POV L (Рюдзаки)
Произошло то, чего я ждал последние несколько дней. Второй Кира снова начал действовать. На этот раз он прислал на телеканал видео и дневник. За всеми материалами я уже отправил Ватари, однако перед этим попросил его позвонить Анне (буду про себя называть ее так) и сказать, чтобы она пришла снова. Также я попросил его известить всех остальных участников группы расследования. В последние дни я решил не собирать их, чтобы полностью сосредоточиться на деле девушки. Хотя, конечно, странно получилось. Не успела Анна уйти, как ей снова придется возвращаться. Послание от второго Киры пришло как никогда не вовремя. Я планировал посвятить этот день поиску информации касательно девушки, но, похоже, придется отложить это на потом. Вдруг я услышал стук в дверь. Несмотря на то, что я позволил Анне свободно заходить в любое время, заходила она крайне редко и только для того, чтобы передать важную информацию, за что я крайне ей признателен. Она старается держать себя в руках, хотя получается это у нее далеко не всегда. Она вполне могла отказаться от моего предложения и я видел, как ей нелегко далось согласие, но она все же согласилась. Хотя ладно, буду честным — мне действительно пришлось надавить. Но я бы не сказал, что она долго колебалась. В любом случае, я благодарен ей за помощь и понимание. Вот и сейчас — она пришла и, как всегда, постучалась. Какими бы ни были обстоятельства, она никогда не заходила без стука. Крайне вежливая девушка. — Да, Минори, входи, — громко сказал я, и дверь тут же открылась. Она зашла и, как обычно, присела на диван напротив меня. Надо же. Я уже успел к этому привыкнуть. — Еще раз здравствуй, Рюдзаки, — сказала она, неуверенно на меня посмотрев. — Ватари... сообщил мне новость. — Да, все верно, — кивнул я. — От второго Киры пришли материалы на телеканал. Он скоро привезет их. — Понятно, — просто ответила она. — Ты себя хорошо чувствуешь? — спросил я. — Ничего не беспокоит? — Эм... пока нет. Ничего. — Хорошо. Тогда можешь подождать здесь, пока группа не соберется. — Ладно. Рюдзаки, — сказала она, — если ты не против... Я могу заварить себе чаю? Просто не успела ничего выпить после обеда. — Конечно, — ответил я. — Можешь взять, что тебе хочется. Чайник на кухне. Кивнув, она встала с дивана и прошла на кухню. Я проводил ее задумчивым взглядом. Она всегда так неуверенно просит, хотя и не кажется неуверенным в себе человеком. Боится услышать отказ? Или дело в чем-то другом? Нет, я думаю, она сама по себе такая. Очень чуткая девушка, которая не хочет выходить за рамки чужого комфорта.Конец POV L (Рюдзаки)
***
POV Анна (Минори)
После нашего короткого разговора с Рюдзаки я прошла на кухню, чтобы заварить себе чаю. По правде говоря, я хотела это сделать в своем номере сразу после обеда, но не успела. Наверное, надо как-то поувереннее просить. А то каждый раз будто по ножам хожу, а не спрашиваю что-то. Просто привычка. Если хочешь что-то сделать — спроси или попроси. У меня это словно программой заложено. Не могу с этим ничего поделать. Ладно, не буду об этом думать. Что он там сказал? Бери что хочешь? Однако, посмотрев запасы сладостей детектива, я знатно удивилась. И как в него столько влезает?.. Хотя кто их, гениев, поймет. Наконец, налив себе чаю и положив в тарелку несколько печенек и шоколадку, я все же решила вернуться обратно. А то товарищ подумает еще, что я намеренно его избегаю. Не то чтобы мне это было так важно, но так хоть, может, вопросов меньше будет. Он спросил до этого, хорошо ли я себя чувствую... Интересно, а необъяснимую паранойю можно отнести к этому пункту? Но, скорее всего, это просто плохое предчувствие. И, похоже, оно оправдалось. Вернувшись в комнату, я снова присела на диван напротив детектива. Больше столов в комнате не было, а идти в соседнюю пустующую комнату не хотелось. Пришлось расположиться рядом с ним. Рюдзаки все так же продолжал работать за ноутбуком и не обращал не меня внимания. Что ж, тем лучше.Конец POV Анна (Минори)
***
POV Ягами Лайт
Только что отец сообщил мне, что от второго Киры пришел ответ и мне необходимо снова явиться в штаб. На этот раз это какие-то видео и дневник. Честно говоря, на данный момент мне это мало о чем говорит, но отец пока также не в курсе подробностей. Он сказал мне об этом лично, так как последние дни группу расследования Рюдзаки не собирал и находился в штабе. То ли он действительно решил дать им своеобразный «отгул», то ли просто что-то от них скрывает. Мне это показалось весьма странным, но я решил пока не думать об этом. Мы договорились пойти раздельно, чтобы не вызывать дополнительных вопросов у матери и сестры. Отец ушел раньше, а я пока все еще оставался дома и пытался обдумать полученную информацию. Опять этот дурак начал действовать. Что ж ему смирно-то не сидится? Радует, что в этот раз обошлось без голосовых обращений. Хоть не ляпнет ничего лишнего. Хорошо, что я успел поговорить с Минори до этого момента. Интересно, сможет ли она еще что-нибудь вспомнить? Если она вспомнит что-то, что поможет Рюдзаки выйти на след второго Киры... Хотя это маловероятно, и Рюк сам говорил мне об этом. Кстати, он все еще не вернулся. Надеюсь, что это бесполезное чудовище все-таки сможет сообщить мне что-нибудь новое.Конец POV Ягами Лайт
***
POV Анна (Минори)
