mono no aware

      Праздничное настроение туманом окутало столицу уже за несколько дней до самого события.       Фестиваль цветов Микавы горожанами был любим за тусклый янтарный свет бумажных фонарей, освещающих истинные тропы судьбы, за уличных рассказчиков, лукаво скрывающих свою сущность и происхождение рода, за сбывающиеся мечты прикоснувшихся к танцующим в воздухе жемчужным лепесткам Великой вишни.. — Зажигайте фонари, — тихо приказывает госпожа Кимико, и стоящая за её спиной Мико наблюдает, как всегда открытый для посещения внешний двор храма заполняется танцующими сквозь бумагу огнями. Празднество официально считается открытым.       Прихожане завороженно замолкают, а затем где-то в толпе слышатся охи, громкие выдохи восхищения и несдержанные возгласы..       Уракусай беззвучно добродушно смеётся, скрывая лисью улыбку за белоснежным веером, и семья Хакусин с расслабленностью хозяев разделяет его веселье. Этот вечер был обязан проскользнуть в вечность времени без всяких проблем и переживаний. И, хоть с друзьями его разделить не удастся, младшая наследница рода Белого дракона знала, что компания ей обеспечена.       Как и взрослым, впрочем. — Держите ушки на макушке, — напоминает педантичный личный помощник главы клана, когда делегация потомков кицунэ вернулась в пустой закрытый двор под благословенный взор Священной сакуры, — потому что фестиваль фестивалем, а перегрызть глотки другие кланы нам готовы в любой момент. Даже если вы и называете друг друга друзьями, совсем не факт, что в следующее мгновение ваш “дражайший друг” не воткнет нож в спину. И, поверьте, прецеденты были, — мужчина поворачивается к сестре, держа обыденную идеально ровную осанку, — а ты почему молчишь, Кимико? Или мне одному их жизни учить?       Женщина удивленно смотрит в ответ, будто её только что отвлекли от принятия важного решения, однако тут же с ласковым тоном подключается к диалогу: — Старый дурак, — и слышится её вернувшийся из юности смех.       ..чтобы Уракусай тут же шутливо нахохлился потрёпанным соколом, но уже через пару секунд вскинул голову, вложив в этот жест всё своё достоинство. — Кто старый? Я? — деланно возмущённо уточняет он, — Я молодее всех молодых.. — А мы теперь тоже можем его так называть, госпожа Кимико? — между тем вклинивается госпожа Яэ, поддерживая за руку задыхающуюся от смеха да не успевшую первой задать такой вопрос Сайгу. — Вполне, я разрешаю. — Я нашлю на вас прокля.. — Тем не менее он прав, — серьёзность прокралась в голос главы Хакусин, когда она украдкой покосилась на внезапно качнувшую ветвями Сакуру, — хоть мы и даём вам больше самостоятельности после совершеннолетия, мы не можем быть до конца уверены в том, что другие наследники общаются с тобой с чистыми помыслами, Сайгу. Особенно я сейчас говорю про клан Микоси. В своё время они наделали много шума.       Девушки переглядываются, замечая в глазах друг друга идентичных чертей, а после послушно кивают, показывая, что услышали и приняли во внимание сказанное. — Если я потом узнаю, что твоя тётя заявилась к Наруками в этот раз без катаны, то всё впечатление от праздника испортится, — нарочито закатывает глаза Чиё, но тут же заливисто хохочет, едва её близкий друг начинает шутливо пихаться под туманный взгляд младшей наследницы Хакусин.       Сначала вся гурьба из наследников, движимая сладостью риска приключений, хотела просто-напросто сбежать из-под надзора охраны; вмешавшаяся вовремя Эи избавила телохранителей от очевидной мигрени.       Пестрые ярмарочные киоски и грохот разговоров окружающих в какой-то момент успели надоесть, из-за чего компания постепенно скрылась в мрачных сумерках, разделившись. Сайгу, отчего-то взволнованно всучившая Мико бутылку дорогущего саке, мгновенно ускользнула на беседу с будущим сёгуном, которая, судя по прошедшему уже времени, к своему завершению не спешила, что вызывало у последней Яэ легкую тревогу и искристое недовольство. Да плевать на статус сестры; свадьба свадьбой, однако не должна же она всё своё свободное время проводить с наследницей рода Райдэн?       Оставшиеся разделять шумную ночь разумно рассудили, что на алкоголь уединившиеся не претендуют, поэтому вина за упущенные возможности ложится на плечи их же самих.       