***
— О-окей, это была ужасная идея, — вздрогнул Чонгук, садясь на водительское сиденье, и заливая всё на своём пути ледяной водой, капающей с его мокрой одежды. — Я-я-я-я-я-я-я-я тебя ненавижу! — Чимин сделал то же самое на пассажирском сиденье и захлопнул дверь. — Ты не можешь отрицать, что это было весело… Так и было бы, если бы не тот факт, что вода словно иглы вонзалась во всё его тело. Но, по крайней мере, Чонгук подчинился и, бросив Чимина, прыгнул, чтобы спасти его. Они могли бы просто продолжить сидеть у озера замёрзшие, а потом побежать обратно к машине, но альфа сделал своё дело. И Чимин забыл о своей печали. — Признай свою ошибку! Я умру от пневмонии! — Нет, чувак, нет… — Чонгук моргнул, заставляя себя сосредоточиться на кнопках в фургоне. Его пальцы дрожали. — Блин, где же ёбаный обогреватель? — он искоса взглянул на Чимина. — Раздевайся, ты весь мокрый. — У тебя тоже всё мокрое! — Он дрожал, как щенок под дождем, его зубы стучали. — А-а ещё это твоя вина! Чонгук понял это и почувствовал себя немного виноватым. — Хорошо, это была моя вина, прости. Я заслуживаю наказания, я заслуживаю худшего, что когда-либо заслуживал любой. О, ради всех Лун, спаси меня от зла, аминь. — Чимин засмеялся. — А теперь раздевайся, — Чонгук раздражённо нащупал кнопку обогрева и нажал её с радостным вздохом. — Бинго, чёрт возьми, — затем начал избавляться от одежды. — А-а, что на счёт одежды было серьёзно? — Конечно, чёрт, если ты не снимешь её, то заработаешь настоящую пневмонию, — сказал Чонгук гораздо мягче. Он быстро снял толстовку и сделал то же самое со штанами и боксерами. Чимин отвернулся со смущенной улыбкой. Не стесняйся, ты же знаешь его дружка там, внизу. — Вот, — Чонгук вернул его к реальности, положив ему на колени одеяло. Чимин медленно кивнул, повинуясь и разделся, завернувшись в одеяло. — Хорошо, теперь давайте сыграем в камень, ножницы, бумага, и тот, кто проиграет, отправится к багажнику и достанет сменную одежду для нас обоих, — сказал Чонгук и тут же положил руки на вентиляционное отверстие. — Я не выйду, даже если проиграю. Нет! Даже если мне заплатят миллион вон! — Но если ты проиграешь, тебе придётся, — проворчал альфа, как ребёнок. — Нет, я буду как ты, если я проиграю, то не смирюсь со своим поражением и ни ты, ни кто другой не заставит меня выйти отсюда, — проговорил омега, закутавшись в теплое одеяло. Чонгук уставился на него, и Чимин не упустил из виду, что он неплохо выглядит с мокрыми волосами и без одежды. Отсутствие одежды было главным во всём этом. — Ну и что мне делать? Ехать в город голым, возвращаться домой голым и встречать родителей как ни в чём не бывало? Эй, мама, папа, ой, почему я голый? Ничего, я просто хотел провести несколько нудистских экскурсий по окрестностям. Блондин начал безудержно смеяться. — Д-да ладно, это не смешно, — Чонгук сдержал свой разочарованный смех. — Я предоставил тебе свою одежду, свою щедрость, свой фургон для поездки сюда, своё… — Своё одеяло, — добавил Чимин, подняв брови. — Моё одеяло… И так ты мне платишь? — Да ладно, ты уверен, что у тебя здесь нет другого одеяла? — Нет, это единственное, — сказал Чонгук, взглянув на заднее сиденье, чтобы убедиться. — Даже в бардачке? Слишком тесно? — блондин небрежно открыл бардачок и из него что-то выпало. Его глаза расширились, когда он понял, что это полоска презервативов. — Это… Это точно не моё, — глаза Чонгука расширились, когда Чимин посмотрел на него, сбитый с толку вопросом в его взгляде. — Но фургончик не…? — попытался сказать Чимин тихим голосом, но альфа прервал его весь нервный и смущённый. — Он принадлежит Тэхёну и Джиу! Н-не моё, — Чонгук оправдался, показывая руками жест невинности, — это Джиу, я уверен. — Она