***
- Тимми, спустись вниз, - кричит отец из гостиной, а я с облегчением закрываю книгу со страшными дробями, иксами и игриками. Сбегая по лестнице вниз, думаю о том, что математика – не моё, я лучше безе буду взбивать вручную целый день, чем нарисую хотя бы еще один график. - Я тут, - спрыгнув с последней ступеньки поправляю задравшуюся футболку. - Стэф приехал, - улыбается, - мы поедем играть в гольф, ты с нами? - Гольф? Бее… – наигранно морщу нос, - па, ты же вроде не старпёр, что ты там забыл? Треплет меня за щеку и поднимает сумку с клюшками. - Ну, знаешь, помимо прекрасного времяпрепровождения на свежем воздухе, это так же хороший способ поддерживать партнерские отношения и заводить нужные связи. - Звучит скучно и по-старпёрски. – уворачиваюсь от его руки пытающейся разворошить волосы на моей голове. – давайте уже идите, а я пойду проверю помидоры в духовке, должно быть уже завялились. В предвкушении потираю руки и уже набираю шаг в сторону кухни, как сильная ладонь ложится мне на плечо. - Я тут тебя предупредить забыл, - мнется отец, когда поднимаю на него недоуменный взгляд, - он не один приехал, а с сыном. Сейчас он на заднем дворе, и тоже не хочет ехать с нами, развлечешь его как-нибудь? - смотрит на меня просяще, а я страдальчески вздыхаю. – ну, познакомься с мальчиком, прогуляйся с ним, не знаю, - неопределенно водит рукой в воздухе отец, - поиграйте во что-нибудь. Сдерживаю раздражение и переминаюсь с носка на пятку в своих кроссовках, сорок второго размера. - Ага, в прятки, па. Он пусть прячется, желательно до вашего приезда, а я делами займусь. – вот уж развлекать всякую мелочь пузатую мне точно не в кайф. – У меня там помидоры! - Да всё в порядке с ними будет! – загадочно хихикает отец, а я смотрю на его лицо и перечить просто не могу. Сержусь, но не откажу в просьбе. Это же па. – Вот и угостишь его как раз. Накормишь, так сказать «по самые помидоры». – смеется и быстро исчезает за дверью, пока я не успел ответить что-то на его «гениальный» каламбур. - Боги, он сам еще ведет себя как подросток, - смеюсь в кулак, - и как ему позволили меня усыновить? Ну что, ничего не остается как пойти и развлекать мальчишку, пока супер-бизнесмены налаживают свои супер-связи. Что с ним делать? У меня и игрушек-то особо нет, недавно вывезли всё в детский дом, в качестве подарков - ровно через неделю после того, как мне исполнилось пятнадцать. Стремно все же держать в комнате коллекцию автоботов, когда у тебя не сегодня завтра начнет щетина проглядываться. Есть велик и борд, но умеет ли он? А до педалей дотянется? Сколько вообще ему лет? «Поиграть». Класс, во что с детьми-то играть? Ладно, на месте решу, что делать с мальчишкой. Шагаю через холл в гостиную, из которой есть выход на лужайку. Застываю возле прозрачных дверей как вкопанный, когда вижу сильную плечистую мужскую фигуру на одном из летних кресел. Незнакомец закинул ноги на садовый столик и удобно растянулся, подложив руки под голову. «Вор» - первым делом проносится в голове, а лишь после этого, понимаю, что уж сильно наглый вор, раз решил перед «делом» отдохнуть у хозяйского бассейна. Блин блинский, там же еще этот мальчишка где-то на заднем дворе должен быть! Вот черт! Его нужно спасать, вдруг этот мужик возьмет его в заложники! – крутится в голове набор странных мыслей продиктованных миллионом просмотренных боевиков. Как настоящий «герой» хватаю с одного из крючков над плитой сковороду и взвешиваю ее в руке. Щурусь и по-шпионски высовываюсь из-за кухонного шкафа, оценивая габариты «бандита». Нет, маловата будет для такой махины. Бесшумно кладу сковороду для завтрака на коврик в кухне и тянусь в шкаф за любимым воком. - То, что надо… - зловеще хихикаю про себя, едва удерживая рукой увесистую полукруглую сковороду-щит. Уже готовлюсь идти в наступление и защищать свой дом от преступных элементов, как бравый Кевин Маккалистер*, как тут же давит мысль о том, что вот так все ошибки в фильмах и происходят: главный герой никого не предупреждает, сам идет напролом, а потом оказывается в еще большей заднице чем был в начале. Нетушки. Я - магистр боевиков и триллеров, а поэтому такой глупой ошибки не совершу. Так и не вдохнув ни разу, нащупываю в кармане телефон, и не глядя набираю отца. Через гудок поднимает трубку. - Па, у нас тут какой-то мужик во дворе, темноволосый и здоровенный, - шепчу, прикрывая трубку рукой и начисто забыв, что двери звуконепроницаемые, - растянулся у нас возле бассейна, мне вызвать