mono no aware

— Кто-то мой покой нарушил и, наверное, навсегда Кто-то знает, что он хочет Кто-то знает, как идти Если будешь осторожен, он не сможет нас найти Считалочка — polnalyubvi       Треск рации вдалеке отскочил от стены эхом и растворился в воздухе, едва чутко прислушивающаяся к звукам Мико смогла его уловить. Оторвавшись от равнодушного созерцания просыпающегося внизу города, она, не избежав неистовости ветра, поворачивается в сторону коридора, откуда донёсся отрывок приказа. Видимо, спектакль подходит к концу.       Госпожа Яэ, не особо спеша, возвращается в комнату, избегая любых прикосновений к обнаженным бетонным стенам здания, в котором расположились члены клана Хакусин. Атмосфера бьющей по ушам неприятным звоном тишины напоминала нескончаемые катакомбы под усадьбой рода Белого дракона, а хвалиться приятными воспоминаниями, связанными с этим местом, не представляло возможным по одной простой причине: их просто не было.       Скрючившаяся над записной книжкой, информация из которой впоследствии пойдет как основа отчета вышестоящим, молодая жрица Хибики из подконтрольного Хакусин рода Асасе вскидывает голову, услышав шорох шагов, однако сразу же расслабляется, заприметив начальницу. Мысленно одобрив такую осторожность, Мико подходит к единственному целому предмету мебели — деревянному столу с потёртой от воздействия странного характера поверхностью — и, нахально хватая устройство связи, подносит его ближе к лицу, подпирая локоть прижатой к животу рукой. — Приём, приём, — нет, она не собирается волноваться раньше времени, не получая никакого ответа. — Я с кем разговариваю?       Недовольный тон работает всегда. Действенный способ, проверенный временем. — Со мной, — расплывчато звучит почти мгновенно с другого конца.       Наследница Хакусин облегчённой выдыхает под слабую улыбку Хибики и жмёт кнопку передачи сообщения для дальнейшего координирования.       В дела семьи её пускать не хотели; она проскользнула под шумок самостоятельно. Естественно, это вызвало определённый диссонанс в их близком кругу. Сайгу, конечно же, яростнее всех выступала против участия младшего члена клана в подобной стороне жизни Белого дракона.       Мико сестру совсем не винила.       Только обидно было.       Слегка.       Благодаря Уракусаю, что смог скорректировать решение госпожи Кимико, допущена она была, хоть и в позицию исключительного наблюдения и помощи издалека. Первый же приступ во время операций должен поставить крест на дальнейшей работе госпожи Яэ в данной сфере. Впрочем, все поставленные условия, имеющие больше формат ультиматума, вполне девушку устраивали.       Вся сегодняшняя деятельность постепенно сворачивалась, поэтому заброшенное здание, выполняющее роль штаба ответственных за проведение опасного мероприятия, уже можно было аккуратно покинуть, перед этим подчистив за собой возможные оставленные следы, благо раннее утро способствовало удачному развитию событий: сонные глаза видят меньше.       Пока Асасе дотошно проверяла всё ли в порядке, параллельно закидывая понадобившиеся вещи в подготовленную заранее спортивную сумку, Мико, шурша бетонной крошкой под ногами, вернулась к облюбованному пункту раннего изучения. Ветер, особо не заботясь об её здоровье, вновь приветственно мазнул по девичьему лицу, заставляя ту кутаться в пальто ещё сильнее.       Лето, июнь, холода — прелестно.       Где-то там, в паре улиц отсюда, Сайгу находилась в самом центре событий, и жрица теперь прекрасно осознавала один из минусов такого вида работы — оторванные друг от друга, вы не сможете помочь, если что-то случится. За себя она не боялась, а вот сестра, находящаяся зачастую в самой горячей точке ада.. Оступишься разок да пламя поглотит, не оставив и костей.       Мико туманно щурится и вновь отступает в полумрак.        Из пункта координации они вышли спустя минут пять, играя роль лучших подружек, опаздывающих на спортивную тренировку. Натурально зевая, словно не выпив до этого почти три кружки горького кофе, девушки пересекли полупустой перекрёсток, на котором единственными вменяемыми казались исключительно сменяющиеся огни светофора, направляясь дальше, в самое сердце района. Искомый микроавтобус одиноко стоял у обочины, не вызывая у редких проходящих ни подозрений, ни интереса, что было лишь на руку.        Приглушённый свет салона радостно встречает прибывших, и госпожа Яэ на ходу отбивает победный кулачок сестры, садясь на место за креслом той. — В усадьбу, — командует водителю беловолосая жрица, как только двери автомобиля скрыли их от рассеянных взглядов прохожих. А затем тянет руку за спину, комично сжав и разжав ладонь несколько раз. — Девочки, подкиньте отчет, пожалуйста.       