пользуется ими? — Конечно, да? — Чимин покраснел. — Н-ну, я не знаю! Я не спрашивал её. Но я клянусь тебе, что это не моё. — Хорошо, — тихо сказал омега и хихикнул. — Всё в порядке. Я не обвиняю тебя ни в чём, — блондин радовался чувству, которое нахлынуло на него, когда он понял, что каким бы грубым Чонгук ни хотел казаться, он всегда превращался в застенчивый комочек и оборонялся в присутствии презервативов. — Просто эти вещи меня очень напрягают, прости, — вздохнул Чонгук, успокаиваясь. — Презервативы? — весело нахмурился Чимин. — Нет, — удивился альфа, — Недоразумения. Что ты видишь их и думаешь, что это была ловушка, чтобы воспользоваться ими. Понимаешь, о чём я? Блондин с улыбкой кивнул и пожал плечами. Затем он оторвал от полоски небольшой квадрат, разорвал его и вытащил презерватив. — Ч-что…? — альфа снова напрягся. — Чонгук, давай займёмся сексом, — решительно сказал Чимин. Брюнет сидел неподвижно с широко раскрытыми глазами. Омега надул презерватив, пока не образовался маленький шарик, а потом разразился смехом. — Я пошутил, — его смех становился всё мягче по мере того, как он говорил это, и окончательно угас, когда Чонгук не ответил. — О, эй, — Чимин внезапно покраснел и смутился. — Э-эй? — альфа вернулся в реальность. — Конечно, да. Шутка. Теперь тем, кто сидел с щенячьими глазами, был Чимин. Шипя сквозь зубы, Чонгук преодолел расстояние между ними и соединил их губы в поцелуе. Это было похоже на дежавю. Чимин застонал ему в рот, и без колебаний перелез через коробку передач и ручной тормоз, пока не оказался верхом на альфе. Снова только накрытый одеялом. Но какое это имело значение, чёрт возьми? Если Чонгук был полностью голым под ним. — А-а, — вздрогнул блондин, когда руки брюнета скользнули под одеяло. Они были прохладными от воды и контрастировали с его горящей кожей. Чонгук выругался себе под нос, сдёргивая с него одеяло и швыряя его куда-то на заднее сиденье. Затем он опустил руки на задницу Чимина и заставил его сесть к себе на колени. Чимин застонал в губы, чувствуя кожу на коже, свою задницу на эрекции Чонгука и свою собственную на животе альфы. Это было так интимно, что им снова овладело чувство стеснения, и он потерял всякую инициативу, которую проявлял, предлагая им заняться сексом. Серьёзно, что, чёрт возьми, с ним не так? Почему он так сказал? Почему он не мог просто быть заурядным омегой и ждать, пока его альфа сделает первый шаг? Скучно. Потому что это было скучно. — Я… я серьёзно, — пробормотал Чимин, дрожа в нескольких сантиметрах от его лица. — Я серьёзно… Я хочу лишиться девственности с тобой. Чонгук вздохнул, медленно кивая. — Н-не ожидай, что это будет потрясающе. Скорее всего, это будет катастрофа. — Это не имеет значения. Главное с тобой. Руки Альфы бессознательно сжались на его талии. Мой. Чонгук улыбнулся, расслабляя тем самым себя и омегу.***
Они не знали, в какой момент дошло до этого: Чонгук оказался сверху на Чимине, они смотрели друг на друга большими смущёнными глазами, лежа на задних сиденьях. Маленькие ручки блондина вцепились в руки альфы, которые напряглись по обе стороны его тела, чтобы удержаться на нём и не раздавить своим весом. И что теперь? Омега смущённо улыбнулся и отвёл взгляд. — Это самая странная из всех странных вещей, которые мы когда-либо делали, — тихо пробормотал блондин, потому что Чонгук был так близко, что ему совсем не нужно было говорить громко. — Это будет ещё более странно, потому что я понятия не имею, что делать, — признался Чонгук, краснея. Что ж, для его задницы это был не очень хороший прогноз, но Чимину эта идея вполне нравилась. Альфа, возможно, беспокоился о своей неопытности, но для омеги это была хорошая новость. Он не хотел, чтобы идиоты-альфы доминировали