Августа – чернобурая лисица

ЧАСТЬ 3 ПЕРВЫЕ ВСХОДЫ Глава 1 Юные вассалы, компромиссный министр и неожиданное возвышение некрасивой полукровки       Штурм поместья Крэббов Августе хотелось бы оставить как запасной вариант. Так что мисс Амбридж искала способ выманить Мнемонию за пределы родовой защиты, что была поднята главой рода на максимальный уровень.       Месть была отложена остывать, и первостепенным делом для леди Лонгботтом стало снять сливки с опрометчивых действий самоуверенной мадам Нарциссы и переманить на свою сторону, если не все семьи вассалов рода Малфой, чьих отпрысков фактически подставили под уничтожение, ведь, даже в случае удачного нападения и их акции, клеймо предателей крови, как невольных сообщников в детоубийстве, непременно украсило бы и вассалов семьи отступников от законов Магии, то адекватную их часть. Не на последнем месте стоял и сбор информации по самому лорду Малфою. По сведениям информированной обо всех политически-активных фигурах маг.Британии Долли, беловолосый лорд, хоть и отличался радикальными суждениями и мстительностью, но в опрометчивых действиях, кроме принятия метки Пожирателя с подачи своего отца, замечен не был.       Время поджимало, и целитель Роули с Руквудом под личиной Шафика отправились на разведывательно-вербовочную миссию.       Мадам Лонгботтом так же не погнушалась лично навестить в Лютном семейство Доусон. ***       Пристрой к аптеке мастера Точчи на деле, с помощью расширяющих пространство рун и заклятий, представлял собой многоквартирный дом, в котором проживало шесть семей, одной из которых и было заинтересовавшее леди семейство Доусон, состоящее из немолодой вдовы французского происхождения и ее шестнадцатилетнего сына, получившего в прошлом году весьма достойные оценки при сдаче СОВ, и, тем не менее, не явившегося на шестой курс, предпочтя учебе сомнительную экспедицию в поместье Крэбб. Мадам работала повитухой на частных контрактах и имела хорошую репутацию. Ее часто приглашали в зажиточные дома, ведь Луизе Доусон были знакомы давно забытые в просвещенной Британии древние наговоры, что поколениями передавались из уст в уста у потомственных ворожей. Ведьма была не брезглива, принимая потомство не только у сквибок и ведьм, но и у магических животных в случаях сложных родов. Что говорило о ее сильном характере и неплохой боевой подготовке, ведь те же ездовые гиппогрифы были не самыми спокойными пациентами.       На краткий стук, дверь открыла моложавая кареглазая шатенка неопределенного возраста с милыми ямочками на щеках.       - Миссис Доусон? – спросила Августа. А после приветливого кивка, продолжила, - позволите зайти?       Женщина посторонилась, сделав приглашающий жест в сторону небольшой гостиной:       - Кого имею честь принимать? – с почти незаметным акцентом ловко перехватила нить диалога эта весьма неглупая ведьма, знающая свое место в местной иерархии.       - Леди Августа Лонгботтом, милая, - и, видя панику в глазах визави, добавила, - я пришла с миром.       Без успокоительного не обошлось, благо, то нашлось в шкафчиках аккуратной кухоньки хозяйки дома. Начавшийся нервно разговор, вскоре приобрел характер исповеди, во время которой леди ознакомилась с трудностями бытия одинокой, если не считать малолетнего сына иммигрантки, рано оставшейся без мужа и поддержки его семьи, что не одобрила мезальянс сына, женившегося на иностранке почти вдвое старше его самого. Мистер Доусон, в бытность свою, служил обливиатором в министерстве магии и имел вполне приличный доход, позволявший даже после разрыва с семьей снимать вполне приличный домик в Годриковой лощине. Вот только никакие способности волшебника не спасли беднягу от смерти, когда ополоумевший от вида творящегося колдовства маггловский фермер, выстрелил ему в голову из двухстволки. Компенсация от министерства позволила продержаться на плаву с полгода, за время которых Луиза получила в Мунго разрешение на занятие частной практикой в области акушерства и ветеринарии. Поначалу заработка едва хватало на жизнь, и семья из двух человек вынуждена была перебраться в Лютный. Соваться в маггловский мир, после трагедии с мужем Луиза опасалась, несмотря на его