***
— Ну что, тебе нравится? — смущенно спрашивает отец стоя посреди двухкомнатной квартиры, которая теперь принадлежала его дочери. Алина стояла и не могла выдавить из себя ни слова. Сама судьба благоволила ей к тому, чтобы она съехала из общаги. — Это просто... — девушка не могла поверить в то, что еще два часа назад она ужинала в своей комнате в общежитии, на полной громкости слушая музыку в наушниках, чтобы не слышать вечные разговоры соседок, а теперь у нее есть своя квартира на 18 линии Васильевского острова. — Ты все это время был в Петербурге и...? — И искал тебе квартиру, да, — закончил за нее мужчина. — Особенно интенсивно стал искать после твоих жалоб на соседок. — Боже, пап... это очень дорого! А ты еще и дом недавно купил... — Лин, все нормально. Мне не на кого больше тратить то, что я зарабатываю, — Тимофей аккуратно приобнял девушку поглаживая её по голове. — Ты отлично выступила на показательных, считай это презент-мотивация, чтобы дойти до чемпионата России. — А если не дойду? — спортсменка подняла голову, с вызовом заглядывая в глаза родителю. — Ну не дойдешь так не дойдешь, все равно не перестану тобой гордиться. — Как мило, — театрально смахнула слезу девушка, хотя плакать действительно хотелось. — Я нанял бригаду, они быстро сделают тут все, тебе только выбрать надо, — Тихорецкий кивнул на стопку каких-то каталогов на полу. Уже через неделю Кузнецова заехала. Ей было плевать, что в квартире сейчас только обои с полом, сантехника, плита с холодильником и матрас посреди комнаты. Для нее главным было то, что теперь она хозяйка. Она может делать то, что хочет: кричать, рыдать, танцевать, да хоть прыжки отрабатывать. — Серёж, мне там мебель завтра должны привезти, поможешь собрать? — спрашивает Алина, пока Горошко уплетает какой-то столовский салат. — М? Да, давай, — согласился парень. Конечно же, для Кузнецовой это был просто предлог провести время вместе. Она чуть ли не с замиранием сердца ждала, когда же все-таки прозвенит этот дурацкий дверной звонок. Трель гулким эхом раздалась по пустой квартире. Первым встречать побежал кот. Будто это к нему кто-то пришел. Деловой. Алина даже в глазок не смотрела, потому что прекрасно знала кто должен прийти. — Рома? — удивленно захлопала глазами девушка, пропуская друга в квартиру. — Привет! — он залетел в квартиру, на ходу снимая обувь. — У Горошко там дела какие-то, он меня попросил приехать, — разочарование разлилось в груди блондинки крутым кипятком. — Привет, — постаралась как можно натуральней улыбнуться Алина. — Давай куртку, положу её на холодильник, а то Степа тебе её всю обдерет, — Алина посмотрела на кота, который спокойно, будто и не слышал этого упрека, лежал около входа в гостиную. — Я тут еще это принес, — парень вытащил из пакета, который Кузнецова не заметила, бутылку красного вина. — Так сказать, новоселье обмыть. — О! Ну… — девушка помедлила. — Ладно, давай, но у меня штопора нет. — А инструменты? А то, чем я буду тебе собирать буду? — Инструменты есть, отец купил. — А он где? — Выставку свою контролирует. — Когда она, кстати? — В декабре, вроде, не помню. Он приедет через пару часов, если хочешь, можешь дождаться. — Да зачем он мне, — махнул рукой Юдин, совсем не придав значения тому, что отец Алины вообще-то в городе, живет с ней и вообще-то, мог бы и сам помочь дочери собрать мебель. — Квартира у тебя классная… — протянул Рома проходя по комнатам. В целом ремонт был сделан в темных, успокаивающих тонах. Юдин прошел в одну из комнат. — Так, чего у тебя тут…? — Кровать и комод, — парень стянул с себя худи, оставаясь в одной футболке. — Ага, понял, — рыжеволосый почесал затылок, потому что, на самом деле, ничего не понимал. Он сел на пол и стал рассматривать инструкции, размышляя над тем, с чего начать. — Кровать выглядит легче… — Чего? — спросила Алина ставя две чашки на табуретку. — Бокалов нет, поэтому будем пить из того, что есть. Как ты там хотел открыть его? — Кузнецова приземлилась рядом, подавая ему бутылку. — Тащи шуруп, желательно