***
Чонгук попрощался с братом и сестрой после перерыва и направился в свой класс. Это был странный день. Это был дерьмовый день. Он всё ещё не знал, как ему удалось посмотреть в глаза Чимину после того, как он повёл себя как последний ублюдок в сообщениях. Возможно, поэтому он не осмеливался посмотреть ему в лицо. После того, как он отказался от него с помощью смс и молчания, как будто между ними ничего не было. Как будто прогулки в лес и поцелуи ничего не значили. Как будто Чонгук забыл, что всего неделю назад он вылез из своей постели посреди ночи, чтобы спасти его с вечеринки, увести за руку и целовать долгую четверть часа. Чонгук чувствовал себя подавленным. Он чувствовал себя худшим человеком на планете, но что ещё было хуже, так это видеть грустные глаза Чимина, когда он спас Джихёна. Он увидел в них всю неуверенность омеги. Чёрт возьми, Чимина всегда сравнивали с Джихёном, и Чонгук не мог придумать ничего другого, кроме как спасти его и предстать перед ним героем, мать его. Он думал, что вовремя оборвал связь, но понял, что нет, что он не может находиться на расстоянии от Чимина, даже если это звучит абсурдно или вызывающе. Он понял, что что-то не так. Его грудь, как раз там, где обитал его волк, казалась отстранённой и пустой. Альфа продолжал идти, погруженный в себя, пока не достиг пересечения двух коридоров. В этот момент появился Ким Намджун, бегущий к лестнице, и чуть не сбил его. Опять? Что, чёрт возьми, случилось с Намджуном в этот день? Неужели он проснулся с желанием пробежать марафон вокруг школы? — Что, чёрт возьми, с тобой за хрень творится, Намджун? — сердито зарычал Чонгук в сторону парня с ямочками. Он всё ещё испытывал к нему неприязнь после того, как он и его приспешники-идиоты избили его до изнеможения. Если он ничего не предпринимал, то только потому, что Чонгук был намного лучше их и не любил неприятности. — Только что мимо пробежал волк, — пробормотала рядом с ним бета с испуганным видом. — Мы все подумали, что это ты?! — она нервно сглотнула. — Намджун отправился за ним. Чонгук был натянут как струна. — Какого цвета был волк? — срочно спросил он. — Белый. Альфа злобно зарычал, в его груди зашевелился волк, и через секунду Чонгук уже бежал туда, где исчез Намджун. Хорошо, что, будучи оборотнем, который участвовал в забегах с тех пор, как научился говорить, Чонгук был быстрее кого бы то ни было. Неважно, был ли этот кто-то Ким Намджуном, Чонгук рано или поздно догонит его. — Намджун! — крикнул он ему вслед. Альфа не остановился. — Намджун, оставь его! — прорычал Чонгук, чувствуя, как зудят его клыки и покалывают суставы. Почему Намджун преследовал волка, разве он не понимал, что Чимин в ужасе бежит от него? Разве он не понимал, что должен заниматься своими делами? В конце концов, он догнал его в спортзале. Чонгук резко остановил его и впечатал в ближайшую стену. Волк продолжал бежать, пока не учуял запах Чонгука, затем остановился и удовлетворённо обернулся. Нет, чёрт возьми, нет. Чонгук прижал Намджуна к стене предплечьем, прижимая его к ней за шею и бросая взгляды на Чимина. Тот, что с ямочками, недоверчиво посмотрел на приближающегося волка. — Лучше проваливай отсюда, — предупреждающим толчком Чонгук прижал его сильнее к стене и уставился на него. — Я не хочу, чтобы по школе бегали чёртовы шавки, — сказал ему в ответ Намджун. — Если вы не можете себя контролировать, то возвращайтесь в лес. — Я сказал, проваливай отсюда! — брюнет почувствовал клыки у себя во рту. — Я знаю, что это не один из вас троих, — Намджун смотрел на волка сквозь неровное дыхание. — Я узнаю, кто ты, — огрызнулся он на животное, которое смотрело на него большими испуганными глазами. — Рано или поздно я это сделаю, и директриса узнает, что ты опасен, как и все остальные. Чонгук снова ударил его о стену и приблизил своё лицо к лицу Намджуна, зарычав от сдерживаемого гнева. Намджуну не повезло расплатиться за то, что брюнет расстроился из-за того, что он ублюдок, из-за того, что его неохотно держат подальше от Чимина, из-за того, что его волк взял контроль над ним самым ужасным образом — из-за всего. Когда Намджун посмотрел на Чонгука, его золотые глаза светились яростью, а клыки были выпущены, когда он громко и отчётливо зарычал. Намджун замолчал. — Убирайся и больше никогда в жизни не преследуй его. Забудь о нём, или я буду избивать тебя до тех пор, пока ты не