над ним и делали с ним то, чего он не хотел. Было бы здорово узнать, как заниматься сексом с Чонгуком, ведь этот альфа перевернул его мир с ног на голову. — Твои уши краснеют, когда ты смущаешься, — с любопытством пробормотал Чимин и погладил одно из ушей. — А-а, не делай этого, — Чонгук ещё больше покраснел, глупо улыбаясь и попытался их прикрыть. — В чём дело? — Чимин улыбнулся шире и снова озорно погладил его, от чего Чонгук зарычал и задрал его руки над головой. Блондин выжидательно облизал губы. Чонгук несколько секунд смотрел на него, а затем впился в губы глубоким, сладким поцелуем. Удовлетворённый, омега с наслаждением ответил взаимностью, закрыв глаза и позволив увлечь себя. Это было так приятно, что ему не хотелось отрываться даже для того, чтобы дышать, поэтому пришлось начать дышать через нос. Чонгук заметил это, потому что это разрушило его системы. То, насколько нуждающимся становился Чимин, когда он целовал его, заставило его инстинкты царапать грудь и дало ему инициативу, в которой он так нуждался. Он знал, что на этот раз ему придётся это сделать, что он должен взять на себя ответственность за Чимина и заняться с ним любовью без колебаний. Его грудь наполнилась тёплым чувством. Он ослабил хватку на руках Чимина и скользнул своей между их телами, схватив эрекцию омеги и поглаживая её. Он полагал, что ему придётся подготовить его, потому что без этого он никак не сможет войти в него. Чонгук не хотел причинять ему боль. Он продолжал вести руку вниз, пока не нашёл уже смазанный вход. — Если сделаю больно, извини заранее. Затем он ввёл первый палец. Омега издал низкий стон, раздвигая ноги. Чонгук был немного грубым и неуклюжим, но блондин позволял ему это. Он хотел этого. Неважно, что было немного больно. Он никогда не слышал, чтобы чей-то первый раз был хорошим, поэтому ему было всё равно. Чонгук продолжал растягивать его, как умел, вставляя второй палец, а через несколько секунд — третий. Чимин с дрожащим стоном впился ногтями в запястье Чонгука. — Прости, — пробормотал Чонгук ему в рот и после этого попытался сосредоточиться. Его альфа немного увлёкся своими эмоциями. — Неважно, — выдохнул Чимин. Его охватило необъяснимое чувство. Он не хотел его пальцев, он хотел его внутри себя, он хотел быть заполненным им. Он хотел его… Его, его, его, его, его. Хотел его засосы на своей шее, его запах, пронизывающий его, его узел и..... О, Луны… — Войди в меня. Чонгук сделал паузу, глядя на него, и слабо кивнул. Он взял презерватив и нетерпеливо надел его. Затем он снова расположился над Чимином, наблюдая за его раскрасневшимися щеками, стеклянными глазами и дрожащими губами, и решил, что следующее, что он хотел бы увидеть, это как выглядит его лицо, когда он стонет из-за него. Он подвёл свою эрекцию к его входу и неловко толкнулся в него. Луны. Чонгук застонал, задыхаясь, в то время как Чимин напрягся. В то время как для альфы это казалось лучшим чувством в мире, омега чувствовал, что его в буквальном смысле разрывают на части. Возбуждённый, брюнет снова начал двигаться, потерявшись в своем удовольствии. — А-а, помедленнее, — с трудом выговорил Чимин, пытаясь дышать и сдерживая крики боли. О, Луны, какая боль. Чонгуку потребовалось несколько секунд, чтобы вернуться к реальности, достаточно времени, чтобы он снова толкнулся, и омега заскулил от боли. — Помедленнее, Луны! — прорычал он, обнажая клыки. — П-прости, извини, — выдохнул Чонгук, натягиваясь, как канат, и заставляя себя оставаться неподвижным внутри него. Внутри Чимина, Луны, было так хорошо, так тепло и тесно. Но ему было больно, поэтому он остановился. Он заставил себя снова сосредоточиться на лице омеги. Он выглядел испуганным, перевозбуждённым и испытывающим