Пару часов спустя все уже были в сборе, а Ватари привез материалы. Не было только Лайта — похоже, в этот раз его звать не стали. При этом каждый из тех, кто приходил, вежливо со мной здоровался. Надо же. Приятно, что уж тут скажешь. Детектив не стал тянуть. Мужчины приступили к обсуждению, а я наблюдала за ними, пересев на диван неподалеку. Ватари с нами снова не было. Как я поняла, в обсуждении расследования он не принимал активного участия, а лишь выполнял отдельные поручения детектива. — Эти материалы второй Кира отправил на телеканал Сакура-ТВ. Они пришли сегодня утром, — не стал ходить вокруг да около Рюдзаки. — Видеозапись я уже изучил, но там нет ничего, что могло бы нас заинтересовать. А вот дневник представляет определенный интерес, — с этими словами детектив положил перед участниками расследования на стол бумажку, явно вырванную из блокнота, на которой было что-то написано. — Полиция планирует показать его по телевиденью сегодня вечером. Дневник?.. — Он ведь датирован прошлым годом, — хмуро прокомментировал господин Айдзава, рассматривая листок, — Второй Кира хочет нас запутать? — Очень даже может быть, — ответил ему господин Ягами, — ведь если не обращать внимания на год, то вполне может сложиться впечатление, что речь идет о грядущих событиях. — Я тоже так думаю, — подтвердил Рюдзаки. — Прочтите внимательнее, и вы все поймете. Там есть три записи, которые явно отличаются от всех прочих. Особенно запись от тридцатого мая. Я прислушалась. Что это за дневник? И что же там такого написано? Какое-то время мужчины изучали листок, а затем почти синхронно раздались удивленные возгласы. — Так ведь это... Место встречи! — воскликнул Мацуда. — Неужели второй Кира таким образом хочет встретиться с первым? Запись от тридцатого мая, — замялся он, — Здесь написано: «На стадионе «Токио» увижу настоящего Бога Смерти среди беснующейся толпы»! Что?! — И правда, — подтвердил господин Ягами, вглядываясь в написанное. — Но неужели он не понимает, что тогда в этот день возникнет паника, а игра будет отменена? — Да, это проблема, — ответил Рюдзаки, усаживаясь на свое кресло. — И я даже не знаю, что нам теперь делать. Если показать дневник, то администрация стадиона тут же объявит, что тридцатого числа игра отменяется. А если не показывать, то второго Киру будет не выудить. — А если он разозлится из-за того, что игру отменили, и что-нибудь выкинет? — взволнованно спросил детектива Мацуда. — Это меня не беспокоит, — с каменным лицом ответил детектив, взяв в руки чашку и отхлебнув из нее немного чая. — Судя по всему, второй Кира очень почитает настоящего. Я думаю, можно поверить обещанию, данному нашему фальшивому Кире, что ненужных жертв больше не будет. Давайте покажем этот дневник, объявим, что игра тридцатого числа отменяется, что в этот день все дороги в районе стадиона «Токио» будут перекрыты и там будут проверять всех и каждого. А после этого от имени нашего Киры ответим: «Хорошо, я готов встретиться». — Чепуха, — возразил господин Ягами. — Ты думаешь, он придет, зная, что в том районе будут сплошные проверки? — Я не думаю, что настоящий Кира придет, но насчет второго я не уверен, — задумчиво ответил детектив, продолжая рассматривать дневник, придерживая его большим и указательным пальцем. — Все зависит от того, насколько он глуп. А если предположить, что он все-таки не так глуп, как нам кажется, то наверняка в дневнике есть какое-то скрытое послание. Может, в тексте есть какое-то секретное слово, которое известно только тем, кто обладает силой Бога Смерти — но мне его, конечно, не распознать. В его словах есть смысл. И хотя мне мало что понятно… — Минори, — снова подал голос Рюдзаки, — не хочешь взглянуть на дневник? Я так задумалась, что даже сначала не поняла, что меня зовут. — Я... — только я хотела что-то сказать, как хлопнула входная дверь. Кто-то пришел. Неужели… Я обернулась. Прошло несколько секунд, и в дверном проеме появился Лайт. Значит, его все-таки позвали снова?.. — Всем добрый день, — поздоровался парень, заходя в комнату. — Простите, я опоздал. — Ничего, Лайт, — ответил ему господин Ягами. — Ты правильно сделал, что ушел не сразу. Нельзя, чтобы Сатико или Саю узнали, что ты помогаешь расследованию. Парень кивнул, и затем обернулся в мою сторону. — Здравствуй, Минори. Рад тебя видеть, — поздоровался он, улыбнувшись. — Да, Лайт. Взаимно, — все еще удивленная его внезапным приходом, кивнула я. — Лайт, раз уж ты пришел, — продолжил Рюдзаки, — я хотел показать Минори дневник, который прислал второй Кира. Думаю, ты тоже не откажешься его прочитать. — Значит, я всё пропустил? — беззлобно усмехнулся парень, присаживаясь рядом со мной. Чего? Почему он вдруг сел рядом?.. Честно говоря, я удивилась и расстроилась тому, что мое личное пространство было нарушено таким образом... Но, с другой стороны, свободных мест в помещении больше и не было. — Нет, не всё. Так что не переживай, — сказал Рюдзаки, вставая с дивана. Затем он подошел ко мне и под удивленным взглядом Лайта передал ту самую бумажку. Я несмело взяла листок в руки. Как только я это сделала, он вернулся на свое место и снова сел в кресло. — Мы обязательно посвятим тебя в подробности нашего решения. Парень нахмурился, но ничего не сказал. Я начала вглядываться в написанное. Это и правда был дневник, датированный маем прошлого года. — Минори, ты позволишь, — спросил Лайт, — если мы посмотрим его вместе? Я несмело обернулась в его сторону. Он явно тоже хотел изучить этот листок, но если мы будем делать это по очереди, процесс и правда может затянуться. — Да, конечно, — немного замявшись, ответила я. — Так будет продуктивнее. Парень кивнул и, пересев поближе ко мне, также стал вглядываться в строчки. Черт. Честно говоря, когда он так близко... Я даже могу чувствовать его ровное дыхание. Очень некомфортно. Ладно, не буду отвлекаться. Нужно сосредоточиться. Про что там говорил Рюдзаки? Про двадцать второе, двадцать четвертое и тридцатое число? А ведь и правда... Неужели Второй Кира и правда назначил встречу первому? «Встречусь с подругой», «Встречусь с подругой, чтобы обменяться тетрадками»... В отличие от последней записи: «Увижу настоящего Бога Смерти среди беснующейся толпы». Как-то... странно. Я посмотрела и на остальные записи, но там не было ничего особенного. Какие-то мелкие примечания и заметки. — Лайт, — сказал Рюдзаки, — Минори