Simpler than that

— Острова Утопии?! Вы, ребята, должно быть, сошли с ума! — сказал Джено, прежде чем они ушли, потому что он видел эти карты со странными маркерами, которые вели в открытое море — как будто они искали что-то скрытое, так оно и было. — Джено… — Джемин попытался успокоить парня, но его руку отдернули. — Я потерял отца — он тоже искал эти острова всю свою жизнь — я предупреждаю вас здесь. Я надеюсь, что вас не постигнет та же участь, что и моего отца, но, пожалуйста, обдумайте свое решение, хорошо? — То, что ты говоришь, не меняет нашего решения найти эти острова. Мир в опасности, потому что, как только острова попадут в чужие руки, они могут вызвать взрывоопасную войну, — сказал Сонхва, закончив разговор с решительным лицом. Джено продолжал с сомнением посматривать на них даже после их отъезда. Они пообещали ничего не говорить об ATEEZ, а Джемин также пообещал держаться подальше от человеческих дел и не верить всем людям, которые несут чушь об ATEEZ. Все они снова пополнили запасы, чтобы убедиться, что готовы к трехнедельному путешествию в Киллеон, а затем в неизвестность, которое, по оценке Сонхва, продлится еще три недели. Они были морально готовы ко всему, даже ко всем взглядам, которые они получают после того, как вышли из «Sunrise» при дневном свете в своей обычной полностью черной одежде. Когда Сан был в городе с Уёном, он на самом деле видел, как некоторые люди одевались как они — все в черном с цепями и в фетровой шляпе, но их лица не были закрыты, в отличие от ATEEZ, и утверждали, что они — это настоящая команда. Они манипулировали — и даже угрожали людям на рынке, чтобы они боялись их — к которым настоящие ATEEZ испытывают отвращение из-за поступков. Они даже не заметили, что Сан и Уён — двое настоящих членов команды — стояли позади них с орлиными глазами. И Сан, и Уён были вызваны на дуэль посреди рынка, и кто они такие, чтобы сказать «нет», если это должно спасти их репутацию? Они сражались трое против двоих, но Сан был уверен, что справится, как и Уён. Сирена выпустила свои маленькие ножи, передав один Сану, а затем синхронно начала атаковать. Люди могли видеть, как сражаются пятеро, у двоих из тех, кто использовал маски, был другой стиль боя - очень зависимый друг от друга, как будто у них был один и тот же разум, а остальные трое атаковали бессистемно, без планирования. — Вай! — Сан закричал и послал человека в сторону Уёна, на что сирена ударила его в живот. Затем оба легко справились с двумя другими, поскольку первый, кто получил травму, был похож на их лидера или что-то в этом роде. — Катись, — это то, что сказал Уён, когда люди столпились возле них, чтобы взглянуть на то, как они на самом деле выглядят. Никто не заметил их лиц, поскольку они идеально сливались с массой, оставляя других глазеть. Когда они рассказали остальным о том, что произошло, ATEEZ осознали, насколько они популярны из-за своей таинственности и мгновенного чувства страха, которое они испытывают в людях, когда они причаливают к определенному порту, потому что люди знали, что кто-то умрет на следующий день. Однако они не могли никого винить, поскольку их личность важна для сохранения секрета, ну, всё ещё секрета. Если бы кто-нибудь узнал Сонхва, было бы хуже. — Мы закончили на ночь? — спросил Юнхо, сидя после того, как много помогал на палубе. — Да, мы закончили, щеночек. Мы доверим руль тебе, Чонхо, спокойной ночи! — сказал Минги, а затем поднял тело Юнхо, отводя его в их общую комнату, чтобы он отдохнул. — Как продвигается расшифровка? — спросил шелк. — По-прежнему нулевой прогресс, как и раньше. — Попробуйте прочитать их задом наперед или переверните рукопись, — предложил Юнхо. Минги сделал то, о чем просила его возлюбленный, но был заинтригован, когда выяснилось что-то ещё. Он уже делал листающую часть раньше, с нулевым прогрессом, но когда читал их задом наперёд, он мгновенно понимал смысл каждого стиха. — Это о том, чтобы видеть, говорить и слышать что-то, — пробормотал он, разум был озадачен значением и сложными словами, написанными на листе бумаги. — Ах… Я думаю, ты должен попросить об этом Хва-хёна, — сказал Юнхо. — Хорошо. Сонхва услышал звук шагов, приближающихся к их каюте, поэтому он ожидал, что кто-нибудь из команды постучит в их дверь. — Сонхва-хён, ты свободен? — спросил Минги снаружи. — Заходи, Минги, — ответил он, всё ещё заканчивая последнюю часть своей организации — это могло подождать. Тот, что повыше, принес слишком знакомую рукопись, ту, которую он всегда носил в кармане, независимо от времени и дня, и которую он защищал всеми ценами, уступая Юнхо. Он показал их — наконец — Сонхва, и старший увидел, что рукопись