Мы учились в одном классе, мы постоянно были вместе. Мы единственные в группе остались жить в Оулу. Мы… — голос был настолько пустым, что аж пугало, но всё равно оставалась та боль потери.
— Вы были слишком близки, — продолжил Йоэль.
— Да, мы дрались, но это было в шутку. Господи, — Матела поднял голову вверх, чтобы слёзы снова не пошли рекой, — я так боюсь.
— Мы любили его всегда, нашего медведя с огромным чистым сердцем, — закончил Йоонас, а Нико поднял взгляд полный пустоты на картину и был ошарашен.
— У Томми… у него проявились глаза.
И это действительно было так. Из всех на полотне только у Лалли вернулся всем знакомый взгляд, наполненный решительностью, строгостью, но также добротой и реальностью. Он был настоящим.
— Я знаю, всем сейчас плохо…
— Нет, Йоэль, это не то слово… Нет подходящего слова под это описание! — психовал Олли, подпрыгнув с кресла.
— Парень, смерть — это ужасно, но нам нужно… нам нужно обречённо выдохнуть, — успокаивал Хокка всех как мог.
— Никто не уйдёт отсюда живым, — вынес вердикт Нико. — Йоэль хочет сказать, что нам нужно выспаться, пару часов. Сон всегда успокаивает.
— Так говорил Томми, — грустно улыбнулся бас-гитарист.
Было принято решение лечь как можно ближе друг к другу, чтобы не замёрзнуть. На пол Порко положил подушки с кресел и лёг на них, а Моиланен скатился с дивана и лёг рядом с ним. Йоэль и Алекси улеглись на диване, причём младший почти лежал на блондине. Йоонас протянул руку Олли, а тот шмыгнул носом и лёг рядом.
Хокка и Порко определённо брали на себя большую ответственность за друзей, поэтому всегда были рядом, даже сейчас. Именно они выдерживали куда больше боли, были стойкими, чем остальные. Но Томми был гораздо лучше их.
***
Терять человека всегда очень больно. Когда ты его знаешь и дорожишь им, он становится частью твоей души. Если этот человек погибает, то и умирает часть тебя вместе с ним. От этого становится так больно, невыносимо тошно, а ведь ты даже не знаешь, чем мог бы помочь. В случае с Томми всё вышло вообще непонятным образом. Кому понадобилось так жестоко его убивать?
Олли очнулся спустя, примерно, часов десять. Рядом с ним спал Нико, укутанный в объятия Йоонаса, который такой хваткой держал рэпера, будто боялся, что тот сбежит, но на самом деле он боялся, что тот замёрзнет. Алекси уже полностью лежал на Йоэле; его голова удобно разместилась на груди старшего, а руки были прижаты к подушке, на которой лежал Хокка. Их ноги были переплетены, также и их волосы. Олли мимолётно улыбнулся; подобная близость в их группе была нормой, все были лютыми любителями прикосновений и объятий. А когда они ночевали в номерах с двуспальной кроватью, то вполне было приемлемым застать двоих друзей спящих в обнимку.
Матела задолбался быть в этом месте. Он хотел выбраться, чтобы ещё кого-то не убили, чтобы все остальные остались живыми. Парень надеялся, что стену можно протаранить и выбраться наружу, но для этого нужна была кувалда. Басист поднялся на ноги и направился в кладовую под лестницей. Она была вся в пыли и паутине, но блондину удалось отыскать кувалду, которой обычно и ломали бетонные или кирпичные стены.
Парень понимал, что один удар разбудит всех, но пусть лучше так, чем кого-то грохнут. Он замахнулся и боёк молотка врезался в стену. Как и ожидалось, остальные участники группы проснулись мгновенно. Порко проморгался и приподнялся на локтях, осматривая всё вокруг. Гитарист надеялся, что это всё ему приснилось, но нет, это было взаправду.
— Матела, какого чёрта? — прокрехтел он, снова падая на подушки кресел.
— Что это? — сонным голосом спросил Нико, всё ещё не в силах открыть глаза.
— Матела свихнулся, котелок потёк. Спи, родной, — очень нежно произнёс последние слова Йоонас, сам от себя не ожидая, но очередной удар его вывел на эмоции. — Нет, этот параноик не даст перед смертью выспаться!
— Поэтому я и хочу выбраться отсюда, чтобы никто не сдох! — крикнул ему в ответ Олли.
От стены при ударе отлетала пыль или извёстка, но ни вмятин, ни царапин не было. Бас-гитарист начал бить интенсивнее, придавая всё больше сил. Йоэля разбудили больше не эти удары, а скулёж под ухом. Он открыл глаза и почувствовал, как на ткань от кружевной майки пропускает сквозь себя влагу. Неужели Алекси плакал?
— Хэй, малыш, ты чего? — Хокка аккуратно сдвинул парня с себя и положил его на диван, а сам сел на корточки, окончательно сползая на колени, на пол.
— Б-больно, — ярко-голубые глаза Маттсона были влажными, а реснички слипались, отчего казались чернее, чем прежде.