Полчаса тишины и бессмысленного на первый взгляд петляния по улицам, прерываемые звуком перелистывания страниц и эпизодическим особо громким рыком мотора, завершились даже в какой-то степени незаметно. Хибико под конец откровенно начала клевать носом, в один момент выводя из раздумий расположившуюся рядом Мико, когда соскользнула головой на её плечо, поддавшись соблазну. Несколько секунд искреннего недоумения привели к сочувственному, почти невесомому похлопыванию по макушке молодой жрицы — бедняга перенервничала настолько, что даже бодрящий по идее напиток не в силах был справиться с недосыпом.       Манипуляция, впрочем, не подействовала.       Асасе продолжила спать. — Иди отдохни, ты тоже заслужила, — звучит уже после возвращения домой, когда участвующие во всем утреннем действе исчезли в катакомбах по своим делам, включая сонно хлопающую глазами Хибики. Сайгу внимательно оглядывает госпожу Яэ с головы до ног, только потом добавляя. — Выглядишь просто ужасно. Я сама всё занесу дяде, не волнуйся.       Младшая наследница Хакусин в ответ бормочет что-то невнятное, явно имеющее иронический подтекст. К сожалению или счастью, данное “что-то” услышано не было, либо было намеренно проигнорировано не менее уставшей старшей сестрой. Разводить перепалку, даже если и дружескую, не позволяло как отсутствие каких-либо ресурсов, что будут потрачены на слова, так и банальная занятость намеченными планами.        Лифт поднимает их из-под земли неторопливо; некоторые нетерпеливые назвали бы его долгодумом. Ненарушаемая атмосфера спокойствия, которую кожей чувствовал каждый перешагнувший порог дома клана Хакусин, подействовала, как бальзам на душу. — Ну, всё, — конечный этаж, и объятия традиционно ознаменовали их очередную разлуку. Старшая наследница медлит, однако всё же договаривает, словно колеблясь в решении произносить такие слова или нет, — встретимся завтра, получается. Не натвори глупостей, пожалуйста, пока нас нет рядом, ладно?        Мико бросает прощальный озадаченный взгляд ей в спину, туго соображая по понятным причинам. И всё же до неё постепенно доходит.       Наруками обладали всеобщей известностью — это факт.       А общество любит слухи — это тоже факт.       И не просто любит, оно питается ими, пожирает сплетни, изворачивая их так, что даже Уроборос кажется детским лепетом. Для правящего клана это только в плюс; сёгунат берет из призрачной паутины исключительно самое полезное, позволяя себе поиграть с представителями официальной власти.       Правда в том, что информация о лидерстве рода Райдэн доступна далеко не всем. Основная масса, успешно попав под мелодию воображаемой флейты, считала, что нет какого-то конкретного правящего рода: Наруками это название союза четырёх родов, из которых о тех самых Райдэн известно менее всего. Хакусин, к неявному отвращению истинных Наруками, вписали в данный причудливый рядок людей со смеющимися масками, однако с этим они тоже ничего не сделали — мороки меньше.       И для отвода глаз Наруками собирались время от времени для обсуждения дел определённой важности. Мико, как наследница одного из представителей политической и мафиозной элиты, этот секрет хранила с лёгкой иронией.       Яэ, уже не видящая смысл в скрывании в своей комнате просачивающейся усталости, практически падает на футон, лениво заползая под одеяло, и сворачивается в позу эмбриона, давя зевок. Тепло окутало со всех сторон, и Мико запоздало отметила, что в этот раз Сайгу, которая была обязана присутствовать на подобных “сборах”, при расставании выглядела куда более растерянной и нервной, чем обычно.       Гора Ёго, обдуваемая ледяными потоками, тем не менее не принуждала жриц носить тёплые одеяния, поскольку храмовый комплекс и в довесок Священная Сакура чудным образом не пропускали вестников небосвода в свои владения. Многие ученые, желающие разгадать невероятное явление, в конечном счёте всегда уходили ни с чем под самодовольные ухмылки здешних жриц. Нет в Инадзуме места, похожего на храм Белого дракона.        И это было самой что ни на есть истиной. Мико, что с детства ходила по благословенной земле, помогала (не без сюрпризов) старшим коллегам и училась искусству бытия жриц, была одним из главных свидетелей данного утверждения. Да, проскальзывали моменты, когда хотелось всё бросить, преимущественно после склок с упомянутыми старшими коллегами, и более не возвращаться по километровым лестницам, но одного вида на волшебство Священной Сакуры хватало, чтобы прогнать прочь подобные мотивы. Когда наступает ночь, и крона под лунным светом словно вспыхивает сотнями огней со смесью розовых, фиолетовых, синих цветов — никакие неоновые вывески и рисунки на витринах пресных салонов и магазинов рядом не стояли — сразу становится понятно, что статус чуда света затрагивает лишь тень от настоящего величия.       Вечноцветущая. Плодоносная. Особенная.       