показалась ему очень знакомой. — Я знаю все стихи, хочешь, я прочту их тебе… — Я думал, ты никогда не спросишь, хён! — Минги выглядел взволнованным, внезапно занервничал и разбудил Хонджуна от его прекрасного сна. — Кто, черт возьми… — полусонный Хонджун увидел их обоих и проворчал в подушку, бормоча. — Я пытался заснуть здесь, а вы, ребята, просто… — Тогда давай сделаем это снаружи. Не хочу видеть, как у кэпа вырастают рога и он убивает нас здесь, — сказал Сонхва, толкая Минги к двери и вылезая. «Взгляни на золото и драгоценности, ты не увидишь. Не увидишь красоты, увидишь. Не видишь ничего, кроме своего сердца. Не увидишь зла, и ответ покажет. Не говори гадости. Говорите о тишине, вы будете. Говорите чисто, о том, что говорит ваше сердце. Не злословь, и тебе ответят. Слушайте шепот пустых обещаний, вы не должны. Не слушай, что говорят уста. Услышьте не больше, чем чужие сердца. Не слушай зла, и ты услышишь свой ответ». Минги выглядел ещё более озадаченным истинным значением, потому что всё это не имело смысла, если… вы не поместили туда Сонхва, Юнхо и Ёсана. — Есть вопросы, Минги? Или мне написать это на листе бумаги, чтобы ты мог перечитать его в своей комнате? — Конечно, большое спасибо, хён. На пятый день плавания они решили провести инсценировку. После череды каменной бумаги и ножниц Минки стал судьей, Сонхва стал мнимым ответчиком, Сан и Уён — присяжными, а Хонджун — защитником. Остальные, Юнхо, Чонхо и Ёсан, были свидетелями. — А в чем будет преступление? — спросил Сонхва. — Каждое утро целовать капитана, чтобы разбудить его! — предложил Уён, на что все сразу же согласились. — Не принимай всё всерьез, хорошо? Это всего лишь инсценировка, не нужно душить, как в прошлый раз, — это случилось еще до Сонхва, но когда другие вспомнили об этом, они разразились смехом. — Поехали! — хлопнул Хонджун. — Давайте начнем с того, что здесь произошло, — начал Минги, опираясь на перила верхней палубы с молотком в руке. — Подсудимого обвинили в том, что он каждое утро целует собственного капитана, чтобы разбудить его, верно? — все остальные кивнули, затем Минги продолжил. — Подсудимый может заявить о своем признании виновным или невиновным? — Не виновен, — сказал Сонхва. И Сан, и Уён притворились возмущенными, как и Юнхо, Чонхо и Ёсан. — Я дам свидетелям возможность что-то сказать, — заставил Минги их всех замолчать. Юнхо подумал и посоветовался с Чонхо и Ёсаном, что он сделает сарказм из их «слабостей», чтобы они были свободны от каких-либо недоразумений. — Я видел это только сегодня! — сказал Юнхо, хотя все и он сам действительно осознают тот факт, что он слепой. Толпа снова превратилась в смеющийся беспорядок — хотя сначала они колебались, и даже Минги на мгновение спустился, чтобы обнять Юнхо — потому что он сделал инсценировку суда ещё смешнее, чем раньше. — Ладно, ладно, другие свидетели, есть что сказать? — Ёсан сказал, что разговаривал с Юнхо, когда они оба увидели, как Сонхва целует капитана, чтобы разбудить его на днях! — И кто ты? Разве Ёсан не может говорить сам? — в словах Минги не было яда, и даже Ёсан хихикнул на это замечание. Сирена только покачала головой, и Минги улыбнулась ему. — Присяжные, я даю вам время переосмыслить свое решение и подумать, пока у меня есть адвокат, защищающий осужденного. Затем Хонджун встал рядом с Сонхва. — Кхм, — фыркнули его товарищи по команде, нарушив его концентрацию и заставив его тоже немного хихикнуть. — Поцелуи вообще вредят жертве? — спросил он, возвращаясь к своему адвокату защиты. — Я задал вам всем вопрос, вредят ли поцелуи жертве? — Хонджун повторил еще раз. — Если это не вредит, то почему его судят? — спросил он «свидетелей». — Это табу! — Чонхо, на этот раз кричал. — Я не понимал, почему это табу… — Хонджун спонтанно достал свою книгу, которая была у него в руке, и притворился, что ищет что-то. — …Согласно этой книге законов, в любви нет ничего плохого, и вы не должны вмешиваться в действие любви, — остальные снова рассмеялись, потому что их обычно каменный и стойкий капитан на этот раз немного расслабился. — Какого хрена? — Минги схватился за живот, пока разражался приступом хихиканья. — Где ты, черт возьми, вообще… это твои записи… — Какой судья смеется и говорит выражается во время судебного разбирательства, а? — Юнхо напал на своего любовника, заставив их всех еще больше хихикать. — Давайте на этом закончим, ребята, мы повеселились, но есть чем заняться, — Хонджун отпустил их всех, но Сан и Уён остановили его. — Подсудимый виновен! — пошутил Сан. — Казним его мадам гильотиной! — Уён подбежал, взял молот Минги и трижды игриво ударил им по перилам, официально завершив их инсценированный суд.