уже знает, но тебе я подскажу. Прочти запись от тридцатого мая. — Да, я вижу, — прошептал парень, немного наклонившись и внимательнее вглядываясь в строчки. Ну ты можешь так не наклоняться?.. Я конечно понимаю, ради чего ты это делаешь... Но некомфортно же. Ну все, хватит. Я больше не могу. — Я уже прочитала все, что могла, — прошептала я, повернувшись к нему. — Могу отдать его тебе, если хочешь. Парень немного замялся, но все же кивнул. Я передала ему листок и мысленно выдохнула. Ну вот, так гораздо спокойней. Не то чтобы я как-то стесняюсь... Просто неудобно. Не привыкла, когда люди ко мне так близко. И все же странные эти записи. Не понимаю. Что меня так смутило? И дело даже не в последней записи, она меня почему-то не удивила совершенно — наоборот, второй Кира ведь уже говорил про каких-то там Богов Смерти. Но что тогда?.. Лайт одарил меня задумчивым взглядом, а затем вновь вернулся к изучению листка. — Что ты думаешь обо всем этом, Лайт? — спросил детектив у парня. Лайт еще где-то с минуту изучал дневник, а затем положил листок на стол и посмотрел на детективов. — Я считаю, — наконец, сказал он, — что он действует очень глупо. — И не только тебе, — вздохнул Мацуда. — Ведь очевидно же, что Кире предлагают встретиться на Игре Гигантов! — Да, и признаться, я весьма растерян, — сказал Рюдзаки, продолжая смотреть на Лайта своим пронизывающим взглядом. — Если показать этот дневник, то игра точно будет отменена, — произнес Лайт, приложив свой кулак к подбородку, — а если не показывать, то второго Киру будет сложно вычислить. — Да, я подумал точно так же, — согласился Рюдзаки. — И все же мы решили показать этот дневник, объявить, что игра тридцатого числа отменяется и что в этот день все дороги в районе стадиона «Токио» будут перекрыты. А после этого от имени нашего Киры ответим что-то вроде: «Хорошо, я готов встретиться». — Значит, ты снова планируешь записать ответ? — спросил Лайт. — Да, — просто отозвался Рюдзаки. — А ты, Минори? — спросил детектив, повернув голову в мою сторону. — Что ты думаешь обо всем этом? Я пожала плечами. — Не знаю, — вздохнула я. Чувство тревоги все еще меня не отпускало. Интересно, почему? — Могу только сказать, что все это... странно. — Странно? — спросил господин Ягами. Все остальные удивленно на меня посмотрели. — И что именно тебе кажется... странным? Я задумалась. А ведь и правда — что? Я не понимала. Но почему-то… Вдруг я перестала слышать, что происходит вокруг, и в моих глазах потемнело.Flashback
— И вот и что мне теперь делать с этой тетрадью? — вздохнула я, разглядывая в своих руках странную тетрадь темно-фиолетового цвета. Очень странная тетрадь, признаться. Никакого названия, никаких записей. Когда я уже собиралась вернуться и пойти переписывать контрольную, точно не ожидала увидеть чью-то тетрадь, которая будет просто так валяться на скамейке рядом со входом в институт. Сначала я подумала, что это чья-то потерянная тетрадь с важными конспектами, и хотела посмотреть инициалы владельца (у нас нередко так теряли тетрадки с конспектами), но эта тетрадь была абсолютно пуста и при этом выглядела совсем новой. И что мне теперь с ней делать? Куда ее девать? Взять с собой? А если она все-таки чья-то? Ладно, возьму пока себе. А там, может, и владелец найдется. Именно так я думала, складывая тетрадь в сумку и возвращаясь обратно в здание.End of Flashback
В этот раз воспоминание было коротким. Я быстро пришла в себя. — Минори? — вновь я услышала голос детектива. — Минори, ты меня слышишь? Я подняла голову. Члены группы расследования смотрели на меня с какой-то тревогой в глазах. Лишь детектив оставался невозмутим. — Да, — ответила я, устало проведя рукой по лицу. Кажется, наваждение прошло. Только что это было?.. — Да, слышу. — Ты... снова что-то вспомнила? — спросил господин Ягами. — Да, пожалуй. Только... — Только что? — переспросил господин Моги. — Я не понимаю, что это было за воспоминание. Какой-то... будто оторванный кусок, — вздохнула я, — не могу вспомнить подробности. Ни день, ни место. — Успокойся, Минори. Объясни по порядку, — сказал Рюдзаки. Видимо, мою нервозность видно невооруженным глазом. Что ж, плоховато у меня с выдержкой. — Я просто вспомнила, как я выходила из университета... — начала рассказывать я. — Из университета? — переспросил Мацуда. — Серьезно? Но ты же ведь… — Минори двадцать лет, если тебе действительно это интересно, Мацуи, — с каменным лицом сказал Рюдзаки. — А в этом возрасте люди имеют обыкновение учиться в университете. — А... — замялся Мацуда. — П-понятно. Хах. Надо же. Видимо, как и Лайт, он не очень верит в то, что мне двадцать лет. — Значит, ты вспомнила, сколько тебе лет? — спросил господин Айдзава. — Да, вроде того, — вздохнула я. Мужчина кивнул. — Так что было дальше? — продолжил спрашивать детектив. — Ну… честно говоря, это все, — я пожала плечами. — Говорю же — бесполезное воспоминание. Вроде ничего такого особенного я не вспомнила. Но почему… Эта тетрадь... Что это была за тетрадь? Чья она? Что в ней такого? Я этого не помнила. Я не смогла даже вспомнить, как назывался институт, в котором я училась. И город... Проклятье!.. Я опустила голову. Нет... не знаю, почему мне так некомфортно, но за все это время интуиция меня еще ни разу не обманула. Она никогда не врет. Объясню ему потом подробности наедине. Так мне будет гораздо спокойней. Хотя я и не понимаю, к чему было это странное воспоминание. — Точно больше ничего не помнишь? — вновь спросил детектив. — А что за институт, где ты училась? — Нет, не могу вспомнить. Я... И снова. Снова темнота в глазах.Flashback
