mono no aware

— Тебе ведь что-то известно, не так ли? — старший наследник Камисато подпирает щёку кулаком и практически копирует манеру речи старшей сестры. Развлекается, перекраивая правила мастера под свой растекающийся в сознании интерес.       Госпожа Яэ в ответ усмехается и легко переводит ход на него картой козырной масти. Справа слышится хихиканье Аяки, очаровательно контрастирующее с промелькнувшим на лице Аято возмущением. — С чего ты взял?       Карточные игры были одними из главных прелестей пропитанных шутками и местными сплетнями встреч наследников Хакусин и Камисато, в некотором роде традицией, — в этом их шайка была похожа на Сайгу с друзьями, что устраивали в салоне шуточные соревнования по каруте, так приятно поразившие Мико. Должно же быть во владениях клана Наруками хоть что-то хорошее, разве нет?       Но зачастую всё действо перерастало в забавное состязание под названием “поймай шулера”.       И многие бы удивились, прознав, что счёт подлянок участников идёт вровень каждый божий раз. — Очень хорошо тебя знаю, — парень уверенно отбивается, косясь на младшую сестру, которая с мимолётной ухмылкой на устах докинула карту-другую. Почему-то в этой партии девушки выбрали, не сговариваясь, агрессивную (и совершенно несправедливую) тактику по отношению к нему, — Да и родственная чуйка сигналит, как ненормальная. Такой ответ устроит?       Прекрасно устроит — и можно даже не говорить этого вслух. Между кланами Хакусин и Камисато существуют куда более тесные связи, чем большая часть аристократического общества могла себе вообразить. И за распространением данной информации строго следили, чтобы не допустить возникновения сплетен в жадной до чужой славы среде, в которой невольно им всем приходилось вариться.       Сравнения с огромным адским котлом весьма приветствовались определённым кругом общения.       Истина проста и неказиста: род Камисато всего-то ответвление рода Хакусин, затерявшееся в десятилетиях. Именно поэтому в непредвиденных случаях оба служили друг для друга своеобразной “подушкой безопасности”, а между поколениям складывались если не семейные, то как минимум товарищеские отношения.       Поэтому — даже без наличия статуса молочного брата — Аято вполне способен напомнить о себе, об их предках и о доверии между ними.       Можно сказать, что это тоже традиция.       Только более масштабная и гнетущая. — Райдэн Макото мертва, — Мико хочет привычно казаться отстраненной от происходящего, но пока выходило не слишком правдоподобно. Экран телефона засветился, извещая о начале новой баталии с Глубоководным окунем в реплаях, однако девушка ожидаемо игнорирует событие, — обстоятельств не знаю, расспрашивать меня дальше нет никакого смысла. Подобное ты от меня хотел услышать, не так ли?       Светлая комната погрузилась в мрачную тишину; лишь карты шептали удачливым игрокам.       Насчёт правдивости можно было не переживать по одной простой причине: госпожа Яэ участвует в отпевании. К телу её пока не допустили, но и этого хватает, чтобы задуматься в очередной раз о хрупкости человеческой жизни. Есть ли смысл тогда в этой жизни, если всё что угодно способно в любой момент — да хоть в следующую секунду — её оборвать?       Величественный храм Белого дракона, помимо государственного финансирования и доходов с туристов, достаточно большие суммы зарабатывал именно проведением похорон — мало кто во всей Инадзуме мог оплатить счёт за весь процесс.       Как ни странно, Наруками это было по карману. — Брат, расскажи ей, — произнесла наконец Аяка, когда переглядки родственников начали жрице уже надоедать.       Аято тяжко вздыхает, забирая не отбитую двойную атаку, и повествует. — Начну с предупреждения: за эту информацию нас всех могут стереть с лица земли, поэтому будь крайне осторожна. Считай, что честность за честность, — он понижает голос, однако уверенность слабый испуг затмить до конца не смогла. Значит, верит в то, что говорит и не боится быть услышанным, уже к такому подходу стоит проявить особое внимание, — ближе к делу. Говорят, что старшая госпожа Наруками долгое время не выходила в свет, что я могу подтвердить лично, ты это прекрасно знаешь. О причинах её отсутствия простые смертные, как ты понимаешь, могут только догадываться, но.. ты когда-нибудь слышала о проекте «Селестия»?       Мико скидывает последнюю карту, тем самым становясь победительницей, и задумчиво качает головой, откидываясь на спинку стула. Одно название отчего-то наталкивало если не на угрожающие физическому здоровью мотивы, так на призрачные ассоциативные образы в голове, лишь красным полотном на пару мгновений показавших истинную сущность. Девушка задумчиво мысленно произнесла названное несколько раз, проговаривая про себя каждый звук, словно пробуя на вкус новое экзотическое блюдо, достойное упоминания поваров мировой известности.       