полицию? - Тим, - сквозь хохот слышу его голос, - я же тебя предупредил о нём, это сын Стэфа, может сначала познакомишься, а потом полицию? А? Резко сползаю вниз за кухонный шкаф, когда вижу, как голова парня разворачивается в мою сторону. - Ты сказал «поиграй с ним», я думал он ребенок! – шиплю в трубку, оставаясь в своей «засаде» и не выпускаю из руки вок. - Так он и есть ребенок, ему всего семнадцать. – говорит так спокойно, будто и впрямь ничего странного в этом нет. - НИЧЕГО СЕБЕ РЕБЕНОК! – «кричу» шепотом, - он на два года старше меня! – шарю глазами по полу комнаты, не понимая, от чего это я вдруг, так смущаюсь завидев его сильную спину и спортивный рельеф рук. - Тим, ну разберись там, не маленький же ведь, - страдальчески тянет отец, - нас не будет всего пару часов. Давай, всё отключаюсь, мы тут в тоннель въезжаем, совсем плохо тебя слышно. Пип пип пип… - задорно бросает в трубку и отключается. Ну вот что за человек?! Самый настоящий подросток, а не крупный и серьезный бизнесмен. Собираюсь с мыслями, чтобы встать и подойти к «гостю», но не могу. Почему-то переживаю и стесняюсь. «Сначала проверю помидоры» - думаю про себя и почти встаю, как натыкаюсь на сильную фигуру, стоящую вплотную. От неожиданности, резко размахиваюсь сковородой… но слава Всевышнему, перехватывает мою руку в десятке сантиметров от соприкосновения его лба и железной плоскости вока. Неловкое молчание, кажется, длится вечность, а после него обоих захлестывает волна истерического смеха. Не могу сдержаться и не покатываться от мыслей о том, как я чуть не «поиграл» с сыном отцовского бизнес-партнера. Парень, видимо от адреналина и нелепости происходящего смеется со мной в унисон, чем в миг располагает к себе. Под «шумок» разглядываю правильные, уже совсем мужские, а не подростковые черты его лица, темные вихры волос, мастерски уложенные в «беспорядок», залипательные сильные плечи и красивые руки. И когда истерика сходит на нет, уже «бывший бандит и вор» решается, я постепенно понимаю, что этот самый момент, я не забуду никогда: - Познакомимся? – бархатно спрашивает через улыбку, а я бесповоротно тону в нереальных зеленых глазах… Резко поднимаюсь с кровати и на сильном выдохе произношу: - Август…***
Не смотря на содравшего меня с кровати Беса, чувствую себя отлично. И погода шепчет, и пес не уничтожает придомовую территорию огромными зубищами. Кручу в руках ветку, которую зачем-то поднял с газона обдумывая утреннее воспоминание. Мне сегодня не снился кошмар, вместо этого так неожиданно всплыл флешбек из прошлого. Нонсенс. Я могу отличить сон (в моем случае зачастую кошмар), от реального воспоминания, которое каким-то образом «вбрасывает» мне память. Раньше это случалось очень редко: один раз, я вдруг кинув взгляд в спортивном магазине на мячики для гольфа, вдруг вспомнил момент, когда мой старик учил меня «удару». Он был в белой поло и кепке, и после взмаха клюшкой улыбался своими белоснежными зубами, и весело подтрунивал надо мной, когда мои мячи попадали в озеро или в кусты. Я никогда не любил гольф, но ради него и его улыбки иной раз таскался с ним на поле. Или же, заметив незнакомого человека на улице, растерянно глянувшего на меня и быстро зашагавшего прочь, я вдруг вспоминаю, как мы сидели в одном классе на занятиях в школе, и у него тогда еще стояли огромные железные брекеты. Возможно даже вспоминаю его имя, но после того, как осознаю по какой причине (скорей всего) он так на меня посмотрел и почему так резко исчез, - сразу же забываю. «- Ты закрылся в себе, - говорил мне док, сидя напротив меня в своем кабинете, - закрылся даже от мыслей о том, что с тобой произошло. Мозг, в качестве защиты заблокировал воспоминания почти обо всей твоей жизни до этого момента. Поэтому ты не узнаешь знакомых, не помнишь, что любил и чем занимался. - Хвала демонам. – безучастно произношу, отстранённо залипнув на белой занавеске на окне. За край ткани видимо кто-то когда-то сильно рванул, и кольцо, на котором висит одна из петлей, пропороло ткань. Так в принципе не заметно, но если пялиться на нее уже почти второй час, как это делаю я, невозможно упустить эту деталь. Теперь, вместо сантиметрового слоя ткани, который и должен держать этот участок белого полотна на серебристом кольце гардины, натянуто всего пару нитей, и даже небольшой рывок вниз, может разорвать этот слабый участок. Уничтожить ранее целую маленькую петлю. Как тонко, блять, эта картина описывает мое внутреннее состояние. - Тимоти… - не успевает начать