Дофламинго никогда не интересовался зоологией или чем-то подобным, но вот он здесь: читает уже не первый десяток научных статей, дабы найти ответ на самый главный вопрос. Насколько опасно держать у себя хищную русалку? Риски, подводные камни, выгоды. Даже предположения имели вес – он не хотел иметь проблем, особенно деликатного характера.
Идея завести экзотическую зверушку преследовала его уже некоторое время, и последней каплей стал наполовину неформальный визит к его прямому конкуренту Крокодайлу. У него прямо в офисе был аквариум с бананодилами! Это, скажем прямо, немного веяло злодеями из классической бондианы, однако вызывало неизгладимое впечатление.
Не то, чтобы он, Донкихот Дофламинго, завидовал, но ощутил острую потребность утереть нос пафосному мудаку.
И начались поиски. Что-то банальное в виде диких кошачьих или собачьих он сразу отмел. Ящериц, змей и пауков даже не рассматривал, как вариант, – не его.
Была мысль ради шутки завести фламинго, но они не были свирепыми, так ещё и в жизни выглядели не так привлекательно, как на фотографиях. И заводчиком он становиться не планировал.
Решение пришло в тот момент, когда он этого меньше всего ожидал – на вечеринке в честь дня рождения одного знакомого предпринимателя. Дофламинго был удивлен тем, что вообще получил приглашение, – обычно его присутствие не было столь желанно (если, конечно, не имело место меркантильная жажда наживы – тогда люди были готовы целовать его пальцы). Да, он всегда становился гвоздем программы, однако большая часть присутствующих не воспринимала это положительно. И возможно, само приглашение было ошибкой – лишняя галочка в общей рассылке, только это точно не его проблемы.
В общем итоге, сиё мероприятие не могло похвастаться чем-то стоящем внимания: стандартные напитки, закуски, просто ужасная современная музыка и просто отвратительное количество приевшихся мерзких лиц. Только одно скрашивало унылый вечер: прямо в общем бассейне резвились несколько миленьких тропических русалочек, которые радовали глаз (а кому-то и не только) неприкрытыми женскими прелестями. Пользоваться общим Дофламинго побрезговал, и желание поиметь своё в нем появилось и разрослось в кратчайшие сроки.
Но даже так заводить себе обычных пугливых, оттого весьма покладистых русалок не хотелось. В кого может внушить страх такое убогое создание? Только жалость и умиление, а это не те чувства, которые хотел побудить в своих гостях Доффи. Поэтому он сразу же решил завести себе русалку, и поручил Монэ собрать для него всю необходимую информацию на этот счет. Только уточнил, что иметь дело с дикими животными он не намерен (он бывал рискованным, но не безрассудным).
Так он узнал, что, оказывается, русалки делятся на три группы, в зависимости от агрессивности относительно друг друга и человека: миролюбивые, нейтрильные и агрессивные. Первые – это те самые русалки из массовых медиа, робкие создания, что сбиваются в стаи, чтобы как-то выжить, потому что их все обижают (люди, естественно, – в главной степени). Последние – отпетые хищники, которые бросаются на всё, что видят, чтобы разорвать в клочья: русалки-акулы, кашалоты, косатки. И тех, и других, Дофламинго отмёл, а вот оставшимися заинтересовался: дельфины, мурены и осьминоги всё ещё были хищниками и могли нанести существенный ущерб человеку, однако первыми не нападали.
Тогда круг поиска существенно сузился: нужна была уже прирученная (ждать
годы на обучение питомца мужчина не собирался) нейтральная русалка лет двадцати-тридцати, и это совершенно немногочисленная прослойка
подводного общества. На самом деле удалось найти меньше двух десятков подходящих вариантов, и Дофламинго даже обеспокоился, что не сможет ничего найти, удовлетворяющее его эстетические пристрастия.
Но Ло сумел привлечь его внимание с первого заголовка – с ним он познакомился со статьи:
«Почти тридцатилетний эксперимент обречен на провал, потому что русал оказался гомосексуалом?»
