dirty addiction

Чимин очнулся на диване в своём доме. Над его головой нависал Намджун, держа в руках стакан с водой. Омега смотрит на него, а на лице альфы расплывается самодовольная улыбка. — Очнулся? — с усмешкой спрашивает он, ставя стакан рядом на столик. Намджун садится на край дивана. Чимин рефлекторно поджимает ноги в коленях, держась ладонью за лоб. Он не помнит, как оказался здесь. Только как испугался и начал терять сознание. — Твоих рук дело? Ты меня сюда затащил? — раздражённо спрашивает омега, недовольно глядя, а Намджуна забавляет. Чимин показывает зубки, которые с лёгкостью можно вырвать вместе с корнем. — Ты же не хочешь добровольно появляться дома. Я соскучился, — альфа пожимает плечами. Его взгляд не выражает ничего хорошего. Нужно уходить отсюда при первой возможности. — Хватит строить из себя заботливого брата, — чеканит младший, поднимаясь с дивана. Голова закружилась в тот момент, когда он ступил на пол. По телу прошлась неприятная вибрация. — Не хочешь притворства? Хорошо, — безразлично говорит, вставая. Пальцы Намджуна расстёгивают ремень на брюках, в то время как пара глаз, смотрит на омегу. Чимин нервно сглатывает, опуская взгляд ниже. В мыслях сразу воспоминания о прошлом. Худшие воспоминания. — Нет.. — Тебя никто не спрашивает, — грубо отрезает Намджун и хватает брата за талию. Чимин брыкается в его руках с надеждой вырваться. Бьёт куда попало, задевает контур подбородка, скул, плечо, но старший не реагирует, словно эти удары не оказывают никакого воздействия. Намджун силой разворачивает Чимина к себе. Омега упирается коленями в мягкое сидение дивана, а руками в спинку. Он уже знает, что лучше поддаться, чем сопротивляться. Тогда это закончится как можно скорее. Не в первый раз. Ладони сжимают кожаную спинку, пока руки альфы исследуют давно изученное тело. — Ты стал ещё лучше, чем тогда, — ядовито шипит на ухо, прикусывая мочку. Ладони обводят упругие ягодицы, в одно движение стягивая джинсы с нижним бельём. Намджун чувствует страх, исходящий от Чимина. Питается им, поглощая полностью. Омега дрожит, покрывается мурашками, боится. Из его покрасневших глаз по щекам текут слёзы, комнату наполняют всхлипы. Он молчит, словно лишённый языка Омега слышит, как звякает пряжка ремня. Самое ужасное начнётся в эту секунду. Зад пронзает резкой болью, когда член Намджуна оказывается в узком проходе. Альфа никогда не заботился, будет больно или нет, главное удовлетворить себя, а на чувства Чимина — плевать. Он не разменивается на плавные и медленные толчки, трахает так, словно они занимаются этим несколько часов. Чимин не испытывает ничего, кроме боли. Душевной и физической. Намджун упивается видом своего члена, исчезающего в заднице. Пошлыми шлепками и нарастающим удовольствием. Он срывается на быстрый темп, со всей силы сжимая хрупкие бедра, оставляя на них следы, служащие воспоминаниями об ужасных моментах. Чимин терпит, ждёт, когда это закончится. Давится слезами, пытается не дышать, чтобы сдержать их. Из приоткрытых губ Намджуна слетают хриплые стоны. Ему хорошо. Чимину хотелось бы, чтобы он сдох от удовольствия и больше никогда не появился в его жизни. — Ты слишком тихий, — строго произносит альфа. Чимина прошибает током от страха. Он чуть прогибается в спине, тяжело вздыхает, имитируя стоны. Возможно, они звучат не искренне, но омега не испытывает ничего, кроме ненависти. — Хороший мальчик. Все слова как яд, лучше бы Чимин был глухим, нежели слышать это. Он чувствует, как с каждым толчком Намджун звереет. Ногти впиваются в кожу, разрывая до крови. Больно. Альфа наслаждается каждым своим движением, забываясь. Сейчас для него существует только наслаждение и больше ничего. Намджун совершает финальные толчки, отстраняется, проводит