Заприметив тень недоумения на лице жрицы, Микоси заговорщицки придвинулась ближе, приобнимая.       Наследница Хакусин, не уловив мутным сознанием скрытой угрозы, позволила сократить расстояние между телами настолько, насколько это возможно в их ограниченных условностями отношениях, которые, к слову, улучшились за последние пару недель (не без вмешательства Сайгу, конечно). В конце концов им всем жить под одним орлиным крылом, когда придёт время наследования полномочий. — Не удивлена, что ты не слышала никогда, — шепнула потомок óни, пытаясь подавить накинувшуюся лесным котом икоту, — Наруками же у нас цари всего сущего, как они могут рассказать о таком позоре? В общем, подруга, — обращение не смутило вообще никак, сейчас кицунэ была готова прыгнуть на спор с обрыва, держась за руки с данной девушкой, под градусом особенно сильно поддаваясь единству ёкаевской сущности и крови, — не знаю причины, но однажды твоя тётя.. Микимо, вроде, да?.. — ..Кимико, — механически поправляет госпожа Яэ, и все трое присутствующих одновременно тяжко вздыхают. — Да.. Кимико, — кажется, Чиё беспокоила собственная некомпетентность сказителя, — короче..       Вздох вмешавшегося Сасаюри, вероятно, означал нечто в духе “опять-эта-дурная-человеку-голову-морочит”, поскольку голос его звучал несколько уставше. — Многоуважаемая госпожа Кимико одним вечером внезапно заявилась на порог усадьбы рода Райдэн, — наследник-тэнгу замолкает, провожая взглядом проходящую мимо парочку случайных людей, и поудобнее устраивается в полумраке пошатнувшейся позади них листвы отцветающего куста. — Как рассказывают очевидцы, она была настроена крайне серьёзно.. настолько, что позволила себе гневливые речи и, конечно же, взять уже упомянутую катану. Охрана тогда была в крайнем замешательстве.. Могу их понять, на самом деле.. Хотя, как мне кажется, в замешательстве была не одна охрана.. — Ну вот, ты опять всё за меня рассказываешь! — отрываясь от новообретенной подруги, перебивает Чиё и с острым возмущением поворачивается к старому другу, невольно потянув за собой жрицу. Вот только.. запутавшись в ногах, одна повалилась на другую. Ехидный смешок парня стал вишенкой на торте произошедшего.       Видел бы их кто-нибудь сейчас, так это стало бы самым настоящим пятном на репутации обоих кланов, поэтому ворон спешит на помощь попавшим в небольшую передрягу. Лиса и нечисть облегченно хихикают, краснеют и беззаботно бросают обоюдный вызов, задорно хвалясь навыками в известной игре по вылавливанию шариков из воды.       В не совсем адекватном состоянии участвовать в подобном, вне всяких сомнений, отличная идея, и даже выпивший меньше всех Сасаюри не смог убедить девушек в обратном.       Битва окончилась ничьёй, промокшей одеждой и удивлённо-напуганными взорами прохожих, когда потомки ёкаев, неожиданно взвизгнув, прильнули друг к другу в слепых поисках объятий.       Микоси объявила их королевами фестиваля цветов Микавы.       Госпожа Яэ же со всей присущей скромностью возвела обеих в ранг императриц.       Свободные, молодые да легкомысленные.       И пусть пути разойдутся, сменятся стороны, растеряв фигуры на шахматной доске, и сотрутся маски, много лет спустя вы всё ещё сможете услышать от уличных мифотворцев сказку о том, как соревновались понарошку лиса и óни, ловя мелькающие тёплые улыбки от своего тайного соратника.. — Мико, Мико, Мико, — обеспокоенно шипит Сайгу, тряхнув сестру, чтобы привести ту в чувство, — Раз, два, три.. повторяй за мной: раз, два и три. — Раз, два, три и зачем-то “и”, — бормочет в ответ младшая Хакусин и хватается за чужое предплечье, пытаясь сориентироваться; они ведь только что были на главной фестивальной улице, ослеплённые пожаром свечей, почему опять вокруг мрак да вонь от грозовых облаков? — Не ёрничай, иначе сейчас в лоб получишь, — одёргивают в ответ, однако беловолосая жрица заметно расслабилась. Если Яэ пытается шутить, значит не всё потеряно. — Помнишь, я говорила, что Эи хотела поговорить?..       