кажущуюся, по сравнению с магическим, дешевизну. С поступлением сына в Хогвартс, женщине вновь пришлось затянуть пояс, так как чистокровные маги полностью оплачивали учебу в этой престижной школе. И все бы ничего, но к пятому курсу Харви, мадам Доусон стала сдавать. Травма, полученная при лечении выверны из частного зоопарка семейства Паркинсон требовала дорогостоящего лечения, а при его отсутствии делала миссис Доусон менее трудоспособной. Шестой и седьмой курс мальчика в Хогвартсе стал под сомнение. Выход виделся в вассалитете у сильного и обеспеченного рода. Однокурсник Харви из бедного, но знатного рода посоветовал парню написать нескольким главам древних родов. Письма, выдержанные в самых почтительных тонах были направлены еще весной, но так и остались без ответа, пока в июле восемьдесят четвертого юного мага не пригласила на встречу Нарцисса Малфой.       Луиза была удивлена, что собеседование с кандидатами в вассалы проводит леди рода, но сильно не обеспокоилась, мало ли какие дары несла дочь темнейшего рода Блэк. То, что сына на несколько месяцев поселили в закрытом родовом поместье, и вовсе не выбивалось за рамки принятых практик испытаний перед принесением присяги. Вот только вернувшись избитым и израненным, Харви поведал такое, что будь у нее чуть больше сил и средств, Луиза ухватила бы его в охапку и бежала за канал. Но время шло, а возмездие запаздывало, что вселяло робкую надежду, что про них больше не вспомнят. Надежду, разлетевшуюся осколками с появлением на пороге их маленькой квартирки статной седовласой леди.       Луиза Доусон была слишком выбита из колеи и перевозбуждена, чтобы сходу вести конструктивные переговоры. Так что Августа оставила той для ознакомления проект вассального договора и отбыла домой, уверенная, что не позднее чем через пару дней получит в род новых вассалов.       Собственно, у Роули с Руквудом переговоры шли в аналогичном ключе. Различия были минимальны, так с действительных вассалов рода из наименее значимых для Люциуса, Нарцисса брала клятвы неразглашения, которые аккуратно купировал Руквуд, чтобы дать опрометчивым магам шанс высказаться хотя бы намеками. Большинство было возмущено действиями леди и небрежением лорда рода Малфой и были готовы расторгнуть нарушенные сюзереном клятвы. Верность Малфоям сохранила только одна семья, главу которой еще Абраксас откупил от Азкабана. Преступление было столь велико, что Огастес Пензи был готов отдать в жертву не одного своего родича, чтобы так и считаться законопослушным магом. ***       С принятием клятв решили не тянуть. Мнемония Крэбб намертво забаррикадировалась в своем поместье и носу не казала наружу, чуя подступающий конец. Насторожить ее и Нарциссу еще больше было нереально.       Для лорда Малфоя, рвущиеся нити клятв, бьющие отдачей по магии рода, что указывало на вину именно сюзерена, стали неприятной неожиданностью. Четыре удара за час надолго лишили лорда древнего рода сил, что не укрылось от внимания Нарциссы, благо начало действа пришлось на время раннего завтрака в Малфой-меноре, на котором присутствовали оба супруга.       Узнав причину недомогания Люциуса, Нарцисса поспешила в поместье Крэбб, советоваться со своей неудачливой подельницей.       Поначалу Мнемония не планировала отвечать на попытки леди Малфой прорваться в родовой дом Крэббов, но угроза рассказать все Люциусу решила дело. Нарцисса гордо прошла по подъездной аллее и вошла в распахнутые домовиком двери, чтобы незамедлительно быть оглушенной и препровожденной в подвалы дома в качестве пленницы, а после уточнения некоторых деталей, в частности о том, что ни Люциус, ни кто-либо другой не был проинформирован о маленькой афере двух дам, то и почетной жертвы на алтаре благородного рода Крэбб. Свою ошибку леди Мнемония признала частично, считая, что зачищать концы нужно более радикально. ***       Пайус Тикнесс был удивлен срочным вызовом к главе департамента. Зайдя в лаконичный по убранству кабинет мадам Боунс, старший следователь ДМП удивился еще больше, увидев, что кроме самой главы отдела в комнате так же присутствуют пожилой смутно знакомый маг и невыразимец, закутанный в свою серую мантию так, что даже возраст и пол сходу определить не получалось.       - Присаживайся, Пайус, разговор будет длинным, - указала Боунс на кресло для посетителей, окончательно вогнав подчиненного в ступор.       - Ами, - панибратски обратился к главе департамента пожилой маг. Лорд Аббот, вспыхнуло в голове Тикнесса когда-то читанное досье – один из самых влиятельных членов Визенгамота, кандидат на должность Верховного чародея до появления Альбуса Дамблдора, что своей победой над Гриндевальдом вскружил головы большинству магов Британии, - ты пугаешь нашего собеседника.       - Крестный, - резко обрубила попытку пошутить прямолинейная ведьма, - если он, как кисейная барышня грохнется в обморок, то какой из него министр?       - Кажется, у магглов это называется методом погружения? Или я путаю с контролируемым стрессом? – зашелестел, мелко подхихикивая, бесполый голос из-под серого капюшона.       Как ни странно, но именно слова невыразимца вернули Пайусу самообладание. Он с достоинством уселся на предложенное кресло и вопросительно оглядел собрание.       - На случай, если Вы меня не узнали, я – Гермес Аббот, лорд древнейшего и т.п. рода. – Задал неформальный тон беседе этот могущественный маг, родом из прошлого века, но явно стремящийся в век грядущий. – Представлять невыразимца бесполезно, Вы все равно не запомните его имени, так что зовите мистером Смайли. Да улыбнись же ты, старина, - и этот бесстрашный маг толкнул локтем сотрудника самого независимого и могущественного отдела министерства, так, будто это было для него привычно. – Вас, Тикнесс, я знаю, как результативного следователя и довольно прозорливого мага, что, поддерживая традиции, не чурается обоснованных нововведений, - тут лорд Аббот прищурил глаза, акцентируя внимание на микромимике визави.       Пайус, с начала разговора, на пределе своих способностей анализирующий поступающую информацию, напрягся еще больше. Беседа явно переходила в конструктивно-конфиденциальную фазу, и от его реакции зависело, выйдет ли он отсюда на коне или со стертой Обливиэйтом памятью.       - Как Вы относитесь к тому, чтобы на ближайший срок занять кресло министра Магии? – тоном змея-искусителя продолжил свой монолог лорд Аббот.       Раскочегаренные мозговые извилины выдавали Тикнессу массу тут же отметаемых вариантов. Эмоциональные мысли из серии «кого в министры, меня?» отбрасывались как контрпродуктивные. Это был шанс. Шанс, что выпадает только раз. Шанс, за который придется отработать. Но, если ему поступило предложение, значит, торг уместен. И будущий министр маг.Британии, расправив плечи, приступил к переговорам, которые перевернут его жизнь. ***       Люциус Малфой был в шоке, прочитав за завтраком анонимное послание, доставленное простой сипухой из почтового отделения в Косом переулке. Послание было лаконичным по своему содержанию: «Не хочешь кровной мести до последнего члена рода, любым способом «разводись» с Нарциссой». Люциус и раньше подозревал, что этот брак, навязанный ему, как и темная метка, отцом негативно отразится на репутации рода. Вседозволенность и излишняя импульсивность всегда была у Блэков в крови, что часто приводило представителей этого древнейшего рода в крайне щекотливые ситуации, выходить из которых до определенного момента помогало влияние многочисленного и богатейшего на островах семейного клана. Вот только времена изменились. Единственный представитель и наследник темнейшего рода пожизненно отбывал срок в Азкабане, а разгребать сотворенное его опрометчивой супругой неизвестное непотребство приходилось ему, Люциусу.       Вызвав домовиков, лорд убедился, что его жена уже три дня как не появляется дома. Кинувшись к родовому гобелену, Малфой увидел, что в рамке Нарциссы, рядом с датой рождения, появилась и дата смерти. День был указан тот, когда сиятельный лорд последний раз видел свою леди за завтраком. После ему было так плохо, что он предпочел уединиться в своих покоях, где и пребывал до сегодняшнего утра, напрочь позабыв и о жене, и о сыне. Сын, по счастью, был на месте, под присмотром домовиков.       