горячей ладонью по красному члену, кончая в руку с утробным рычанием. Чимин сползает, натягивая штаны. Он всхлипывает, думая о том, как хочет поскорее уйти. — Ты хорошо себя вёл, за это я отпущу тебя. На сегодняшний вечер, — усмехается Намджун, уходя в ванную. Мобильный Чимина настойчиво вибрирует. На экране телефона «Тэхён», но ему не хочется ни с кем говорить. Однако омега понимает, что ему придётся объясниться. Из ванной комнаты доносится журчание воды. Старший принимает душ. Чимин с большим усилием и жжением в заднем проходе, поднимается на ноги, взяв телефон, отвечает на звонок, бросая скорое: «я сейчас буду». Он забирает рюкзак, валявшийся в прихожей, прыгает в кроссовки, пулей вылетая на улицу. Здесь омега не останется ни на секунду. Лучше от голода, холода, вони будет сдыхать, но не здесь. Это место давно перестало быть родным домом. Теперь это место — его личная психушка, с главным психом в лице Ким Намджуна. Чимин сворачивает за угол, идя по тропинке. Около забора растут вечнозелёные туи. Папа их очень любил и мечтал, чтобы ими был украшен весь участок. Так и получилось. Только родители ушли из жизни слишком рано, оставив младшего ребёнка на произвол судьбы. Омега не винит их ни в коем случае. Он винит себя в том, что появился не в той семье. Быть может, если бы не Намджун, жизнь была другой. Машина, стоящая у бордюра, мигает фарами. Чимин поднимает голову, тело обдаёт холодом. Тэхён сидит в салоне, держа в руке телефон. Когда он успел приехать? Наверное, об этом и хотел сказать, когда звонил. Улизнуть не получится, как и сделать вид, что Чимин не заметил его. Омега опускает голову, быстрыми шагами оказываясь внутри салона. Он вдыхает запах свежего яблока, успокаиваясь. Дрожь по телу не унимается, но это и неудивительно. — Ты исчез, на звонки не отвечал, — серьёзно говорит Тэхён, стараясь не смотреть на омегу. — Непредвиденные обстоятельства. — Да ну? Я так понимаю, твой братец постарался? Ты ведь попал сюда не по своей воле, верно? — альфа поворачивает голову. — Будь иначе — ты бы предупредил, — Чимин открывает рот, начиная невнятно мямлить. — Что он сделал с тобой на этот раз? Где ожидать синяков? Чимин молчит, потому что Намджун не бил его. В этот раз издевательства были другими. Старший любит чередовать. — Я жду ответ, — чуть строже звучит Тэхён. — Он меня не бил, — тихо отвечает. — Тогда что? Ответ к Тэхёну приходит сам, и, когда он догадывается по лицу омеги, то срывается с цепи. Пальцы крепко впиваются в руль, царапая обшивку ногтями. Чимин не смотрит в глаза, стыдится или боится. У Тэхёна в голове только одна мысль: пойти и уничтожить. Альфа уже собирается вылезти из машины, но рука омеги тянет обратно, а глаза, из которых вот-вот польются слёзы, просят остаться. — Не ходи, будет только хуже. Останься со мной. — Хуже уже не будет, потому что я покончу с ним, — рычит Чон. — Тэхён.. — сквозь слёзы мямлит Чимин, но альфа не слышит. — Тэхён! Громко выкрикивает, приводя альфу в чувства. Тэхён, тяжело дыша, захлопывает дверь обратно. Если бы не плачущий любимый на соседнем сидении, его бы ничего не остановило. Но он не может оставить его в таком состоянии. Чимин прижимается щекой к горячей груди, чувствуя через ткань одежды, как дрожит от злости Тэхён, и как от страха дрожит Чимин. Это не первый раз, когда Намджун так поступает, и, в какой-то степени, омега привык. Это неправильно, но у него не было другого выбора. Ко всему привыкаешь. Чимин чувствует жуткую вину перед Тэхёном. Но признаться у него никогда не хватит смелости. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤспустя несколько дней Чонгён лежит на кровати, слизывая холодное клубничное мороженое с ложки. Он читает книгу и выслушивает бурчание брата, сидящего за столом. Через два часа у Чонгука снова занятие с Джином, а он не может запомнить ни одной детали из заданного произведения. Омега усмехается с нетерпеливости и злости, но помочь вряд ли чем сможет. Он уже читал это, но Чонгук должен сам. Читать полезно. — Я эту хуйню никогда не запомню! — восклицает Гук, с психом ударяя по книге. Чонгён поднимает веки, зажав ложку губами. — Там не так уж и много запоминать. Подумай, как удивится Сокджин, когда ты будешь блистать знаниями, — омега хихикает, ловя на себе злобный взгляд. — Легко говорить, не все такие книжные черви, как ты. — Да ладно тебе, Чонгук. Вряд ли он будет спрашивать, какого цвета была рубашка на главном герое в двенадцатой главе. Кстати, красная, — Чонгён поднимается с кровати, убирая стакан с ложкой на тумбочку. Чонгук закатывает глаза, уткнувшись лицом в учебник, истошно вопит. — Ты так часто ходишь на занятия. Ни одного не пропускаешь, — подсаживается ближе на край кровати. — Тебе интересно или из-за Сокджина? — Сокджина? Бред. Мне нужна нормальная оценка. — Поэтому ты с таким трепетом относишься к тому, что он говорит и задаёт, — хмыкает омега, складывая руки на груди. — Он мне просто симпатичен, — Гук пожимает плечами. — У него какие-то проблемы, и я хочу узнать какие. Но для того, чтобы узнать, я должен дать что-нибудь взамен. А он повернутый на своей литературе, — всплеснув руками, альфа шумно выдыхает. — Вот как, интересные у вас отношения, — хихикает, потянувшись за ручкой и листком, Чонгён начинает что-то писать. Чонгук смотрит хмурясь. — Что ты делаешь? — Напишу ответы на вопросы, которые тебе задали. И я это делаю только потому, что тебя впервые что-то заинтересовало, но знай, — делает паузу. — Отношения с учителем караются законом. Чонгук смеётся, откидываясь на спинку стула, убирает руки за голову, покачиваясь. — Сокджин определённо очень красив. С такой внешностью не в школе сидеть надо, — альфа прикусывает губу, довольно улыбаясь. — А что у тебя с твоим этим? Я даже не знаю, как его зовут. — Хо-о.. — Чонгён прикусывает язык, покрываясь мурашками, понимая, что чуть не спалился. — Хонджун. Его зовут Хонджун. — Не знаю таких. Когда же ты нас познакомишь? Мне уже не нравится эта скрытность, — недовольно качает головой Гук, хмурясь. — Скоро, Чонгук. Не хочу знакомить зря. Вдруг, наши отношения закончатся, — вздохнув, омега кладёт лист перед братом. — Вот, здесь вопрос и ответ. Собирайся, опоздаешь. — Сколько лет твоему Хонджуну? — Скоро девятнадцать. Совсем небольшая разница, — улыбается уголком губ, уходя в другую комнату, чтобы успокоиться. Чонгук кивает, складывает вещи, после проверяя время. Чонгён сидит в ванной до хлопка входной двери. Брат ушёл, значит можно выдохнуть, сегодня этот разговор он не поднимет вновь, ведь вечером на работу. Омега боится рассказывать об этих отношениях, потому что знает, что будет не понят. Слишком большая разница в возрасте. Чонгук точно скажет, что Хосок им пользуется, а остальные будут думать, что Чонгён с Хосоком из-за денег. Он выходит из ванной и бежит к звонящему телефону, на экране которого светится «Хосок». — Да? — падает на кровать, довольно улыбаясь. — Привет, солнышко. От этого «солнышко» Чонгён плавится внутри. — Ты занят на выходных? — Буду сидеть в четырёх стенах, слушать нытье Чонгука о литературе и есть мороженое. — Тогда у меня есть предложение. Уладь вопрос с братом, завтра вечером я заеду за тобой. Омега чувствует, что в конце альфа улыбается, сразу отключившись. Чонгён безумно соскучился, потому в голову сразу приходит мысль о том, что нужно написать Сонхуну и попросить прикрыть его. На что друг почти сразу же соглашается, под предлогом, что Гён сделает за него домашку по литературе. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Чонгук пришёл на десять минут раньше, и уже сидит в классе на первой парте, дожидаясь Сокджина. Сам не понимает, как так получилось, ведь обычно он приходит ровно в назначенное время, видимо, сегодня по-особенному спешил. Сокджин, как и Чонгук, излишне пунктуален, но сегодня почему-то позволил себе опоздать. Воцарившаяся в воздухе тишина давит на виски. Альфа заламывает пальцы, создавая хруст. Отчего-то немного нервничает, наверное, из-за встречи с учителем и боязнью разочаровать его. Последние два занятия Чонгук волнуется, хотя прежде такого никогда не было. Альфа воспринимал занятия как должное, то, что нужно не ему, а учителю. Но теперь, произошло нечто странное. Он по-прежнему не заинтересован в персонажах произведений, но заинтересован в Сокджине. Этот интерес пугает, но будоражит душу, заставляя чувствовать себя живым. Чонгук никогда не влюблялся по-настоящему. Он чувствовал лишь лёгкую симпатию к одному омеге в средней школе, но это было так давно, что даже вспоминать смешно. Чон глядит на часы, стрелка которых подходит к шестнадцати ноль ноль. Дверь со скрипом открывается и появляется Сокджин. — Прости, что задержался. Сегодня бешеный день, проверки, не успел пообедать, пришлось сейчас, — омега садится за стол весь запыхавшийся. — Впрочем, это не причина для опоздания, я буду более предусмотрителен. — Всё в порядке, это я раньше пришёл, — отмахивается Чонгук. — На чём мы там остановились? — Сокджин открывает учебник, листая страницы, поправляет подушками пальцев падающий на лоб локон. — Двенадцатая глава, — усмехается Гук, доставая из тетради листок с ответами, которые удалось выудить у брата. — Помните наш уговор? — Ким вскидывает брови. — Я подготавливаюсь к этому занятию, а вы отвечаете на интересующие меня вопросы. — И, как я понимаю, вопросы будут не по теме занятий? — хмыкает омега. — Вы не уточняли, какие вопросы я могу задать. — Хорошо. Я выполняю свои обещания, это будет честно. Чонгук довольно улыбается, пряча листок за учебником так, чтобы Сокджин не заметил, но, кажется, сегодня он и сосредоточен на другом. Первое время они молчат, учитель смотрит на свои записи, что-то помечая, а Чон любуется красотой Джина, погружаясь в совершенно другие, но чистые мысли. Без капли пошлости и грязи. Когда Сокджин задаёт вопросы, Чонгук уверенно отвечает на них, так, будто действительно знает сам. На удивление, омега одобрительно кивает на каждый ответ, улыбаясь уголками губ. Ему приятно знать, что он смог достучаться до Гука, и теперь он учит всё по собственному желанию. Жаль, что он и не догадывается о том, что Чонгук мухлюет, поступая нечестным образом. Но ему до хруста костей нужно узнать, что же случилось у Кима. Он плохо спит все эти ночи, сопоставляя факты и думая не о том. Время пролетает незаметно, и занятие подходит к концу. Сокджин поправляет воротник рубашки, глядя в окно. Вечереет, поднимая ветер и, кажется, тучи сгущаются. — На сегодня всё, — кивает омега, собирая вещи. — Ты занят на выходных? — Смотря, что нужно, — пожимает плечами. — Я бы провёл занятие, только, нужно договориться, где мы можем встретиться. — Можно у меня дома, брат не будет мешать. — Чонгён способный и дисциплинированный, он мне нравится, — тепло улыбается Сокджин. — А я? — выпаливает Чонгук, посмотрев с вызовом. — Ты.. Тоже способный, Чонгук, только ленивый. И твои мысли иногда в другом месте, не сконцентрированы на нужном, — встряхнув рукой, Ким проверяет время. — У вас дорогие часы как для учителя. Откуда? — Гук кивает головой, указывая на вещь. Сокджин вздыхает. — Подарок родителей на окончание университета с красным дипломом. — Значит, вы из богатой семьи? — омега хмурится в непонимании на вопрос. — Такие вещи не по деньгам среднестатистическим семьям. — Ты