доктор. - Док, ты глухой? Сколько раз я блять, просил не называть меня так? – спрашиваю злобно. - Об этом я тебе и говорю, - выдыхает мужчина устало и поправляет очки, - ты придумал себе новое имя, не подпускаешь к себе близких, грубишь, закрываешься ото всех и в том числе от своих проблем, которые съедают тебя изнутри. Состояние только ухудшится, если мы не возьмемся за проработку этого момента. – он пытается поймать мой взгляд, а я продолжаю пялится на ткань и примерно прикидываю, нужно ли дернуть за полотно примерно с силой открывания дверной ручки, для того чтобы окончательно порвать испорченную петлю, или же нити крепче чем кажутся, и тянуть нужно будет резко и сильно? - Лерой, - сдаётся док, называя меня по-новому, а я перевожу на него стеклянный невидящий взгляд, - я хочу тебе помочь. Твои близкие хотят помочь, просто давай поговорим. Обсудим проблему, поговорим о том, что ты чувствуешь по поводу того, что произошло. Тебе не нужно закрываться в себе, не нужно прятаться. Ты должен осознать, что то, что с тобой случилось, — это реальность. Ужасная, несправедливая, но реальность. И тебе, как бы сложно это ни было, нужно научится жить с этим дальше. Понять, что ты так же любим, как и раньше, так же умен и талантлив. Что вся жизнь еще впереди, и ты можешь и должен прожить ее счастливо. - И умереть с кем-нибудь в один день. – продолжаю я зевнув. - Тебе может стать хуже, - пытается хоть как-то давить он, не сводя с меня сопереживающий взгляд, - твоя психика подверглась сильному потрясению и если ты не будешь пытаться бороться с этим, могут опять начаться кошмары или ты вновь будешь испытывать потребность заглушить душевную боль – физической. Это большой прогресс, что ты больше не слышишь «голоса» в голове, нужно работать и дальше. Не сдаваться. «Расскажешь ему обо мне, мой мальчик?» - шипит тварь, а я не подаю вида. Если расскажу доку, что до сих пор слышу мерзкий шепот, из этой гребаной реабилитации я никогда не вылезу. Еще и на таблетки посадят, а может и того хуже – запрут здесь. - Док, мне уже сносней чем было. Хватит лезть мне в мозг. Сколько таких же придурков как я у вас на учёте? Вам не надоело со мной возиться? Врач вздыхает, снова поправляя очки. Он ничего не может сделать, чтобы задержать меня здесь: экспертиза подтвердила, что психически я вменяемый, что опасности для окружающих не представляю, а «тараканы» в голове есть у каждого, но не держать же всё население земли в психушке, верно? - Дай себе шанс, Лерой. Не закрывайся в себе, это тебя погубит. Позволь тебе помочь. Может даже не конкретно мне, а родным и близким, друзьям. - Хотите помочь мне? – выдыхаю надменно, - дайте номер хорошего тату мастера, так как выйдя отсюда на следующей неделе, хочу перекрыть вот это. - задираю футболку и от ужасного вида моего исполосованного торса и шеи, доктор инстинктивно прикрывает глаза. - Я даже вам противен, - тяну блядскую улыбку с ядовитым смешком, - теперь представьте каково мне. Встаю и натягиваю футболку обратно. - Признать реальность, говорите? – хмыкаю, - да мне проще послать нахуй всю свою «реальную» жизнь и придумать себе новую, так же как и имя, чем признавать то, что я теперь вытраханный во все отверстия -урод. - Лерой, - пытается окликнуть меня, пока я открываю дверь. - Сеанс закончен, док, - киваю ему на настенные часы, - мне нужно возвращаться обратно, к таким же психам как и я.» С силой кидаю палку в сторону, словно выбрасываю вместе с ней и воспоминания о пребывании в клинике. Последнее время всё чаще начинаю видеть что-то из «того» времени. Как-то непривычно и подозрительно. Неужели встреча с Августом так на меня повлияла? Чувствую себя уязвимо. Я не привык к такому. Не нужно иметь запредельный IQ или же степень по психологии, чтобы понимать, что Август определённо вызывает во мне эмоции. Только вот любые эмоции кроме понятной и уже привычной мне злости, меня напрягают. Мой больной мозг, в попытках защитить себя, придумал очень простую и понятную логическую цепочку, благодаря строгому следованию правилам которой, я почти удовлетворительно существовал до недавнего времени. Для меня, любое проявление эмоций, кроме присущей мне отстраненности, надменности, холодности и высокомерности, это – слабость. А слабость, даёт возможность подобраться ближе. И чем ближе ко мне может кто-то подобраться, тем больнее и изощреннее меня можно будет ударить. А я, за все время своего существования после «того самого момента» осознал только одно: еще одного сильного