*
Ржавая крыша гаража маячила на фоне труб, обвешанных лентами стекловаты, что блестели опасными манящими искрами. Как-то Леви поддался искушению и больно порезал ладонь. Саднило ещё недели две. Вставая на деревянную коробку, он начал шебуршить руками под железной пластиной в поисках припрятанных сигарет. — Здесь кто-то есть? — раздался неуверенный сиплый голос из-за железной двери. Это было так неожиданно, что Леви даже вздрогнул. Оступился. Благо, реакция у него всегда была отличная, и он успел зацепиться за выступающий край петли. Пальцы неприятно уткнулись в черную смазку масла, смешанную с дождевой грязью. — Какого… — Леви, это ты? — Нет, я это я, — неудачно огрызнулся он, слезая с импровизированной подставки. Отер пальцы о пышный лопух. — Это Эрвин. Открой, пожалуйста, дверь. Они, кажется, подперли её снаружи ломом. Как хорошо, что ты здесь… Я уже думал, что ночевать здесь останусь. Леви почувствовал себя в этот момент героем-спасителем из романтичных романов. Чтобы сбалансировать прилив благородных чувств, он спросил чисто для приличия: — Что мне за это будет? — Эм… — замялся Эрвин. Наверное, за запертой дверью он сейчас зачесывал, прилизывая, свои пушистые волосы. Он всегда так делал, когда задумывался. На контрольной, перед доской или во время обычного разговора. — Я открою, если скажешь правду. — Хорошо. — Ты действительно красишь ресницы? — Леви было отчасти плевать, но уж больно часто он слышал эту дразнилку от Найла в их с Эрвином перепалках, само собой вспомнилось, к тому же Леви нравилось задавать неудобные вопросы. Эх, сейчас бы лицо собеседника ещё увидеть… — Нет, неправда, — ожидаемо отозвался Эрвин. В его голосе, осипшем, видимо, от долгих взываний о помощи, слышались обида и усталость. На этом моменте Леви сжалился и вытащил палку от поломанной грабли, что удачно и ловко засунули между дверными ручками гаража. — А вот и милый свет, — призвал он, оглядывая щурящегося Эрвина. Тот тут же вскочил, подхватывая гитару под мышку. Хотел будто броситься куда-то мимо Леви. На концерт, наверное. — Уже все закончилось. Не спеши. Черт, а вот это действительно жалко. Нет, Леви, конечно, не мечтал услышать пение Эрвина. Просто этот парень действительно готовился, старался. Леви нравилось, когда люди стараются. Когда действительно увлечены чем-то. Это было ему не знакомо, и поэтому нравилось. Плечи Эрвина грустно сгорбились. От этого его высокая фигура хоть немного поубавилась. Раньше он был полноватый, но за лето вытянулся как шпала, перегнав Леви на полголовы. Хотя это, наверное, нельзя назвать шпалой. Метр семьдесят пять где-то. — Ты поможешь мне отыскать чехол от гитары? Она отцовская, — оборачиваясь, тихо пробормотал Эрвин. Непонятно, действительно ли ему нужна помощь или просто компания, чтоб вновь не нарваться на ребят Найла: — На диктанте по историческим датам можешь со мной сесть. Я дам списать. Нужно отдать Эрвину должное — он быстро схватывал. Леви, чиркнув зажигалкой, хмыкнул: — Дорогуша, для тебя всё, что угодно. Он пожалел о своих словах где-то через полчаса. Искали они неожиданно долго. Просмотрели канавы, фонтан на заднем дворе, черные входы и другие гаражи. Леви первый предложил оглядеть мусорки. Он почти с самого начала знал, что чехол скорее всего запихнули именно туда. Просто от природы Леви плохо переносил запах гнили и вообще не любил грязь. Хотелось оттянуть момент встречи. К относительному счастью, все оказалось не так плохо. Пыльный футляр валялся прямиком на черных мешках. Эрвин просто стащил его палкой вниз. Лицо у парня было бледное, и почти всю дорогу он молчал, что было для него довольно странно. Так-то Эрвин разговорчивый. Особенно по сравнению с Леви. — Будешь курить? — не дожидаясь ответа, Леви пихнул в чужие губы сигарету: — Не благодари. Глаза у Эрвина округлились. Стали еще больше и будто еще синее. Рассматривая скуластое, но миловидное лицо вблизи, Леви в голову вдруг закралась мысль, не