наблюдательный. Да, я из богатой семьи, но это уже не имеет значения. У нас сложные отношения, — он поднимается из-за стола. — С ними у вас проблемы? С ними вы говорили по телефону и просили оставить вас в покое? — Чонгук поднимается следом. — Зачем тебе знать это, Чонгук? — Хочу помочь. — Ты здесь не поможешь, — Сокджин пресекает разговор. — Тогда, встретимся завтра у тебя дома? Скинешь мне адрес, я приду в четыре часа. — Договорились. Всего хорошего. Чонгук поджимает губы, смотря в спину уходящего учителя. Не такого разговора он ожидал, но узнал хотя бы что-то. Возможно, завтра на занятии дома Сокджин будет более разговорчивым и получится узнать более подробную информацию. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Он входит в тёмное помещение, освещаемое одной лампой, под светом которой сидит Намджун. Альфа зажал меж губ сигарету, выпуская едкий дым. — Ты выполнил, что я просил? — спрашивает Намджун, смотря в пару глаз напротив. — Нет, у меня не получилось к сожалению. Он хранит их дома. — Разочаровываешь. Передозировка вещь страшная, особенно, если перестараться с пропорциями. — усмехается, протягивая стоящему омеге сигарету. — У меня есть запасной план, но если ещё раз ты не справишься, твоя помощь мне будет не нужна. Не люблю тех, кому нужно несколько попыток для удачного выполнения задания. — И каков твой запасной план? — Чимин. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Чонгук сидит на диване в ожидании Сокджина, который придёт с минуты на минуту. Брат уехал рано утром, сказав, что едет в лес с родителями Сонхуна. После его ухода альфа позвонил самому Сонхуну, чтобы удостовериться в правдивости слов. Тот подтвердил. Значит, правда. Так даже лучше, Сокджин будет разговорчивее наедине, зная, что никого нет за стеной. И пока омеги нет, Чонгук решает позвонить Чонгёну, чтобы узнать как у него дела и занять тянущиеся секунды болтовней. Чонгён отвечает не сразу. — Алло. Чонгук хмурится сразу же, когда слышит в трубке шум волн. Разве в лесу есть океан? — Ты в лесу или где? Что за вода у тебя там шумит? — Какая вода? Это шелест листьев! — восклицает омега. — Листьев? У елей иголки. Они не создают такой шум. — Не придирайся, Гу. Чего звонишь вообще? Я думал, ты уже покоряешь сердце Сокджина, — смеётся. — Он ещё не пришёл, но я его обязательно покорю, — задумчиво кусает губу. — Когда вернёшься? — Я только уехал. — Когда? — Завтра вечером, наверное. — Я подумал, наверное, стоит навестить родителей, может, уже убили друг друга, а квартира провоняла трупным запахом. — Да что ты несёшь! Не смешно! — громко возмущается, вздыхая. — Ладно-ладно, я не шутил так-то. Смотри, чтобы тебя не смыло там волнами. И, Чонгён, я не люблю враньё. — Я тоже не люблю враньё, Чонгук. Младший отключается первым, оставляя альфу в недоумении. Но раздаётся звонок в дверь и мысли о разговоре отлетают на задний план, ведь пришёл Сокджин. Ким с интересом осматривает интерьер в квартире. В глаза сразу бросается печенье на столе, от которого накапливаются слюни во рту. — Так значит, это и есть та квартира на которую ты заработал, прогуливая уроки? — усмехается Сокджин, глянув на Чонгука. — Верно. Солидно, правда? И всего за половину от поставленной цены, — Чонгук медленно шагает к столу. — Странно, обычно, арендодатели таких условий никогда не убавляют в цене, даже на тысячу вон, — выпятив нижнюю губу, удивляется омега. — Ну что, будем заниматься? — Может, выпьем чай? Позаниматься успеем, — Гук улыбается, указывая на печенье с чаем. — Я не чай пить пришёл, и это не этично, я ведь твой учитель. — Мы ведь не сексом заниматься будем, — смеётся Чонгук, отчего Сокджин краснеет, садясь за стол. Он нехотя соглашается, ловя себя на мысли, что хочет поскорее попробовать песочное печенье