Кричащее название вызвало нервный смешок и интерес, после которого невозможно было не пробежаться глазами по тексту этой статьи. Там говорилось о том, что двадцать четыре года назад океанологам удалось создать условия для того, чтобы пара русалов-осьминогов смогла дать потомство дважды, какой это был триумф, и уже от их потомства ожидали подобного достижения, однако русал Ло совершенно не выказывал никакого интереса к русалке Ламми, и даже неоднократно отвергал её в брачный период. Далее шло слабо обоснованное предположение об ориентации осьминога, за счет которых, очевидно, статья имела столь провокационное заглавие, и фотографии Ло.
И, хотя само содержание статьи было отвратительного качества, оно слишком въелось в сознание Дофламинго, а также на фотографии был запечатлен очень симпатичный молодой русал с причудливыми пятнами на теле. Для кого-то это могло показаться мерзким, но Дофламинго, напротив, был открыт для новых впечатлений, и изучить эти пятна на ощупь было заманчивой идеей.
Он в самом деле изучил всех кандидатов и кандидаток, потому что знал, чем может обойтись импульсивное решение, однако никто не смог затмить «осьминога-гомосексуала». Дофламинго вознамерился получить этого Ло во что бы то ни стало. Можно было назвать это любовью с первого взгляда, если бы в этом было что-то кроме эгоистичных мотивов.
Дело оставалось за малым – уладить формальности: модернизировать пруд для комфортного проживания русала, получить разрешение и выкупить этого красавца из зоопарка. Всё осложнилось тем фактом, что, оказывается, Ло был из исчезающего вида – выдвигались более строгие условия к содержанию, и директор был не слишком расположен к сделке. Однако возникшие трудности и необычайная уникальность только подпитывали азарт финансовой акулы.
Ох, уникальность Ло было очень приятным дополнением ко всем сопутствующим параметрам: мало того, что русалов его вида в природе осталось всего несколько десятков, так ещё сам Ло был первым представителем вида, который с рождения жил в искусственной среде и был практически ручным. Ни у кого в мире больше не будет подобного питомца – Дофламинго мог насытить свое эго полностью.
То, что Ло был рожден в неволе, означало, что он легко привыкал к новым людям, и приучить его к себе не было непосильной задачей, в отличие от прирученных диких особей. Дофламинго, желая справиться с этой задачей как можно быстрее, решил ознакомиться с принципами приручения домашних животных. Это же не должно сильно отличаться, верно? Хотя он никогда не имел домашних животных. Это новый опыт для них обоих.
Когда Ло прибыл, Дофламинго был на взводе: хотелось бросить все дела и увидеть своего нового питомца. Он хотел быть первым, кого Ло увидит, когда проснется от наркоза. Так русал должен был привязаться к нему в новой незнакомой среде, что ускорит установления взаимоотношений между ними. По той же причине Дофламинго решил лично кормить Ло – так Ло привыкнет зависеть от него. Ещё Доффи прочитал, что важно разговаривать со своими животными, чтобы они привыкли к голосу хозяину и к нему самому (это был совет для собак и кошек, но и на русала должно было сработать – важно перенимать опыт из смежных отраслей).
***
Первое знакомство прошло не так удачно, как рассчитывал Дофламинго. Хотя Ло откликнулся на кличку, но воспринял хозяина очень настороженно, почти враждебно, что читалось в его умных глазах, и хотел забрать всю еду, но он не позволил. Он лично накормил бы этого неблагодарного засранца, даже если придется применить силу, однако тот всё же оказался достаточно сообразительным, чтобы уступить.
Осьминог был волшебным – стоило увидеть его глубокие глаза цвета жидкого золота, как весь гнев куда-то испарялся. Также он оказался не таким дружелюбным и воспитанным, как про него рассказывали, и Дофламинго должен был догадаться, что товару набивали цену. Только разочарования всё равно не возникло.
Дофламинго решил, что будет кормить своего питомца два раза в день: утром, до работы, и вечером, когда освободится. Это было самым оптимальным решением, потому что осьминоги были преимущественно ночными животными, почти весь день спали.
***
Прошло пять дней, и каждый из них был наполнен событиями, связанными с Ло. Чего только стоила его выходка с очередным ухажером Детки, и, на самом деле, Дофламинго не должен был поощрять такое поведение относительно людей, ведь это может плохо обернуться для него самого, однако ничего не мог поделать с чувством торжественного ликования. Он выбрал для себя идеального питомца, который и правда был способен внушать страх, но при нём был милым и ласковым. Это то, чего он жаждал уже долгое время, даже не подозревая об этом.