потрясения я уже не перенесу. Как та самая петля на белой занавеске. Держусь на нескольких натянутых нитях. Как бы я не выёбывался, какую бы маску не надевал и кем бы ни был, еще одна такая же сильная эмоциональная встряска - и моё донельзя воспаленное сознание слетит к херам. А там уже только два варианта: либо быстро и безболезненно пустить себе в висок три с половиной грамма свинца, либо до конца своих дней жить в комнате с мягкими стенами, и с завязанными за спиной рукавами. И знаете, из двух вариантов, в этом случае, я стопроцентно приемлю только – первый. Слегка опускаю взгляд, и вижу Беса. С палкой в зубах. Зрячий черный глаз как будто сияет, а огромный хвост бьет по газону. Охреневаю. «Бес принес мне палку? Не рычит и не брыкается и сидит у ног и виляет хвостом?» Хочу было подумать о том, что моего пса подменили, как по голове, словно той самой сковородой из встречи с Августом, бьет страшная в своей уродливости мысль. «За всё время, что он живет у меня, сегодня, я «играю» с ним впервые.» Осознав это, сглатываю. Ни разу об этом не задумывался до этого момента. Всё думал, почему же пес такой злой и рычащий. Но это не он злой, это я - тупой бессердечный козел, не разу не кинул ему мяч или палку… Какой же я всё-таки хладнокровный мудак. Смотрю на него извиняющимся взглядом, даже не представляя, как туго приходилось псине, без элементарного контакта с хозяином. Пусть и спасшим его, но все же полным уродом. С опасением протягиваю руку к черной морде зверя. Он смотрит недоверчиво, но позволяет мне положить ладонь на огромную голову. Чувствую тепло, когда вплетаю пальцы в густую шерсть, а внутри как будто стекло трескает. Чешу за ушами, а пес зажмуривает оба глаза. Наверно поэтому он так любит проводить время с Манстром, потому что она – живой человек: гладит его и играет. Наверно поэтому он слегка порыкивает всякий раз как видит меня, и сдирает меня с кровати за штаны. «Как ты, мудак кожаный, ко мне относишься, так и я к тебе» - стопроцентно звучит в голове Беса в этот момент. Глажу его по голове, а он ластится. - Прости, Бесёныш. – смотрю, переводя взгляд с мутного на черный глаз, - Прости, что тебе досталась в качестве хозяина такая сука. Пес будто понимая, тыкает меня носом в живот и поднимая зубами выроненную палку, протягивает ее мне. - Конечно. – тепло отвечаю, и подальше кидаю для него «игрушку» . Внутри всё сковывает. Вдруг вспоминаю момент, как недавно на кухне Август кидал псу бекон и тот радостно за ним бежал. Наверно поэтому они так быстро сошлись. Вспоминаю недавний разговор с Августом, и ощущаю приятное тянущее чувство. Хочу ли я его видеть? Бесспорно. Интересно ли мне узнать его? Стопроцентно. Желаю ли я его всем телом и каждой темной своей частицей? Однозначно. Боюсь ли я всего этого? Да. Боюсь. Прошло уже несколько дней с нашей последней встречи, а я всё никак не могу решиться ему набрать. Объяснить не могу. Просто не могу набраться смелости. «Мой» - слышу скрипучий шепот внутри. Ах да. Точно. Про тебя же забыли… Как же я начну новый день, да без твоего ебучего шепота…***
По возвращению домой после прогулки, чувствую себя как-то иначе. Не могу это объяснить, но отчетливо ощущаю, что пес как будто чаще пытается приластиться к ногам, и даже не рычит, когда мою его лапы после улицы. Странно и необычно, но мне почему-то нравится это новое ощущение. Поправляю ему ошейник сидя на полу напротив и понимаю, что я даже кулон ему с именем не вешал. На нём самый простой ошейник, который к своему стыду и жуткой злости на самого себя – даже не я покупал. Манстр ему подарила. - Я исправлюсь, честно. – зачем-то говорю ему, а он слегка наклоняет голову в бок и подозрительно смотрит зрячим глазом. Словно не верит. Ясное дело, я бы тоже себе хрен поверил бы. – Торжественно клянусь, работать над собой и перестать быть гандоном. – слегка улыбаюсь, подняв ладонь, как при присяге. Пёс виляет хвостом на полу. – А теперь шуруй, - чешу ему за ухом, - мне тоже нужно помыться. Дольше обычного стою под водой, принимая холодный душ. Смотрю на стекающие по торсу капли в отражении стеклянной кабинки и ловлю себя на мысли, что не видел Августа голым. Не смотря на качественный и жаркий секс, что произошел на заднем сидении его черного авто, я с него тогда даже свою разорванную поло, толком не снял. Кусаю губу, представляя его рельефное тело и сильные руки, и даже сквозь обжигающие холодом капли, чувствую, что неумолимо возбуждаюсь. «Такой пылкий» - звучит в ушах бархат его низкого