***
— Я так понимаю, простуда твоей матери — это был повод. Повод не лететь в Ливерпуль на нашу свадьбу, — Джон вышел на крыльцо вслед за Дайаном. Дайан провожал отъезжающее с миссис Шток такси. Вынул сигареты, улыбнулся губами. Джон, по привычке лёна, отобрал прикуренную сигарету. Дайан растёр пальцами веки и снова щёлкнул зажигалкой. — Маме вообще было непросто. Знаешь, вот была красивая Эмма, неплохая, на взгляд мамы, девушка, с которой я был вместе три года, а вот уже ты: кусаешь меня, ебёшь меня, увозишь меня в другую страну… А ведь я ещё и беременел от тебя, — Дайан преувеличенно ошеломлённо раскрыл глаза и обнял себя рукой без сигареты. Джон задумчиво потянул ухо. — Мама вообще против всего такого. Ну, кроме рожать. Может, на самом деле она бы и обрадовалась моей способности, но лучше оставить идею Астер с суррогатной матерью как самый жизнеподобный вариант. — Миссис Кээр против «всего такого», — кивнул Джон. — Да у неё железная воля, раз до сих пор я и не подозревал о её настоящих взглядах. Дайан фыркнул: — Скорее, причина твоего незнания тут не столько в железной, как ты говоришь, воле моей матери, а в твоих бешенных деньгах. И чуть-чуть, прямо совсем немного, в твоей сосредоточенности на себе. — Да ну? — недобро уточнил Джон. — Абсолютно, — Дайан кивнул и сошёл со ступенек, чтобы оставить окурок в мусорном ведре. — Хотя, ладно, без железной воли тоже не обошлось. Так-то Астер сказала правду: мама действительно относится ко всему шоу-бизнесу плохо. Там наркотики, продажная любовь и мужеложество. Кто знает, каким бы был я, не откажись она от предложения агентства? Дайан снова стоял перед Джоном. — Сколько тебе было лет? — Я не помню. Может, двенадцать, может, четырнадцать. Я просто рано вытянулся и был худым, так что гипотетически уже мог стать моделью. Джон молча смотрел на Дайана, а тот точно так же смотрел в ответ. — Пойдём в спальню, — наконец позвал Дайан.***
Возможно, что Дайан надеялся отвлечь Джона от скользкой темы. Нет, Джон, конечно, был разумным и прагматичным, иногда так даже слишком. Но Дайан знал и то, что Джон был ревнивым. И пусть очевидного повода не было, но тот вполне мог вообразить нечто в духе «а если?..» и благополучно себе злиться. Дайан знал, что только разумная часть Джона не позволяла ему развозить скандал на пустом месте и изводить Дайана беспочвенными, но злыми подозрениями и придирками. В спальне Дайан не стал включать свет. Стянул свитшот и взялся за ремень. О том, что Джона не удалось сбить со следа, понял, как только услышал новый вопрос: — А ты сам хотел? — Блядь, Джон. Я был подростком. Дураку понятно, что моё «хотел» было заведомо ошибочным. — Не злись, — несколько нравоучительно заметил Джон. — Я «не злись»? — опешил Дайан и швырнул ремень на прикроватный сундук. Джон подошёл близко, положил ладони Дайану на бёдра, потянул к себе, одновременно попытался прижаться лицом к шее, но тот отклонился. — Я считал, что в нашей семье может появиться больше денег. Джон поймал рукою строптивую шею, чуть сжал, останавливая Дайана, большим пальцем прошёлся по скуле. — Уверен, уже тогда ты был очень красивым, — подтолкнул комплиментом, целуя в неотвечающие губы. Пришлось тряхануть, чтобы ответа добиться. Дайан упрямился, потому что понимал, о чём догадался Джон. Но упрямиться стало сложно, ведь целоваться с Джоном было крышесносно, так что тело предавало: руки слабли, в голове качало, член вставал, а ноги сами собою разъезжались. Хотелось быстрее дышать и хотя бы раз простонать. Ну или всё же выложить то, что, собственно, Джон и добивался услышать: — Ну да, да, я хотел быть моделью. Было очень лестно, что меня посчитали красивым. Если бы тогда всё зависело только от меня, пиши пропало, — признался Дайан. Он ещё хотел добавить про безудержную торчковую юность и