соврал ли Эрвин про тушь. Ресницы казались по-телячьи длинными и черными. Обычно такого не бывает у блондинов. Хотя черт его знает. Опять же, он совершенно не разбирался в биологии. — Я, пожалуй, не буду… спасибо, — Эрвин попытался отодвинуться: — Я не курю. — Сегодня паршивый день, можно позволить себе чуточку облегчить его, — Леви ощущал себя змеем-искусителем. Однако ему сейчас ужасно было любопытно посмотреть на курящего Эрвина. Какой он вообще, когда не читает в углу на перемене, когда не причесывает свои и без того аккуратные волосы. Эрвин замялся, отводя взгляд в сторону. Видно, что ему тоже было любопытно узнать это: — Хорошо. Сделав первую затяжку, он тут же закашлялся. Лицо отличника удушливо покраснело, и от этого Леви громко лающе рассмеялся: — Они крепкие у меня. Аккуратнее. — Гадость. Зачем ты вообще куришь? — спросил Эрвин, однако прижимаясь к сигарете во второй раз. — У меня мама курила во время беременности. Наверное, из-за этого, — желая подурачиться, загадочно улыбнулся Леви: — Никотин для меня как молоко. Моему организму необходимы именно эти питательные вещества, притом именно этой марки. — Ой, отстань, — отмахнулся от него Эрвин: — Что делать, если у меня голова закружилась? — Присядь на бордюр, — посоветовал Леви, затаптывая бычок обшарпанным носком кеда. Этим кедам было уже лет пять. Леви одновременно гордился их крутой аутентичной убитостью и в то же время стыдился её, понимая, что это не элемент стиля. — Как у твоей мамы дела сейчас? — спросил Эрвин, свешивая голову между колен. Так меньше штормило. — Болеет, — коротко бросил Леви. Все всегда спрашивали из любопытства, и это бесило. — Я очень сочувствую тебе. Не представляю, как тяжело переносить подобное. Я, право… — Захлопнись. — Ладно, — покорно кивнул Эрвин, выбрасывая тщательно потушенную и недокуренную даже до середины сигарету в мусорку. Чертов аккуратный отличник. Леви опустился рядом на бордюр, вытягивая ноги вперед. На коленях ткань джинсов гадко торчала колом, пришлось незаметно поспешно сглаживать её рукой. От Эрвина, помимо сигарет, пахло душным парфюмом и землистой сыростью гаража. Интересно, как долго он там просидел? Над головой перекатисто шелестела весенняя листва. И южный ветер забирался холодными пальцами под олимпийку. По коже побежали острые мурашки. Задница быстро заныла от твердой поверхности бетона. — Если тебе когда-нибудь захочется поговорить, то… — Не захочется, — вновь оборвал Леви. Но в этот раз он не злился. Просто не хотелось быть должным кому-нибудь. Особенно Эрвину. У чертовых отличников всегда куча проблем: — Что у вас с Найлом произошло в предыдущей школе? — Ничего, — под стать Леви, коротко и исчерпывающе отозвался Эрвин, грубо уходя от темы неудобной в этот раз для него. — Туше, — хмыкнул Леви. Ему было забавно, насколько же у них не клеился разговор. Однако вопреки ожиданиям, от этого становилось странно уютно. С Эрвином оказалось неожиданно комфортно просто находиться рядом, просто близко сидеть друг к другу. — А про то, что ты раньше ходил в колготках, это правда? — Ой, отъебись, — вдруг выругался Эрвин, сам тут же смешно пугаясь. Он трагично-комедийно прижимал руку к губам, будто это движение может запихнуть слова обратно. Леви же заулыбался во все тридцать два зуба, чуть не светясь от счастья, несмотря на то, что его послали сейчас. Это пустяки, ведь он, пожалуй, единственный человек на Земле, который застал, как праведная мямля Эрвин Смит сматерился. — Никому, пожалуйста, не рассказывай. — Про сигареты или мат, дорогуша? — Про то и то. — А гитару ты взял у отца без спроса? — Да. — Оказывается, ты не такой безнадежный, как мне представлялось. — Странный комплимент, но спасибо.Часть 1. Концерт и сигареты
8 мая 2022 г. в 00:38
Эти чертовы номера никак не заканчивались. Разукрашенные парочки танцоров, выступления которых каждый в этом зале видел уже раз пять, фальшивящие ломающиеся голоса местных певцов и певичек.