Рабочий день подходил к концу, и людей, как туристов, так и служительниц, становилось с каждой минутой всё меньше. Прощаясь со знакомыми с детства женщинами и недавно присоединившимися к их коллективу девушками, госпожа Яэ всё же не торопилась вернуться в пустующую усадьбу — её с натяжкой можно назвать домом в нынешних обстоятельствах. — Вот и остались мы с тобой наедине, Великая вишня, — привычка разговаривать с древом появилась после её посещения в компани наследницы Райдэн. Девушка не особо хотела искать взаимосвязь, позволяя святой правде плутать между мирами. — Странный день сегодня. Холодный, хоть и туч нет; небо утром было чистым. Как думаешь, стоит воспринимать..       Сакура внезапно шумно зашевелила кроной, не препятствуя последним солнечным лучам, стремящимся искрами отразиться в её узком глазу. Мико поднимает голову к ветвям, взглядом перебегая с одной на другую, не совсем понимая ответ, а затем обращает своё внимание непосредственно к загадочно сияющей корке на точёной лисьей морде. — Ты много видела за столько лет жизни, — осторожно начинает розоволосая жрица, — и наверняка знаешь многое наперед. К сожалению, я зачастую не могу до конца понять то, что ты мне пытаешься поведать, поэтому поддержать диалог не всегда получается.. наверное, из меня не такой хороший собеседник, в отличие от моей сестры, — госпожа Яэ усмехается, — ..вот кто действительно на одной волне с вечностью.       И древо замолкло.       Не получив никакого отклика, наследница Хакусин решает взять ситуацию в свои руки: поднимается на платформу да кладёт свою ладонь, в полной мере ощущая шероховатость коры. Закрывает глаза, как в тот раз, и ловит звуки, ищет, анализирует, чувствует.       Нечто небольшое неожиданно ударяет её в самую макушку. Девушка интуитивно отшатывается, хватаясь за выступ на Сакуре и возвращая себе возможность видеть. Упавший плод покатился к краю помоста и скрылся в траве, вынуждая следовать за собой для разгадки похороненной деревом тайны.       Ещё одной отличительной особенностью Священной Сакуры — а ведь одно только уникальное вечное цветение приводит ученых и иных научных деятелей в откровенный ступор — является её возможность плодоносить. Конечно, иные представители данного вида тоже вполне способны давать плоды, но не таких размеров и зачастую несъедобные, чего не скажешь об исключении во всех смыслах, коим является покровитель храма Белого дракона.       Мико кидает критичный взгляд на невозмутимо застывшую Великую вишню, однако не препятствует её задумке — ступает на остывающую землю и скрывается за могучим стволом. Запускает руку в поросль зелени, слепо шарит вокруг, не замечая возникшие на фоне поисков голоса. И едва с победным выражением нащупывает то, что искала, как раздаётся глухое: — ..Хорошо. Только недолго.       Заставляющее сразу отпрянуть, прижаться спиной к Священной Сакуре для получения незримой поддержки, приложив к груди накрытую ладонями ягоду.       Аккуратно подобравшись, девушка украдкой выглядывает из своего укрытия — и тут же ныряет обратно с широко раскрывшимися глазами и неистово бьющимся сердцем.       Эи, та самая стойкая Эи, в одиночестве стояла на коленях с пустым взором посреди закрытого для посторонних двора и, зажав руками рот, сдерживала рыдания, выдаваемые только подрагивающими плечами.       Яэ впервые застывает в замешательстве от вида чьих-то слёз. Что делать? Как помочь?       Позволь, призывает сама себя к возвращению здравого рассудка Мико, что за реакция, тебе разве не всё равно на людей, которые не входят в близкий круг общения? Что за вопросы? Отчего они возникают? Разве ты обязана что-то с этим делать? Ты ей никто. А рядом с наследницей Райдэн были люди, наверняка более близкие по духу, — она это слышала отчётливо. Значит ей помогут. Помогут, конечно же, куда они все денутся? Это не твоё дело. Лезть в него не нужно. Для плачущей девушки ты просто незнакомец с размытым образом нескольких встреч, который не имеет права что-либо предпринимать.       ..Позади слышится громкий всхлип, и жрица откидывает голову назад, больно приложившись о дерево. Боязни быть услышанной не возникало, только грудь щемило неизвестным чувством; противным и острым, словно внутри прорастает шиповник. Она не может помочь, нет, нет. Нет.       Вверху ветвями заворчала Великая вишня, приковывая к себе взгляд.       Наследница Хакусин прикрывает глаза и судорожно вздыхает.       А затем подносит заключенный в её хватку плод к лицу, мягко касается губами и еле слышно шепчет, фактически молится, зная, что Священная Сакура, омываемая столетиями слезами, не пренебрежет её просьбой — в этот раз точно. — Пожалуйста, помоги ей.       Яэ окончательно опускает веки, ощущая раздающееся громом по всему телу сердцебиение, и венозной кровью подписывает этот контракт. — И забери моё желание в качестве оплаты.