боль. — Медленнее, — повторил он тихим голосом, когда всё, чего он хотел, — это иметь задницу размером с эго Ким Намджуна, чтобы не было так больно, как сейчас. Однако он не хотел останавливаться. В нём был Чонгук. Он занимался с ним сексом и прощался с девственностью. Это чувствовалось лучше, чем звучало. Это было потрясающе, поэтому он расслабился. Чонгук, должно быть, заметил это, потому что снова толкнулся, на этот раз мягче. Чимин заметил, насколько напряжённым был альфа и как сложно для него было медленно двигаться. Он сдерживался ради него? Чтобы не причинить ему боль? О, Луны. Чимин облизнул губы и сильно прикусил их, чтобы сдержать стоны боли, позволяя Чонгуку насладиться своим телом. Как бы невероятно это ни звучало, он смог отодвинуть боль на второй план и раствориться в глазах альфы, которые с наслаждением наблюдали за ним, расфокусированные и затуманенные. Чонгук хотел бы сказать, что в первый раз он был джентльменом и что он должным образом позаботился о своём омеге, но правда в том, что это была катастрофа, что он использовал все свои силы, чтобы не кончить в первую минуту, потому что в Чимине было так хорошо… Ну, и потому что то, как он раздвигает для него ноги и издает низкие стоны, перевернуло всё с ног на голову в нём. Он трахал его быстро и неуклюже, видя, как мало-помалу меняется выражение Чимина, и он перестаёт сжимать губы, чтобы застонать, когда Чонгуку удается попасть по его простате. Ему это понравилось. Это доставляло Чимину удовольствие. Альфа повторял это столько раз, сколько мог, потому что он был бы лжецом, если бы сказал, что вид Чимина, испытывающего удовольствие, не возбуждает его. В результате они издавали безудержные стоны друг другу в рот, один за другим, быстро и беспорядочно, когда Чонгук входил в него. Вскоре Чонгук потерял всякий самоконтроль и начал грубо и с остервенением вдалбливаться. К счастью для Чимина, хотя это причиняло ему гораздо большую боль, но также вызвало обратный эффект, он был ошеломлён своей чувствительной простатой, запахом альфы повсюду, и их телами, двигающимися друг над другом. В этот миг Чимин понял, что находится за гранью удовольствия, потому что он был уверен, что в какой-то момент ему удалось доставить себе больше удовольствия, чем Чонгуку, но он никогда не чувствовал себя так, у него никогда не было никого так близко, ни так глубоко, ни так сильно, что казалось, будто они могут слиться воедино. Никогда ещё вся его реальность не сводилась к тому, чтобы альфа входил и выходил из него, получая удовольствие от его тела и наслаждаясь им. Эта боль, скручивающая его внутренности, казалась невероятно интимной и особенной. Омега стонал, задыхался и был ошеломлён жаром и феромонами, разливающимися по всему фургону. Он ласкал себя в поисках собственного удовольствия, смягчая боль от толчков альфы и сопровождая его в стремлении к оргазму. В конце концов, Чонгук уткнулся лицом ему в шею и начал посасывать его кожу. Чимин громко застонал. Чонгук продолжал входить в него, ударяя по простате и оставляя следы на шее. Это было раем… Чимин выгнулся с прерывистым стоном и кончил так, как никогда раньше. Альфа входил в него снова и снова, пока через несколько секунд тоже не достиг оргазма. Чонгук зарычал в изгиб его шеи, когда вылился в презерватив, и основание его члена непроизвольно набухло. Его клыки зудели, и прежде чем он совершил ошибку, он со всей силы вцепился в обивку сиденья, издав разочарованный стон. Чимин слабо застонал, когда узел растянул его, он попытался успокоить своё дыхание и сосредоточиться, но не смог. Он не мог думать, не тогда, когда он только что кончил, и теперь у него внутри был узел Чонгука. Он мог только дрожать и чувствовать себя маленьким. Вскоре из-за его шеи появился альфа и устало улыбнулся. Его лицо выглядело довольным и расслабленным после оргазма. Его глаза были стеклянными, что давало ему всю необходимую стабильность в тот момент.***