голоса, а я чувствую характерное подрагивание внизу живота. Еще немного таких мыслей, и точно встанет. Нахер! Лучше избавлюсь от напряжения на тренировке, чем опять работать рукой на яркий образ из воспоминаний. Выхожу из душа, оставляя за собой мокрые пятна на полу, и накинув спортивную форму, подхожу к стеллажу в кабинете. Створки с приятным звуком разъезжаются, и мягкий свет падает на выдвинутые клинки моих мальчиков. - Здравствуйте, сладкие… Протираю бархатной салфеткой стилет что носил с собой эти дни, и ставлю сицилийца обратно на подставку. Как всегда, от одного только взгляда на наточенные лезвия, почти готов кончить. Острые и манящие. Плавные и сумасшедше красивые. Их клинки, и переливающиеся ручки, самых разных форм размеров и цветов. Тут можно потрогать и тепло красного дерева, и ощутить мощь сильного кедра, ради рукояти, которую я сейчас обвожу взглядом, его пилили и обрабатывали бесчисленное количество раз. Можно провести пальцем по обжигающей холодом дамасской стали, прессовали и вытачивали которую под огромной температурой и давлением, и теперь этот податливый мальчик, стонет как пылающий любовник, когда, нажимая на бугорок кнопки, вдруг в качестве апогея действа – выстреливает острым автоматическим клинком. В моей коллекции есть дорогие крошки, инкрустированные золотом, платиной и камнями. Есть малыши с рукоятью из слоновой кости и чехлом из кожи редкого страуса. Они, как надменные сучки смотрят на тебя свысока. Оценивают, достаточно ли ты хорош, чтобы посметь хотя бы дотронуться до них. А разрешив тебе, при прикосновении дарят такие сумасшедшие ощущения от контакта с роскошной гладкой поверхностью, что возбуждение пробивается потом на висках как при самом жарком и развязном сексе в твоей жизни. Мои прекрасные мальчики. Но так же, я знаю точно, что для того, чтобы нож приковывал взгляд, и заставлял тело покрываться мурашками не всегда нужны бриллианты и дерево тысячелетнего Южно-Африканского баобаба в рукояти. Крошка может быть в сотни раз дешевле, и отлита из не из дамасской стали, а из обычной, но волну жара, которую она посылает током по каждой клетке кожи, при взгляде на нее, возможно не сможет повторить ни один другой нож в мире. А при прикосновении к нему – вырвет из легких сладкий стон. У меня есть такой мальчик. Один из самых дерзких, и неебически сексуальных ножей, которых я когда-либо видел и держал в руках. Настолько притягивающий и возбуждающий, что у него, помимо парочки других в коллекции есть имя. И это – Крис. Мальчик невероятен. Он самый «молодой» из моей коллекции. Почти все ножи здесь, с историей, родословной, и не меньше сотни за штуку. Но этот сладкий, сносящий крышу, яркий юнец, даже будучи намного дешевле, от этого не теряет в красоте и дерзости, и точно знает себе цену. Один из самых сексуальных и отвязно-пошлых ножей, что мне приходилось иметь. Смотрю на стального малыша и облизываю губу. Руки слегка потряхивает, когда обвожу взглядом мелкие синие отверстия на серебристой рукояти, и дыхание сбивается. Сбивается потому, что он почти единственный лежит закрытым. Манит прикоснуться до боли в подушечках пальцев. Всегда закрываю лезвие Криса, потому как открывать его, - как раздвигать длинные совершенные ножки молодому любовнику. Чистая похоть. Невероятно волнующе. До искр из глаз люблю балисонги**. Манящий, юный филипинец смотрит на меня своими синими «глазами», цвета чистого океана, и заставляет слегка стряхнуть головой, сбрасывая напряжение. Ласковое название «бабочка» этому дерзкому и источающему секс парню совсем не подходит. Сглатываю сильнее и беру его в руку. Обжигает холодом кожу, обещая самое невероятное зрелище, что когда-либо видели ваши глаза. Балисонг должен открываться резко, от одного движения кисти. Одна часть раздвижной рукояти должна со звонким стуком отлететь в сторону, и сделав круг, сложится в ручку, выпустив жадное до взглядов, нереальное лезвие на 14, 5 сантиметров. Но я знаю, что мой мальчик не прост, он - уникален. Он не любит резких движений. Он любит, когда я медленно развожу его «ноги» двумя руками, для того чтобы глаза мои заискрили, когда постепенно из-за сдвинутых слоев стали появлялось твердое длинное лезвие. И даже если вы ожидаете увидеть секс, вы все равно недооцениваете то, что он вам покажет, когда его гладкие «ножки» разойдутся в стороны. Потому что имя ему дано не просто так***… Лезвие мальчика – как южная река, манящее и сумасшедше изогнутое. Невозможно оторвать взгляд от плавной волнистой