— Ань! Аняяя! — кричала мне Светка, когда пара закончилась и студенты понемногу начали расходиться по домам. — Ну ты как, гулять пойдешь? — Наверное нет, Свет, — вздохнула я, собирая свои учебные принадлежности. — Мне же нужно сходить переписать контрольную. — Ой, точно. Контрольная. Блииин, — застонала подруга. — Я бы тоже сходила, но нихрена не готова. Так что смысла нет. Я пожала плечами. — Может, все же попробуешь? — переспросила я. Света махнула рукой. — Да ты же знаешь, я ни черта в матане не смыслю, — усмехнулась она. — Я стащила пару вариантов. Попрошу брата — может, поможет. Еще бы эта стерва нам жизнь не усложняла — было бы вообще прекрасно. Ну, тут она была права. Мария Анатольевна никогда не давала простых контрольных. Даже мне математика всегда относительно неплохо давалась, но сдать ее контрольные с первого раза на желаемый балл не могли даже самые ярые отличники. Стоит ли говорить про меня? Не сказать, что мы со Светой особо дружили, но подругой она была хорошей. И надежной, хоть порой и не скупилась на высказывания. Но меня это совсем не смущало. В конце концов, в человеке главное — его внутреннее составляющее, а не умение красиво выражаться. А человеком Светка была хорошим. — Да уж, — вздохнула я, уже собрав учебники и направляясь к выходу из аудитории. Мы вышли из кабинета и пошли вместе в сторону выхода. До пары был перерыв пятнадцать минут, и я хотела немного проветриться. К тому же, наша преподша регулярно опаздывала на пары минут эдак на двадцать. — А вообще я не понимаю, — усмехнулась Светка, — вот че ты тратишь так много времени на учебу? — Ну а как по-другому? — я пожала плечами. — Отчислят ведь. — А, ну да. Ты ж на бюджете, — усмехнулась подруга. Света училась на платном, и в нашем областном вузе к ним относились очень трепетно. Девушка она красивая — длинноволосая блондинка, стройная, высокая. У нее выразительные, темно-карие глаза и обворожительная улыбка. Парни за ней табунами вились, но она всех отшивала. Потому что уже давно отдала свое сердце другому. — Нет, ну правда. Без тебя скучно, — буркнула она. — Ищешь всякий предлог, лишь бы не гулять. — Ну ты же знаешь, как я не люблю очень шумные компании, — вздохнула я, — а собираетесь вы явно не впятером. И сегодня я не искала повод, раз уж на то пошло. Скорее, он сам меня нашел. Ну правда, не любила я их шумные компании. Я вообще предпочитала или проводить время с тетей, или переписываться с любимой подругой по Интернету. Иногда ходила, но где Света — там всегда было как минимум человек десять. А мне такое было не по душе и приходила я, в общем-то, только ради нее. — Ну ты нам тогда так классно спела в кафе! — не унималась Света. — Официант так там вообще в тебя влюбился, по-моему. — Да брось, — я махнула рукой. — Ты преувеличиваешь. Да и пришла я без подарка, потому что кое-кто, — я нахмурилась, — мне ничего не сказал. Пришлось выкручиваться. — Ну да, я забыла, — не стала отрицать она. — Ну и купила бы какую-нибудь ерунду, как я. А так память у Тохи на всю жизнь останется! Без шуток, подруга, у тебя и правда замечательный голос. Шла бы в шоу-бизнес, хватала бы там бабло и жила бы припеваючи. — Ну да. И кто меня там без музыкального образования возьмет? И без связей, — хмыкнула я. — Да и не хочу я. Это так, просто хобби. — Ой, засмущалась-засмущалась! — захохотала Света под моим испепеляющим взглядом. — Молчу-молчу. Но я не врала, в любом случае. Я знаю. Светка никогда не врет. Скажет любую правду, какой бы обидной она не была, но никогда не соврет. — О, смотри, — хмыкнула она, когда мы уже вышли из института. — Кто-то тетрадку свою посеял. — Где? — я помотала головой. — Да вон, валяется, — Светка махнула головой в сторону скамейки. — Будет потом как обалдуй свои конспектики искать перед зачетом, да вот только вряд ли найдет, — усмехнулась она. И правда — на скамейке неподалеку от входа в институт одиноко лежала какая-то тетрадь темно-фиолетового цвета. Неужели и правда забыл кто? Несмотря на то, что мимо проходили некоторые студенты, никто не подходил к скамейке и тетрадь, судя по всему, явно была ничьей. Так как же Светка смогла ее заметить? — Ну ты и глазастая, — хмыкнула я. — Да просто странно, что тетрадь валяется и рядом никого нет, — Света пожала плечами. — Ну да ладно, меня это не касается, в любом случае. Просто заметила. — А если это правда чьи-то конспекты? — спросила я, подбегая к скамейке, на которой лежала странная тетрадь. Светка осталась стоять на прежнем месте. — Ой, ну и его проблемы, — ответила она. — Нечего разбрасываться. — Наверное, надо вернуть, — сказала я, взяв тетрадь в руки. — Может, там подписано, чье это. Светка пожала плечами. — Ой, дело тебе до других, а? — цокнула она. — И зачем я только сказала... Ладно, ты оставайся, если хочешь, а я пойду. Удачки там с контрольной. — Да, спасибо, Свет, — ответила я, прощаясь с девушкой. — Пока. Удачно вам погулять. Светка махнула рукой и пошла по дороге в сторону пешеходного перехода. А я осталась одна. Со странной тетрадью и своими мыслями. В этот момент мне показалось, словно что-то промелькнуло рядом. Будто… чья-то тень. Я резко обернулась, однако никого не увидела.End of Flashback
Наконец, наваждение меня отпустило. Два раза подряд. Да что ж это такое!.. Я застонала. Да что это было?! И почему я опять не смогла досмотреть воспоминание до конца? — Минори! — я снова услышала голос детектива, а когда смогла сфокусировать свой взгляд, увидела, что он присел на корточки прямо передо мной. — Снова, да? Он не стал уточнять вопрос, но даже ежу было бы понятно, о чем он говорит. — Господи, — прошептал господин Ягами, глядя на меня сочувствующим взглядом. И не только он. — Неужели она теперь всегда будет так мучиться? — Боюсь, что да, господин Асахи, — вздохнул Рюдзаки, — К сожалению, в ее случае это неизбежный процесс. В этот момент я ощутила, что моего лба коснулось что-то влажное и холодное. Это Лайт приложил к моему лбу какую-то мокрую тряпку. И когда только успел?.. — Все в порядке, — прошептала я, машинально перехватывая тряпку из рук парня и прижимая