большой, — девушка удивленно округляет глаза, но идет куда-то в сторону кухни. — А теперь смотри и запоминай, — Юдин начинает вкручивать шуруп в пробку, а после легких покачиваний она легко выходит с громким хлопком. — Клас-с-с, — протянула Алина, подставляя кружку с забавной картинкой собачки. Красная жидкость тут же заполнила её до краев, Рома явно не рассчитал то, сколько хотел налить. Блондинка отхлебнула, блаженно закрывая глаза. — Вкусно. Дорогое? — Пойдет, — Юдин пожал плечами, наливая вина и себе. — Зря что ли на детских праздниках скачу. Ну что, за новоселье! — За новоселье! — радостно улыбнулась девушка, включая какой-то старый сериал на ноутбуке. — Ну что? За работу? Собирали кровать долго. Рома периодами забивал на инструкцию, считая, что он умнее. Умным он не был, поэтому периодически хотел прикрутить боковые части вперед. — А матрас? Или ты на досках спать планируешь? — Я его в зал оттащила, надеюсь, подойдет. Мы вроде мерили в мебельном, но все равно… — Кузнецова вышла из комнаты, а после послышался шум борьбы Алины и матраса. — Блять, Стёпа! Не путайся под ногами! — Тебе помочь? — рыжеволосый выглянул из-за угла, наблюдая за тем, как девушка пыталась вытащить огромный белый прямоугольник из дверного проема. — Ну, если вам угодно, то конечно! — она устало выдохнула, отходя, чтобы Юдин сам смог вытащить матрас. Уложив его, он победно лег, раскинув руки. Алина плюхнулась следом. Забившиеся мышцы моментально расслабились. Кузнецова выглядела маняще красиво. То ли от алкоголя в крови, то ли от общих чувств к ней. Он подался вперед, жадно целуя губы девушки, ни давая ей ни шанса отстраниться, потому что он навис сверху. Кузнецова совсем растерялась, выпуская ситуацию из своего контроля и отвечая на поцелуй. Она не хотела, но для него это стало зеленым светом. Руки Юдина тут же начали проходить по запретным местам. Алина, наконец, поняла, что происходит и к чему идет. Она тут же начала бить того по груди, протестуя. Рома отстранился, но совсем на небольшое расстояние. Спортсменка тут же начала хватать ртом воздух. — Рома, пожалуйста, нет… — это было сказано с таким испугом, что Юдину самому стало противно. — Я не хочу. Мы друзья, Ром. Я люблю… — рыжеволосый перебил. — Горошко? — ответ был не нужен, Алинин взгляд выдавал всю подноготную её мыслей. — Прости… — тихо прошептала она, почему-то чувствуя себя виноватой. — Он к Алисе поехал, — твердо, без доли угрызений совести. — Чего..? — Твой любимый Серёженька, по первому звоночку своей бывшей, полетел к ней. Ты думаешь, они там чай пьют? — это была искусная ложь. Он выплевывал её с такой желчью, сам не понимая, кому эта желчь предназначается. Горошко? Кузнецовой? Или собственной задетой гордости? — Поэтому делай выводы. Хотя, знаешь, это не мое дело, да? — парень схватил с пола недопитую бутылку вина и залпом вылил в себя остатки. Комод они так и не собрали. Оба не смогли находиться в компании друг друга и собственных сжирающих мыслей. Первой мыслью Алины был побег — сжигание любых связывающих их с Серёжей и Ромой мостов. Как это по-модному называется — гостинг. Вторая мысль — разобраться со всем на месте. Третья — не делать ничего. Любой здравомыслящий человек выбрал бы второе, это очевидно. Но кто сказал, что Кузнецова одна из них? Проезжая по светящимся от обилия фонарей улицам, Рома думал только об одном — Алине. Он снова все испортил, снова соврал. Как соврал тогда, говоря, что отношения с ней ему надоели. На деле ему было просто страшно. Он боялся всего того, что происходило с Алиной и понимал, что совершенно не знает как её защитить и спасти. Спортсменка курила, избавлялась от еды посредством двух пальцев в рот и изнуряла себя на тренировках, а он даже не знал, как на нее повлиять, потому что расскажи он об этом Лидии Юрьевне — все было бы еще хуже. Сейчас Кузнецова была совершенно другим человеком, которого он не понимал, потому что она сама не хотела. Она не давала прочесть ему что-то дальше аннотации или отдельных глав. Рома не видел суть. Он больше не чувствовал сюжета — любых чувств Алины, потому что теперь на её лице всегда была маска, которая истошно вопила: «у меня все нормально», в надежде на то, что кто-то всерьез поверит. Это больше не его Алина. И не только потому, что они давно расстались. Нет. Потому, что она изменилась. Очень сильно изменилась, а он все такой же придурок, предпочитающий легкий путь, а не решение проблем.***