стали, с острым кончиком, напоминающей язык. Извивающийся в тягучей горячей ласке и дарящий неописуемые ощущения. Жаркий малыш имеет пружинную защелку для фиксации ножа в открытом положении, которая удерживает «ножки», пока я «играю» с ним. Провожу пальцем по лезвию и буквально чувствую, как ощущаю прикосновения влажного извивающегося языка на своём вставшем стволе. Не могу не представить как обладатель этого горячего, умелого и бархатного жадно смотрел бы на меня с низу, горящими зелеными глазами… Сука. Хочу его... Прикрываю глаза, складывая мальчика, и достаю его кожаный чехол. Когда медленно ввожу его в узкое пространство ткани, трогаю натянутую кожу. Словно горло охуительного мужчины, которое напрягается при глубоком жарком минете. Кожа натягивается сильнее, когда ввожу его до конца, и очерчивая пальцами мягкую поверхность – ласкаю. «Благодарю» его этими движениями, за то, что расслабился настолько, что пустил меня в себя так глубоко. Мысли улетают куда-то в космос, когда представляю, как бы оттягивал черные переливающиеся волосы Августа цепляясь за его затылок, и смотря сверху в горящие зеленые с восхищением, начал бы медленно и глубоко трахать его в рот. С невероятными усилиями выйдя и затягивающих мыслей, уже, конечно, возбужденным до чертиков вылетаю из квартиры, направляясь на тренировку.***
Народу в зале немного, что несказанно радует. А я в таком возбужденном состоянии, что даже перекинуться парой слов с девушкой на ресепшен и выслушать благодарность за забронированный столик в ресторане – не в силах. Быстро кидаю сумку и отправляюсь на тренажеры. Сразу же включаю на дорожке десять км в час и начинаю дышать как гончая на охоте уже через минуту. Хотя, почти всегда разгоняюсь с шести и чувствую себя прилично двадцать пять минут минимум. Зря я "играл" с балисонгом. Теперь образы Августа, стоящего передо мной на коленях, блядски улыбающегося, а потом одним движением заглатывающего мой член, настолько яркие, что даже когда перехожу на бешенные пятнадцать км в час, возбуждение никуда не уходит. Я просто думать не могу. Не могу даже нормально дышать. И дело совсем не в тренажере. Туман наплывающих мыслей и пошлых хлюпающих звуков в ушах настолько сильный, что мне уже начинает казаться, что я вижу в отдалении мужчину, занимающегося со штангой, который периодически поглядывает на меня и очень напоминает героя моих влажных фантазий. Стряхиваю головой, пытаясь хоть как-то привести себя в порядок, но конечно же мне это нихера не помогает. Член в штанах грозится взорваться, и я быстро начинаю подыскивать варианты «спасения». Конечно, идеальным для меня вариантом было бы написать сейчас «причине» вставшего колом члена, схватить его за волосы и отодрать между влажных пухлых губ, которые меня так жадно целовали на заднем сидении его тачки, но что-то мне подсказывает, что он вряд ли прибежит сюда через две минуты в ответ на смс «Отсоси мне». Кто бы Август не был, но он однозначно не дешевка. Второй вариант, пойти в душ и как следует подрочить, - мне не улыбается. Я настолько завелся, что если буду сам справляться с этой проблемой, получу не долгожданное облегчение, а скорей всего тянущую тупую боль во всем теле. А я сейчас хочу совсем не этого. Куда-то идти или ехать в таком состоянии я уж точно не смогу, а поэтому остается лишь один: найти кого-то прямо здесь. Окидываю взглядом зал, для начала ища мужчину, который издалека был так похож на Августа, но того нигде не видно. Должно быть ушел, как закончил подходы. Сука, так и умереть не долго. Пытливо осматриваю зал в поисках жертвы и «Бинго!» - нахожу. Тот самый парень, что вешался на мой тренажер и предлагал «позаниматься как-нибудь совместно». Сложен хорошо, смазливая мордашка, длинные ноги. «В целом – не самый плохой вариант» - едва думаю я как парень начинает позировать и фотографировать свой торс в отражении большого зеркала. А после этого, надувает губки и прогинается в пояснице и, судя по всему, фотографирует свой зад. Блять, не люблю таких. Я гей, потому что люблю – мужиков. С большими «инструментами», сильными руками и жесткой хваткой. Даже в отсосе. Рычащих, стискивающих кожу при оргазме. А милые маленькие хрупкие мальчики – совсем не мое. Становится даже как-то слегка неприятно внутри, от того, что такой тип будет прикасаться ко мне, пусть даже только ртом. Поджимаю губы оглянув зал повторно и за неимением выбора, останавливаю дорожку и иду к нему. Не успеваю подойти в плотную, как он, увидев меня в