Так и не выпив свой утренний кофе по-венски, лорд Малфой проследовал в малый кабинет, чтобы всесторонне обдумать сложившуюся ситуацию и принять взвешенное решение. Кто бы ни был тот аноним, но угрозу не стоило сбрасывать со счетов. «Развод» по естественной причине уже состоялся, осталось только правильно подать его для общества и упредить дальнейшие угрозы. Сиятельный блондин призвал из заготовленной стопки розовый надушенный пергамент тончайшей выделки и сел писать некролог по своей дорогой супруге. ***       В поместье Лонгботтом вновь воцарилась суета. Шесть семей новых вассалов численностью от двух до девяти душ активно искали свое место в делах и иерархии незнакомого пока рода. Бывшие опальными в роду сиятельного Малфоя маги стремились показать свои самые лучшие качества, дабы хоть в этот раз не оказаться задвинутыми в дальний угол, чтобы позже быть сброшенными в отбой. Доусоны и Кроули, что вассалами Малфоев не были, хоть и искали сильное плечо, к которому могли бы прислониться, видя активность соратников по несчастью, и сами испугались участи балласта. Хотя у каждой семьи и был свой дом, но ночевать перенервничавшую толпу магов, что только к вечеру осознали, сколь плачевной участи лишь чудом избежали, пришлось оставить в поместье, расположив новых подопечных в Лонгботтом-хилл, благо места там хватало, а к уровню комфорта новички были неприхотливы.       Два дня, с утра и до вечера, Августа давала аудиенции главам и наследникам семей новых вассалов. Впрочем, присутствие на детальных собеседованиях прочих дееспособных членов семей вступающих в новую жизнь также не возбранялось. Так все три рукодельницы из семейства Пратт оказались, к своему удивлению, крайне востребованы на маленькой мануфактуре поместья. А лорду Малфою пришлось платить ателье «ТиТ» солидную компенсацию за досрочное расторжение контракта, ведь опальные вассалы приносили хоть и тоненький, но постоянный ручеек серебряных сиклей за свою работу на благо белобрысых белоручек. Прочие, стремящиеся доказать свою полезность маги, тоже не остались без дела. Так склонных к авантюрам и боевке мужчин отправили под командование Руквуда и Тэкеши Такэда. С таким количеством бойцов организация караванного пути по Дикоземью, как и постройка приморского форта становились только вопросом времени. Для магов мирной направленности также было достаточно работы. Возникший было вопрос проживания, был моментально решен. Деревня в закрытой части поместья стала прирастать новыми постройками, благо места хватало даже с избытком.       Перепуганная вдова Доусон была готова отрабатывать сутками, лишь бы ее сыночку позволили доучиться в Хогвартсе и была очень удивлена, получив дорогостоящее лечение и зелья вместе с заверениями, что Харви вполне достоин учиться за счет гранта рода Лонгботтом с условием, что во время учебы не посрамит честь патрона, а позже отработает на благо рода Лонгботтом. От самой же Луизы, как только она полностью поправится, ожидали посильной помощи по ее профилю в обширном хозяйстве поместья, в свободное время, не запрещая и дальше зарабатывать лично для себя, как и раньше, при этом кров и стол в поместье у нее никто не отбирал, как не собирался и выставлять за них счет.       Мнемония Крэбб не подавала признаков активности, а в очередном выпуске «Ежедневного пророка» Августа наткнулась на прочувствованный некролог «скорбящего по безвременно почившей драгоценной супруге» Люциуса Малфоя.       - Даже знать не хочу, как эта бесстыжая белоснежка так своевременно и безболезненно для себя избавилась от проблемы спятившей Нарциссы, - прокомментировала прочитанное леди Лонгботтом, имевшая неоднократное неудовольствие сталкиваться на статусных мероприятиях с этим высокомерным снобом.       - Ясно как, - прокаркал из своего угла у камина новый завсегдатай вечерних посиделок в гостиной Лонгботтом-лодж, старый лорд Флинт, прапрадед ажно троих малолетних правнуков, старший из которых, семнадцатилетний Маверик и вляпался по собственному недомыслию в «бабскую» аферу высокородных стерв. Прочих близких родичей юнцы не имели, ибо те, обладая фамильным нравом и спесивой гордостью, своей смертью, как правило, не умирали. Мать их померла родами третьего сына, отказавшись обращаться за помощью к колдомедикам Мунго, а на семейного целителя уже лет тридцать как не хватало денег. Старика юнцы изо всех сил пытались игнорировать, то есть действовали на свой страх и риск, огребая за проступки уже постфактум. Род был хоть и обнищавший, что деньгами, что связями, но достаточно древний и благородный, чтобы его патриарх занял среди домочадцев Лонгботтом-лодж достойное место. Тем более что старик Флинт, хоть и страдал попеременно, то старческой сентиментальностью, то повышенной раздражительностью, но ясность разума и цепкую память сохранил в полном объеме, коим не брезговал делиться с окружающими, - или подставил кого-то или подфартило.       - Всем известно, что Малфои даже сидя связанными на подожженной пороховой бочке умудряются потушить фитиль, - скабрезно ухмыльнулся Сигурд Роули.       - В преддверии выборов, возможность притормозить энергию Люциуса нам на руку, - перевела разговор в деловое русло прагматичная Долли.       И компания засела за разработку планов. Ведь, по договоренности с прочими заговорщиками, на них лежали самые важные задачи: продвижение своего кандидата в помощники будущего министра и нейтрализация Малфоя. ***       Неотгулянные отпуска оказались для Тикнесса весьма кстати. Фотосессии и интервью сильно выматывали мага, привыкшего к другому поведенческому модусу. Неожиданно резонансными оказались его недавние дела о магглокровном мошеннике, что дурил головы добропорядочным магам и вымогал деньги на защиту от миграции великанов, и черном зельеваре, что варил декокты из человеческих внутренностей, вынутых из еще живых магглов. Старший следователь даже не догадывался, откуда пресса пронюхала подробности засекреченных для праздной публики дел.       Наверняка Пайус не выдержал бы такой гонки, если бы не поддержка и помощь старой приятельницы, которой он оказал протекцию одиннадцать лет назад. Долорес Амбридж тихо подсела к нему за столик в министерской столовой и, услышав тяжкий вздох, предложила поделиться проблемами. О своих излишних откровениях Тикнесс после совсем не жалел. Страшилка Долли, как ее называли в отделе, осталась такой же страшилкой, хотя, с возрастом это не так бросалось в глаза, да и ухоженность делала свое дело. А вот деловые качества мисс Амбридж претерпели качественный скачок, сделав из женщины не просто помощника, а незаменимого советника в предстоящей битве за место министра Магии.       Долли пахала как проклятая в режиме 24 на 7, составляя для будущего министра графики встреч, набрасывая тезисы выступлений и следя за его распорядком, включавшим и своевременный сон, и принятие пищи. К началу мая Пайус не представлял, как бы он смог справиться со всеми задачами без верной Долли. Своенравная ведьма, имевшая собственное мнение по любому вопросу, цепко закрепилась в обойме кандидата в министры, заняв там лидирующую позицию, сразу за правым плечом Тикнесса.       Выборы застали вымотавшегося старшего следователя врасплох, тогда как Долорес была готова к любым неожиданностям, без которых не могло обойтись никакое массовое мероприятие магов. И уже первая неожиданность сделала ей день. В Атриуме министерства Магии, где в преддверии голосования, проходили последние публичные слушания, такие как резюмирующие программные речи кандидатов и выступления в их поддержку наиболее значимых членов волшебного сообщества, не оказалось кавалера ордена Мерлина первой степени, Верховного чародея Визенгамота и наиболее одиозного и популярного в широких кругах глашатая народной воли, а по совместительству и директора самой престижной на островах школы волшебства Хогвартс Альбуса П.В.Б. Дамблдора.       Любивший эффектные выходы в свет, где его выступление затмевает прочие этапы протокольной повестки, делая именно его, Альбуса, ключевым событием публичного мероприятия, Дамблдор до последнего не оглашал своего фаворита на этих выборах, раздавая слабые авансы обоим признанным оппонентам бывшего министра. Не явившись на собрание, директор в глазах обывателей не только разом лишил своей поддержки обоих профессиональных политиков, но и посеял сомнение в душах самих кандидатов, что не могло не сказаться на качестве их выступлений.       