Положение было неудобным и некомфортным, но им более или менее удалось наполовину откинуться на задних сиденьях. Чонгук полусидел в углу, образованном сиденьем и дверью, Чимин лежал на его груди, укрытый одеялом и обхваченный руками альфы. Узел спал несколько минут назад, и Чонгук уже вышел из него, но близость была слишком хороша, чтобы разорвать её так быстро. — Было больно? — пробормотал альфа, потерявшись в касаниях, которые он бессознательно дарил спине и рукам блондина. — Немного, — усталым голосом ответил Чимин. От щекотки на коже у него кружилась голова. Запах Чонгука расслаблял его. В этот момент он чувствовал себя так хорошо и счастливо, что боль была наименее значимой. — Я до сих пор не могу поверить, что это произошло, — признался Чонгук, пытаясь осознать происходящее. — Это странно, — пробормотал Чимин, когда его щёки выпятились на голой груди альфы. — Это странно, — повторил Чонгук, весело улыбаясь, и крепче прижимая омегу. Он не хотел отпускать его, никогда. — Но я чувствую себя прекрасно, — продолжил Чимин, и альфа не ожидал, что он скажет это. — Я тоже, — пробормотал Чонгук, целуя его в макушку. Каждый раз, когда он делал подобные вещи, сердце омеги сжималось, и он радовался от счастья. Его грудь снова завибрировала от этого странного ощущения. — Ты попросил меня взять тебя с собой в стаю, и я сказал да, — пробормотал альфа через несколько минут после комфортной тишины. — Но, ты должен знать, что если бы ты попросил меня остаться с тобой здесь, в городе, я бы согласился. Не раздумывая. Это заставило Чимина оторваться от его груди и посмотреть на него удивлёнными глазами. — Ч-что? — Я понял, что был так одержим возвращением в стаю, потому что у меня не было ничего более стоящего, чем она. Н-но эти недели… Эти месяцы… Чёрт, с тех пор, как я встретил тебя, я почувствовал то, чего никогда раньше не чувствовал, и это было потрясающе. Когда я отправил тебе то дерьмовое сообщение, это было потому, что я боялся того, что я чувствовал, всё было настолько… настолько ошеломляющим, что начало разрушать мой план по возвращению. Когда я пошёл на день рождения Ким Намджуна, я окончательно понял, что обречён. Ты должен знать, что ты абсолютно и полностью виноват в этом, и я очень, очень зол на тебя. В его голосе не было злости. — Извини, наверное, — омега посмотрел на него милыми и большими щенячьими глазами. — Я сделал это не специально. — Я сказал тебе перестать извиняться, — разочарованно фыркнул Чонгук с тёплым взглядом. — Ты должен знать, что я солгал тебе, когда впервые сказал, что остаться в городе было моим единственным вариантом. Я всегда думал, что жизнь в стае была бы лучшим вариантом для такого несчастного волка, как я, но я сказал тебе это, потому что всё ещё верил, что угодить родителям — это то, что сделает меня счастливым. Думаю, мне не хватало стаи, в которую можно было бы уйти, и кого-то достаточно стоящего, чтобы отправить мою семью к чёрту. — Ну, — вздохнул Чонгук, откидывая голову на сиденье и криво улыбаясь, — так что же нам делать? Потому что теперь у тебя есть я, который не прочь остаться, и ты, который хочет уйти. У нас снова проблема, и это снова твоя вина. Чимин весело рассмеялся. — У тебя слишком много гордости, прими своё поражение. — Я потерпел поражение, признаюсь, — пробормотал Чонгук. — Но никому не говори. Омега немного неловко переместился на его колени, чтобы он мог сидеть на нём, и обнимать. — Чонгук? — прошептал он тихим голосом. — Что? — Я думаю, что люблю тебя. — Чимин? — Да? — Думаю, я тоже.