многочисленных любовниц и любовников, но не пришлось. Джон сам додумал, если уже не пришёл с этой мыслью в спальню раньше. Он ощутимо сжал Дайана, почти до больно, но тут же выпустил и снова поцеловал, ещё уберегая от клыков. Дайан оттолкнулся рукой и отошёл к кровати, где скинул джинсы. — Джон, раз уж ты доебался до меня с тем, чего не могло быть, — сказал Дайан, забираясь в середину кровати и ложась, — ответь, как бы повёл себя ты, если бы мы встретились как модель с богатым жизненным прошлым и дохуя претенциозный и ревнивый вампир? — Твоё жизненное прошлое сильно бы усложнило нам жизнь, — Джон решил отделаться несколько расплывчатым ответом и протянул руку, чтобы ухватить Дайана за щиколотку. — Моё прошлое, значит, — недобро, лязгнув клыками, ответило из темноты и руку лягнуло. — И всё? Где была бы твоя любовь ко мне? — Там же, — коротко и сквозь зубы бросил Джон, начиная так же недобро заводиться. — Да ты бы устроил нам обоим адскую жизнь, — тоже сквозь зубы бросил Дайан, садясь на кровати. — Будь уверен, — Джон рукой в грудь опрокинул его обратно. — Переворачивайся. Дайан послушался. Джон заставил его развести ноги шире, встал между, ладонью подхватил под живот, показывая, что стоит подставиться лучше. Как только получил что хотел, склонился к уху Дайана: — Адскую жизнь я устроил бы не только нам, Дайан, — Джон пустил руку ниже и проехался сжатой ладонью по стоящему члену. Дайан зашипел в покрывало и шоркнулся в кулак. Джон облизал пальцы, вставил два, почувствовал, как вязко хлюпнуло, понял, что Дайан не зря дёргался и пытался уколоть и тоном, и словом. Он, между делом, просто-напросто напрашивался и разогревался. Поэтому пальцы Джон убрал, поменяв их на член. Вдвинул глубоко и прижал Дайана всем весом. Дайан под ним выдохнул, кусая свою же руку. И тут же его затянуло в короткую, но сильную судорогу. Джон чувствовал её всем телом. Он двинул бёдрами, дожимая, и добавил последнее, что могло разрешить возникшее препирательство: — Но даже окажись все «если бы» настоящими, я всё равно не отказался бы от тебя.***
Сны о Кинси Рондо никуда не пропали. Валери продолжала их видеть. О том, что ей снится палач, знали все, жившие на Колледж-Лейн. Сесиль узнала последней и настойчиво предлагала поставить на кошмар ширму, чтобы Валери больше не видела сна. Но та отказалась, чувствуя, что отгородиться от сновидения будет ошибкой. Невидимое, но очень хорошо распознаваемое присутствие во сне Кинси Рондо, считала Валери, не просто выскочившее с бухты-барахты переживание давно минувшего. Если сначала она была ошеломлена приснившимся, то позже, когда сон взял за правило приходить ночь за ночью, Валери успела испытать и ужас, и бешенство, и беспомощность. Ничто из того, что она умела как ведьма, не могло прекратить смерти Сесиль от Звездопада, то есть переломить события сна, изменить его сюжет и выдать позитивный сценарий, как Валери ни пыталась. Собственно, уже и не так трогала сама гибель Сесиль, сколько Валери начала бояться не успеть проглотить звезду её души. Это становилось проблемой. Каждый новый сон снился всё темнее, делался вязким и туманным, замедляющим и мысли, и движения. Валери знала, где должна блеснуть звезда души, но увидеть её и схватить губами становилось сложнее и сложнее. Приходилось дольше шарить руками и дольше плакать. Валери знала, что однажды сон не позволит ей проглотить душу и она опоздает. Ещё и поэтому она отказывалась от ширмы: находить звезду души в умирающей Сесиль было жизненно необходимо. Валери осталась в многодетной детской, отпустив Иво. Она неподвижно сидела на детском стульчике и слушала, как дышат спящие Доменик, Фрей и Кора. Пугающие сны о сыне ей тоже снились. Обычные сны матери, в которых она или теряла Доменика, или его крали, или он плакал, а она не могла найти — где. Все