∘₊✧──────✧₊∘
Чёрт! Уже опаздываю, опять я всё порчу. Забежал в здание катка — охраны не было на своём посту — перепрыгнул барьер, побежал в сторону тренировочного льда. Рюкзак кинул в шкафчик, вместе с телефоном. Схватил коньки, лезвием порезал руку: рана не глубокая, выживу. Вот я появился в проходе на каток и тут же наткнулся на острый взгляд Дмитрия. Ну всё, пиздец. — Эмиль, у меня к тебе вопрос, я извиняюсь, ты любишь опаздывать? — Нет, я просто доделывал реферат для шараги. Простите, пожалуйста, больше так не буду. — Эмиль, ты как пятиклассник, который проспал. Надевай коньки. И вернись снова на «ты». Человек, про которого я говорил, придёт позже, для мотивации. — Я бы хотел перед тобой извиниться, что могу для тебя сделать? — Ты точно хотел бы это знать? — ехидно улыбнулся Масленников. — Уже, если честно, нет. Но раз на то пошло, мне нужно тебя как-то отблагодарить. Ты столько всего для меня сделал. — Ты уже благодаришь меня тем, что ничего не афишируешь в прессе. — Но всё-таки, спасённая жизнь человека стоит благодарности. Я настаиваю. Если бы не ты, не знаю, что было. Наверное, смерть... — Может, перестанешь пиздострадать и выйдешь на лёд, а о благодарности я потом подумаю? Спорить не стал, надел коньки и вышел на лёд. Для разминки поехал на первый круг, уверенно держась на ногах. Как говорится, ещё на льду, но уже не корова. Что-то мотиватор от Масленникова запаздывает, интересно, кого он позвал, кто этот инкогнито? Пять кругов пролетели незаметно, я остановился у бортика, опираясь на который, стоял Дима. Опять один, что ж, значит, мотиватор — это просто глупая сказка для меня. Вот врушка-хрюшка. — Дима, я хотел бы у тебя кое-что спросить. — Так, мне не нравится этот тон. Выкладывай, что там у тебя? — А что ты вчера говорил, ну, про решение проблемы с работой? — Сука, я забыл! Меньше пить надо, — Масленников тяжело выдохнул, — вечером всё решу, заеду в Эдем. — Ага, и поговоришь со своей матерью по поводу меня. — Что ж, вы выиграли новое звание: не такой уж и тупой. А если честно, сам догадался или подсказал кто? — Сам, точнее в новостях прочитал. Наверное, стоит сказать, что я благодарен ещё больше? — Я думаю, сговоримся на желание, заместо благодарности. — Все что угодно. Но только позже. Перевёл взгляд, в дверном проёме появился Алексей Викторович. Я был одновременно и в шоке, и рад его видеть. Мой тренер прошёл к катку, и я переключился на него, подъехал и обнял его. Никто не хотел начинать разговор. Дима тоже молчал, это был и его тренер, наверное, мне было приятно осознавать, что у Алексея Викторовича все подопечные были, или были когда-то, успешными, но со своими недостатками. — Ну, что, Эмилька, привет! — тренер улыбнулся, после чего отстранился. — Алексей Викторович, знали бы вы, как я скучал! Хотел приходить к вам на каток, но потом вспомнил историю, как я пришёл после травмы, и мне стало стыдно. — Всё случается. Главное, что ты смог совладать со своей травмой и выйти на лёд. Горжусь, вот это мужество! — Лёш, хорош его нахваливать. Лучше пусть покажет, что он может, — вмешался в разговор Масленников. Вот он умеет прервать даже самый трогательный момент. Сдержав слёзы, послушался и вышел на лёд. Проехал ещё несколько кругов, дуэт совершенно разных людей наблюдал за мной, моей осанкой, движением ног. Для повторной разминки хватило трёх кругов. Сразу после попробовал сделать ласточку, со стороны бортика послышался шёпот. Надеюсь, это шёпот одобрения. Думаю, могу сделать прыжок с поворотом. Разогнался и в прыжке сделал поворот, даже удачно приземлился, но боль в ноге сковала тело, ко всему прочему добавилась боль в почках, и я свалился на лёд. Ко мне хотел подбежать Алексей Викторович, но его остановил Дима. — Дима, ты с ума сошёл! Ему больно, ему нужно