ㅤДипломатор внимательно рассматривал силуэты высоких, мерцающих зданий. Вокруг была обширная Москва с её высокими небоскрёбами, дорогами, перекрёстками и уникальным вечерним освящением, ему даже припомнились пестрые огни Петербурга, которые, по его мнению, отличались от московских своей серостью. Но именно эта уникальность уличных фонарей и привлекла его взгляд, она освящала вечерами улицы этих двух и других городов, высвобождая свет и отгоняя тени, несущие в себе тьму, что поглощала сердца всех людей без исключения. Однажды, читая "Сиддхартху" Германа Гессе, он наткнулся на цитату:
ㅤ" — Никогда человек не бывает ни совершенным святым, ни совершенным грешником."ㅤЭти слова тронули его до глубины, Антон даже отложил книгу на какое-то время, дабы обдумать прочитанное предложение несколько раз. В "несовершенном святом" он был уверен, но вот в случае с "несовершенном грешником" был не полностью солидарен. Он считал, что в этом мире есть такие "совершенные грешники", ибо зло никого не щадит и не жалеет, а завладев кем-либо, оно начинает его менять, пожирать изнутри словно болезнь, пока окончательно не изменит и проведёт через точку невозврата, навсегда лишив существо возможности вернуть всё на круги своя. Молодой борец с правосудием слишком поздно осознал собственные возможности в этом мире, отчего на душе становилось невероятно горько. ㅤОн завис над Москвой на шпиле одного из крупных зданий российской столицы. Кто-нибудь сказал бы, что он стоит там словно Бэтмен, жаждущий мести, а другие, так называемые старички, сравнили бы его с Джеком-Воробьём. Однако это всё пустые слова, по сравнению с мыслями, которые заполняли и без того затуманенную голову Дипломатора. Вдалеке ему виделись не силуэты зданий и других исторических памятников столичного города, а очертания своего близкого друга, ныне почившего. Каждый день он вспоминал аккуратные очертания его лица, приятный, словно приглушенный голосок, тем самым пытаясь побороть растущую в груди боль и отчаяние, что не оставляла его в покое ни на один день, но всё это было тщетно. Чтобы он сделал, всегда на этих улочках творится беззаконие и ужас. Звуки сирен полицейских машин долетают в эти тёмные щели между небоскрёбами уже приглушёнными и издалека. Бесконечное количество раз он вместе с героями американских фильмов летал на вертолёте над Нью-Йорком и над другими большими американскими городами в своих красочных снах. Летал над самыми крышами небоскрёбов и даже между ними. Безусловно, он и сейчас видел множество этих гигантских зданий издалека, вблизи и при любом освещении, но не понимал, как в них можно жить. Лицо его было непроницаемым, глаза горели тусклым, словно с каждой секундой угасающим пламенем справедливости, а в руках он крепко сжимал портфель с различными документами, в каждом из которых говорилось о несчастном случае со студентом. Без лишних и пустых речей, каштановолосый мужчина вытирает хрустальные слёзы рукавом пальто. Простояв так двадцать минут, он слез со шпиля и отправился в собственную квартиру, постепенно начиная оттирать дорогостоящую помаду с лица. Ночная прогулка по Москве была закончена.