отражении, разворачивается и начинает так неестественно улыбаться, что я убеждаюсь в том, что губы у него - не свои. Ботокс или что-то вроде того. Да бляяять… Еще и в пластмассу долбиться? Ну что ж за день то такой! От бьющей в ушах крови и напряжения во всем теле, я уже даже стоять нормально не могу, есть ощущение, что я сейчас просто взорвусь. То ли от злости, то ли от возбуждения. - Передумал, пупсик? – подмигивая светлыми блёклыми глазками задаёт мне вопрос парень. А я, так и не подойдя к нему и остановившись в трех шагах, вдруг понимаю: я его не хочу. Точнее даже так: я хочу – не его. Даже не смотря на то что сейчас я заведен до предела, и не смотря на то, что парень действительно не имеет никакого к себе уважения, и согласится мне отсосать прямо на глазах у всех, так как в прошлый раз я открыто послал его «нахуй», а в этот, я уже «пупсик». И даже не смотря на пластику на лице. Желание во мне сейчас – не простое «животное», как было раньше, сколько я себя помню. Это желание к определенному, конкретному мужчине. На меня накатывает осознание, а кулаки сжимаются от злости: Я не хочу секса. Я хочу - Августа. Конкретно его. Блять. Так и не сказав парню ни слова я просто отрицательно киваю головой и ухожу в сторону раздевалок.***
Быстро скидываю одежду и положив на верхнюю полку кабинки телефон, чтобы его не намочить, подкручиваю краны. Что ж, видимо дрочить в этой душевой скоро станет для меня традицией. Напряжение в теле никуда не ушло, и я чувствую, как натягиваюсь как струна, едва прикоснувшись к налитой головке рукой. Открываю крышку геля для душа и наливаю на ладонь, и почти обхватываю себя, когда телефон вдруг начинает звонить. - Сука, - выдыхаю резко, и вслепую нащупываю сухой рукой черный корпус, - даже подрочить нормально не дадут. - Да, - кидаю грубо, прервав своё «занятие». - Слушай, я, конечно, рискую, позвонив тебе, - слышу в трубке низкий бархатный голос, от чего по телу пробегает волна дрожи, - ведь ты можешь послать меня за надоедливость, но я очень хочу видеть тебя. Совершенно не отдаю себе отчет в действиях, и автоматически обхватываю влажной рукой ствол. Плотно сжимаю губы, чтобы не застонать в динамик, и провожу от основания к головке слегка надавливая. - Очень хочу. – добавляет тихо, и я слышу в голосе хрипотцу, от которой вздрагиваю и сжимаю себя сильней. - Август… - вырывается из меня неосторожное, когда я закрыв глаза представляю его в этой кабинке. – ты свободен вечером? – договариваю быстро, чтобы вырвавшееся имя не показалось странным, но явно делаю это зря, потому что между словами глубоко дышу. - Я тебя отвлек? – слышится тревожное, - Ты занят? - Угум, – проговариваю сквозь стиснутые зубы, наслаждаясь глубокими нотами бархатного голоса, которым Август «в моей фантазии» проговаривает мне эти слова прямо в ухо, и вожу по всей длине чуть быстрее. - У тебя голос странный… - вдруг остановившись говорит он, - это что, вода? Ты в душе? Даже не смотря на шум падающих капель, слышу его напряженный выдох. - Да, - пытаюсь проговорить спокойно, но голос в конце срывается, - смываю следы тренировки в зале. - Лер… - глубоко выдыхает мне в трубку, а я будто чувствую, как он опаляет ухо жарким дыханием. Слышу, как он начинает дышать заметно глубже и быстрее, словно вышагивая по комнате. Завожусь еще больше и плотнее сжав кулак, начинаю вбиваться в него, понемногу увеличивая темп. – Что ты делаешь? – уже загнанно дышит Август, а у меня от этих звуков по позвоночнику проходится разряд тока. «Просто не переставай со мной говорить, летний… Просто не переставай…» - проносится в голове, и плотнее сжимаю губы чтобы не выдать что-то непотребное и не напугать его своими неуместными действиями, но слышу его частые выдохи, и рот открывается сам собой. - Представляю тебя на коленях… - вырывается из меня громкое, но я не успеваю даже вздохнуть, так как дверь в мою кабинку кто-то резко дергает на себя и хлипкая задвижка, не выдержав, предоставляет меня взору рвано дышащего Августа в темной рубашке и брюках, держащего телефон возле уха. - Иди ко мне, - последнее связное, что я проговариваю в этот момент…***