Странно. Очень странно. И не менее интригующе. — Так и думал, можно было и не спрашивать. Но говорить об этом, естественно, лучше не здесь, — по лицу молодого человека пробежала тень, — да и мне ты вряд ли поверишь. Я случайно нашёл.. интересного.. человека, когда решил залезть в дело поглубже. Поэтому именно по нему ты сможешь сделать выводы о происходящем. И что касается..       Телефон снова загорается, а раздавшаяся мелодия заставляет всех присутствующих вздрогнуть и в лёгком испуге сразу же броситься на поиски её источника взглядом. Как оно бывает, всему хорошему рано или поздно приходится подходить к завершению вечного цикла начала и конца. Мир ведь устроен именно так.       Пора возвращаться в усадьбу. Домой?       Их компания неспешно собрала устроенный беспорядок, весело — словно не было того разговора минутой ранее — переговариваясь спустилась вниз, в гостиную, и дошла до входной двери многоуровневой квартиры, отвлекаясь на всевозможные мелочи здешнего интерьера. В отличие от клана Хакусин, клан Камисато яро стремился идти в ногу со временем — от новейших гаджетов до умных домов — любовно добавляя к собственной истории всё новые и новые кусочки пазла и с осторожностью относясь к старым; правда, без излишнего фанатизма. Кто-то упрекал род Камисато, кто-то одобрял их решение.. ближайшие родственники же хранили гробовое молчание.       Вот уж кто действительно не лез в чужие дела.       Камисато были смелы и хитры, за что впоследствии получили признание Сёгуна и место в близком кружке аристократии, что в понимании среднестатистического члена высшего общества давало определённую власть над остальными. И не так важно, что, возможно, отбрасываемые Камисато тени давно приобрели бардовый оттенок. Не без определённой помощи дальних братьев, конечно, но кто в наше время твердит о былом?       Сестры прощально обнимаются с тёплыми улыбками на устах, едва звучит звонок в дверь от приехавшего за розоволосой жрицей водителя. Аято, колеблясь, по конец желанной на протяжении всей недели встречи еле слышно шепчет только: — Если созреешь поучаствовать в одной авантюре.. сообщи, ладно?       На что госпожа Яэ неопределённо вновь покачала головой, туша искры в груди.       Одной авантюры ей уже хватило на всю жизнь.       Отпевание прошло бы отлично, если бы удавалось держаться того бесстрастного образа, который она накинула на себя прозрачной вуалью иллюзий. К сожалению, даже погода оплакивала потерю, нагнав грузные тучи с самого утра, чем подпортила настроение юной жрице ещё больше; обустраивание заказного павильона для прощания и так высосало остатки сил, которых не удалось восполнить за ночь. Будь это отпевание кого-то другого, то такой проблемы, естественно, не возникло бы, думается Мико.       Но Райдэн Макото?       Молодая амбициозная девушка, у которой вся жизнь была ещё впереди. Она не должна была умереть так, не правда ли? Почему? Что она сделала такого, что послужило причиной расправы? Неужели подросток способен сделать что-то всемирно важное, в качестве оплаты отдав тепло своего тела? Едва ли. Несправедливо ли это, Судьба? Жизнь? Боги? К кому обратиться, чтобы тебя услышали? И есть ли смысл вообще к кому-то обращаться, если тьма разевает пасть прямо перед тобой, искушая сделать шаг вперёд?       Увы, оставаться равнодушным к подобному сложно порой даже проходимцу.       Хотя к Наруками в принципе сложно оставаться равнодушным, раз уж на то пошло.       Знакомые заученные до костей слова церемонии, произносимые ровным и бесстрастным голосом госпожи Кимико (вот у кого действительно стоило поучиться самообладанию), впервые она ловит в воздухе, ощущая кожей холод, исходящий от льда из открытого гроба. Ничего необычного, ничего сверхъестественного — вот только в таком возрасте участвовать в похоронных обрядах ещё рановато.       Хоронить, на скромный взгляд госпожи Яэ, Макото тоже было рановато.       А покойница.. будто спит. Нет тревог, нет предполагаемого ужаса на бледном, но смертельно красивом лице; её более ничего не тревожит. Ей не нужно больше бороться за себя и своих близких. Время для отдыха, который так или иначе когда-нибудь придёт в каждый дом.       Девушка, размышляя, смотрит бесстыдно на главу Наруками, бросает украдкой взор на поникше стоящую напротив — в окружении друзей — сестру, которая должна была изначально участвовать в обряде вместо неё, однако цепляется случайно за Эи, что старалась избегать вниманием всё это время. Строгий черный костюм, темные ленты в длинной косе, изящная трость загадочно отбрасывает свет в правой руке своей хозяйки.       И будто с ледяной маской вместо прекрасного лика.       Как у расположившейся рядом матери.       Церемония кончается. Людей почти не остаётся.       Вдалеке раздаётся отголосок грома, предвещающий то ли удачу, то ли крах всему сущему. Божественный суд.       Мико открывает мессенджер, ищет нужный ник.       И печатает.