Хранитель Круга Ветра

- Комендант тюрьмы сказал, что вы, воспользовавшись тем, что вами заинтересовались, будете мне рассказывать ужасные вещи, которые, якобы, здесь с вашей персоной творят. Алва молчал, смотрел перед собой и Ричард, сев в кресло напротив, продолжил: - Я слушаю. Можете рассказывать. Ворон скользнул взглядом по регентской цепи, посмотрел Ричарду в глаза, оценивая, и отвел взгляд. В тот раз он так и не проронил ни слова. Во второй раз Ворон удостоил регента несколькими фразами. Дик вошел в комнату, снял перчатки и посмотрел на Алву, неподвижно сидящего на узкой постели. Без взмаха или какого-то еще движения Дик резко бросил перчатки на стол у окна, и смотрел, внимательно смотрел, как Рокэ дернулся, вскинув руки, чтобы закрыться. Нервно мотнул головой, как от досады, от того что это бессознательное движение Ричард прекрасно видел, и закрыл лицо руками, впрочем, тут же убрал их, сел прямо - глаза снова смотрели бесстрастно, и тихо спросил: - Вы пришли издеваться? - Отнюдь. - Ричард сел в кресло напротив, закинув ногу на ногу и откинувшись на спинку и стал рассматривать Ворона. - Если вы хотите что-то рассказать, я слушаю. - Я не имею желания разговаривать ни с вами, ни с кем либо еще, - было ему ответом. В третий раз Ричард начал разговор с другой стороны: - На ваше содержание здесь тратятся приличные деньги. Алва вскинул бровь и, кажется, даже усмехнулся: - Что, в Талиге настолько плохи дела? Гнилая капуста нынче на вес золота? Комендант предупреждал, что узник может врать вполне натурально и Ричард присматривался, пытаясь разобраться в этом спектакле. - Вот чего я не понимаю, - протянул Дик, - Если вы на самом деле так хотели с собой покончить, как пытались показать... Почему до сих пор живы? Пять лет, большой срок. Есть много доступных способов. Алва смотрел в стену, а потом, усмехнувшись, вдруг спросил. - Вас когда-нибудь кормили насильно? - Гнилой капустой? - совершенно спокойно уточнил Ричард, не поддеть, изобразить интерес. - И собственной рвотой. - Алва вдруг посмотрел ему в глаза так, будто действительно ждал ответа. - Не доводилось, - честно ответил молодой регент и приготовился слушать, но Алва рассеянно кивнув, замолчал и уставился в пол. Дик, желая вытянуть из него еще что-нибудь, завел речь о том, что кроме голодовки есть и другие способы. - Когда ваши руки прикованы к стене... Впрочем, если эту одежду мне оставят, можно сделать веревку и тогда я непременно воспользуюсь ей и вашим советом. - Алва изобразил полупоклон, посмотрев на Ричарда и засмеялся нервно, будто пьяный. А Дику вдруг подумалось, а если он всерьез? Если тюремщик предупреждал именно за тем, что так регент скорее не поверит узнику. Не может быть. Не может. Этого. Быть. - Рокэ, - при звуках своего имени Алва поморщился, но вслух такой фамильярности не возразил, - я здесь не затем, чтобы учить вас способам самоубийства. Наоборот. Вы нужны живым и здравствующим. Нужны стране. Я знаю, это звучит громко, но.. Есть поверие, да вы же и сами знает! Гальтарское, помните? "Хозяин Круга должен благоденствовать, тогда земли его расцветут". И я уже склонен поверить в правдивость, подобной чуши, потому что столько бед на одну страну. Да если бы только Талиг!... - Ричард не договаривает, сам себя прерывает, - Очевидно вы живы, но вряд ли к вам можно применить слово "благоденствует". - Вы бредите! - резко перебивает его Алва. - Я думал вы завязали со всей этой гальтаршеной! Чтобы ваш любезный Талиг процветал, следите лучше за своей армией и министрами, и не сваливайте на мистику свое неумение править! Ричард завороженно смотрел на почти прежнего Ворона, которого что-то еще задевает и, просто по-человечески, злит. Алва сжал подлокотники кресла и прошипел: - Мне этих бредней на Изломе хватило! И мне нет дела до ваших проблем! Ричард внял его просьбе и замолчал. Слишком уж это было похоже на правду. - Как вы спите по ночам? - с этого вопроса Ричард начал следующую их встречу. - О, прекрасно. Почему вы спросили? - Алва, чуть прищурившись, посмотрел на Окделла и Дик пояснил: - Я имею ввиду... Вы ведь убили гораздо больше людей. Неужели их призраки не встают возле вас каждую ночь? Алва усмехнулся: - Я вас понял. - подумав, он ответил, - Хотел бы я сказать, что, в отличие от вас, никогда не убивал женщин и неразумных детей, но это была бы неправда. Никогда - своими собственными руками. Думаю, дело в этом. И... - добавляет он совсем уж откровенное, - Я вырос в Багряных землях, в другой, если можно так сказать, парадигме. Для вас, и уж тем более для вашей религии... Человеческая жизнь все-таки значит больше. Ричард вдруг теряется, слушая рассуждения Ворона, и зачем-то говорит честно: - Как вы говорите об этом... Конечно... Не мне произносить подобные обвинения, но... Вы чудовище. Алва улыбается ему холодно: - Мы снова к этому вернулись? За одним исключением, теперь мы можем разговаривать на равных. Как чудовище с чудовищем. Злой блеск в его глазах потух и, кажется, будто Алва хотел сказать что-то еще, но замолчал на полуслове, запоздало себя одернув. А Ричард раздосадован на себя. Почему было не удержаться от этого укола? И верно, Ворон снова становится немногословен