Какими жадными могут быть руки, до этого момента, я оказывается - не знал. Август буквально «рвёт» меня ими, стискивая и продавливая пальцы в мою кожу, как только я оказываюсь в его руках, и буквально кусает, - не целует. Его одежда мгновенно мокнет, а я заныриваю ладонями под его влажную, прилипающую к сильным мышцам рубашку, и изо всех сил глажу и давлю пальцами, в попытке как можно четче запомнить рельеф его тела. Ни на секунду не прекращает «пытать» мои губы укусами, а после моего длинного хриплого стона, когда он обхватывает широкой ладонью готовый с минуты на минуту разрядиться член, заталкивает в меня свой язык. Блять. Это просто нереально. Неописуемо горячо. Я дышу так сильно и рвано, и пытаюсь выхватить побольше воздуха всякий раз, когда Август вытаскивает свой язык, а после, снова и снова почти «трахает» меня им. - Ты весь горишь… - произносит мне в губы, когда резко сжимает кожу на спине, - неужели я тому причина? – спрашивает, но ответить не дает. Целует еще жёстче и глубже, сильно водя по члену рукой, и массируя пальцем головку. Сильно откидываю голову и упираюсь в стенку душевой, когда отпускает замученные губы и так же жадно впивается в шею. - Даа… блять, даа… - рычу, крепко сжав веки, потому как Август делает точно так, как я люблю – жестко и быстро. Надавливая. Тянусь к его ремню и почти преуспеваю в этом, когда сильная рука хватает меня за запястье, останавливая, а во взгляде зеленых глаз вдруг вспыхивает огонь. - Я скучал по тебе, - выдыхает сорвано, и мазнув по губам своими, резко опускается на колени. Сука. Такого не бывает. Смотрю на него сверху, и охуеваю. Черные волосы – мокрые, по лицу стекает вода, а глаза моего летнего, выжигают во мне всё. Мне уже не нужен минет, я могу кончить от одного этого вида, но Август открывает пухлые губы и нетерпеливо пропускает меня в свой рот. Глаза застилает туманом, а у меня от происходящего напрочь рвет крышу. Это не так как я себе представлял. Это, сука, в разы нереальней. Пропускаю пальцы в мокрые волосы, и оттягиваю, заставляя смотреть на меня. Когда сталкиваюсь с горящими зелеными – стону от плавящего взгляда. - Ты такой красивый… - вырывается у меня, совершенно внезапно, будто это и не я сказал, гладя его по затылку, - Август… Резко сжимаю его волосы и вскрикиваю, когда насаживается на меня полностью. Блять, он еще и в этом шикарен… Двигается резко и сильно, будто пытаясь «выпить» меня, присвоить себе, даже из позиции снизу. Он даже на коленях, не теряет ни сантиметра своей уверенности и силы. Даже в позе подчинения и резко упираясь мне носом в лобок, не приходит и мысли о его слабости. Завораживает меня этим. Провожу рукой по его горлу и чувствую пальцами, как двигаюсь в нем. Хриплю в голос, понимая, что через пару движений кончу, и резко тяну его за волосы ровно в нужный момент. Отстраняюсь и с хриплым стоном, изливаюсь тугими струйками на его прекрасное лицо. Лучшей картины, - я в жизни не видел… Черт тебя дери, Август. Разве можно быть таким охуенным? Любовался бы этим долго, и вылизал бы все его лицо, но падающая сверху вода быстро смывает следы «надругательства» над прекрасным Августом. Несмотря на сбитое дыхание, он удовлетворенно улыбается. Цепляюсь за ворот его рубашки и поднимаю к себе, чтобы занырнуть языком в его потрясающий рот, безмолвно «благодаря» за невероятные ощущения. - Продолжим? – цепляюсь за ремень его брюк, оторвавшись от поцелуя, но мою кисть перехватывает широкая ладонь, а Август возвращает мне тягучий поцелуй. - Вечером… - мягко выдыхает мне в губы, и я неосознанно улыбаюсь, смотря в горящие летние.***
- Как ты так быстро оказался здесь? – спрашиваю вытираясь, в то время как Август просто накинул на мокрую рубашку одно из моих полотенец, смотрит на меня опершись широкой спиной о стену. – У тебя даже пропуска нет. – выдаю я себя, непонятно зачем. На мгновенье застывает, но сразу же расплывается в теплой улыбке. - Ты меня искал? – бархатно спрашивает, а я отвожу глаза, с какого-то хера смущаясь, как пойманный за хулиганством ребенок. - Ты переодеваться собираешься? – перевожу тему, натянув свою футболку. - Да, только до кабинета дойду, - подходит ко мне ближе, и смотрит так, будто видит перед собой что-то очень его волнующее, - и мне не нужен пропуск, Лер. – проводит пальцами касаясь моей скулы. Я даже не успеваю среагировать, застыв от мягкого прикосновения, и не успеваю попросить его прекратить «слащавые поглаживания», которые несмотря на мои идиотские загоны, сейчас не приносят неловкости, а разливают где-то внутри потоки тепла. - Погоди, - свожу брови задумчиво, - ты здесь работаешь? Август заливисто-глубоко смеется, прикрывая глаза, и завораживая меня этим низким звуком. А отдышавшись едва ощутимо касается моих губ и проговаривает. - Это мой зал, Лер. Летний разворачивается к двери, а я продолжаю стоять на месте, хлопая округлившимися глазами.