ее к своему лбу. — Мне... уже лучше. Спасибо. И правда — спасительная прохлада немного помогла мне успокоиться. — Но что же ты там такого увидела? — взволнованно спросил Мацуда. — Неужели что-то про второго Киру? Мужчины заметно напряглись. Ах, если бы! Хоть бы раз я увидела что-то, что бы им помогло!.. Пока я видела только какую-то бессвязную и бесполезную ерунду, значение которой я не понимала. Но... — Рюдзаки, — прошептала я, продолжая прижимать тряпку ко лбу и посмотрев детективу прямо в глаза. — Скажи, что вспоминает человек с полной потерей памяти в самую первую очередь? Казалось, группу расследования удивил мой вопрос. Но я должна услышать на него ответ. Какое-то время Рюдзаки думал, сканируя меня своим внимательным взглядом. — Самое важное, — просто и коротко ответил он. Я так и думала. Но это все равно ничего не объясняет. Я вспомнила про тетю, про то, что у меня нет родителей, свое имя, свою подругу... Вспомнила свою родную страну. Но при чем тут какая-то фиолетовая тетрадь?.. Но у меня уже нет сил. Правда. Я не хочу сейчас ни о чем говорить. Почему-то эти два воспоминания... Вымотали меня. Хотелось просто плюхнуться головой в подушку и ни о чем не думать. Но с другой стороны… Когда все это началось? В какой момент меня так жахнуло? Да еще и на два раза! Такого еще точно не было! Когда же?.. Думай, Аня. Думай! Точно. Я прочитала дневник. Меня спросили, что я думаю обо всем этом. Я сказала, что содержание показалось мне странным, потому что... Потому что меня смутили две другие записи — в особенности та, где говорится про тетрадь. Не знаю, почему. Я хотела ответить что-то в таком духе, и... И потом меня накрыло. Да какого черта? При чем это тут вообще?! — Простите, — вздохнула я, отнимая от своего лба уже теплую тряпку и положив ее на подлокотник дивана. Затем я медленно встала. — Я не знаю. Мне кажется, если я и попытаюсь нормально передать вам сейчас свои мысли... Вы ничего не поймете. Я и сама крайне плохо это понимаю. — Минори, — ответил Рюдзаки, — прошу, на заставляй себя. Если тебе плохо, ты можешь вернуться к себе и рассказать обо все уже завтра. — Да, Рюдзаки. Если ты не возражаешь, я так и сделаю, — вздохнула я. — Спасибо. И... прости. Я хотела бы рассказать, но я не могу. То ли моя паранойя взыграла во мне, то ли шестое чувство... В общем, не знаю. Ему наедине — скажу. Когда разберусь с этими мыслями. А так — не хочу. Что-то здесь не так. Я просто это чувствую. — Тебе не за что извиняться, — сказал господин Ягами. — И сейчас тебе правда лучше отдохнуть. — Спасибо, — ответила я. — Тогда я пойду. До свидания. Они попрощались со мной, и я направилась к выходу. Вернувшись в свой номер, я и правда тут же плюхнулась на кровать и уткнулась лицом в подушку. Да что со мной вообще происходит?!.. Я была абсолютно уверена, что мне станет гораздо легче, начни я вспоминать прошлое. Но легче ни черта не становилось. А может, такой завал воспоминаний — это последствия таблеток, которые мне выдал детектив? Но почему именно сейчас? И почему при чтении этого чертового дневника? Я вдруг осознала, что устала. Сильно устала. Наверное, и правда лучше забыться и поспать. У меня больше нет сил. И эти воспоминания приходят так внезапно — какие-то легко, какие-то... не очень. Настанет ли день, когда все это закончится?.. Примерно с такими мыслями я и уснула.Конец POV Анна (Минори)
***
POV L (Рюдзаки)
Анна ушла к себе. Похоже правда плохо себя чувствует, и это заметно. Говорить она отказалась, сославшись на слабость, и попросилась уйти. Разумеется, задерживать я ее не стал, но все-таки... Что же она такого увидела? Что-то касательно второго Киры? Ей нужно отдохнуть и собраться с мыслями. И тогда, думаю, она сможет все мне рассказать. Ладно, нужно сосредоточиться на всей этой ситуации с дневником. Мы приняли решение касательно дальнейших действий и записали ответ для второго Киры. И дневник, и запись покажут завтра на телеканале Сакура-ТВ. После я отпустил участников группы расследования, а также позвонил Мацуде и попросил его пристальнее наблюдать за Лайтом.Flashback
— Я тоже пойду. Лайт внезапно высказал желание принять участие в операции. — Но... — попытался было возразить ему господин Ягами. — Все будет в порядке, папа, — поспешил успокоить отца Лайт. — Я иногда бываю и в Аояме, и в Сибуе. И если мы будем там вдвоем с Мацуи, то будем выглядеть как два приятеля. К тому же, второму Кире нужен лишь настоящий Кира.End of flashback
Я вновь и вновь прокручиваю в своей голове его речь, пытаясь понять: не было ли в этом скрытого умысла? Если он — действительно Кира, то непременно сделает все для того, чтобы оказаться в нужное время и в нужном месте. Я не стал возражать, что он посетит все места, упомянутые в дневнике, хотя и колебался. С другой стороны, а как я могу ему помешать? У меня против него ничего нет. По правде говоря, я сильно сомневаюсь, что те меры, которые мы решили предпринять, будут эффективны. Но больше никаких идей у меня нет. Будем надеяться, что это даст хоть какой-нибудь результат. И Анна. Она явно вспомнила что-то важное. Я это чувствую. Но что? Надеюсь, в ближайшее время я смогу узнать ответ. Итак, сегодня двадцатое число. Ближайшая дата, указанная в дневнике — двадцать второе. Время еще есть. Мои размышления оказались прерваны звонком на мой ноутбук. Звонил Ватари. — Да? — спросил я, принимая вызов. — Рюдзаки, — раздался в динамике голос Ватари, — у меня для тебя две хорошие новости. Пришел и ответ из ФСБ России, и из японской полиции. Высылаю информацию тебе на почту. Я вздрогнул. Неужели... Неужели все получилось? — Это прекрасно, Ватари. Отправляй. Я сейчас же приступлю к их изучению. Ну вот и все. Наконец-то я узнаю, кто она такая.Конец POV L (Рюдзаки)
***
POV Анна (Минори)