Позже, заинтересованные маги смогли узнать, что посетить столь малозначимое для столь влиятельной персоны мероприятие Дамблдору помешало экстренное заседание МКМ, проходившее в этот день в Праге. Как бы ни был искусен в трансгрессии (особенно с помощью феникса) Альбус, но, освободившись ближе к вечеру, повлиять на уже свершившийся факт он при всем своем желании не мог. То, что именно в этот день МКМ все-таки собралась для выработки новых стандартов зачисления выпускников британских и нескольких континентальных школ, которые в угоду политическим веяниям своих стран изъяли из своей программы многие обязательные дисциплины, что на уровне знаний среднего звена требовались для поступления в престижные университеты Европы и Америки, было всецело заслугой лорда Аббота, впрочем, оставшегося неизвестным. Все посвященные понимали, не явиться на обсуждение давно продвигаемого им вопроса Дамблдор не мог, иначе, чем дискредитируя себя и как представителя маг.Британии в этом международном совете, и как директора элитной школы, выпускники которой, несмотря на всю контрпропаганду стремились специализироваться в не рекомендованных науках, наибольшую широту направлений которых давал как раз Пражский университет. Это был бы слишком большой удар по репутации.       Потратив на полемику весь день только для того, чтобы услышать неизменный вердикт, что стандарты поступления в высшие учебные заведения в угоду местечковым хотелкам снижаться не будут, а соискателям придется вдобавок к дипломам именитых школ еще и сдавать индивидуальные экзамены для зачета не пройденных дисциплин, Дамблдор признал за собой шах и мат.       Филигранность работы лорда Гермеса была даже не в том, чтобы, заседание было назначено в определенное время и в определенном месте. Все же желающих прижать слишком топорщащийся хвост Альбуса, в Европе было хоть отбавляй. Самый класс лорд древнейшего британского рода показал, не позволив любой информации, как и самой повестке вызова на заседание достигнуть Дамблдора раньше, чем вечером накануне дня выбора министра. Понадеявшись на ушлость своих фаворитов, выбор между которыми Альбус так и не сделал, посчитав, что «шило» и «мыло» решат этот вопрос сами, а также, не приняв во внимание кандидата из ДМП, явную протекцию которому никто не оказывал, Дамблдор не стал тратить время на выражение своего мнения через прессу, решив, что поддержит победителя по прибытии.       Так Тикнесс, неожиданно для себя, всухую победил в первом же туре выборов, на голову разгромив деморализованных конкурентов, обоюдно лишившихся как поддержки отсутствующего Дамблдора, так и не добившихся от признанного лидера традиционалистов-консерваторов Люциуса Малфоя, коль сколько бы положительной реакции, ну, не считать же за поддержку выражение скуки и презрения на лице светловолосого лорда во время их речей.       Люциус, накануне получивший очередную анонимку, предпочел не ловить рыбку в столь мутной воде. А, видя грамотную кампанию по успешному продвижению «малозначимого» кандидата, и вовсе обдумывал подходы к новому центру власти, что одним махом обесценил многолетние вложения в собственное высокое положение белокурого лорда. Малфой чувствовал себя обманутым в своих лучших чувствах, измеряемых утекшим сквозь пальцы золотом и влиянием. А еще уставшим. Пожалуй, на пару лет можно и затаиться, занявшись семейными делами. Положение положением, но стоило задуматься и о преемнике. Для начала следовало ближе взглянуть на Драко. В свете последних событий, сиятельного лорда могла ожидать неприятная неожиданность. Он слишком много позволял своей жене, рассчитывая исправить незначительные огрехи в воспитании наследника позже. А во вторую очередь неплохо было бы позаботиться об альтернативах. Возможность выбора преемника в нынешних условиях казалась лорду, традиционно исповедующему «уан чайлд»-концепцию, крайне привлекательной. ***       Дав отоспаться своему подопечному до девяти утра, мисс Амбридж прислала ему Патронус с пожеланием доброго утра, настойчивой рекомендацией плотно позавтракать и выпить укрепляющие зелья, а также прибыть в министерство, не позднее десяти утра, дабы внести небольшие корректировки в планировку рабочих кабинетов и руководящего состава отделов и департаментов.