в вазочке. Когда перед ним оказывается чашка с горячим чаем, пальцы невольно тянутся к сладкому, заставляя Чонгука умилиться. — Я тоже люблю песочное печенье, — альфа кивает потянувшись. Их пальцы соприкасаются, отчего становится неловко. Они переглядываются, одновременно убирая руки. Сокджин смущается больше, Чонгука это забавляет в хорошем смысле. — Может, вы всё-таки расскажете, что там у вас с вашей семьей? Сокджин жмурится, вздыхая. — Ясно, зачем ты меня позвал. Хорошо, я расскажу, если обещаешь отвалить с этим вопросом, — омега серьёзно смотрит. Чона поразила манера речи, обычно, Ким избирателен в словах. Использует только культурные, чтобы не дай бог не выставить себя в плохом свете. — Отвалить? Учитель, что за выражения? — кривляется Чонгук, по-доброму хмурясь. Омега шумно выдыхает. — Банальная история о том, как я не захотел идти по стопам отца, а захотел распоряжаться жизнью так, как хочется мне. У нас кое-что произошло и после этого события отец слетел с катушек, папа пытался его вразумить, но ничего не вышло. Когда я окончил университет и сказал, что пойду своей дорогой, отец так взбесился, сказал, что я неблагодарный и он потратил на меня кучу денег. Я психанул, сказав, что верну всё до копейки, собрал вещи и ушёл. С этого момента они иногда напоминают о себе и деньгах, которые я должен вернуть. Но, как ты знаешь, зарплата у учителя маленькая, к тому же без опыта и стажа, — усмехается омега, отпивая чай. — И что.. Они даже не пытались помириться с вами? — Кто ж их знает? В тот день отец звонил мне, предлагал вернуться и всё же заняться бизнесом, тогда я не буду ни в чём нуждаться и снова смогу брать его деньги. Меня такое уже не привлекает. Избалованного Джина больше нет, я сам себе хозяин, — Сокджин стреляет бровями, тихо хихикая, откидывается на спинку стула. — Испытываю агрессию к таким родителям. Дети — не игрушки, — цедит альфа. — Не все это понимают. Они считают, что раз родили и вырастили, то мы обязаны им всем. Мы — жалкие марионетки в их руках. Повисает молчание. Сокджин смотрит в окно, а Чонгук переваривает услышанное. — А что у вас произошло, раз отец ведёт себя так? — омега, подняв взгляд, меняется в лице. — Уже не твоего ума дело, — пожимает плечами Сокджин. — Теперь ты мне расскажи, что за отношения у вас с братом с родителями. И почему несовершеннолетние живут отдельно. Смотри, как бы не настучали, — хмыкает старший. Чонгук вздыхает, подвигая чашку поближе, начинает рассказывать. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Чонгён любуется закатом, находясь в тёплых объятиях Хосока, укутанный пледом. Но никакой плед не греет так сильно, как любимый человек, сидящий рядом. Солнце заходит за горизонт, отражение расплывается на поверхности прозрачной воды, играющей бликами лучей. Они пропустили по бокальчику красного вина, закусив виноградом. Омега наслаждается морским запахом вдвойне. Тем, что доносится от воды, и от Хосока, сидящего рядом. Чонгён приподнимает голову, тычась кончиком носа в вену на шее. Он готов умереть вот так, лишь бы рядом с ним. День пролетел незаметно, кажется, он был слишком коротким, чтобы насладиться им сполна. Завтра вечером они вернутся в Сеул, и придётся снова скрываться от брата и остальных. Только омега больше не хочет скрываться. — Хосок, — тихо произносит, сползая пальцами к чужим, и переплетаясь с ними. Хосок опускает голову, сжимая нежную ладонь. — М? — Давай, я познакомлю тебя с Чонгуком? — звучит так невинно, что альфа даже чувствует небольшой стыд. Омега ведь думает, что Хосок и понятия не имеет, что представляет собой Чонгук, кроме внешности похожей в точности. Но Чон знает гораздо больше, чем тот может себе представить. Враньё к хорошему не приводит. — Ты думаешь это хорошая идея? — Чон