Я не знала, где нахожусь. Вокруг был какой-то густой туман, и я даже рук своих не могла увидеть. Что это за место? Куда я попала? Может, мне все это... снится? Вдалеке появился какой-то просвет. Неосознанно я протянула к нему руку и почувствовала что-то... Но что это? Кто?.. Я увидела девушку. Русые волосы до плеч, невысокая, одета в синие джинсы и светлую футболку. Девушка куда-то шла. Так ведь это... это же я? Я вижу во сне... саму себя? Нет. Не только вижу. Вижу и... вспоминаю.Flashback
— И ты теперь всегда будешь за мной ходить?.. — обреченно спросила я таинственную женщину, с которой познакомилась буквально сегодня. Как только я прикоснулась к этой странной тетради, я сразу почувствовала, что что-то не так. Мимо меня промелькнула какая-то тень... Но я тогда подумала, что мне показалось. Но на самом деле это было далеко не так. Эту женщину очень трудно не заметить. И сегодня я сполна убедилась в этом. Пока я спокойно писала контрольную, она появилась в аудитории из ниоткуда. А затем, когда я после пары попыталась спрятаться в туалете, догнала меня даже там. — Да. Я ведь тебе уже говорила, — усмехнулась она, следуя за мной и изредка взмахивая своими огромными черными крыльями. А я все еще не могла прийти в себя от шока. — И когда ты уже, наконец, воспользуешься моим подарком? — Это какой-то очень неправильный подарок, — хмыкнула я, стараясь говорить потише. — Отчего же? — усмехнулась она. — Любой другой человек обрадовался бы такому. Странная ты. Я не стала отвечать. Да и какой смысл?.. И кто еще тут странный?.. — Эсма, — выдохнула я, обернувшись, — я не верю, что то, что ты мне говоришь — правда, — нахмурилась я, внимательно смотря на эту женщину. — И я до сих пор до конца не уверена, не являешься ли ты плодом моего больного воображения. Эта безумно красивая девушка была облачена в длинное, струящееся платье фиолетовых оттенков, и с ее белоснежными, вьющимися волосами почти до талии этот цвет сочетался просто идеально. И — казалось бы — она как будто самый обычный человек. Если не брать в расчет огромные, черные крылья за спиной, которые она могла прятать по своему желанию. Я и правда сначала думала, что мне это все мерещится, но нет. Таких долгих глюков не бывает. Эсма оказалась вполне реальной. Я специально свернула на детскую площадку. Сейчас обеденный перерыв, и народу тут не было. Можно было спокойно с ней поговорить. — Вот уж спасибо, — фыркнула женщина, сложив руки на груди. — За мои сотни лет жизни так меня еще никто не называл. — Ну а как бы ты отреагировала? — буркнула я, садясь на скамейку. — Вообще-то ты меня напугала. Появилась посреди пары из ниоткуда, прошла сквозь стену. Я уже подумала, что сошла с ума. — И еще игнорировала меня, — усмехнулась Эсма, присев рядом со мной. — Да, я помню. И наблюдать за твоим бледным лицом было весьма забавно. А я ведь с контрольной тебе помогла. Так что сказала бы «спасибо» лучше. — Скажи, — спросила я. — Зачем тебе все это? Ты... все же хочешь меня убить? — С чего бы? — Эсма пожала плечами. — Я просто обронила свою тетрадь. Хочешь пользуйся ей, хочешь — нет. А убивать мне тебя незачем. — «Обронила»? — все еще дрожащим голосом перепросила я. — Случайно или специально? — Вот ты зануда, — женщина закатила глаза. — Какая, в сущности, разница? Мне просто стало скучно. Давно не общалась с людьми. Да не бойся меня, — беззлобно усмехнулась Эсма, глядя на мое крайне испуганное, растерянное лицо, — я не причиню тебе вреда.End of Flashback
Почему-то... Почему-то мне захотелось подойти еще поближе. Я не могла вспомнить, кто эта женщина. Не могла вспомнить, о какой тетради вообще идет речь. Не могла точно вспомнить, как познакомилась с ней. Я хотела узнать, что же было дальше, но воспоминание словно уплывало от меня. Я протянула руку к источнику ускользающего от меня света... И проснулась.***
Открыв глаза, я тут же посмотрела на электронные часы. Они показывали около десяти часов вечера. Ничего себе! Вот это поспала так поспала. Я встала с кровати и присела, пытаясь понять, что со мной произошло и что же я увидела. Снова. Снова я увидела воспоминание, связанное с этой странной тетрадью. Только теперь... Теперь я смогла вспомнить ее настоящую владелицу. Девушку по имени Эсма. Опять воспоминание было обрывистым. Я не могла вспомнить подробностей нашей встречи и того, кто она такая. Но почему-то, лишь взглянув на нее, мне захотелось подойти к ней... И обнять. Крепко-крепко. Странное чувство, да?. Но кто она? И почему сначала я так ее боялась? А я ведь помню. Я правда пришла переписывать контрольную. А затем…Flashback
Народу на переписывание сегодня пришло много, и не только с нашей группы. Все хотели исправить свои плохие оценки — пожалуй, кроме самой Марии Анатольевны. С преподавателями в этом семестре нам сильно повезло, но эта женщина и правда умудрялась подпортить кровь всем и каждому. По секрету, старший брат Светки как-то говорил, что она нам иногда дает такие задачки, которые чуть ли не на последнем курсе решают. Так что чего удивляться, что мы у нее все двоечники? Но сейчас — на втором курсе — было попроще. Она вела у нас и в прошлом году, но теперь мы уже немного привыкли и ходили на переписывание контрольных как на работу. Поиздевавшись вдоволь, на второе или третье переписывание она могла даже смилостивиться и поставить отличную оценку. Но ее еще надо было заслужить — и то, если попадется знакомый, уже прорешанный, вариант. Радовало одно — варианты она раздавала одни и те же. Даже мне пару раз везло и решала я тот же самый вариант, что уже решала до этого. А вот в этот раз не повезло. И теперь я совершенно не знала, что мне делать. Эх, Светка счастливая. Учится на платном, а над ними сильно не издеваются. Тянут до тройки в любом случае. Но мне-то нужна хотя бы четверка. На большее тут рассчитывать и не стоит. Я всегда хотела поступить на бюджет сама. Мы с тетей Мейоми жили вполне неплохо, но