Мико очень хочет фыркнуть, состроить недовольную гримасу или, как нынешний максимум, высказать всё, что она думает об Эи, её семье и тех эфемерных (демонических) коронах, которые Хакусин, опасно поблёскивая метафорическими клыками, хотели бы перегрызть на протяжении столетий, не оставив даже тернового венца.       Банально не успевает.       Стальная хватка на запястье заставляет широко раскрыть глаза, на каком-то молекулярном уровне почувствовать, кто оказался с левой стороны, терпеливо ожидая.       Она косится в сторону подошедшей и сталкивается с прямым взором живых аметистовых глаз. — Всё в порядке? — интересуется будущий сёгун, и Яэ чудится, что она слышит бархат, отголоском молнии прокатившийся по прозвучавшему гласу. Получив утвердительный кивок от невесты, Эи действительно смягчается. — Тогда мы скоро. Проследи, пожалуйста, чтобы и остальные не наделали глупостей, нам это сейчас ни к чему.       ..И тянет за собой в угрожающую тьму.       В такой безвыходной ситуации самым разумным решением оказывается подчиниться.       По крайней мере сделать вид, что это так.       Они шли достаточно долго, чтобы наследница Хакусин начала подозревать неладное, разглядывая в картинке расплывающегося мира мозаику из неоновых вывесок, фонарей на уютных домишках и развешанных на кронах деревьев гирлянд, упавшими звёздами тянущихся к земле. — Предполагаю, разговор будет долгим, — нарушает тишину лисица и невзначай предлагает, — как насчёт чая? Кофе? М..       «..еня?» — со всей смелостью, присущей выпившим, продолжает в голове шутку из интернета, вовремя останавливая себя, вслух продолжив: —..ожет зайдём куда-нибудь?       Спутница останавливается посреди одинокой аллеи, звонко стукнув чёрной тростью.       Смотрит вперёд, будто не расслышав, а затем высвобождает вчерашнего врага из захвата — всего лишь для того, чтобы в следующее мгновение совершить выпад возникшим из неоткуда копьём.       Уворачивается.       Жрица белой змеёй уворачивается, мгновенно выхватывая спрятанный в рукаве клинок, вечно жаждущий крови, да ловко — даже изысканно — отбивает вторую атаку.       Звон оружия мелодией разлетелся меж деревьев и покачивающихся посреди шелестящих листьев хрупких звёзд, светом любовно гладящих соперниц по распущенным волосам, очерчивая тонкость линий их станов.       И тогда Мико вспоминает; танец происходящей встречи отличается от танца первой только отсутствием осколков зеркал, способных отразить всех светлячков света на внимательно склонившихся к ним клёнах. Девушка ловит взгляд напротив, заприметив потаённые в аметисте блески восторга, да понимает, что оппонент тоже узнал, опознал, ощутил то, что чувствовал каждый из них тогда, в тот роковой день.       Всё, что произошло — не случайно.       Это было не наказанием за недавний проступок.       Это было приглашением к игре.       Данное обстоятельство стало последней причиной отпускания всего отягощающего — теперь и Яэ, зная нутром правила, делает ходы, с последующим добавляя по щепотке смелости.       Если они не могут выразить своё отношение нормально, как все люди, через слова, так почему бы не попробовать известный им обеим способ? Чтобы азарт в крови разбавлял скрываемый интерес, до выпускания железных когтей и обрамлённых ладановыми духами мраморных статуй птиц в подсознании, создавая в душе спектакли, чьи авторы когда-нибудь канут в лету, не показав миру своего шедевра.       Просто потому что человечеству не стоит видеть то, что происходит в закулисье.       Сражение прекращается быстро.       Разгоряченные девушки продолжают привычную войну взглядами, пряча орудия от внимания извне их уютного маленького мирка, существующего в отдельной вселенной, в которой существуют только они да пламя сердец: наследница рода Белого дракона вновь в рукав, а наследница Наруками — хитро в излюбленную трость, теперь ставшую для потомка кицунэ куда внушительнее по своему предназначению.       Молчат прилично, выравнивая дыхание и сердцебиение, украдкой ища повреждение на теле соперницы.       Впрочем, сейчас всё было иначе.       Их погибельный вальс сейчас был другим, совсем другим.       И, игнорируя данный факт, Райдэн выпрямляет спину, произнеся: — Поговорим?       ..и даже когда смерть подкрадётся невзначай, они всё ещё будут вспоминать тёмную аллею, отблеск звёзд на лезвиях и глаза друг друга.