родители такие видели, видела и она, видела Сесиль, видел Элек. Он признался, что даже сны о его собственной смерти не выматывали настолько, как приснившаяся пропажа Доменика прямо из коляски. Сходные сны видели Дайан и Джон. И очень скоро нечто подобное неминуемо должно было начаться с Юрэком и Линдой. Но Валери знала, что те сны были абсолютно безвредны. На всех младенцах лёна с самого рождения стояли такие лютые ведьмины обереги, что ни Риган, ни Элиза, ни Адам, а уж тем более ни Доменик и Фрей не могли оказаться в опасности большей, чем с разбега разбить нос об асфальт или шлёпнуться с велосипеда до ободранной коленки. Даже Кора, как только намерения Юрэка и Линды быть родителями стали ясны, уже была закрыта со всех сторон оберегами, сияющими и непроницаемыми. Признаться, сейчас Валери была бы рада увидеть старые добрые кошмары о детях, но те пропали, уступив место сну о Звездопаде, брошенном в Сесиль Кинси Рондо. Валери повернула голову на второй стульчик, занятый Ялу. Та оставалась в многодетной детской, даже пропев «Зелёные рукава» и убаюкав детей. Ялу не мельтешила, не ходила, свернув лапы брецелем, не несла околесицу и вообще ничего, за нею водившегося, не делала; только сидела, аккуратно сложив однопалые лапы на мохнатых коленках. Длинный хвост спускался с детского стульчика и кудлатой петлёй ложился на ковёр. Валери знала, что пока она думала о снах, детях, сестре и обо всём вместе, существа безотрывно пялилась на неё чёрными непроницаемыми глазёнками. — Ну что там, Ялу? — тихо спросила Валери, протянув по детскому столу руку ладонью вверх. Существа тут же вложила в ладонь лапу: — Миледи, мне доступно только одно. Вероятно, что Кинси Рондо, где бы он ни зашкерился, истощил отнятую у Сесиль жизнь. И все твои сны — это не просто звонок. Это пушечный выстрел о том, что он принялся вас искать. Уверена, ублюдку пришлась по вкусу сила Сесиль и он не прочь хапнуть ещё на следующие сотню-полторы лет. Валери молчала, медленно и устало поводя ресницами. Верить существе было можно. Демон-дуэнья заботился о них с рождения. Это другим Ялу могла врать, вредить и пакостить, но для Валери и Сесиль она была сорождённым демоном. Для того и созданным, чтобы заботиться и оберегать. Ялу умела просчитывать наилучшие варианты и предполагать выгодные для Валери и Сесиль события. — Мы защищены, — сама себе напомнила Валери, перебирая шерсть в лапе Ялу. — Да. Но если он однажды сумел получить жизнь Сесиль, причём так легко… А ведь так и было? — Стечение обстоятельств, — грустно сказала Валери. — Стечение обстоятельств, — повторила Ялу. — Если ему удалось однажды, он придёт снова. И попасться ему уже можешь ты. — Я защищена. Мы все защищены, — снова напомнила Валери. — И это отлично, миледи. Но он надеется продлить свою жизнь и всё равно придёт. Валери хотела спросить, но поскольку ответ знала, только в порыве качнулась Ялу навстречу. Существа медленно кивнула, пожевала ртом и ответила на замолчанный вопрос: — Прости меня за тогда. Я так отвлеклась на слуа, что проглядела Рондо. А после, как сама понимаешь, стоило Сесиль умереть, просто-напросто сдохла. — Я не сержусь. И никогда тебя не винила, — Валери погладила мохнатую ладонь второй рукою. — Ты никого не винила, я знаю. Ты была юной и просто берегла оставшихся. Но прими мою просьбу о прощении, — настояла Ялу. — Если бы кто догадался, насколько ты порядочный демон, — улыбнулась Валери, оживая привычно для всех. — Ну уж нет, на шею сядут, — замотала круглой башкой Ялу. Валери поднялась, оправила юбку и жемчуг на декольте: — Ты поведёшь Астер обратно? — Да, — существа подобралась к Валери ближе и слушала, запрокинув морду. — Посмотри хорошенько, как она будет себя чувствовать. Рот Ялу расползся в понимающей улыбке. — Уверена, молодая леди будет как огурчик.