не сидеть же мне вечность на ее шее? К тому же, она и так постоянно в командировках и очень много работает. Поэтому я была очень рада, когда узнала, что смогла поступить. Решила поступать в родном городе, чтобы не бросать Светку. Да и специальность моя мне вполне нравилась. Тетя предлагала мне пойти по ее стопам и выучиться на лингвиста (японский благодаря ей я знала очень даже неплохо) или журналиста, но душа не желала у меня ни к тому, ни к другому. А вот математика и точные науки мне всегда нравились. Конечно, я не была особым гуру в их изучении, но я чувствовала, что это мне гораздо ближе. А там уже в будущем определюсь с профессией. Я могла бы поехать учиться в Москву, но мне и в моем родном городе было хорошо. Небольшой город в Подмосковье, но зато очень душевный. И пусть родители мои уже давно погибли (мне тогда был всего год, и я их совсем не помнила), мне всегда хватало подруги моей мамы. Пусть она мне и не родная по крови, она стала мне дороже всех на свете. Сначала после смерти родителей меня отдали в детский дом, а потом она смогла меня удочерить. К счастью, это невеселое время совсем не отложилось в моей памяти. Когда тетя Мейоми удочерила меня, мне было четыре года. Этот день стал самым счастливым в моей жизни. Мы с ней решили остаться в родном городе моих родителей. Вернее, это тетя так решила, и я рада, что мы и правда остались. Она продала все свое имущество в Японии и купила квартиру в нашем городе. Ради того, чтобы меня удочерить, она даже сменила японское гражданство на российское. Мы не стали жить в старой квартире моих родителей — тете было бы тяжело находиться там, где все напоминало бы ей о подруге. И я ее понимала. Похоже, она действительно очень ее любила. И осталась, чтобы быть рядом с ней. Даже после смерти. Я иногда приходила к родителям на могилу. И пусть я их совсем не помнила, тетя Мейоми говорила, что они очень меня любили. И у меня не было никаких оснований ей не верить. Других родственников у меня не было — во всяком случае, я их никогда не видела, но тетя уклончиво утверждала, что они вроде как есть, но живут далеко. Но для меня их в любом случае не существовало. Раз уж они даже на похороны не приехали, ни одного сообщения не прислали — какие они родственники?.. Ну так вот. Я сидела и спокойно переписывала контрольную. Ну как спокойно... Я понимала, что мне попался сложный вариант и опять я ничего не напишу. Даже как-то тоскливо стало. Но тут внезапно... — Да это же легко, — послышался громкий женский голос на всю аудиторию. — Что там решать? Давай я тебе помогу. Ничего не понимаю. Кто это говорит? И почему наше извергиня на это никак не реагирует?.. Подобный смельчак давно должен был вылететь из аудитории и уже находиться где-то посередине пути между Землей и Марсом. — Эй, ну отчего ты меня игнорируешь? — снова послышался голос, однако на этот раз — как будто прямо рядом со мной. Словно кто-то говорил мне прямо в ухо. — Это неприлично, между прочим. Я вздрогнула, повернула голову вправо... И увидела красивую беловолосую женщину лет тридцати, в длинном фиолетовом платье. Она спокойно сидела рядом со мной и с любопытством меня рассматривала. — Ну привет, — усмехнулась она. — Меня зовут Эсма. Приятно познакомиться. От шока я чуть со стула не упала. Благо, сидела я в большой лекционной аудитории, где скамейки были привинчены к полу, иначе точно бы завалилась. Кто она? Откуда она здесь появилась?!.. — Ну ты хоть кивни мне, что ли, — вздохнула женщина, — раз уж вслух говорить не хочешь. Я в панике отшатнулась, а затем стала оглядываться по сторонам. В аудитории полно народу. Но почему никто не обращает на нее внимания? Почему?!.. — Студентка Романова! — раздался оклик нашей мучительницы. Я повернула голову в ее сторону. Та пялилась на меня своим любимым, злобным взглядом. Непроизвольно — чисто по привычке — я встала со своего места. — Студентка Романова, почему вы вертитесь? — грозно спрашивала она. — Вы уже написали контрольную? Если да, сдавайте лист и уходите. Я вас не держу. Я медленно повернула голову обратно. Беловолосая женщина продолжала сидеть на своем прежнем месте и лукаво на меня смотреть. Затем я снова повернулась в сторону Марии Анатольевны. Да почему математичка ее не видит? Она ведь сидит прямо рядом со мной!.. Неужели... у меня глюки?.. — Мария Анатольевна, простите, но... — неуверенно начала я, — неужели вы не видите?.. На этих моих словах... Белокурая женщина, сидевшая рядом, громко расхохоталась. Да так, что у меня заложило уши. Но никто — никто! — даже не обернулся в нашу сторону. — Чего не вижу? — скептически выгнула бровь математичка. — Вашего наглого поведения? Знаете, Анна, если ваша опекунша — известная японская журналистка, это не значит, что вы можете позволять себе так себя вести. Ну вот опять! Почему она опять трогает мою тетю? Что она ей вообще сделала?.. Мария Анатольевна смотрела прямо в мою сторону, но при этом в упор не видела сидящую рядом женщину, которая продолжала смеяться, но уже не так громко. — Нет, ничего, — промямлила я, — мне просто... показалось. Простите меня. — «Показалось», — передразнила меня Мария Анатольевна. — Поэтому у вас и оценки такие, потому что вам все «кажется». Ветер у вас у всех в головах, а не учеба. Садитесь, студентка Романова. И если я еще раз увижу, что вы вертитесь — сочту это за попытку списывания и выгоню из аудитории. Одногруппники сочувствующе на меня посмотрели. Да, на мне эта женщина любила отыгрываться еще и по той причине, что мой опекун — тетя Мейоми — бывшая гражданка Японии. А математичка не любила иностранцев в принципе. Такая вот бывшая комсомолка-патриотка. — Хорошо, я поняла. Спасибо, — прошептала я и села на свое место. Ну не выгнала хотя бы — и то ладно. И все же... Я снова осторожно повернула голову в сторону своей галлюцинации. Или же это вовсе не