забудешь. Голос Альфы. Намджун никогда не слышал такого. Его глаза расширились от шока, и он беспомощно опустил голову, ненавидя его и подчиняясь. Смутившись, он вырвался из хватки Чонгука и в ярости убежал, пока никто не увидел, что только что произошло. Чонгук глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Он повернулся и посмотрел через плечо на сидящего на полу омегу, который вилял хвостом из стороны в сторону. Для него всё это было игрой, но что собирался делать Чонгук? Отчитывать его? После того, как бросил его в субботу? Что-то случилось, что заставило Чимина оказаться в таком положении. Чимин потерял контроль над обращением настолько, что не успел запереться где-нибудь, другого объяснения тому, что его волк носился вокруг, не было. Чонгук должен был вернуть его, пока всё не стало ещё хуже. Он присел перед ним и посмотрел ему в глаза. — Обратись. Чимин пришел в себя менее чем за секунду. — К-как…? Как он это сделал? Чонгуку следовало бы уйти из спортзала прямо сейчас и оставить омегу на произвол судьбы, иначе это никогда бы не закончилось, но вместо этого он снял свою джинсовую куртку и накинул ему на плечи. Он встал, не обращая внимания на потерянный и нуждающийся взгляд блондина, и повернулся. — Тебе стоит одеться, пока кто-нибудь не нашёл тебя в таком виде и не повязал. — Я порвал свою одежду, — ответил Чимин дрожащим голосом. Блять. — У тебя нет сменной одежды? — Я забыл. Это была не его проблема. Это не… Он услышал всхлипывания омеги и замер. Чонгук крутанулся вокруг своей оси и обнаружил его плачущим. Узел в его груди затянулся. Альфа не умел играть плохого парня. Он не был. Он… Он делал всё возможное, чтобы не создавать ложных иллюзий ни для кого, ни для блондина, ни для себя, но, возможно, он немного опоздал. Чимин закрыл лицо от стыда и разбился в неконтролируемых спазмах и сдавленных рыданиях. — Я неудачник, — прохрипел Чимин, его голос срывался, — я неудачник, который всё делает неправильно. Я понимаю, что ты не хочешь быть с кем-то вроде меня, я понимаю, что ты не хочешь иметь со мной ничего общего, но, пожалуйста, не бросай меня, как это делают все остальные. Мы можем быть друзьями, правда. Мы можем быть просто друзьями, просто друзьями, просто… — Хорошо, хорошо, — Чонгук разочарованно оттянул его руки от лица. — Друзья. Мы друзья. Но друзья не смотрят друг на друга, как альфа смотрел на него. Один друг не носит на руках другого, одетого только в куртку, не выносит его из школы за спиной у всех и не прячет в своём фургоне. А может быть, друзья так и поступают, но точно не так, как это произошло. Чимин ждал тихо и спокойно, пока Чонгук не вернулся из задней части фургона со сменной одеждой и не передал её ему. Альфа подождал снаружи, пока Чимин оденется, а затем открыл дверь. Чонгук прислонился к машине рядом с ним, глядя на свои руки. — Намджун сказал, что собирается меня найти, — уныло пробормотал Чимин. — Он не будет этого делать. — Нет, будет, ты слышал его, — раздражённо сказал Чимин. — Я в растерянности. Все узнают обо мне. В этот момент у брюнета не было слов. Он и сам не знал, что делать. Это было неизбежно с таким волком, как Чимин, который не мог контролировать обращения, но странно было то, что этого не происходило раньше. — Что будет, если все узнают, что ты можешь меняться? — спросил Чонгук несколько минут спустя. Чимин старался не обращать внимания на боль в груди так же, как Чонгук не обращал внимания на то, что произошло между ними. Неужели это имело значение только для Чимина? Тогда Чонгук слишком хорошо притворялся, когда целовал его. А может быть, он слишком хорошо притворялся равнодушным. — Они будут смеяться надо мной. Они будут изолировать меня ещё больше. Они будут пытаться выставить меня кем-то опасным или, что ещё хуже, будут бояться меня. — Со мной ничего подобного не случалось. Только было несколько придурков, но я их просто игнорировал. — Потому что от тебя ожидают, что ты превратишься в волка, а от меня — нет, — недоверчиво ответил Чимин. — Кроме того, ты умеешь их игнорировать, а я? Мне достаточно быть чудаком, понимаешь? Мне не нужен ещё один ярлык. — Давай забудем об этом. Намджун не знает, кто был волком. Если он узнает, что это ты, я снова буду угрожать ему. Чимин издал безудержный смешок и выскочил из машины, наступив на штанины брюк Чонгука. Альфа посмотрел на него в замешательстве. — Над чем ты смеешься? — Ни