при его посещениях. Ричард молчал, стоя у стены и пленник также не пытался заговорить. Он смотрел в окно, будто не мог насмотреться на зацветающие деревья в тюремном дворе. Дикон уже собирался уходить, когда Алва, который вообще его сегодня не замечал, обернулся и сделал шаг вперед: - Приходите, когда будет снег? Если он еще будет. Ричард вздернул бровь, обозначая удивление, ожидая пояснений и Алва поспешил объяснить: - Моя камера внизу, там нет окон, а когда вы приходите... Я просто хочу посмотреть на снег. Тут он ловит насмешливый взгляд Ричарда и замолкает, отступает на шаг, понимая, должно быть, как его ложь глупо выглядит и как нелепо звучит. Ричард улыбается, что это, попытка разжалобить его? - Если вам не трудно... - этот просящий тон делает все еще хуже. - Я не знаю позволено ли мне вообще просить что-то... Простите. Алва трет лоб и опускает глаза. Ему будто бы становится стыдно за свою просьбу. Ричард выходит ничего не сказав. Но разве не в этих комнатах его держат? - Если я скажу, что меня... Что со мной обращаются жестоко и неподобающе... Вы мне поверите? Если бы не откровенно неприкрытая надежда в голосе и плавный взмах руки к груди, на зависть плутовке Катарине, Дик еще подумал бы над ответом. - Нет, - честно ответил Ричард, - Но, безусловно, проверю ваши слова. Алва стоял, будто налетев на стену, сжав кулаки. Это начинало раздражать, Ворон явно переигрывал. Ричард посмотрел на него выжидающе: - Так, что же? Вы скажите? Все, что вы перечислили. Это очень громкое заявление и сильные обвинения, к тому же, противоречащие официальным отчетам, которые я получаю. Согласно им, у вас имеется все, что необходимо и возможно в вашем положении. Так что же? С вами обращаются жестоко и неподобающе? Алва судорожно вдохнул, вцепившись в свои запястья и ответил, уставившись в пол. - Нет. - и тверже. - Нет. Ричард повернулся и вышел. Моросит дождь и потихоньку становится снегом, последним, наверное, снегом этой весной. Погода неприятная, и хочется уже под крышу к горящему камину и теплому вину, но Ричард разворачивает коня от дворца к выезду из города. Взяв с собой лишь нескольких гвардейцев, он направляется в старый замок в предместьях столицы, где содержат Ворона. Регент не оповестил заранее о своем визите, но это не страшно, он и сам не знал, что вспомнит о просьбе Алвы. И хуже того - захочет ее исполнить. В замке странная тишина, и не найдя коменданта, Ричард сам поднимается к камере Алвы. Трудно поверить своим глазам, когда он видит эту жуткую картину. Дверь распахнута, а Алва буквально распят на постели и придавлен господином комендантом тюрьмы, охранник держит пленника за волосы и заломанные руки, а еще один человек, кажется помощник коменданта, стоит рядом в совершенно непристойном виде. - Господа. - выплевывает Ричард. Что здесь происходит спрашивать, очевидно, глупо, а еще накрывает ужасом - это какая-то чудовищная ошибка. У Ричарда в этот момент только одна связная мысль: спасибо, Создатель, что пистолеты заряжены. Он достает их и смотрит на обернувшихся к нему господ, от одного его взгляда благоразумно отскочивших от терзаемого ими человека. Алва, тяжело дышащий, но в сознании, обнимает себя руками, неловко завалившись на бок. - Идите сюда, - командным голосом бросает ему Ричард. Ворон, видимо, не сразу понимает, что обращаются к нему или не верит в то, что все прекратилось, но осознав, наконец, неуклюже сползает с постели и кидается к ногам Ричарда, стремясь то ли скорее отойти дальше от насильника, то ли ища у Ричарда защиты, вряд ли сам осознавая, что именно делает. Дик тоже не верит своим глазам, но держит на прицеле господина коменданта, начавшего было что-то лепетать в оправдание. Как в тумане, он приказывает всем троим отойти к стене и забирает связку ключей. Ворон, кажется, отдышавшись и немного сориентировавшись, встает за его спиной. Дик дает ему пистолет, возможно опрометчиво, думает он после, но тогда, он действовал быстро, не рассуждая. Ворон стоит спокойно, пока Дик обыскивает этих троих, язык не поворачивается сказать людей, на предмет запасных ключей и выйдя, выволочев за собой Алву, запирает дверь. Только в коридоре Алва, раздетый, избитый, измученный, оседает на пол и Ричард запрещает себе сейчас задумываться о чудовищности происходящего, он накидывает Ворону на плечи свой камзол, подхватывает его не сопротивляющегося под локоть и тащит в кабинет на первом этаже. Там он укутывает Рокэ в плащ и отправляет одного солдата за остальным отрядом, а другого найти хоть какую-то одежду для пленника. - Простите, - цедит Алва пытаясь унять слезы, поняв, что Ричард на него смотрит - Это... Сейчас пройдет. Обычно, я не реагирую столь бурно. - Обычно. - повторяет Ричард и сам не понимает горько передразнивает он или пытается осознать значение слова в этой ситуации. - Леворукий вас дери, почему вы не дали мне понять?!? Губы Алвы кривятся, он, что, пытается улыбнуться? Дик отворачивается от него и смотрит за окно на разошедшуюся непогоду. Мысли в голову лезут одна хуже другой: о том, что Ворон вряд ли в ближайшее время сможет сесть в седло и о том, что нельзя оставаться ночевать в этом замке. Ричард просто не сможет.