глюк?.. Она все так же сидела рядом. — Ну что, убедилась? — усмехнулась она, подперев кулаком подбородок. — Не пытайся допрашивать остальных. Меня видишь только ты. Только... я? Что? Почему... — Да успокойся ты, — вновь усмехнулась Эсма (или как там она себя назвала?), — я не кусаюсь. Даже помочь тебе могу, если сильно нервничать не будешь. Я все еще не могла поверить своим глазам. И ушам. — И не пялься на меня так, а то ваша мымра опять на тебя наорет, — продолжила Эсма. А ведь она права. Медленно я повернулась обратно. И все же... Я не верю. Как?.. — Эти примеры для меня — легкотня. Вот тут нужно записать так, — вдруг она крепко взяла меня за руку и начала таким образом писать сама, но при этом от моей руки. Я вздрогнула и испугалась настолько, что даже не могла пошевелиться. К тому же, ее рука... была невероятно холодной. Как у мертвеца. — А вот здесь, — решив первый пример, она переместила руку дальше, — получится вот так. Таким образом минуты за три она решила оба примера, которые были в контрольной. Записав решение моей рукой, она, наконец, отпустила меня. — Коряво получилось, — усмехнулась она, — перепиши уж как-нибудь сама. Я посмотрела внимательнее на примеры. Они оказались решены абсолютно правильно! Теперь, когда она мне показала, как и что нужно делать, я уже и сама увидела, как нужно посчитать общие интегралы. Ну ничего себе... — Вот видишь, как все просто, — усмехнулась женщина после того, как я дрожащей рукой переписала ответ на чистый лист, стараясь больше не поворачиваться в ее сторону. — Правда, что-то вам как-то усложняют жизнь. Мне-то все равно, а вот для тебя, похоже, это малость сложновато. Ну... в чем-то она была права. Через какое-то время прозвенел звонок. Я как раз только успела дописать в чистовик решение последнего примера. — Все, сдавайте работы, — грозно оповестила нас Мария Анатольевна. Делать нечего. Пойду сдавать лист. Но теперь-то я точно была уверена, что там все решено правильно. Я положила листок в общую стопку, куда все складывали свои работы, и обернулась. Эсма продолжала сидеть на месте, никем не замеченная. Кто же она? Я не понимаю. Почему никто... Но тут произошло нечто странное. Какой-то студент, пытаясь пройти между партами в аудитории в том самом ряду, просто... Просто прошел сквозь нее. Как будто она была фантомом. Призраком. Иллюзией. Ну нет! Это точно глюки! Но такие реальные... Ааа! Я ничего не понимаю!.. Сдав лист с ответами, я быстро пошла в сторону выхода. Нужно куда-нибудь убежать, спрятаться! Куда угодно! Потому что мне вдруг стало жутко. — Эй! — послышался знакомый голос мне вдогонку. — Уже уходишь? А как же «спасибо»? Краем глаза я увидела, как... Как за ее спиной появились огромные, черные крылья. Она взлетела и теперь смотрела на меня сверху вниз, продолжая при этом как-то ехидно улыбаться. Боже... Недолго думая, я пулей вылетела из аудитории и побежала в сторону женского туалета. Не знаю почему я решила побежать туда. Просто на автомате. Все мое тело трясло. И хоть бегать я никогда и не умела, так быстро, наверное, в своей жизни я еще не бежала никогда. Забежав в туалет и закрывшись в кабинке, я уже было выдохнула, но... — Ну вот и куда ты так несешься? — вновь знакомый голос. Я вздрогнула от ужаса. Он звучал прямо за моей спиной. — Что, неужели я такая страшная? Я медленно обернулась. Эсма стояла прямо напротив меня. Но кабинку я точно закрыла. Неужели… — Кто ты? — прошептала я дрожащими губами, от внезапного головокружения схватившись руками за стенку. — Почему?.. — Я ведь, кажется, уже представилась. Ну что ж, повторюсь, — усмехнулась она. — Меня зовут Эсма. Я — Бог Смерти и настоящий владелец Тетради, которую ты подобрала. Помогите…End of flashback
Господи. Что это? Что это значит?! Бог Смерти, Настоящий владелец, Тетрадь... Что за?.. Я ничего не понимаю! Нет, это... Это просто какой-то бред! Я сумасшедшая. Я точно сумасшедшая! Это совершенно невозможно!.. Но в тот день... В тот день я думала точно так же. Но это все оказалось правдой. Я устало приложила ладонь к своему лицу. Я вспомнила смутные очертания города, в котором жила, хоть так и не смогла вспомнить его названия. Немного вспомнила институт, контрольные, нашу математичку, Светку... Вспомнила свою тетю, которая, хоть и удочерила меня, но попросила в память о подруге не называть ее мамой. Да и разве это красиво, когда любящая мать совсем рядом, хоть и в могиле? Мама была ее лучшей подругой, и она не захотела так с ней поступать. Тетя была урожденной японкой и научила меня и японскому языку тоже. Ради меня она даже сменила гражданство на российское. Я всю жизнь называла ее тетей, но она стала моим самым дорогим человеком на свете. И хотя тетя часто бывала в командировках, мы проводили с ней много времени вместе. И еще... я вспомнила Эсму. Кто она? Почему ее тогда никто не видел, кроме меня? Я не понимаю. Не помню!.. Бог Смерти? Она и правда назвала себя Богом Смерти? Что это за бред?! Богов Смерти ведь... не существует! Но тут я вспомнила обращение второго Киры по телевизору. «… покажем друг другу наших Богов Смерти и поболтаем!». Я вздрогнула. Неужели... Неужели Рюдзаки оказался прав и я правда каким-то образом связана со всей этой чертовщиной?!.. Я... я просто не верю в это! Не верю!.. Но я не могу лгать сама себе. И эта тетрадь. При чем тут тетрадь? Как она связана со всем этим? И все одни лишь воспоминания об Эсме почему-то вызывали у меня странное чувство... тоски. Сейчас я не ощущала неприязни или страха по отношению к ней. Скорее — наоборот. Почему?.. Сейчас уже поздно, но завтра... я обязательно расскажу Рюдзаки. Всё расскажу. Пусть он мне не поверит, пусть назовет меня сумасшедшей... Но я сделаю это. Непременно сделаю. А выводы он пусть делает сам. Кто же ты для меня на самом деле, девушка из моих снов?..Конец POV Романова Анна (Минори)