Несколько десятков признаний тебе.

— да уж спасибо, — лисса хмыкает, хотя на самом деле горит желанием просто въехать с кулака в челюсть собственному мужу, который ведет себя просто как мудак. Но лисса лазарева на то и лисса лазарева, что она психолог и знает грани правильного и доступного. и она просто не может не соответствовать им. — этот день рождения был замечательный. — сарказм сочится из ее уст, она противно до скрежета сжимает зубы, — спасибо, кость. муж пожимает плечами, кажется, не понимая, как своим идиотским поведением испоганил ей всю поездку. а она так хотела отдохнуть в этом прекрасном городе Пскове с семьей подальше от шумной москвы. даже старшая дочь от первого брака поехала. любимая василиска. не вовремя в голове всплывает образ первого мужа огнева и, честно говоря, лисса просто недоумевает: у нее чёрная полоса на мужчин или она просто слепа настолько? мама не снилась ей давно. лисса молила, чтобы ей приснилась она, дала какой-то совет, потому что сейчас невозможно. и она снится. Они у нее в деревне. так хорошо, спокойно и атмосферно. мама смотрит телевизор, старшая где-то бесится с младшим, а лисса сидит рядышком с матерью и смотрит, смотрит, запомнить пытается, потому что когда проснется - рядом ее не будет. — что смотришь? проворонила счастье своё, доча? Тяжко? лисса согласно кивает, потому что и впрямь тяжело. даже лисса с образованием психолога и психотерапевта, который знает все тончайшие моменты, знает человеческую душу лучше, чем что-либо, сейчас ничерта не понимает. мама усмехается: — ничего, девочка, потерпи. скоро он появится. — кто он? — хмурит брови лисса, смотрит на мать, но вдруг чувствует, что ее тормошат за плечи. Сон расплывается и миронова просыпается, сонно смотря на костю. — чего? — хрипит она, подавляя желание уйти спать к сыну. — лисс, я соскучился... женщина устало стонет, хватает подушку и встаёт: — я нет. мне хватило охуенных выходных, лазарев. Так что как нибудь пересоскучись, ладно? я к нику. костя смотрит непонимающе, лисса чувствует явный запах спиртного и морщится. — бухать заканчивай - банкет прошел. лисса идет в комнату к ребенку, который спал глубоким сном, чуть подвигает его и залезает к нему в кровать, обнимая. — господи, за что мне все это... *** утро доброе. лисса смотрит в своё отражение и думает, что ей уже целых сорок три, а она только сейчас поняла, что до сих пор нужный ей человек так и не появился. жаль. и хоть, конечно, выглядит она на все сто пятьдесят процентов, сомнения есть, что быть ей без настоящей любви всегда. нет, конечно, любить она любила. и костю, и противного огнева. только один изменил и пил до хрена, второй футбол больше, чем ее любит. ничего удивительного, собственно. как там психологи утверждают?... а хрен его знает, лисса в дела любовные не лезет. своих хватает. утром уходит, не говоря. на работе проще. говоришь, слушаешь, помогаешь и не приходится думать о себе: перед тобой клиент, ему нужна помощь. только клиент пришел не тот. лисса сегодня как всегда великолепна. она знает, привыкла к тому, что вокруг восхищаются. и пусть. широкие брюки и какая-то блузка, то и дело норовившая огололить плечо. да ещё и недавно свои рыжие косы отстригла по плечи... господи, как же она красива... стук в дверь, телефон в сторону, сосредоточенный вид. — заходите. и он заходит. лисса с открытым ртом сидит, напрочь забывая о правилах и прочем. кажется, перед тем, как записывать на сеанс, ей теперь нужно узнавать полное фио клиента и краткую биографию, чтобы к ней не приходили всякие... всякие знакомые бывшие мужья. ему сорок четыре. они не виделись давно. оооочень давно. лет так одиннадцать. — здравствуйте, лисса