старается звучать спокойнее, чтобы не выдать себя. Иногда он может ответить резко, не подразумевая грубости. Нервная работа и всё такое. — Я думаю, что будет лучше, если он узнает это от меня, а не случайным образом от кого-то другого, — Чонгён слегка дует губы. — А есть тот, кто может ему рассказать? — усмехается альфа. — Ну хватит придираться. Мне кажется, я уже столько раз выдавал себя, что не поймёт только тупой. Либо Чонгук тупой, либо делает вид, что ничего не понимает. — Чонгук будет недоволен, узнай правду. Ты врёшь ему, — спокойно говорит Хосок, но омегу пробирает до дрожи. Правда ведь. А они договаривались не врать. — Хотя, я уверен, у твоего брата тоже есть секреты. — Вряд ли Чонгук врёт о чём-то «таком», он постоянно на работе, что ему скрывать? — Чонгён мотает головой, смеясь. Хосок серьёзно смотрит на него, расплываясь в улыбке. — Ты слишком наивный, солнышко. Всем есть что скрывать. — Даже тебе? — Мне тем более. Альфа резко сдавливает омегу руками, прижимая к себе, слегка покусывает кожу на шее, целуя и обдавая дыханием, отчего Чонгён звонко смеётся, отталкивая от себя. — Ну, Хосок! Но тот не реагирует, оставляя влажный поцелуй на шее и за ушком. — Я согласен познакомиться с твоим братом. Ради тебя. Надеюсь, после этого мы перестанем скрываться, как школьники, — на его слова Чонгён довольно улыбается, кладёт ладонь на чужую щеку и целует в губы, аккуратно сминая каждую поочередно. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Джей вернулся в свою палату, разминая затёкшую поясницу. Врачи сказали не делать резких движений, но тело прилипло к кровати. Он даже по школе соскучился, находясь в больничных стенах, а от еды скоро желудок свернётся в трубочку. Хочется чего-нибудь вредного, чипсов там, газировки. Альфа вздрагивает, когда видит его, сидящего в кресле. Слишком неожиданный визит. — Что Вы здесь делаете? — недовольно интересуется Джей. — Как здоровье? Не шалит? — Всё в порядке, — цедит сквозь зубы. — Есть одно важное поручение, — он подходит ближе, вкладывая в чужую ладонь конверт. — Вот это, ты передашь Чонгуку. Сегодня не тревожь, но завтра, чтобы было сделано, понял? — А если нет? Что там? — Тебя не касается. Откроешь — я узнаю. Не передашь — я узнаю. Ты ведь не хочешь подставлять семью? Джей сглатывает, отшатываясь назад. — Не хочешь, вижу по глазам. Так что, передай, это не сложно. Он покидает палату так же бесшумно, как и пришёл. Джей подходит к койке и тянется к телефону, набирая номер Чонгука. Он не может рисковать семьей. Они для него всё. — Чонгук? Можешь завтра утром приехать ко мне? ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ* * * Чимин в одиночестве лежит в комнате Тэхёна, игнорируя сотый звонок от Намджуна. Не хочется слышать ни его голоса, ни видеть, ничего. Омега ждёт, пока брат отключится, хочется убежать, лишь бы не слышать. Тэхён уехал в университет отвезти какие-то документы. Чимин не захотел ехать с ним, сказав, что лучше отдохнёт дома. Здесь ему ничего не угрожает, пока находится под охраной. Но следом приходит сообщение, в котором Намджун призывает ответить, так будет лучше в интересах самого Чимина. Он сдаётся. — Что? — Как грубо, котёнок, ты не рад мне? — издевательски спрашивает Намджун. — Нет. — Жаль, — вздыхает. — Я так понимаю, ты сейчас у Тэхёна? Ответ не требуется. Ты должен пойти в кабинет Хосока и взять бумаги, в которых написан состав его продукции. — Что? Я не буду этого делать! — Будешь. Я не спрашиваю, я приказываю. Ты ведь не хочешь, чтобы Тэхён узнал правду? У Чимина в горле сдавливает, слёзы сами просятся прыснуть из глаз. — Молчишь, не хочешь. Я буду ждать тебя с бумагами у себя дома. Намджун отключается, а у омеги на душе паршивое и угнетающе чувство. Его загнали в клетку.