Леви смотрел в потолок, запрокинув голову. Ему ужасно хотелось покачаться на стуле, чтоб заглянуть еще дальше, но все подлокотники были сварены друг с другом. На последнем ряду, где он сидел, столпился практически весь народ, желающий оказаться в ответственный момент как можно ближе к выходу, к гардеробу, к улице, где, кстати говоря, впервые за долгое время не было дождя.
Худые пыльные окна были распахнуты, однако оттуда не доносилось ни одной струйки свежего воздуха. Только звуки машинных гуделок и заигрывающие друг с другом птицы. Чертова весна. У Леви обычно всегда начиналась аллергия в это время.
Неистово хотелось курить, аж руки чесались, и слюна натекала в рот. Все мысли крутились у заначки, спрятанной под крышей гаража еще на той неделе.
Леви не сразу понял, почему шум со сцены замолк. Это его заинтересовало, но не так сильно, чтобы он поставил голову нормально, прямо.
Похоже, один из выступающих не пришел. Ну, и счастья, здоровья ему, долгих лет благополучия. Объявили конец.
Мышцы от долгого сидения на одном месте затекли, кости одеревенели, как у семидесятилетнего старика. Леви выпорхнул из душного зала первый, опережая галдящих товарищей по несчастью.
— Кажется, Эрвина не было, — донеслось откуда-то за спиной.
— Наверное, опять с компанией Найла сцепился.
Леви знал Эрвина, что неудивительно, ведь они были одноклассниками. Даже сидели как-то полгода за одной партой, когда у Эрвина вдруг ухудшилось зрение, и ему выписали очки. Купил он тогда почему-то какие-то несуразные фиолетовые с тонкими прямоугольными стеклами. Хотя, наверное, родители уговорили.
Эрвин в принципе был нормальный — немного заучка, немного дурак. Но почему-то именно к нему больше остальных цеплялась компания с параллельного класса. Ходили слухи, что они вместе когда-то ходили в начальную школу. Наверное, оттуда всё и пошло.
Леви прекрасно знал, что если не зарекомендовать себя сразу, то дальше будешь огребать. Из-за невысокого роста он усвоил это очень быстро. А вот Эрвин, видимо, не сразу до этого допер. Вот и пожинал плоды до сих пор.
Как-то Леви даже заступился за него на смежном между классами уроке физкультуры.
Эрвину тогда специально неправильно подали баскетбольный мяч. А он тяжелый ведь сволочь. Попал прямо в нос. У Эрвина он довольно большой — сложно промахнуться. Теперь ещё и слегка горбатый.
Крови было много тогда, и когда попадают в это место, где-то между глаз, слезы сами начинают течь — наверное, задевается какая-то нервная слезливая точка. Леви плохо разбирался в биологии.
Ему было не жалко Эрвина, он никогда не отличался благородством и чувством справедливости. Просто тогда настроение было плохое из-за пришедших анализов матери. Хотелось подраться с кем-нибудь.
Эрвин на следующий день, с заклеенным носом, зачем-то принес ему шоколадку. Словно зарплату или валентинку. Леви тогда сказал, что это хуйня собачья, но подарок принял. Шоколад он любил с детства.