александровна, можно? он что, совсем с ума на старости лет сошел? или бухой припёрся? но выглядел он отлично, пахло дорогим парфюмом, который он мог себе позволить, потому что если бы не пил без продыху, деньги такие бы получал, которые многим бизнесменам и не снились. юрист хренов. или играть собрался? чтож, подыграть можно. делать все равно ближайший час нечего, раз сеанс с ним. — ну, проходите, нортон александрович. — хмыкнула она, оглядывая его с ног до головы. сглатыват желание прикоснуться к нему, чтобы удостовериться, что в самом деле он. мужчина проходит. садится на кресло напротив и впивается в нее серо-зелеными глазищами. такими родными, далекими, совсем забытыми ее памятью. хотя кого она обманывает? она помнила каждую клеточку этого придурка. татуировку - крыло летучей мыши на шее, помнила три родинки на ключицах, пульсирующую вену на правом виске и отчетливо выделенный кадык. помнила все. наверное, потому что жила с ним почти одиннадцать лет. смешно. одиннадцать вместе, одиннадцать врознь. — у меня проблема, знаете ли... — бывший усмехается и проводит по коротко стриженным светлым волосам. — я влюбился... лисса хмыкает про себя, чувствует, как по горлу скребет жгучее чувство, сдавливая и перекрывая ей воздух. — и...что же в этом плохого? — чуть дёргает бровью в привычном жесте. он следит за ней с такой жадностью, что невольно коленки начинают дрожать и слабеть. благо, она сидит. — вы не понимаете, она замужем. ага, на замужних потянуло, идиот? сиди проституток заказывай или с подружками трахайся. нет, тебя на запретное потянуло. — ну, уважаемый, это уже, так сказать, ваша проблема с вашей возлюбленной. конечно, она должна понимать, что изменять мужу грех, который не стоит брать на душу, поэтому если она уже это сделала, то... нортон мотает головой с упрямой улыбкой. в глазах зажигаются фонарики смеха. он чуть щурит их и лиссу пробирает дрожь. дежавю. — нет! — упрямо заявляет он и улыбается улыбкой чеширского кота. совсем больной что ли? — вы не понимаете, лиссочка, вся проблема в том, что она даже не подозревает об этом. — то есть? не знает, что вы влюблены в нее? нортон огнев кивает и смотрит внимательно. вот старик с ума сошёл. уже до такого докатился. — ну, нортон александрович, — усмехается лисса, откидываясь на спинку дивана, — знаете ли...в таком случае, я могу вас только пожалеть. дело в том, что в таких случаях добиться взаимности практически невозможно... — почему это? — интересуется огнев, подпирая лицо рукой, — объясните, пожалуйста. лисса уже начинает порядком закипать. что за глупые вопросы? че он припёрся именно к ней с его любовными проблемами? шуруй к своему личному психологу, мудак, и веди с ним переговоры. но она психолог. должна оказывать помощь любому, кто обратится. правда, только не знакомым. но этого норта она совсем не знает. вероятно. — у нее есть семья. она замужем, возможно имеет детей. — ага, двое. — кивает он радостно. и че ты радуешься? — вот, видите. и она даже не знает о ваших чувствах, так что... ничем не могу помочь в этой ситуации, лишь только дать совет найти другой предмет любви. видите ли... но он не дает договорить, грустно усмехаясь: — ты так и не поняла? лисса хмурится, смотрит на его разочарованное лицо и не понимает. — чего не поняла? — я о тебе, дурочка. я тебя люблю. взрыв. бах. лисса широко распахивает глаза, издаёт длинный выдох, словно это были ее последние запасы кислорода. смотрит в серо-зеленые глаза и вдруг осознает, что... что ей его не хватало. что в косте не было и процента того, что было в огневе. но лазарева устала и хочет дожить без всяких разводов и сант-барбар. и семью для сына