День Х. Алина прилетела на свой первый, за долгое время, этап Гран-при во Франции. С самого утра в голове только комбинации элементов ее короткой программы. «Тройной аксель, тройной лутц плюс двойной тулуп...» — повторяла себе девушка как мантру, чистя зубы перед зеркалом. «Тройной ритбергер, двойной аксель…» — Алина? — заглянула в ванную Лиза. Не дождавшись ответа, она вошла, теребя подругу за плечо. Та вздрогнула, тут же возвращаясь на землю. — Чего пугаешь!? — У тебя телефон разрывается, — Туктамышева протянула блондинке смартфон, но та отвернулась обратно к зеркалу, продолжая свою утреннюю рутину. — Кто? — «Горошко», — прочитала имя абонента спортсменка. Алину еле заметно передернуло. — Это тот, который вместе с твоим Уизли на вокзале тогда был. — Угу, — Кузнецова забрала смартфон и отклонила вызов. В очередной раз. — Чего не берешь? — Не хочу, — пожала плечами Алина, кидая смартфон на тумбу около раковины. — Не расскажешь? — О чем? — спортсменка нервно усмехнулась, взъерошивая волосы. — Ладно, — Лиза не стала допытывать, зная, что она в любом случае не расскажет. Кузнецова злилась, хотя, по сути, не имела на это никакого права. Они даже не встречались, с чего бы ему ставить в приоритет Алину вместе с её сборкой мебели. Она отвлеклась. Взяв в руки расческу, девушка начала делать пучок, параллельно снова вспоминая комбинации. Конечно, это было бесполезно. Когда они приедут, у них будет хорошая разминка в зале, потом на льду. Весь этот пучок растрепается. Ей без разницы, ей надо занять руки и избавить голову от ненужных сейчас мыслей. В небольшом затонированном окне микроавтобуса мелькают завораживающие улочки Гренобля — французского городка. Алине нравилось быть спортсменкой хотя бы за то, что федерация всегда оплачивала их небольшие путешествия. Она познала прелесть этого, выступая в юниорах. Тогда они везде ездили с мамой, которая… Кузнецова тряхнула головой, возвращаясь в реальность. О прошлом она подумает позже, когда время будет. Новая ледовая арена захватывает дух. Каждый фигурист смотрит по сторонам, сравнивая. — Сейчас тридцатиминутная разминка в зале, потом вы собираетесь, наряжаетесь и ждете, когда вас позовут на разминку на лед, всем ясно? — интересуется Мишин, спортсмены не ровным хором дают знак согласия и уходят на разминку. Стоя перед зеркалом и разминая ноги, Алина ловит себя на мысли, что она нервничает. Ужасно нервничает. На это нет времени. Разминка и сборы проносятся быстро, будто и не было этого часа. Ребят, выступающих в первой пятерке, выгоняют ко льду. На трибунах многолюдно. Многие болельщики пришли с плакатами, в поддержку своих кумиров. Алина подумала, что это мило. Ей бы тоже хотелось, чтобы кто-то пришел с плакатами в её поддержку. Но для того, чтобы приходили, нужно не опозориться. Выжать максимум. Объявляют десятиминутную разминку на льду. Спортсменка выезжает, начинает раскатываться, прыгать. Прыжки приземляется удачно, уже хорошо. Она выступает третья, времени морально собраться буквально десять минут. Девушка не смотрит на прокаты других, сейчас её это не интересует. Она зациклена на себе и своих трясущихся руках. — Алина, пора, — раздается над ухом, и она понимает, что время пришло. Выходя на лед, она снимает кофту, которую выдала Российская сборная и слушает наставления: — Помни, что перед акселем скорость снижаешь, ибо не преземлишь, ясно? Еще… — тренер видит её слегка нервозное состояние. — Все получится. Ни пуха, ни пера. — К черту, — отвечает девушка, выезжая на середину катка. Кузнецова встает в начальную позу, слегка поднимая руки вверх. Начинается её музыка. Для