помочь, вдруг что-то серьёзное? — Да стой ты. Сам встанет. — Так нельзя! — Так можно. Ты не знаешь всей истории, поэтому не можешь меня судить. Он сам виноват. Эмиль, скажи, ты всё ещё принимаешь препарат? Сердце забилось чаще, а что говорить? Слёзы потекли на лёд, мне нужно было добраться до рюкзака. Но я не мог подняться, мне было больно и обидно, что Дима выдал всё. — Стой здесь, — он оставил тренера и ушёл в раздевалку. Алексей Викторович не мог пошевелиться, он был ошарашен, и его можно было понять. Вернулся Масленников с моими таблетками в руке. Моё спасение, мои золотые, мои платиновые. На пути стоял лишь сам спаситель. Он протянул мне руку с таблетками. — Хочешь? Перехочешь. Либо ты сейчас встаёшь и продолжаешь тренировку, либо катишься отсюда колбаской прямиком нахуй, — Дима был зол. Ну я не мог упустить последний шанс. Пришлось превозмогать боль, с помощью рук пытаясь подняться. Было больно, но у меня получилось, и уже через секунду я стойко держался на льду. Масленников улыбнулся и сам вышел на лёд. Он потрепал меня по плечу и протянул мне таблетки. — Все ещё нужно? — Не знаю, верни их на место, пожалуйста. — Как знаешь. Сможешь продолжать тренировку? — Думаю, на сегодня ему достаточно, — в разговор вмешался Алексей Викторович. — Ладно, отдыхай, Эмиль. Вечером приедешь в Эдем, решим вопрос по твоей работе. Держи, это твоё, — мне отдали таблетки. Кивнул и похромал прочь с катка, мне было стыдно, что я опозорился перед ними. Схватив рюкзак, телефон и закинув коньки, пошёл прочь с катка, ни с кем не попрощавшись. Вечером у меня ещё были дела, но так хотелось уйти от всего мира, свернуться в маленький комочек, где нет боли и страданий, и просто лежать и ждать своего часа. Но и в руки свою жизнь тоже нужно было брать.∘₊✧──────✧₊∘
Наступил вечер, пришлось ехать в Эдем. Там я, по всей видимости, появлялся чаще, чем дома. Меня без проблем пропустили в клуб, там за барной стойкой я увидел Диму, он сидел со стаканом виски в руке и глядел на танцующую толпу, в качестве бармена, как всегда, стоял Никита, он выходил уже третью смену подряд, признаться, мне было жаль друга, даже после того, что он от меня утаил. Не суть. Подошёл к стойке, поздоровался с Сударем и про Масленникова тоже не забыл, он залпом допил свой напиток и отдал стакан. Молча, без всяких предисловий, Дима схватил меня за руку и повёл в сторону кабинета своей мамы. Это, наверное, выглядело довольно странно, не знаю, как много он выпил, как сильно на него подействовал алкоголь и что у него сейчас в голове. Мы подошли к кабинету. Мой спутник, хорошо, что не жизни, без стука, почти с ноги открыл дверь и прошёл внутрь. Я тихо прошёл следом, Наталья Петровна сидела за письменным столом и что-то печатала на своём ноутбуке. Она услышала шум и оторвала взгляд от экрана. На её лице появилось выражение крайней степени удивления. — Матушка моя, — начал свою песню Масленников, — не могли бы вы взять на работу такого прекрасного паренька как Эмиль. Он очень хочет на работу, прямо мочи нет. — Дима, ты опять заливаешь свою серенаду. Тебе, видимо, противопоказано пить, ещё и печень просадишь. — Мам, ну согласись, где ты ещё найдёшь такого Эмиля? — Неуклюжего и употребляющего какие-то вещества? А ещё матерящего начальство? Да хоть где. — Стоп, ты её, что, материл? — обратился ко мне Дима. — Был случай, мне ужасно стыдно. — Мама, ну пожалуйста, или я ухожу из спорта. — Что за манипуляции пошли? Разве таким я тебя растила? — Да, именно таким. Ну так что, мам? — Твоя взяла. Эмиль, с завтрашнего вечера выходишь на работу. — Спасибо вам большое. Не в силах терпеть стыд, которого за день накопилось достаточно, я вылетел из кабинета, Дима ещё что-то проговорил, а потом вышел за мной и закрыл дверь. — Ну что, Эмиль, теперь к желанию?