над чем, просто ты плохо умеешь дружить, — блондин попытался уйти в подавленном и странном настроении, но Чонгук остановил его и прижал к фургону. Чимин сглотнул слюну, глядя в его глаза, которые твёрдо смотрели на него в ответ. Чонгук хотел сказать ему, что он прав, он не знал, как быть его другом, он хотел большего. — Откуда ты можешь так много знать, если у тебя никогда друга-то и не было? — сказал он. Взгляд Чимина вспыхнул. Чонгук боялся, что он снова заплачет, но, к его счастью, омега этого не сделал. В том-то и заключался смысл пресечь всё в зародыше, ведь в итоге кто-то всегда страдал. Чимин зарычал и стряхнул хватку альфы. — Ты прав, у меня никогда его не было, — проговорил он с разочарованным видом. Блондин посмотрел в сторону парковки и заметил машину своей матери. Женщина выходила из школы, обхватив Джихёна за плечи и гладя его по волосам. Казалось, что хоть раз в жизни Чимину в чем-то повезло. Сейчас как раз должен был состояться тест по философии, и Чимин собирался его пропустить, а это означало, что ему придётся писать работу на пятьдесят страниц, иначе он провалится, и отец снова накажет его. Что изменилось? На этот раз ему нечего было терять. Омега пошёл к машине своей матери, оставив альфу позади, даже не попрощавшись. Оставив после себя еще много вещей, о которых он в то время даже не подозревал.***
Чимин никогда не думал, что будет таким, каким был в данный момент, ведь прошло столько времени с тех пор, как он был так близок с Джихёном. Он положил голову на бедра брата, а брат рассеянно поглаживал светлые локоны его волос. Глаза обоих были устремлены на телевизор в гостиной. На улице шёл ливень. Омеги были не в лучшем состоянии. Джихён впервые в жизни выставил себя на посмешище перед всеми, когда его стошнило в спортзале, и поэтому он чувствовал себя подавленным и опечаленным от осознания того, что носит в животе ребёнка, который не будет желанным. Ребенок в семнадцать лет. Одна мысль об этом вызывала у него тревогу. В свою очередь, Чимин был подавлен и лишен энергии. Он не потрудился снять с себя одежду альфы, потому что ему просто не хотелось этого делать, а чувствовать его запах при каждом вдохе было пыткой, но в то же время это успокаивало его. Он был уверен, что Джихён чувствовал запах Чонгука на одежде Чимина, и что он понял, насколько они были близки друг другу в то утро, когда у Чимина появилась его одежда. У обоих было много вопросов друг к другу, но они были слишком озабочены своими собственными проблемами, чтобы беспокоиться о чужих. Так что этого, компании, было достаточно. Ни один из них не стал бы осуждать другого, и поэтому это было так хорошо. Это было самым близким моментом с тех пор, как Джихён начал встречаться с Намджуном. Их мать села в кресло напротив и посмотрела на них с искренним беспокойством. Что-то было не так. — Я хотела бы знать, что сейчас происходит в ваших маленьких головках, — осторожно сказала Ынджи. Чимин посмотрел на брата, ожидая, что он, как всегда, ответит первым. — Всё хорошо, мама, — мягко улыбнулся Джихён. — Всё в порядке. — Ваши лица говорят мне об обратном, дорогой. — О, ну это потому, что у меня всё ещё немного болит живот, — отмахнулся Джихён. Он так хорошо притворялся. Сколько раз он мог ещё солгать, и все бы поверили? — Ты уверен, малыш? — омега посмотрела на него с искренним беспокойством. — Ты выглядишь грустным. — Конечно, мама. Я в порядке. Кроме того, такая погода… Кого угодно расстроит, — пробормотал он, глядя в окно. Ынджи вздохнула и перевела взгляд на Чимина. — А ты, цыплёнок? — Хм? — У тебя всё в порядке? — Ынджи поджала губы. — Мы не говорили о том, что произошло в субботу за ужином. — Ничего не произошло, — Чимин нахмурился и продолжил смотреть телевизор. — Послушай… Я знаю, когда мой сын плачет от ярости, потому что у него истерика, или когда он плачет, потому что у него повышенная гормональная чувствительность… Но я никогда не видела, чтобы ты плакал так. — Как так? — Как будто тебе разбили сердце, цыплёнок. Омега заставил свои глаза не отрываться от экрана. — Что за чушь ты несёшь, — Чимин прикусил нижнюю губу, когда она начала дрожать. — Кто разобьёт мне сердце? Кто вообще влюбится в меня? Джихён с любопытством посмотрел на брата. — А почему бы и нет? — Джихён нахмурился и нежно погладил его белокурые локоны. — Ты милый, добрый и забавный. — И чудак. Джихён закатил глаза. Его брат никогда