— Где больно?
— В руках, — парень хотел сжать ладони в кулаки, но только сильнее стонал от боли.
Олли не слышал всего этого, продолжая долбить стену. А вот Йоэль взял в руки кисти Алекси и ужаснулся. Постепенно на них проявлялись порезы, будто кто-то специально лезвием очень медленно выводил разной толщины линии, истекающие кровью. Все ладони вокалиста мгновенно залились алой жидкостью. Йоонас это заметил и подскочил на ноги. Каунисвеси уже не ревел, он кричал от жуткой боли в запястьях, а порезы выводились и вдоль, и поперёк, и наискось. Хокка пытался зажать вены, чтобы остановить кровотечение, но не получалось.
— Олли! — окликнул Порко друга, почти срывая голос. — У Алекса кровь льётся.
Матела бросил кувалду на пол и подбежал к перкуссионисту. Нико, увидев ситуацию, понёсся в ванную за аптечкой. На удивление она там была. Он отдал её Йоонасу, а тот открыл чемоданчик, внутри которого валялось около двух трупов сушёных тараканов. Блондин достал перекись и бинты, передавая басисту, а после отбросил аптечку в сторону, больше не желая к ней прикасаться. Олли торопливо обработал раны и забинтовал запястья.
— Болит? — обеспокоенно спросил Йоэль, садясь рядом с Алекси и прижимая к себе.
— Н-нет, — выдавил из себя несколько звуков темноволосый. — Руки перестали болеть, когда Олли перестал рушить стену.
— Что? — нахмурив брови, удивился Матела.
Неужто это он причинял боль Маттсону, когда бил кувалдой по стене? Каким образом этот дом так тесно связан с телом парня? Но исходя из логически сложенных фактов, когда Олли пытался разрушить стену, то у Алекси появлялись порезы на руках, причём разные, видимо это зависит от силы удара. Одно было понятно точно — пытаться выбраться из этого дома бесполезно.
— Прости меня, я не хотел тебе навредить, — извинился Матела, а перкуссионист кивнул головой.
— Я знаю, ты не знал, что такое произойдёт. Всё нормально, — Маттсон снова прижался к Йоэлю.
— Боже, почему страдаешь ты? Лучше б со мной это произошло, — Йоэль безумно переживал за парня.
***
Олли слишком много на себя взял. Он своей импульсивностью чуть не убил Алекси, он доставил ему много жгучей боли. В подавленном состоянии Матела даже не заметил как спустился в подвал. Тела Томми не было, также как и следов крови. Перед глазами снова стояла та ужасная картина, когда барабанщик висел на стене, а потом как кусок мяса свалился на пол.
Басист убрал в угол кувалду, чтобы больше её никто не доставал, а сам снова оглядел ту стену. Он опустил голову вниз, затем снова её поднял и хотел сделать шаг, но запнулся и упал. Оказалось, что шнурок на его ботинках развязался и Матела наступил другой ногой на него, поэтому-то и упал. Только он хотел подняться, как ощутил что-то холодное на лодыжках. Парень хотел дёрнуть ногой или попытаться посмотреть, что это, но его резко поволокли по полу.
Крик стоял на весь дом, четверо парней встрепенулись и подскочили на ноги. Разрывающий громкий звук пронзил помещения лишь на мгновенье, затем настала тишина, в которой было слышно лишь сильное сердцебиение. Йоэль и Йоонас сразу рванули к подвалу, надеясь, что ещё можно будет помочь Олли, но было поздно.
Ворвавшись в помещение, все четверо заметили лишь следы волочения тела на полу, а также руку, торчащую из-под кровати. Порко медленно подошёл к кушетке и коснулся уже мёртвой кисти. Он потянул тело на себя и сразу ужаснулся, отпрыгивая и отходя как можно дальше. Нико опять же вцепился в Йоонаса, который пошатывался на месте.
Открытые веки и голубые глаза, запечатлевшие последнюю эмоцию — ужас, были тусклыми. Тело начало бледнеть, а кровь вряд ли опустится внутри организма, скорее она уже вся вышла. Но больше всего пугала грудная клетка парня, которую зверски разодрали, переломали рёбра и продырявили лёгкие, выпуская наружу почти все органы. Кровь продолжала течь, а сердце выглядело как ободранная тряпка, полностью опустевшее от горячей алой жидкости. Печень также разодрали. На руках и ногах были глубокие порезы, словно от когтей. Кто-то явно постарался так изуродовать милого и безобидного парня.
— Нужно уходить отсюда, — сказал Йоэль и вытолкнул всех из подвала.
Он взял с полки гвозди и молоток, закрыл дверь и забил её, чтобы никто туда больше не вошёл. Он вернулся в гостиную, где его друзья смотрели на картину. Теперь глаза проявились и у Олли, который держал в руках свою бас-гитару и смотрел пронзительным взглядом.
— Это не может так продолжаться! — вспыхнул Нико.
— А что мы можем сделать? — ничего.