Ладно, с послушанием ещё нужно было поработать – Ло был весьма упрямым малым, и всё ещё мог сопротивляться, вместо того, чтобы дать себя потискать. Но Дофламинго над этим работал: подарил ему игрушки, пытался сблизиться настойчиво, но постепенно, при любом удобном случае обеспечить тактильный контакт (эти советы он вычитал на форуме кошатников для особо вспыльчивых котов).
Также он не переставал разговаривать с ним, и если поначалу это казалось странным и заведомо бесполезным, то спустя некоторое время Дофламинго нашел в этом прекрасный способ освободиться от негатива и накопленного стресса. Он жаловался на своих не обремененных разумом подчиненных и медитативно почесывал черную макушку своего русала, а тот, казалось, даже внимательно слушал. После таких сеансов жизнь казалась чуточку лучше, чем она была на самом деле. А если подумать о грядущих перспективах – всё вообще замечательно складывалось.
Ло был красив. Его человекоподобная половина так точно: он был стройным и жилистым, а также его торс имел четко выраженную талию, что не могло не радовать; иссиня черные волосы, такого же оттенка пятна на темнеющей от естественного солнечного света коже. Особенно милым были пятна на плечах и груди, по своей форме напоминающие неровные сердца. Они были похожи на неаккуратные татуировки и приманивали взгляд. Одним удовольствием было любоваться и его лицом: длинным прямым носом, упрямым подбородком, острыми скулами и прищуренными глазами с густыми ресницами. В этих глазах растворилось солнце, и его пожирали чёрные бездны зрачков (как и у простейших осьминогов, прямоугольной формы).
Хотелось притронуться к темным пятнам на коже, провести рукой по напряженному животу, обхватить пальцами коричневые соски и прихватить зубами тонкие губы. И завладеть им.
Осьминожья половина тоже пробуждала потаённые девиантные желания: Дофламинго уже смог ощутить подушечками пальцев гладкую мокрую кожу, но любопытство подталкивало изучить внутреннюю часть щупальца с круглыми присосками. Было интересно проверить, насколько крепко могут сжать его эти щупальца, будет ли ему приятно?
Дофламинго выделил себе месяц на то, чтобы окончательно приручить Ло и удовлетворить своё любопытство. Однако некоторые вещи произошли раньше.
***
Его дурной братец, Роси, появился без предупреждения. Они не слишком хорошо ладили друг с другом, – прямо сказать, не могли провести ни одного свидания без крупного скандала. Да, они были родными братьями, но имели слишком разное представление о жизненных ценностях и рамках дозволенного. Дофламинго справедливо считал, что был рожден для того, чтобы взобраться на вершину и довольствоваться всеми возможными благами цивилизации, а Росинант был назойливой ханжой, который считал своим священным долгом «перевоспитать» брата. Ну, раньше он был искренно убежден в этом, даже горел этой идиотской идеей, однако со временем весь энтузиазм сошел на нет, и данное действие просто превратилось в нудную рутину – Роси появлялся в его жизни несколько раз в год, напоминая о том, какой он мудак.
Допустим, он и впрямь мудак (а в большом бизнесе не быть мудаком и не быть перемолотым огромной машиной капитализма – это что-то за гранью фантастики), но он уже давно перестал лезть в жизнь своего взрослого брата, в отличии от некоторых.
Особенно активный период насаждения своей точки зрения случился, когда Роси женился на своей бывшей сослуживице, тогда он стал настолько невыносимым, что Дофламинго, только взбирающийся на вершины, хотел его застрелить, и перспектива отсидеть срок за убийства уже не казалась такой невыгодной.
На самом деле можно было догадаться о визите брата, но Дофламинго был слишком занят приятными хлопотами с новым любимцем, чтобы думать о чем-то столь неприятном. А дело в том, что ко всему прочему Росинант был ярым активистом и защитником всех слабых и уязвленных. И можно было догадаться, что тот примчится, как только узнает, что Дофламинго посмел загубить судьбу ещё одного живого существа. Но он не догадался. И даже не попытался как-то ограничить распространение новости о приобретении своего уникального Ло.