не мог промолчать. — Чудаки тоже влюбляются, более того, они влюбляются в других чудаков и заводят чудаков-детей. Чимин фыркнул и издал короткий смешок. — Ты глупый. Ынджи не отвлекалась от разговора. Она заметила, что её сыновья были отличными мастерами избегать тем, которые их беспокоили. Неужели это то, чему она их научила? Замалчивать свои проблемы, чтобы не беспокоить других? О, Луны. — Я знаю, что я всегда очень занята и что большую часть времени мы говорим о таких банальных вещах, как школа и работа, но я хочу, чтобы вы знали, что как ваша мама я беспокоюсь и обо всём остальном. О чём бы вы ни переживали, что бы это ни было, я внимательно выслушаю вас и постараюсь помочь вам наилучшим образом. Это что-то всколыхнуло в груди Чимина. Может быть… Может быть, пришло время открыть ему свой маленький секрет, который он скрывал всю свою жизнь. Чонгук сказал ему, что это неизбежно, что в школе в конечном итоге все узнают, так если в школе всё равно узнают, то почему бы не узнать и его родителям? Его маме. Да. Она никогда не осуждала его, она просто беспокоилась. Он мог доверять ей, даже несмотря на напряжённую обстановку в последнее время. Да, Чимин собирался рассказать. Ему нужно было выговориться, пусть даже совсем чуть-чуть. Ему нужно было… — М-мама, — вынырнул из своего транса Чимин, когда Джихён всхлипнул. Ынджи взглянула на него большими, испуганными глазами. — Что случилось, жизнь моя? — Мама, я… — Джихён кусал ногти своих дрожащих рук. — Мама, я беременный, — застонал он дрожащим голосом и закрыл лицо от рыданий. Чимин сел и уставился на Джихёна, проглатывая про себя свои проблемы. Вот что было важно сейчас. — Ч-что? — Ынджи задохнулась от ужаса. Карточный домик рухнул от лёгкого вздоха.***
Та ночь была одной из худших в его жизни. Чимин хотел, чтобы этот день закончился навсегда. Сидя на диване, он увидел, как его родители плачут, а затем громко кричат. Сначала они кричали на Джихёна, а потом друг на друга. Это было большим разочарованием, особенно учитывая, что Джихён всегда был их идеальным ребёнком. Он никогда не делал ничего плохого, кроме того, что получил четвёрку вместо пятёрки. Они никогда не ожидали от него ничего подобного, поэтому шок был более сильным. — Этот ребенок не может родиться, — сердито сказал Чонсок, вытирая слёзы с глаз. — Но ведь он уже живой, — беспомощно всхлипнула Ынджи. Как у её ребенка может быть ребёнок? Она не могла понять. Джихён десятки раз объяснял ей, как это произошло, как на вечеринке у Намджуна они переборщили с алкоголем и забыли воспользоваться защитой, но его мать всё никак не могла принять это, возможно, потому что просто не хотела. — Ещё нет, — спокойно сказал Чонсок, — у нас ещё есть время, чтобы прервать это. Джихён кусал ногти и смотрел на свои беспокойные ноги, которые подёргивались. До этого момента Чимин спокойно стоял рядом с ним. — Ты должен поступать так, как хочешь, — прошептал Чимин, взяв его за руку и улыбнувшись, чтобы успокоить. — Намджун хочет оставить его, — прошептал в ответ Джихён, фыркнув, его глаза светились теплотой. — Хотя это до сих пор не укладывается в голове, он говорит, что если всё уже сделано, то… Давай не будем тратить силы попусту, хорошо? Чимин закатил глаза, недовольно хмыкнул. — О нет, ещё один мини Намджун сделает моё существование невыносимым, — прорычал Чимин в расстройстве. Джихён весело рассмеялся и вытер слёзы с лица. Пока они шутили в своём маленьком абсурдном мире, родители громко обсуждали, в какой клинике будет лечиться Джихён. — Кроме того, такая процедура очень дорогая, Чонсок, мы не можем позволить себе её сейчас, — предупредила Ынджи. — Тогда пусть семья Намджуна заплатит за это! Пусть они несут тоже ответственность, как мы все! — Они же дети, Чонсок, — сердито прорычала Ынджи. — Нет, это не так. Мы надеялись, что это так, а потом вдруг однажды они пришли с сюрпризом, потому что, видимо, научились трахаться. Джихён снова расплакался. — Чонсок! Так ночь продолжалась по кругу. Когда Чимин забрался в кровать, чтобы уснуть, он хотел бы услышать утешительные слова и пожелание спокойной ночи, но ничего этого он не получил. Какая-то часть его почувствовала облегчение от того, что Джихён рассказал обо всём, сняв с него ответственность, но от этого ему не стало легче в отношении всего остального. В конце концов, его проблемы остались нетронутыми, и всем было на них наплевать.