короткой программы они выбрали пиано версию вальса из мультфильма «Анастасия». «Раз, два» И Алина раскрывает руки, начиная плавные скольжения. В программе Алины был глубокий смысл, но сейчас это не то, о чем она задумывалась, в голове спортсменки звучал только счет, благодаря которому она в такт музыке исполняла все эти заученные движения. Музыка меняется на более громкую, принуждающую и девушка прыгает. А потом еще раз, выезжая из прыжка, словно сказочная фея. Она завлекает не только движениями, но и искусной мимикой, передающий все эмоции того самого «смысла». Внутри у Алины все пылает. Она испытывает слишком сильную эйфорию, что даже дух захватывает. Волчок, аксель, дорожка, Риттбергер, ласточка и короткая программа подходит к концу. Невероятное удовлетворение разливается по телу девушки, когда она подъезжает обратно к борту и улыбается тренеру. — Молодец, молодец, — сейчас он её поддерживает, но спортсменка знает, что это пока. Сейчас они сядут в «kiss and cry» и будет разбор полетов. Это обычная процедура в их штабе. — Риттбергер не докрутила, сняли, — поясняет Алексей Николаевич. — Опасный момент был при вращениях двойных, слетела перед вторым, могла упасть. — Только за Риттбергер сняли? — в надежде спрашивает Алина, а когда получает положительный ответ — расплывается в улыбке. Сегодня она очень хорошо показала себя. Она никого не подвела. Выходя в коридор, ведущий к раздевалкам, её тут же окружают журналисты с камерами — оно и понятно. — Алина, здравствуйте! — обращается к ней журналистка канала «Россия 1», вытягивая ближе свой микрофон. — Мы все с нетерпением ждали ваш прокат и затаив дыхание наблюдали за тем, что происходит на льду. Как вы сами можете оценить свое выступление? — Здравствуйте… — Кузнецова неловко улыбнулась. — На самом деле, я очень довольна тем, как откатала. Конечно, обидно, что так получилось с риттбергером, но теперь просто есть галочка над тем, чему надо уделить большее внимание. — Мы знаем, что возвращаться на лед после долгого перерыва всегда тяжело, с какими трудностями столкнулись лично вы? — Их было много, — девушка нервно закивала головой. — Но, кажется, самым трудным было скоординировать свое время так, чтобы сопоставить его с учебой. А! Еще было трудно успевать жить в таком темпе. — Вы упомянули учебу. Вы же сейчас получаете высшее образование. Куда пал ваш выбор? — Сейчас я обучаюсь на втором курсе в РГИСИ, по специальности «актриса театра и кино». — Ого! А это заметно! Было тяжело не отметить вашу великолепную игру лицом. Чем еще вам помогают знания, полученные в институте на льду? — Я не задумывалась об этом, с ходу сложно сказать. — Спасибо, что ответили на наши вопросы! Желаем вам удачи завтра! — Спасибо, — почти шепотом ответила Кузнецова и поспешила скрыться. Почему-то, она была точно уверена, что на именно на этой записи она получилась отвратительно.***
— И сейчас мы увидим самый долгожданный прокат в этом сезоне, — сказал комментатор. Рома с Серёжей, как и Катя, сидя на паре, уткнулись в телефоны. — Алина Кузнецова, чемпионка России 2016 года! — Держим кулачки, — сказала комментатор и прокат начался. Серёжа правда пытался разобраться во всех этих акселях, флипах и тулупах, но так ничего и не понял, поэтому просто смотрел, морщась после каждого прыжка. У него дыхание захватывало от того, насколько красиво это было. — Желтое? Почему? — спросил он у Юдина, который просто пожал плечами. — Это было очень технично и красиво, — сказала комментатор. — И что хочу подметить, мы с моей коллегой буквально вчера решили пересмотреть прокаты Алины с чемпионата России и это что-то вот прям возвращающие в прошлое! Прослеживаются параллели! — Да! — подхватила женщина. — «Черный лебедь», технически, очень схож с «Однажды в Декабре». — Думаю, это было продумано тренерами специально, но скольжение Алины можно было бы узнать, смотря только на ноги! — Ну, а мы с нетерпением будем ждать завтрашнего дня, чтобы посмотреть новую произвольную программу! Надеемся, что все пойдет также удачно!