Тем не менее, когда откровенно недовольный Росинант оказался на пороге его дома, Дофламинго не растерялся, и предложил чаю. И был послан в пешее путешествие с весьма извилистым маршрутом. С Роси, особенно взбешенным, было непросто.
Главная претензия была озвучена весьма скоро:
– Живое существо – это не игрушка для тебя! Ты должен отпустить его на волю, а не мучать бедное создание! – на повышенных тонах требовал Росинант.
А Дофламинго даже не знал, что его брат из этих борцов за освобождение русалок. Опять же, стоило догадаться, ведь Роси всегда был за все хорошее и против всего плохого.
Как же с ним сложно.
– У Ло здесь просто райские условия для жизни: собственный пруд с подходящей ему экосистемой, регулярное питание, полная безопасность, медицинская помощь в любой момент. Я всё это организовал специально для него, потратил кучу средств, не говоря уже о том, сколько денег я потратил на покупку его самого. И ты хочешь, чтобы я добровольно всё это слил в трубу!? – к концу монолога его тон дрогнул, и мужчина все же сорвался на крик.
Некоторое время Росинант пораженно молчал, однако по нему было видно, что слова брата нисколько его не переубедили. Это было плохое удивление:
– Для тебя все измеряется деньгами?! – и, хотя за очками не было видно, Доффи закатил глаза.
– Если хочешь, можешь сходить со мной к пруду и посмотреть на то, что Ло себя прекрасно чувствует. А спорить с тобой у меня нет настроения.
После этого младший Донкихот немного стушевался, но своего настроя не растерял:
– Я тоже не хочу спорить, но я не понимаю, почему
ты не понимаешь, что в естественной среде ему будет лучше, – на это Дофламинго ничего не ответил.
Можно было подумать, что в этот раз всё происходит куда более спокойно, и даже может пронести. Но это была наивная вера: они продолжили ругаться у самого пруда и разбудили тем самым виновника сего действия, Ло.
Русал был очень недовольным: он совсем не выспался, отчего под его глазами были видны отчетливые тени, а ещё он очень сильно поджал губы. Ло переводил взгляд с Доффи на Роси и обратно, и становился всё мрачнее и мрачнее. И это выглядело просто прелестно – всё раздражение от назойливых проповедей брата тут же улетучилось.
Осьминог стал ползти к нему. Ох, если в воде он выглядел быстрым и грациозным, то по суше передвигался весьма неуклюже, неуверенно, но упрямо, оттого и потешно.
Роси тоже был удивлен: скорее всего, он впервые в жизни так близко увидел живую русалку, и теперь растерялся.
Ло обнял руками Дофламинго поперек ноги и прижался к нему, не отрывая настороженного взгляда. Он явно воспринял Росинанта как угрозу. Дофламинго уже было хотел успокоить питомца и показать ему, что он способен защитить молодого осьминога от страшного ругающегося человека (и при таком раскладе можно было даже поблагодарить Роси за помощь в сближении), но тут Ло сильно дернул его.
От неожиданности Дофламинго не успел среагировать и тем самым позволил повалить себя в крепкие объятия. Он видел перед собой чистое небо, закрытое лишь пышными кронами деревьев, а потом обеспокоенное лицо брата, после чего свалился в прохладную воду.
– Эй, – немного растерянно крикнул Роси, когда его ударили за то, что он попытался к ним приблизился.
Всё произошедшее настолько выбивалось из привычной картины мира, что Дофламинго весьма долгое время не мог прийти в себя. Это просто не укладывалось в его голове. Он хотел защитить своего питомца и приобрести авторитет, но в итоге это его пытались защитить.
Ло его защищал от опасности в лице вредного младшего брата.
Какое же он чудо.
Смех сам вырвался у него, казалось, прямо из груди, минуя такие ненужные вещи, как гортань и голосовые связки.
Возможно, потребуется меньше месяца. Только определенно придется заменить телефон, который лежал в заднем кармане брюк, однако это всего лишь незначительные издержки.
Они вместе просидели в пруду продолжительное время, пока не стало очевидно, что даже уговоры Дофламинго не действуют на Ло, и Росинанту пришлось уйти, чтобы русал мог успокоиться. А уже Дофламинго постарался успокоить его, лаская руками напряженные мышцы и не встречая совершенно никакого сопротивления.
О, это точно было хорошим решением.
