Keep me warm

      Предстоящая зима пугала.       Ещё в начале ноября она самоуверенно пробилась сквозь недовольные восклицания осени, упрямо посылая на землю пушистые хлопья мерцающего снега. Зима не слушает никого, она жестока и нетерпелива, она издевательски гасит неистовым холодом множество пылающих багряным огнём чувств в хрупких человеческих сердцах.       Синдзи очень боится случайно попасть под её грубую, покрытую толстым слоем льда руку.       Однако изо дня в день он с огорчением наблюдает за сияющими узорами почти что прозрачного инея, кажется, навсегда сцепившими его побледневшие от мороза кончики пальцев. И хочется побыстрее от них избавиться, с живостью окунув поражённую кисть в кипяток, но даже то не помогает.       Зато Каору точно поможет.       Каору, считай, своеобразный оберег от всех бед на белом свете — стоит ему с лучезарной улыбкой переступить через порог промёрзшей квартиры Икари, и ледяные корочки на стенах отпадают сразу же, вдребезги рассыпясь и куда-то исчезая; обессиленная батарея, будто проснувшись, наконец начинает трудолюбиво источать желанное тепло.       И Синдзи всегда несётся к нему радостно, несильно хватает за руку и доверчиво жмётся, потому что безумно скучал.       Одно только присутствие Каору могло добродушно согреть продрогшего Синдзи, на время избавить его от пронизывающего холода и заботливо подбавить в легко отпустившее надежду сердце своего никогда не тухшего пламенного огня.       Вот и сейчас — Нагиса, расстёгнутый, стоит в узком коридоре с порозовевшими щеками от низкой температуры на улице, и крепко-крепко обнимает Синдзи, вместе с тем уткнувшись прохладным носом в смуглую шею и чуть её щекоча — он тоже скучает.       Каждый из них с первых дней капризно-дождливой осени настойчиво принялся заново отсчитывать многочисленные дни до следующего лета, ибо именно в это время года они могли видеться каждый день без перерыва, с охотой пребывая друг у друга по несколько недель.       Заново наступил учебный год — и вновь драгоценная возможность встретиться появлялась лишь по молниеносно пролетающим выходным. Но это ничего, главное что они вообще стабильно это делать могут.       Синдзи — по уже давно полюбившейся обоим привычке — тянет свою руку к взъерошенной макушке, зарываясь в неё глубоко и с нежностью пропуская сквозь тонкие пальцы серебро волос. Каору сразу подаётся навстречу, ласково шепча на ухо: — Извини, я позже обычного.       Конечно же он его простит.       — Ничего, — немного отстранившись, Синдзи быстро поцеловал Каору в холодную щёку, не без удовольствия наблюдая за тем, как тот блаженно расплывается в широкой улыбке. — Я ждал.       Синдзи готов ждать его даже долгими месяцами, если это когда-нибудь потребуется.       Каору, как обычно, в своём скоростном темпе разувается, спешно скидывает с себя тонкую куртку на чёрную напольную вешалку и быстро шагает в закрытую ванную, распахивая деревянную дверь и поскорее открывая скрипучий кран, потому что руки-то помыть всё-таки нужно. Остальное уже потом, остальное подождёт, сейчас главное — побыстрее к любимому Синдзи.       Его по манере из тысячи узнаешь — невольно думает Икари, в пол-оборота застыв напротив комнаты и медленно обводя Нагису снисходительным взглядом.

***

      — О, моя любимая заиграла, — с неподдельным наслаждением тянет Каору, делая громкость в наушниках немного выше прежней. Синдзи молча кивает и слегка поднимает уголки губ, расслабленно прикрыв тёмно-синие глаза. Они часто делали так — вдвоём слушали музыку с одного небольшого и стойко пережившего многие годы плеера Синдзи, каждый вдев по проводному наушнику. Это была высшая степень доверия с его стороны — давать кому-то на пробу собственный плейлист, чего гордо удосужился лишь Каору.       Оба мирно расположились на серой постели и, друг к другу слабо прижавшись, с плавающим интересом старались как можно глубже вслушаться в общую на двоих мелодию. Кажется, что вот оно, настоящее счастье: спокойно забыть обо всех проблемах, важных или не очень, и просто лежать в обнимку с тем, кого любишь больше всех в этой никчёмной жизни.       — …Хандра наступила? — резкий вопрос внезапно выдёргивает из небрежного вороха мыслей обратно в заботливо скрашенную на пару дней реальность, но не без едва слышной нотки неожиданности. Каору повернулся к Синдзи, как бы ожидая ответа, между тем найдя чужую руку и мягко взявшись за неё. — Ты сегодня похуже обычного выглядишь.       Всё было верно: под гнётом осенне-зимних перепалок и лёгкие подколки знакомых воспринимались гораздо острее, и маленькие неудачи, словно конец света; это всё так или иначе тяжёлым грузом постепенно складывалось на юные плечи Синдзи, и он вот-вот да пополам согнётся.       Но нет, ему ни за что не дадут сделать подобное.       Нагиса обязательно поддержит: он возьмёт то, что может, на себя. Он наделён необыкновенной способностью отвлекать от давления проблемы, но при этом ненавязчиво направлять на её решение, вдохновлять мыслью о достигнутом результате. Талант просто невообразимый…       — Это так видно, да? — на выдохе. От Каору не скроешь ничего, ибо что он сам, что тихие отголоски израненной и кровоточащей совести не позволят.       Проницательности ему не занимать.       — Без разницы, видно или нет, — Каору решает поменять позу и, осторожно вынув наушник, поднимается с шуршащей постели и плавно садится напротив лежащего около него Синдзи. — Это ведь всё равно важно.       Всё-таки Каору в каком-то смысле — прекрасный звёздный купол, проворно защищающий дрожащего внутри него Икари от дикого испуга перед будущим. Он заставляет быть здесь и сейчас, в настоящем, возрождает то самое пламя надежды из одной мелкой тусклой искорки; раз за разом вдыхает новую жизнь в увядшего Синдзи, и по нему ясно, что он будет это делать столько, сколько потребуется.       Синдзи безумно ему благодарен.       — Ты прав и про это, и про неделю, но, знаешь, — он в раздумьях кусает сухие губы и немного отворачивается, — давай просто побудем вместе, ладно?       Каору кивает молча, придвинувшись к Синдзи вплотную и заново ложась рядом, только в этот раз ещё и ободряюще обняв и после начав успокаивающе поглаживать чужую спину. В какой-то момент успевает залезть под шерстяную кофту Синдзи и обхватить леденящими ладонями его торс, с самодовольным хмыканьем вогнав в краску — он как-то раз так же сделал вроде бы весной, когда сильно замёрз, и это было маленькое напоминание о том замечательном вечере.       Обмякнув в худых, бледных, но ласковых руках, Синдзи постарался выкинуть из головы все оживлённо крутящиеся мысли. Он знал, что Каору обязательно расспросит обо всём подробнее утром, что не оставит один на один со сжирающим негативом и ужасным морозом.       А пока он только напоследок с доверительной улыбкой целует, проводит большим пальцем по розовой щеке и шёпотом напоминает о своих чувствах.