Звездопад

      Городок Порт-Ля-Белль в Хендри-Каунти был хорошим, уютным и правильным. Самое место для тех, кто устал от невзгод. В нём ей нравилось почти всё.       Нравился климат. Здорово, что он не слишком разнился с калифорнийским, а во многом был лучше, потому что близкая, в честь которой и был назван городишко, и уносящая воды в Мексиканский залив Ля-Белль делала городской воздух прохладнее и легче. Ей нравилось, что население Порт-Ля-Белль не превышало нескольких тысяч и что многие из местных отдавали жильё под недорогую аренду. Нравилось, что на заднем дворе снятого коттеджа с двумя спальнями, гостиной и лужайкой для барбекю росли дубы и магнолия, белые цветы которой она не боялась оставлять около кровати на ночь. Уж если удалось выбраться живой из своего прошлого и оно её не прикончило, так опасаться не проснуться утром после настойчивого, но прекрасного аромата у подушки вовсе не стоило. Нравилось жить не отсвечивая во всех смыслах: больше не пользоваться вызывающим макияжем, спать по ночам одной (действительно просто спать), утром так же действительно завтракать и во время завтрака думать о кайманах Эверглэйдса, огромного болота, скрывающего в глубинах столько всего бесследно канувшего, и о том, что к девяти тридцати нужно быть в «Голубой сойке», потому что именно в этот час клиенты начинали подтягиваться к завтраку и миссис Юстас уже нужна была официантка на помощь. Кроме всего было замечательным, что впервые в жизни она жила без мысли, что нужно крутиться и крутиться, иначе окажешься на улице с голой жопой, а следом под мостом у горящего мусорного бака среди таких же, кто вывалился из бешенно вращающегося колеса. Мысль эта, прежде частая гостья, сосавшая её что вампир, теперь казалась далёкой и не взаправду, потому что у неё было не только хорошее место в «Сойке», но и волшебная палочка — кредитка, которая не пойми откуда оказалась в сумочке и код к которой она тоже не пойми откуда знала. Кредитка была прекрасной и обнадёживающей денежной подушкой. Впрочем, она карту почти не трогала. Денег хватало. Миссис Юстас не обижала официанток, особенно если те не чурались добросовестно трудиться.       Единственное, что Стэйси Блэр в Порт-Ла-Белль не нравилось, так это то, что городок был семейным. А в семьях были дети. Она сама до конца не разобралась, в чём крылась причина её предвзятого отношения ко всем девочкам и мальчикам. Именно ко всем. Не к подросткам, которым сам господь (а Стэйси была потомственной католичкой) положил бесить и испытывать на прочность терпение взрослых. Не к пресловутым орущим, ссущим и требующим внимания и снисхождения младенцам. Не к говнюкам лет восьми-девяти, которые уже могли испоганить тебе жизнь, но ещё пользовались общественным табу «он же ребёнок» для защиты и безнаказанности. Стэйси Блэр не любила сразу всех. Не любила в глубине души и ни за что в частности.       Вот и сегодня, стоя на крыльце и поворачивая в дверном замке ключ, она слышала, как в соседнем доме снова ссорились из-за стоящего на кону нового телефона два погодка Майерсов: астеничный белобрысый Билли, носивший густую длинную чёлку и всякий раз при встрече опускавший глаза, и Эстон, тоже белобрысый, но, в отличие от брата, глаз не опускавший и не спешивший как можно быстрее с новой соседкой разминуться.       Стэйси наконец развернулась, надела солнцезащитные очки, посмотрела в голубое небо и в который раз подумала о двенадцатифутовых очковых кайманах, что так удачно водились в глубоком топком Эверглэйдсе.