крепкую. — н-нортон... но он договорить не даёт. поднимается. лисса машинально следом. смотрят друг на друга. расстояние - чёртов стол. если преодалеть, то можно, можно ощутить его присутствие, дыхание, запах, наверное, тот же. краски, потому что рисует каждый вечер, вперемешку с запахом шоколада, от которого он был без ума. — с прошедшим, лисенок... — он кладёт на стол цепочку. от прозвища, которым он назвал ее постоянно раньше, десять лет назад - бабочки. правда, в свои сорок три они - что-то странное. а от цепочки, лежащей на столе нахлынувшие воспоминания. цепочка с подвеской лисы и ее выгравированным именем, которую он откапал где-то в закромах, купил, так, что точно такой же больше нет. только у нее. была. — ты сохранил? — шепчет лазарева и уже, честно говоря, сомневается в своей фамилии. мужчина улыбается уголком губ: — все сохранил. даже вещи твои, которые ты не забрала. лисса хмыкает: — у тебя там музей моих шмоток? нортон пожимает плечами: — не знаю. они молчат. чересчур долго. женщина с сожалением отмечает, что через каких-то пятнадцать минут сеанс кончается. — я бросил пить, лисс. и я... — норт прикусывает губу, — я скучал по тебе. тихое «блять» сквозь зубы и женщина уже не может стоять с маской «а мне похуй». ее безразличие рушится и впервые за это время. маска исчезает. — норт, я... она делает шаг к сближению, обходя этот чертов стол. — я не могу, понимаешь? я же не знаю, какой ты сейчас, не знаю, как ты жил эти одиннадцать лет, поэтому, я не хочу рисковать. и... нику семья нужна. я не готова все ломать. нортон понимающе кивает, усмехается и трет лоб в задумчивости. лисса жмурится до трясучки. уйдиуйдиуйди. главное, чтобы не поцеловал, боже. божебожебоже. — да, конечно, — хмыкает, двигается к входу, но останавливается, резко оборачивается и подходит к ней. за эту секунду лисса успела умереть. потому что не хотела, чтобы уходил. не хотела. хотела, чтобы поцеловал. она бесконечно сильно скучала по губам. шершавым, сладким от шоколада и таким податливым. — лисс, скажи...— он несмело заглядывает в глаза. — ты скучала по мне? хоть чуть-чуть. лазарева усмехается: — безумно. — шепчет и сама не соображает, что говорит. нортон улыбается широко, чуть ли не прыгает от счастья. — и ты... позволишь? — что? дать шанс или поцеловать? мужчина усмехается: — лисенок мой... — он аккуратно убирает прядку рыжих волос за ухо и утыкается в макушку носом, втягивая сладкий запах цитрусового шампуня. — боже, лисс, я так скучал. его ладони дрожат, когда он проводит ими по плечам, спуская материю блузы и оголяя кожу. лисса задыхается от эмоций, готовая умереть от перевозбуждения прямо тут. он обнимает ее за талию и приближает лицо к ее: — прости меня за все, слышишь? лис, я был таким идиотом, когда терял тебя. женщина судорожно вздыхает и трётся носом о его переносицу. — пожалуйста, норт, не предавай меня больше, ладно? огнев берет ее лицо в ладони: — никогда, лис, никогда. только ты - никто, кроме тебя. — он улыбается и прикасается к ее губам. колени слабеют, лисса чувствует, что вот-вот упадёт, но нортон подхватывает за талию, посмеиваясь в губы. — Мм, это не смешно, — бурчит женщина, прикусывая его нижнюю губу. — Ай, больно, дурочка! — он обиженно сопит, сдерживая смех. лисса стирает запястьем выступившие слезы. снова прижимается к его губам, обнимает затылок и шепчет: — господи, как же я люблю тебя... поцелуй нежный, медленный, лиссу пробирает от эмоций. пульс скачет как бешеный. шоколад проникает в рот и действует как наркотик. она обнимает за шею, целует его кадык и прячет лицо в изгибе плеча. — мама, как же ты права... — шепчет будущая огнева, благодаря маму за сон и счастье.